К содержанию журнала Советская археология (1957, №3)
Предлагаемый очерк написан для преподавателей средней школы и рассматривается как иллюстрация при прохождении учащимися восьмых классов следующих тем по истории СССР: «Образование Новгородской земли» и «Расцвет феодальной культуры в русских княжествах и землях».
Здесь учитель найдет некоторый фактический материал для характеристики ремесла, быта, культуры и внешнего вида древнерусского феодального города. Для этого использован археологический материал по одному из крупнейших древнерусских городов — Новгороду Великому. Большие послевоенные раскопки в этом городе открыли перед археологами массу новых, ранее науке не известных явлений и вещей. Обилие добытых археологических источников позволило изучить хозяйство, быт, культуру и технику Великого Новгорода с такой полнотой, которая прежде была недостижима.
Перед археологами предстали древние площади Новгорода, улицы, жилые дома, мастерские, лавки, хозяйственные постройки, дворы и сады. Достоянием науки стали древние орудия труда и оружие, машины и приспособления, домашняя утварь и посуда, одежда и обувь, украшения и игрушки, злаки и плоды, транспорт и ремесленный инструмент и многое, многое другое.
Следует отметить, что такого успеха археологи достигают отнюдь не при каждых раскопках. В Новгороде этому сопутствовало своеобразное «археологическое счастье». Оно выражалось, во-первых, в том, что в культурном слое Новгорода хорошо сохраняются органические вещества, такие, как дерево, кора, плоды, злаки, ткани и т. п., обычно в земле бесследно исчезающие. Во-вторых, в том, что в Новгороде вырос и сохранился мощный и ненарушенный культурный слой. В некоторых местах он достигает глубины 8,5 м, а на месте раскопок равняется 7 м. Третье условие успеха новгородских раскопок — это вскрытие больших площадей (одним раскопом были вскрыты три древних улицы с прилегающими к ним усадьбами). Раскопки такого мощного культурного слоя на большой площади стали возможны лишь благодаря широкому применению механизации на откидных земляных работах.
В нашем очерке мы расскажем только о таких сторонах жизни древнего Новгорода, которые освещены исключительно на основе массового археологического материала.
Внешний вид Новгорода. Русские города как промышленные и торговые центры страны начинают возникать в IX в. Новгород возник в X в.
Как и большинство древнерусских городов, а также и городов Западной Европы, Новгород был укреплен. Его оборонительные сооружения состояли из внутреннего города — кремля и внешнего городского вала, окружавшего весь Новгород. На застройку города наложил свой отпечаток республиканский строй Новгорода. Новгородский кремль никогда не был княжеской резиденцией. Княжеский двор до переворота 1136 г. находился на Торговой стороне на Ярославовом дворище. После этого переворота Ярославов двор был занят вечем. В кремле находился владычный двор. Софийский собор, построенный в середине XI в., с расположенными рядом с ним архиепископскими деревянными и каменными постройками занимал почти половину территории кремля.
Вся основная масса населения Новгорода — ремесленники, купцы, многочисленные холопы, белое духовенство и городское боярство — жила на территории города вне кремля, на Софийской и Торговой сторонах.
Планировка и застройка древнего Новгорода нам стала хорошо известна после раскопок в Неревском конце. На огромной территории раскопа были вскрыты три древние улицы — Великая, Холопья и Кузьмодемьянская — с прилегающими к ним обширными усадьбами. Топография раскопок показала, что планировка города, начиная с его основания, т. е. с X в. и до второй половины XVIII в., была неизменной, и что планы Новгорода XVIII в., снятые до екатерининской перепланировки, довольно точно соответствуют топографии города 1. Таким образом, нам удалось восстановить древнюю планировку не только на площади раскопок, но и представить план города в целом. На рис. 1 изображен план города с улицами, упоминавшимися в новгородских летописях XI—XIV вв.
Новгород, расположенный на равнине на берегах р. Волхов, имел круговой план. Почти в центре этого круга на левом берегу реки стоял кремль, в плане имеющий форму неправильного овала, вытянутого с севера на юг. Улицы в городе одни шли параллельно Волхову, другие, пересекая их, направлялись к реке. Некоторые улицы шли непосредственно от ворот кремлевских проезжих башен к проезжим башням окольного города. Например, Великая улица шла от Владимирской башни кремля на север к башне окольного города. Великую улицу пересекало несколько улиц, шедших от берега Волхова на запад. В их числе были Холопья и Кузьмодемьянская.
