Косарев М.Ф. Некоторые вопросы этнической истории Обь-Иртышья по археологическим материалам

Косарев М.Ф. Некоторые вопросы этнической истории Обь-Иртышья по археологическим материалам // Происхождение аборигенов Сибири и их языков : Материалы межвузовской конференции, 11 – 13 мая 1969 г. C. 151-155.

Накануне бронзового века в Западной Сибири достаточно четко определились две линии преемственности культурных традиций — тоболо-иртышская и томско-нарымская, что видимо характеризует процесс выделения на этой территории двух больших этнических массивов. Этно-культурная дифференциация некогда единой западно-сибирской области особенно хорошо прослеживается на керамическом материале.

В орнаментации тоболо-иртышекой посуды, начиная с поздних этапов неолита, получает развитие гребенчатый штамп и вырабатывается специфическая орнаментальная композиция, сущность которой заключается в однообразном заполнении поверхности сосудов горизонтальными рядами наклонных вдавлений гребенки, чередующихся с рядами ямок. Дальнейшее развитие этой традиции привело во второй половине II тыс. до н. э. к сложению в лесостепном и таежном Тоболо-Иртышье нескольких родственных андроноидных культур, из которых наиболее известна в археологической литературе сузгунская культура (В. И. Мошинская, 1 1958).

В томско-нарымском Приобье культурные традиции носят иной характер. В орнаментации томско-нарымской керамики не характерен гребенчатый штамп. Узоры выносились «отступающей» палочкой или (позднее «оступающей» гребенкой, а также желобчатыми прочерченными линиями. Начиная с неолита и до последней четверти II тыс. до н. э., наиболее распространенными элементами орнамента здесь были волнистые линии сплошные взаимопроникающие треугольные зоны, псевдоплетенка и другие очень архаичные узоры. Короче говоря, в орнаментах томско-нарымской керамики продолжают жить и развиваться мотивы и композиции, характерные для всей зауральско-западно-сибирскои территории и исчезнувшие в большинстве районов Обь-Иртышья еще до начала эпохи бронзы.

Развитие этих автохтонных традиций привело около середины II тыс. до н. э. к сложению в томско-нарымском Приобье к очень своеобразной и колоритной самуськой культуры, наиболее хорошо представленном материалами поселения Самусь IV в низовьях Томи (раскопки В. И. Матющенко, 1958—1959). Керамика самусьской культуры плоскодонна, горшкообразной или баночной формы. Орнамент наносился «отступающей гребенкой и желобчатыми линиями. Как и на предыдущих этапах, наиболее распространенными узорами являются волна, сплошные взаимопроникающие треугольные зоны и псевдоплетенка. Днища украшались сложными геометрическими фигурами или солярными рисунками; на тулове некоторых сосудов изображался рял антропоморфных или зооморфных, нередко солнцеликих существ. Вообще следует заметить, что, пожалуй, ни в одной культуре бронзового века Сибири солярный характер орнаментальных узоров не был выражен так ярко, как в самуськой культуре.

Около начала последней четверти II тыс. до н. э. самуськая культура в южной части томско-нарымского Приобья прекратила свое существование. Это было связано с приходом сюда нового населения, принесшего совершенно иные культурные традиции и иной характер хозяйства. Памятники и комплексы этой новой культуры зафиксированы в низовьях Томи, в бассейне Чулыма и далее к северу, на р. Кети. Мы назвали ее еловской — по наиболее изученному Еловскому поселению (раскопки В. И. Матющенко, 1960—1961). По характеру орнаментальной композиции, по отдельным элементам орнамента и по форме сосудов еловская керамика находит ряд близких соответствий в сузгунской посуде низовьев Тобола. Это, видимо, свидетельствует об общих генетических корнях Еловки и Сузгуна и даст основание считать, что еловская культура тяготеет по своему происхождению к тоболо-иртышскому культурному кругу. В этом отношении еловская культура характеризует, на наш взгляд, одну из ветвей тоболо-иртышской линии развития.

Интересно, что в еловских материалах томско-нарымского Приобья мы не обнаруживаем сколько-нибудь явных признаков сохранения местных самуських традиций. Создается впечатление, что основная масса самуського населения была вытеснена еловцами в северные районы Нарымского края, где многие элементы самуськой культуры прослеживаются вплоть до средневековья.

