Кирпичников А.Н. Русские мечи XI-XIII веков

К содержанию 85-го выпуска Кратких сообщений Института археологии

Русские мечи XI—XIII вв. не были объектом исследования, если не считать немногих слов, которые уделил им А. В. Арциховский 1 Главное внимание всегда отводилось клинкам IX—X вв., по сравнению с которыми материал XII в. выглядит более скромно и бедно. Невнимание к мечам XII—XIII вв. было долгое время общим в европейском оружиеведении, и лишь в недавнее время появилась капитальная монография о клинках XI— XVI вв. датчанки А. Брун-Хоффмейер 2. Автор тщательно в хронологическом и типологическом отношениях классифицировала материал (свыше 500 клинков) и изучила две большие группы мечей — романские 1110—1350 гг. и готические 1350—1500 гг. Оказывается, что мечи многих стран, как и в каролингскую эпоху, сохраняли сходные общеевропейские формы.

А. Брун-Хоффмейер подкрепила свои наблюдения большим историческим и иконографическим материалом, что позволило во многих случаях определить время того или иного меча в пределах до четверти века и иногда еще точнее. При всей его неожиданности автор пришла к справедливому выводу, что меч в комплексе с другим оружием не играл главной роли; он был важен для атаки и самообороны, но в общем для исхода битвы имел второстепенное значение. Русский материал автору почти незнаком. В целом для изучения средневековых мечей монография А. Брун-Хоффмейер так же важна, как для более раннего времени труд Я. Петерсена о норвежских мечах эпохи викингов 3.

Русские мечи известны плохо, многие происходят из случайных находок, и дата их трудно определима. Некоторым подспорьем для изучения данного периода служит изобразительный материал. Попытка классификации мечей XII—XIII вв., найденных на территории древней Руси, затрудняется также депаспортизацией находок, большинство которых собрано еще в дореволюционные годы. Лучшие собрания интересующих нас клинков хранятся в музеях Киева, Львова, Ленинграда (Эрмитаж), где их и удалось изучить в натуре.

Около 1000 г., наряду с общеевропейскими типами мечей, в Киевской Руси появляются собственные формы. В развитии клинков первая половина XI в. отмечена наибольшим своеобразием. Об этом свидетельствуют формы и отделка рукоятей мечей (экземпляры из Киева, Плеснеска, Карабчиева, Краснянского). Однако во второй половине XI—XII в. развитие русского меча в значительной степени вновь подчиняется общеевропейскому «стандарту». При этом оговоримся: в XII—XIII вв. в Восточной Европе встречаются совершенно особые, вероятно, местные формы мечей (об этом — ниже).

Среди клинков XI в. мы рассматриваем только те формы, которые связаны с развитием последующих, а всё, что связано с мечами XI в. непосредственно продолжающими традиции X в., относим к более раннему периоду 4.

Рис. 6. Мечи. 1, 2 — Львовский исторический музей (тип V); 3 — Львовский исторический музей (тип IV); 4 — Воздвиженское (?), Костромской музей (тип III); 5—7 — изменение дола клинка с X в. по XIV в.

Рис. 6. Мечи. 1, 2 — Львовский исторический музей (тип V); 3 — Львовский исторический музей (тип IV);
4 — Воздвиженское (?), Костромской музей (тип III); 5—7 — изменение дола клинка с X в. по XIV в.

Уже в X в. появляются типы (X, У, Z — по Петерсену), переходные к формам более позднего времени. В XI в. не встречается тяжелых и массивных клинков раннекиевского периода; с течением времени клинок несколько суживается (особенно к концу) и укорачивается. Во второй половине XII в., вероятно, в связи с общим утяжелением рыцарского вооружения, появляются, однако, тяжелые длинные, иногда двуручные мечи. Известное значение для хронологии развития лезвия имеет дол. Для IX—X вв. он, как правило, занимает по ширине половину полосы, в конце X—XII — одну треть, в XII—XIII вв. превращается в узкий желобок (рис. 6—5—7). Отделка рукояти упрощается, исчезает платировка благородными металлами, навершие делается из одного куска с основанием, перекрестье вытягивается в длину до 15—20 см и лучше защищает руку бойца. Появление в XII в. длинного перекрестья, предохраняющего руку от ударов, скользящих вдоль лезвия, свидетельствует о зачатках фехтовального искусства, расцвет которого, однако, был далеко впереди — в XV в. Клинком XII в. не только рубили, но и могли колоть; всё же основным назначением вплоть до XIII в. по-прежнему оставалась рубка. Мечи XI—XIII вв. получили в оружиеведческой литературе название романских 5 (у нас почему-то укоренилось название «капетингские»).