Новгородские улицы, подобно улицам средневековых западноевропейских городов, были очень узкими. Ширина их не превышала 6 м. На улицу выходили фасады жилых домов, мастерских, уличанских общественных зданий или высокие столбовые заборы (тыны), ограждавшие дворы усадб. Улицы представляли собой длинные узкие коридоры, в которых две встречные повозки едва могли разъехаться. Пешеходы шли тут же по проезжей части мостовой. Все улицы и площади города, начиная с X в., регулярно мостились и содержались в чистоте (рис. 2).
Основная масса новгородских домов и иных сооружений как в X в., так и в последующие века была построена из дерева. Следует заметить, что города Северной и Центральной Руси также были деревянными. Часто это объясняли (сравнивая с западноевропейскими городами, где каменных построек было больше) бедностью русских горожан. Это не совсем так. Деревянная застройка русских городов обусловливалась прежде всего климатическими условиями страны и наличием высококачественных строительных материалов. Длинные и холодные зимы, сырая осень и весна требовали сухого и теплого жилища. Таким жилищем, наиболее удобным и экономичным, был деревянный дом.
Новгородские дома в зависимости от места их расположения и состоятельности владельца строились нескольких типов и разных размеров. В основном воздвигались два типа — это пятистенный (двухкамерный) дом площадью в 40—60 м2 или простой однокамерный дом площадью в 20—50 м2. Размеры домов иногда значительно превышали указанные площади. На раскопе в слоях XI—XIII вв. вскрыто несколько домов площадью в 80, 110 и даже 140 м2. К срубу дома, который делался из толстых сосновых или еловых бревен, пристраивались тесовые сени. Отапливались дома печами. Эти же печи (типа так называемых русских) служили и для приготовления пищи.
Большинство новгородских домов строилось на подклетях, т. е. имело два этажа. Первый этаж (так называемая подклеть) был низким (высота около 1, 5 м), холодным (без печи), нежилым помещением. Новгородцы здесь хранили имущество, продуктовые запасы и различную утварь. Жилое отапливаемое помещение (так называемая клеть) размещалось во втором этаже, куда вела широкая лестница. В жилых комнатах имелись окна. В X—XIII вв. в домах горожан их делали небольшими, высотой в одно — два бревна, типа так называемых волоковых. Отверстие в таких окнах задвигалось доской или жалюзи. Иногда окно закрывали дополнительно слюдой. В XIV в. в жилищах зажиточных горожан появляются стеклянные окна.
Высокие крутые крыши домов новгородцы покрывали дубовой дранью (лемехом), нижним концам которой придавали разнообразные формы. Покрытые такой дранью (подобной рыбьей чешуе) крыши были надежны и красивы. Карнизы крыш имели затейливые узоры.
Свои жилища новгородцы обильно украшали резьбой. Фронтоны и фризы, крыльца и ворота, наличники окон и причелины они покрывали затейливой плетенкой, растительным орнаментом и мифическими чудищами в виде драконов, грифонов и кентавров. Эти довольно простые украшения жилищ создавали впечатление большой красоты и богатства.
Например, в XI в. большой дом, стоявший на углу Великой и Холопьей улиц, имел крыльцо, которое поддерживали толстые дубовые колонны, сплошь покрытые плетеным узором с двумя большими кругами, в центре которых изображены на одном грифон, а на другом кентавр. Эти рельефные фигуры чудовищ очень похожи на знаменитые, но более поздние каменные рельефы Георгиевского собора (1234 г.) в Юрьеве-Польском.
Следует отметить, что прикладное искусство новгородцев было не только на чрезвычайно высоком уровне, но и пронизывало весь их быт. Нет почти ни одного предмета домашней утвари или изделий иного назначения, которые не были бы отделаны тем или иным дивным узором. Высокохудожественной резьбой украшали новгородцы повседневно употребляемые чаши и ложки, гребни и ножи (их костяные и деревянные рукояти) и многое другое. Затейливые узоры наносили новгородцы на кожаную обувь, пояса и сумки, кошельки и ножны. Даже такую сугубо утилитарную вещь, как веретено (а их в Новгороде найдено более тысячи штук), украшали рисунком, нанесенным техникой выжигания. Лодки, сани и даже детские салазки богато украшались плетеным и растительным орнаментом.