В переходное время от бронзового века к железному северная периферия еловской культуры испытывает все усиливающееся давление северных таежных племен. Материал Десятовского поселения в низовьях Чулыма (сборы В. С. Синяева, 1947, 1949; раскопки автора, 1961—1966) позволяет наблюдать, как в орнаментацию еловской керамики все более и более проникают элементы, генетически сопоставимые с узорами, известными нам ранее по самуськой орнаментации (мелкоструйчатый штапм, сплошные взаимопроникающие треугольные зоны, псевдоплетенка). В конце бронзового века к северу от Томи складывается новая культура, своеобразно сочетающая андроноидные (еловские) и трансформированные самуськие черты. К числу наиболее изученных памятников этой обширной культурной области относятся городище Остяцкая Гора у пос. Молчаново, на Оби (раскопки А. П. Дульзопа, 1955) и Шайтанское городище, в верховьях Кети (раскопки автора, 1967—1968). Мы отнесли эти комплексы к особой молчановской культуре. Дальнейшее взаимодействие тоболо-иртышской и томско-нарымской традиций привело в эпоху раннего железа к сложению в пределах молчановского ареала кулайской культуры, общий колорит которой был также в значительной мере предвосхищен некоторыми специфическими особенностями самуськой и еловской культур.

Итак, накануне бронзового века в Западной Сибири выделились два направления преемственности этнокультурных традиций — тоболо-иртышское, одним из звеньев которого явилась еловская культура и томско-нарымское, на одном из этапов которого сложилась самуськая культура; эти две линии на протяжении почти всего II тыс. до н. э. развиваются в общем параллельно и лишь с эпохи поздней бронзы начинается активное взаимодействие между ними. Этот процесс, через ряд промежуточных этапов, привел в эпоху раннего железа к сложению в Нарымском Приобье кулайской культуры, двухкомпопентность которой вряд ли может вызывать сомнения.

Отмеченные по западносибирским археологическим материалам контакты двух этно-культурных массивов, видимо, отражают процесс взаимодействия на этой территории двух больших этнических групп — угорской и самодийской. Несколько лет назад было впервые высказано обоснованное предположение, что носители кулайской культуры являются предками нынешних нарымских селькупов — смешанной угорско-самодийской народности (Р. А. Ураев, 1956). Это мнение находится в сответствии с последними работами Л. А. Павленок, которая, исследуя Молчановский могильник конца 1 тыс. н. э., отметила, что материал этого памятника, имея ряд признаков преемственности с кулайскими комплексами, сопоставим в то же время с материалами по культуре и быту современных селькупов (Л. А. Павленок, 1966, 1967). В пользу того, что в основе культуры нарымских селькупов лежат два компонента, уходящие своими корнями в глубокую древность, высказывалась и Г. И. Пелих (Г. И. Пелих, 1964). Все это дает отправную точку для того, чтобы попытаться ретроспективным путем приступить к решению вопросов этнической принадлежности самуськой и еловской культур, а также, видимо, и населения Тоболо-Иртышья и томско-нарымского Приобья в целом.

Сближение еловской культуры и экспансия еловцев из Прииртышья в томско-нарымское Приобье характеризует, на наш взгляд, процесс выделения и раннюю историю самодийской группы племен. Это находится в соответствии с высказываниями В. Н. Чериецова о том, что наиболее вероятным районном самодийского этногенеза является лесостепное и предтаежное Прииртышье. Интересно, что средневековая керамика Причулымья и низовьев Томи, которую В. Л. Могильников связывает с самоедами как по отдельным элементам орнамента, так и по характеру орнаментальной композиции, сопоставима с еловской посудой, на что справедливо указывал этот исследователь (В. А. Могильников, 1963). Носители автохтонных томско-нарымскнх традиций и самуськое население, в частности, видимо представляют группу племен, принявшую участие в формировании угорской этнической ветви. Во всяком случае некоторые типичные для самусьских комплексов признаки (волнистый и псевдоплетеночный орнаменты, некоторые особенности антропоморфного стиля и т. д.) в той или иной мере характерны и для более поздних культур Приобья, определенно угорских. (В. И. Чернецов и В. И. Мошинская, 1953, 1958).

В этот день:

Дни смерти
1870 Умер Поль-Эмиль Ботта — французский дипломат, археолог, натуралист, путешественник, один из первых исследователей Ниневии, Вавилона.
1970 Умер Валерий Николаевич Чернецов - — советский этнограф и археолог, специалист по угорским народам.
2001 Умер Хельге Маркус Ингстад — норвежский путешественник, археолог и писатель. Известен открытием в 1960-х годах поселения викингов в Л'Анс-о-Медоузе, в Ньюфаундленде, датированного XI веком, что доказывало посещение европейцами Америки за четыре века до Христофора Колумба.

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014