Классификация мечей XII—XIII вв. (как и их предшественников — X—XI вв.) возможна, главным образом, по рукоятям, причем первенствующую роль оружиеведы отводят здесь форме навершия. При этом, конечно, учитываются особенности всей рукояти, ее украшения, форма клинка (последний у большинства типов почти одинаков). В статье рассматриваются все мечи, найденные на древнерусской территории, независимо от племенной принадлежности.

Обзор лучше начать с форм мечей с бронзовыми рукоятями и экземпляров, по форме продолжающих, — хотя и отдаленно,— старые традиции.

Тип I, Мечи с трёхчастным навершием и рельефным литым орнаментом. В материале XII—XIII вв. эти клинки отличаются богатством орнамента и локальным распространением. Это дает право выделить их самостоятельно (хотя по форме навершия они близки типу III). На нашей территории известна лишь одна находка.

1. Деревня Малы у Изборска. Случайная находка 1912 г. во время раскопок И. К. Линдемана. На бронзовом навершии — стилизованное изображение усатого человека, элементы этой же маски — на перекрестье. Орнамент — рельефный растительный, на перекрестье распадается на ряд завитков 6. Образец ошибочно относили к скандинавскому. Мечи данного типа встречены в Эстонии, в Финляндии; особенно они характерны для карельской культуры, где есть прямые аналогии изборскому клинку 7. Орнамент изборского меча встречен также на фибулах карельского типа (так называемые Krebsspangen). По многочисленным аналогиям меч из Малы определенно относится к XII в. (рис. 7—1).

Тип II. Мечи с бронзовым перекрестьем и пятичастным бронзовым набалдашником.

2. Мануйлово, Кингисеппского района, Ленинградской области. Случайная находка 1959 с. (поступила в музей г. Кингисеппа). Из кургана. Навершие утрачено, перекрестье слабо изогнуто и орнаментировано перекрещивающимися кругами и крестообразной линией 8.

3. Из б. Полтавской губернии. Точное место находки неизвестно 9 (рис. 7—2). По бронзовой поверхности с трудом различается кружковый орнамент.

Рис. 7. Мечи. 1 — дер. Малы, ГИМ (тип I); 2 — Полтавская область, Киевский исторический музей (тип II); 3 — с. Стайки Киевский исторический музей (тип III); 4 — Киев, Киевский исторический музей (тип IV); 5 — Киев, Киевский исторический музей (тип V); б — Украина, Киевский исторический музей (тип V); 7 — Хотынцы, Государственный Эрмитаж (тип VI).

4. Село Вербична (около Каменец-Подольска). Случайная находка. До 1939 г. находился в Варшаве, где утрачен во время фашистской оккупации. По орнаменту аналогичен № 3 10.

5. Крылос, Галичского района, Станиславской области (древний Галич). Раскопки украинских археологов в 1930 г. Вероятно, относится к XI—XII вв. Сохранилось только бронзовое навершие. Эта вещь — из Львовского музея, но, кажется, утрачена (№ 25144) и известна мне по фотографии, любезно предоставленной Г. Ф. Корзухиной.

Близкие образцы с небольшими бронзовыми рукоятями и глазковым орнаментом встречены в Латвии (Пассельс) и в Волжской Болгарии 11; за пределы Восточной Европы они не выходят. Перечисленные мечи, вероятно, производились на Руси и, может быть, в Прибалтике. Их примерная дата — XI—XII вв.

Тип III. Мечи с трёхчастным бронзовым или железным набалдашником.