Иногда новгородские бояре, жившие обычно, как и все горожане, в деревянных, но более обширных домах, строили себе каменные терема. Один такой терем был нами вскрыт в Неревском раскопе. Его построил в конце XIV в. новгородский посадник Юрий Онцифорович у перекрестка Великой и Кузьмодемьянской улиц. Дом площадью 73 м2 был построен из розового ильменского песчаника и имел, вероятно (судя по массивному фундаменту), не менее трех полных этажей.
Основные жилые кварталы Новгорода в пределах городских стен окольного города были заселены полностью уже в XII в., и земля довольно рано в городе была закреплена за теми или иными владельцами. Земельные участки домовладений, выявленные достаточно четко, например, на вскрытой Новгородской экспедицией территории, свидетельствуют о том, что уже в XI в. и в продолжении последующих веков они не изменялись, т. е. не делились и не укрупнялись. Переходя по наследству к членам одной семьи или к новым владельцам, городские земельные участки постоянно сохраняли свои границы. На рис. 3 приведен план застройки 40—50-х годов XIII в. на площади Неревского раскопа. Как видно из рисунка, на территории одного земельного владения, например на усадьбе Б у угла Великой и Холопьей улиц, было расположено 12 строений. Среди них было три жилища, две мастерских и семь служебных построек (конюшни, хлева, амбары и т. п.). Едва ли они принадлежали одному владельцу, хотя были расположены на участке одного землевладельца. Здесь, вероятнее всего, мы имеем дело с несколькими семьями — хозяевами небольших домов, арендующими участки земли у более крупного землевладельца.
На довольно тесно застроенных городских земельных участках новгородцы разводили сады или сажали парковые деревья. Например, на раскопе у угла Великой и Кузьмодемьянской улиц в слоях середины XII в. на двух соседних усадьбах нами были вскрыты два фруктовых сада площадью по 0,03 га каждый. В садах росли яблони. Судя по другим находкам, например многочисленным находкам вишневых косточек (а их найдено несколько тысяч), можно утверждать, что в Новгороде цвели и вишневые сады.
Архитектурный ансамбль Новгорода был ярким и своеобразным. На фоне довольно однообразных в массе невысоких деревянных домов с застроенными и окруженными высоким тыном дворами и небольшими островками фруктовых садов поднимались многочисленные куполы деревянных и каменных церквей. В самом центре города за высокими кремлевскими стенами возвышались золотой купол Новгородской Софии и монументальная башня с городскими часами (Ефимьевская часозвоня).
В Новгороде, как и в других русских городах, всегда было очень много церковных зданий. Так, в XIV в. в Новгороде только в черте города было более 85 церквей. Следует заметить, что церкви в русских средневековых городах являлись не только религиозными храмами для отправления церковной службы, но были своеобразными «деловыми клубами» купеческих организаций, ремесленных объединений и территориальных общин.
В Новгороде, например, хорошо известно древнейшее купеческое объединение вощников (торговцев воском), возникшее и помещавшееся все время при церкви Ивана Предтечи на Опоках («Иван на Опоках»). Это объединение вощников носило название Иванское сто и было замкнутой наследственной купеческой корпорацией. Строгий устав определял очень высокий вступительный вклад, он равнялся 50 гривнам.
Вероятно, патрональными церквами цеха новгородских кузнецов были древнейшая церковь Кузьмы и Демьяна на Холопьей улице и расположенная недалеко от нее церковь Кузьмы и Демьяна на Кузьмодемьянской улице. В этом районе жили и работали новгородские кузнецы. В этих церквах хранилась цеховая казна, велась корпоративная документация и устраивались цеховые пиры — братчины.
Заканчивая описание внешнего вида Новгорода, необходимо коснуться и его благоустройства. Деревянные мостовые улиц и площадей ежегодно чинились, а каждые 20—25 лет настилались заново. Так, за шесть с половиной веков Великая улица заново мостилась 30 раз. На раскопе было вскрыто 30 ярусов мостовых этой улицы, лежавших одна под другой. Была широко развита подземная сеть водоотводов. Все почвенные воды (а Новгород, как известно, имел довольно сырую почву) по широко разветвленной сети сборных колодцев и деревянных труб стекали в Волхов. Водоотводы в Новгороде строились начиная с XI в.
Ремесло. Древнерусские города, являвшиеся центрами феодального товарного производства и обмена, играли важнейшую роль в социально-экономической жизни древней Руси. Численность населения древнерусских городов нам не известна. Но есть основания считать, что в Новгороде в XII—XIII вв. общее число горожан исчислялось в несколько десятков тысяч человек. Решающее значение в развитии и процветании городской экономики имели ремесленники.
Не менее 200 ремесленных профессий насчитывалось в Новгороде в XIV—XV вв., в эпоху наивысшего политического и экономического развития Новгородской республики.
До последнего времени историки, изучающие древнерусский город и опирающиеся главным образом на очень малочисленные и совершенно случайные письменные свидетельства, все еще недооценивают степень развития русского ремесла, его специализации и товарности. Не приходится говорить об экономистах, которые в освещении древнерусской промышленности стоят на уровне достижений исторической науки конца XIX в.
Огромный археологический материал, добытый и систематизированный археологами, особенно в последние годы, позволяет нарисовать широкую картину развития русского города с высокоорганизованным специализированным ремеслом, обширной торговлей и высокой духовной культурой.
Археологический материал особенно наглядно и убедительно рисует нам технику ремесла — его инструментарий, оборудование, технологию. Для характеристики городского ремесла XI—XII вв. мы возьмем только примеры из двух отраслей новгородской промышленности — железообрабатывающей и деревообделочной.
Добыча и обработка железа в древней Руси являлись наиболее важными и ведущими отраслями промышленной деятельности. Из железа и стали изготовлялись основные земледельческие орудия труда, оружие и ремесленный инструмент. Железо новгородским кузнецам, как и кузнецам других древнерусских городов, поставляли сельские металлурги. В новгородских землях наиболее развитые металлургические районы располагались на побережье Финского залива и в Приладожье.
Привезенное в Новгород железо шло на изготовление огромного количества кузнечных изделий и частично на производство стали. Рабочие части различных орудий труда, оружия и инструмента (режущие и рубящие лезвия и другие детали) изготовлялись из высококачественной углеродистой стали. Они подвергались термической обработке, т. е. разнообразным режимам закалки и отпуска.
Многочисленный инструментарий специализированных кузнецов имел развитые формы и рациональную конструкцию. На рис. 4 изображены инструменты кузнеца и слесаря. Среди них мы видим кузнечную наковальню, тяжелые кувалды, небольшие кузнечные молотки — ручники, клещи разных размеров, бородки — пробойники, служащие для изготовления отверстий, зубила для рубки металла, гвоздильни для отковки головок у гвоздей и заклепок, разные напильники по железу, стали и цветным металлам, подсечки для рубки тонких прутков и т. п. Тут же изображен инструментарий для обработки цветных металлов — небольшие ювелирные наковальни, молоточки, чеканы, зубильца, клещи, кусачки, равные пинцеты, ножницы по металлу, паяльники.
Многообразны были конструктивные приемы изготовления оружия, инструмента и некоторых орудий труда. При изготовлении режущих лезвий для ножей, мечей, кос, резцов и т. п. применялась технологическая схема многослойной сварки. Она заключалась в том, что лезвие составляли из нескольких (пяти или трех) тонких пластин стали и железа. Посередине лезвия, образуя режущую грань, проходила полоса высокоуглеродистой стали, по бокам к ней приваривали малоуглеродистые и железные полоски металла. Такие лезвия после закалки приобретали наивысшую твердость и остроту, а лезвие в целом было пластично и долговечно в эксплуатации.
Массовый спрос на рынке на изделия широкого потребления (ножи, ножницы, косы, серпы, топоры, гвозди, заклепки, сковороды, ремесленные инструменты и т. д.), большое разнообразие видов и форм изделий из черного металла, сложность техники обработки стальных изделий вызывали широкую специализацию городских кузнецов по производству отдельных видов их продукции. В XII в., в эпоху наибольшего экономического развития русского ремесла, в Новгороде существовало не менее 15 профессий специализированных кузнецов. Среди них были: ножевники, секирники (изготовлявшие топоры), оружейники, бронники, стрелышки, гвоздочники, замочники, игольники, булавочники, удники, лемешники и др.