6. Подболотье, около Мурома. Случайная находка 12. По мнению А. П. Смирнова, меч — не старше XI в.

7. Минск. Раскопки Института истории АН БССР, под руководством Э. М. Загорульского, в 1958 г. Навершие и перекрестье происходят из слоев XII—XIII вв. На рисунке, любезно предоставленном Э. М. Загорульским, на навершии и перекрестье видна серебряная платировка.

8. Село Воздвиженское (?), б. Тоншаевской волости, Ветлужского уезда, Костромской губернии 13. Случайная находка. Экземпляр отлично сохранился. Изогнутое перекрестье напоминает два соединенных вместе лезвия топориков — форма, известная в XI в. 14 (рис. 6—4).

9. Село Стайки, б. Киевской губернии. Случайная находка. Основание навершия утрачено. Сходен с предыдущим экземпляром. Судя по узкому долу, относится ко времени не ранее XI в. 15 (рис. 7—3).

10. Городище у с. Пастырское (урочище Галущино), б. Чигиринского уезда, Киевской губернии. Судя по наконечнику ножен, найденному вместе с клинком, относится примерно к XII в. 16

Далекие воспоминания о мечах такой формы можно найти в рисунках XV в. с их изображением 17. Тип III возник, по-видимому, из общеевропейского типа (тип S, по Петерсену), но в XII в. мечи этой группы отмечены вполне своеобразными чертами. Очень возможно, что это восточноевропейская форма. Во всяком случае, на западе Европы такие мечи не известны, но они встречаются в Прибалтике (из Пассельса, Латвия, и из б. Виленской губернии; ГИМ).

Тип IV. Образцы с полукруглой головкой (восходящие к типу X, по Петерсену).

11. Киев. Найден в Днепре (рис. 7—4). Подобные экземпляры были известны в Западной Европе около 1200 г., что, вероятно, приемлемо и для данного клинка 18.

12. Место находки неизвестно. Львовский исторический музей (рис. 6—3). Клинок весьма длинный, крупный. Очевидно, это образец XIII в., когда снова началось утяжеление мечей, забытое в XI в. и хорошо известное по памятникам X в.

Следующие формы мечей с линзовидным, седловидным дисковидным навершием относятся к новым типам романских клинков европейского средневековья. Эти группы составляют большую часть находок.

Тип V. Экземпляры с линзовидным набалдашником.

13. Тяглино, б. С.-Петербургской губернии. Раскопки Л. К. Иванов-ского 1874 г. Курган № 7. В погребении обнаружены только рукоять и часть клинка 19 (XI—XII вв.).

14. Гатчина. Те же раскопки 20. Вероятно,— из кургана XI—XII вв.

13. Киев. Найден рыбаками на берегу Днепра в 1898—1899 гг. 21
(рис. 7—5). Перекрестье утрачено после находки предмета.

16. Райковецкое городище, Житомирской области. Раскопки ИА АН УССР в 1930 гг. Сохранились рукоять с частью клинка 22. Дата — XII— XIII вв.

17, 18. Мечи из собрания Львовского исторического музея. Место находки установить не удалось. На одном клинке — остатки надписи Ingelri (отчетливо видны буквы Е, L, R, I 23; рис. 6—1, 2).

19. Украина. Место точнее не известно. Вероятно,— случайная находка (см. № 25). Первый образец — с «полуторной» рукоятью, которая еще в XIII в. была редка 24 (рис. 7—6).

Все западные мечи с линзовидным набалдашником относятся ко второй половине и концу XII в. 25 Уточнить хронологию русского материала пока трудно. Меч с надписью Ingelri указывает на западноевропейскую мастерскую, возникшую еще в X в.

Тип VI. Образцы с седловидным набалдашником.

20. Хотынцы, б. С.-Петербургской губернии. Раскопки Л. К. Иванов-ского 1879 г. Курган № 11. В погребении (XI—XII вв.) найден только меч. Рукоять — из бронзы, на перекрестье — растительный орнамент 26 (рис. 7—7).