Основным под елочным материалом древней Руси, как мы уже упоминали выше, было дерево. Особенно широкое применение оно имело в хозяйстве древних новгородцев, земля которых была богата лесом. Городские укрепления и жилища, корабли и сани, водопроводы и мосты, механизмы и станки, разные орудия труда и посуда, мебель и утварь и многое другое — все делалось из дерева. Вполне естественно, постройка и изготовление всего, перечисленного выше, требовали большого количества высококвалифицированных и специализированных ремесленников.
В этой отрасли древнерусской промышленности было занято более 10 специализированных профессий. Среди них мы встречаем: городников (строителей деревянных крепостей), древоделий (строителей — зодчих деревянных зданий), плотников с широким профилем, столяров, мостанков (специалистов по мостам и мостовым), токарей, корабельников, бондарей, учанников (строителей лодок), порочных мастеров (ремесленников по изготовлению стенобитных машин), гребенщиков, резчиков по дереву и др.
Для характеристики техники деревообрабатывающих ремесел мы приведем только перечень стального инструментария, употреблявшегося в X—XII вв. и насчитывающего более 13 видов инструментов (рис. 5). Это — топоры, тесла, пилы, скобели, долота, сверла, наструги (инструмент типа рубанка), стамески, бондарные скобельки, уторные пилки, резцы токарные, резцы для художественной резьбы, гвоздодеры.
Чтобы представить технологическое многообразие и сложность отдельных профессий деревообделочного ремесла, мы приведем лишь описание набора точеной столовой посуды, бытовавшей в Новгороде в XII в. и изготовленной новгородскими токарями. Среди них имеется более 25 видов разнообразных сосудов, из которых выделяются различные чаши, мисы, блюда, тарелки, кубки, чаши и блюда на стояне, чаши фигурные, солоницы, шкатулки и т. п.
Новгородские токари уже в X в. работали на мощных, технически совершенных токарных станках, вытачивая разные изделия, достигавшие иногда в диаметре 50 см (рис. 6).
Культура. Говоря о городской культуре, мы имеем в виду прежде всего культуру широких слоев русских горожан, основная масса которых являлась ремесленниками. Выдающиеся памятники русской культуры: памятники архитектуры, живописи, прикладного искусства — все сохранившееся до наших дней от древней Руси было создано русскими мастерами и русскими ремесленниками, большинство которых жило в городах. И хотя ремесленники и мастера очень часто выполняли запросы господствующего класса феодалов, все замыслы, воплощение и технические приемы были делом их рук. Они должны были обладать широким кругом профессиональных навыков и общекультурными знаниями.
Важнейшей предпосылкой широкого развития культуры является распространение в народе грамотности.
Археологи долго накапливали факты распространения письменности среди горожан. Например, были известны надписи-граффити, начертанные прихожанами на стенах русских церквей, надписи на ремесленных изделиях, изготовленных по заказу; особенно многочисленны надписи на различных бытовых предметах домашнего и хозяйственного обихода, находимых в жилищах рядовых горожан.
Но исключительно крупным успехом археологов явилось открытие в Новгороде берестяных грамот — исторических источников совершенно нового вида. Берестяные грамоты представляют собою свитки обработанной березовой коры разных размеров, на которой надавливанием или процарапыванием особым инструментом с заостренным концом написаны буквы. Такие инструменты для писания были также обнаружены на раскопках. Они представляли собой плавно изогнутые длинные костяные стержни, заостренные книзу.
Всего за шесть лет, начиная с 1951 г., когда были обнаружены первые грамоты, найдено уже 260 грамот. Самые ранние из них относятся к первой половине XI в., наиболее поздние — к концу XV в. Берестяные грамоты найдены в культурном слое, т. е. в земле; располагались они довольно равномерно по площади раскопа, а также и в глубину, т. е. встречены в слоях XV, XIV, XIII и других веков.
Следует отметить, что на раскопе найден не архив берестяных грамот, когда-то погибший в Новгороде, а выброшенные или потерянные в разное время и в разных местах города на Великой, Холопьей и Кузьмодемьянской улицах те или иные тексты, написанные на бересте.
По содержанию грамоты в большинстве своем являются частными письмами или документами древних новгородцев. Их содержание разнообразно: тут есть письма ремесленника к ремесленнику, ткачихи к купцу, мужа к жене, крестьян к феодалу, приказчика к боярину, купца к купцу, матери к сыну, сестры к братьям и многие другие. Письма касаются разных вопросов — от денежных расчетов, торговых заметок, судебных дел, феодальных обязательств, военных событий до мелких бытовых. Кроме писем, встречены частные записи о феодальных повинностях, ростовщических расчетах, отчеты о выполнении хозяйственных работ, духовные завещания, приглашения на поминки, тексты различных шуток, загадки и многое другое.
Вполне очевидно, что как надписи на бытовых предметах, так и грамоты писались грамотными людьми для грамотных людей. Писали и читали не только мужчины, но и женщины. Хозяева вещей, на которых имеются надписи, или авторы берестяных грамот писали собственноручно. Содержание многих грамот позволяет утверждать, что они изготовлены без участия частных писцов.
До последнего времени считалось, будто грамотность в древней Руси была привилегией духовенства и феодалов и носила односторонний церковный характер. Было принято думать, что грамотность в основном служила средством к достижению якобы главной задачи тогдашнего образования — к изучению догм христианства и чтению святого писания.
Упомянутый мною выше археологический материал, и особенно берестяные грамоты, опровергают эти ложные домыслы и доказывают широкое распространение грамотности среди всех слоев русского народа и прежде всего среди жителей русского города.
Наша находка говорит не только о том, что писать и читать умели многие жители Новгорода, но и о том, что они были люди светские, т. е. ремесленники, торговцы, холопы или члены их семей.
Особенно важно отметить, что грамотность была широко распространена среди всех слоев населения; она вошла в общественный быт и была непосредственно связана с жизненными потребностями жителей города, да и не только города.
Выше мы отметили только некоторые научные выводы, сделанные в связи с открытием берестяных грамот. Но их научное значение гораздо шире. Круг письменных источников по истории Новгорода, да и других городов, казался замкнутым, и историки не надеялись на новые крупные открытия. Состав источников был ограничен летописями, юридическими памятниками, государственными и частными актами. Эти источники были официальными документами, и поэтому сообщаемые ими сведения являлись односторонними, написанными по определенному образцу официальным языком, далеким от живой разговорной речи народа. Берестяные грамоты, будучи в основной массе письмами и деловыми записями горожан, являются образцами древнерусской разговорной народной речи и очень важны для истории русского языка.
Грамоты имеют большое значение для политической и экономической истории Новгорода. Береста рассказывает нам о таких сторонах новгородской жизни, которые до сих пор считались совершенно недоступными для научного исследования. Особенно ценны письма крестьян и холопов к известным историческим деятелям Новгорода — новгородским посадникам Онцифору Лукичу и его сыну Юрию Онцифоровичу.
В качестве примера мы приведем содержание нескольких писем и деловых записок о мелких, повседневных, рядовых делах, нуждах новгородцев, живших в XI—XIV вв. (рис. 7, 8).
Маленькое письмо (грамота № 173), написанное в самом конце XIV в. к новгородке Марье, гласит: «Поклонъ от Панфил к Марьи и ко попу. Купите маслеца древяного, да пришлите симъ». Перед нами очень короткое письмо Панфила с пустяковой просьбой к Марье: купить деревянного масла (употреблявшегося обычно для лампады) и прислать ему.
Вот письмо к Юрию Онцифоровичу. Этот знатный боярин был видным новгородским политическим деятелем. Впервые он упомянут в летописи в 1376 г., в это время он был послом в Москве. Позже он был воеводой, посадником и умер в 1417 г. Текст грамоты (№ 167) гласит: «Чолобитье от мелника из Злостьици к Юрью к Оньцифорову, чоби, господине, попецелилеся горюнами, а и нь поели свои чоловекъ». В этом письме мельник из села Злостьицы просит Юрия Онцифоровича, который являлся владельцем мельницы, не присылать нового мельника, а пожалеть старого и оставить его на службе.
Небольшая грамота (№144), написанная в начале XIV в., гласит: «Приказъ Косарику от Есифа. Възми у Тимофея 50 сиговъ о 3 рубля. А роко на роство». Перед нами короткая записка — хозяйственное распоряжение. Есиф предлагает Косарику взять у Тимофея 50 сигов (волховская рыба) рубля на три. Срок оплаты на рождество.
Вот грамота (№ 53) конца XIII в. Текст ее гласит: «Поклонъ от Потра к Марье. Покосиле еемь пожню, и Озерици у мене сено отъяли. Спиши списокъ с купной грамоте да пришли семо. Куды грамота поведе, дать ми розумно». Петр, рядовой новгородец, купивший небольшой покос, пишет Марье (вероятно, своей жене), что скошенное сено Озерицы (т. е. жители деревни Озеры) у него отняли. Он просит списать копию с купной грамоты и прислать к нему. При этом указывает, чтобы Марья грамоту списала понятно.
Небольшая памятка (грамота №220), составленная в середине XIII в., гласит: «У попа на Церменце 2 горошка масла, а у Нездыле у старосте полодеже пшенице, а у Кюриине гороху четвртина у святого же Петра. А ту приказахо Нездыле же, а у Мануйле полодеже рожи туже». Новгородцу с Кузьмодемьянской улицы жители с. Черменец должны были в силу каких-то обстоятельств поставить: поп — два горшка масла, староста Нездыла — полдежи пшеницы, Кирилл — четверть гороху. Служители церкви святого Петра четверть гороха должны передать старосте Нездыле, а Мануйла должен полдежи ржи.
В связи с темой о широком распространении у новгородцев грамотности возникает вопрос о методах и пособиях по обучению грамоте. Некоторые находки Новгородской экспедиции 1954 и 1956 гг. позволяют довольно хорошо осветить и этот вопрос. В 1954 г. во дворе сгоревшего дотла во время большого пожара 28 июня 1311 г. дома ремесленника была впервые найдена русская азбука конца XIII в. Азбука представляла собой деревянную дощечку высотой 18 см, на лицевой гладкой стороне которой были аккуратно вырезаны 36 букв тогдашнего алфавита от «аз» («а») до «юса» малого («я»). На другой стороне азбуки имелся выем, который заполняли тонким слоем воска. Ученик, обучаясь написанию букв, смотрел на лицевую сторону азбуки, выбирая нужную ему букву, и затем на другой стороне на воске особым инструментом писал несколько раз эту букву. Потом, затерев написанное на воске, он продолжал писать новые буквы, повторяя так заданное количество раз.
В 1956 г. в слоях конца XII в. были найдены «странички» из разорванных берестяных «тетрадей», где новгородский мальчик по имени Онфим писал слоги, складывая согласные и гласные буквы от «ба», «ва» и т. д. до «ща». Потом он брал другую гласную и писал «бе», «ве» и далее до конца алфавита. Затем писал «би», «ви» и опять до конца алфавита. На этих же листках или других обрывках бересты Онфим рисовал разнообразные сценки в основном батального содержания. Более подробно об этой выдающейся находке мы говорить не будем, так как в этом же номере журнала «Советской археологии» опубликована статья А. В. Арциховского, посвященная находкам записей новгородского мальчика (стр. 215).
Приведенные мною азбука и странички из берестяных «тетрадей» мальчика Онфима говорят о совершенной, опирающейся на большой опыт и традицию системе обучения грамоте.
Археологические раскопки в Новгороде дали массу ценнейших материалов и по истории язычества. Недалеко от Новгорода, у истока Волхова на берегу оз. Ильмень, был открыт языческий храм Перуна, верховного божества сонма языческих богов древних славян. Этой интереснейшей теме и ряду других сюжетов мы посвятим наш второй очерк в последующих номерах журнала.
Кончая изложение некоторых данных из истории русского феодального города, необходимо заметить, что приведены были лишь отдельные факты из большого археологического материала, добытого советскими археологами. Чем больше учитель будет их использовать на своих уроках, тем полнее и красочнее будут представлены образы рус¬ских городов и населявших их горожан.
ЛИТЕРАТУРА
1. Труды Новгородской археологической экспедиции, т. 1, МИА, № 55, 1956.
2. А. В. Арциховский и М. Н. Тихомиров. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1951 г.). М., 1953.
3. А. В. Арциховский. Новгородские грамоты на бересте (из р1аскопок 1952 г.). М. 1954.
4. Б. А. Рыбаков. Прикладное искусство и скульптура. История культуры древней Руси, т. II, М.— Л, 1951, стр. 396.
5. В. В. Седов. Древнерусское языческое святилище в Перыни. КСИИМК, вып I, 1953, стр. 92.
К содержанию журнала Советская археология (1957, №3)
Notes:
- Наблюдения на строительных работах на территории Новгорода также показали, что расположение и направление улиц, попадавших в строительные котлованы и траншеи. с древнейших горизонтов до XVIII в. не изменялись. ↩