21. Киев. Тайник Десятинной церкви. Раскопки М. К. Каргера 1939 г. Terminus ante quem 1240 г. 27

22. Городище Княжа Гора, Киевской области. Сохранилось только навершие 28. Дата—XII—XIII вв. По всей вероятности, к этой разновидности относится перекрестье из Смоленска, из слоев XII—XIII вв. 29 Ана¬логичные экземпляры найдены также в Латвии (Пассельс) 30. Образцы данного типа, известные в Европе, чаще — с прямыми перекрестьями и относятся к последней четверти XII в.— первой половине XII в. 31; это приемлемо для русских находок. Меч такого типа изображен в Радзивилловской летописи, при описании событий 1128 г., в рассказе, относящемся к более раннему времени (л. 163 об.).

Тип VII. Мечи с дисковидным набалдашником.

23, 24. Из курганов б. С.-Петербургской губернии. Раскопки Л. К. Ивановского 1872—1891 гг. У одного клинка перекрестье изогнутое, у другого — прямое 32. У обоих клинков — плоские головки. Западные экземпляры с плоским диском датированы второй половиной XII в. 33, но встречаются и позже. Очень вероятно, что находки Л. К. Ивановского также относятся к XII в., так как в XI в. такой тип еще не появился, а в XIII в. мечи в новгородских погребениях Водской пятины уже не встречаются (рис. 8—7, 2).

25. Украина. Случайная находка. Перекрестье утрачено 34 (рис. 8—4).

26. Макарецкая дача, б. Козелецкого уезда, Черниговской губернии. Случайная находка 1886 г. На обеих сторонах клинка — неразборчивая надпись; местами повторения буквосочетаний ACPUNE 35.

По мнению А. Брун-Хоффмейер, меч мог относиться к первой половине XIII в. (скорее,— к его середине). Аналогичные клинки известны в немецких музеях; из них особенно близок черниговскому меч в Естественно-историческом музее Ольденбурга с похожей надписью. А. Брун-Хоффмейер считает, что надпись пока трудно прочесть, но она не бессмысленна (как иногда думают). Ее содержание, возможно, — религиозная сентенция, заклинание или благословение, которые должны принести владельцу меча счастливый результат 36.

27. Село Рыдомля, б. Кременецкого уезда, Волынской губернии. Случайная находка 1891 г. На клинке — клеймо; перекрестье к концам расширяется 37.

28. Старая Дорога, б. Бобруйского уезда, Минской губернии. Случайная находка 38. По форме близок № 27.

29. Город Белз, Львовской области. Опубликован схематический рисунок 39.
30—32. Собрание Эрмитажа (№ 30 и 31) и ГИМ (№ 32). Местонахождение не известно. № 30 и 31—типа № 26 40, № 32—типа № 27 и 28. № 30 имеет на клинке надпись SOS.

33. Псков. Приписывается псковскому князю Довмонту, умершему в 1299 г. Псковичи вручали этот меч (если он подлинный) при посажении князей на псковский престол. На клинке — клеймо, «пассауский волчок», известный со второй половины XIII в. 41 Атрибуция памятника оспаривается. Как полагает А. Брун-Хоффмейер, меч датируется около 1400 г. Этим временем определяются ближайшие аналогии — меч из Метрополитен-музея в Нью-Йорке и меч из Аввеу (Англия, последний — около 1417 — 1431 гг.). Однако мной найдены и более ранние сходные формы. Таковы мечи из Вестминстера (Англия, начало XIV в.) и из Толедо (Испания, первая половина XIV в.) 42.

Рис. 8. Мечи. 1 — Ленинградская область, Государственный Эрмитаж (тип VII); 2 — Ленинградская область, ГИМ (тип VII); 3 — Ленинградская область, ГИМ (тип VII?); 4 — Украина, Киевский исторический музей (тип VII).

Рис. 8. Мечи. 1 — Ленинградская область, Государственный Эрмитаж (тип VII); 2 — Ленинградская область, ГИМ (тип VII); 3 — Ленинградская область, ГИМ (тип VII?); 4 — Украина, Киевский исторический музей (тип VII).

34. Новгород. Раскопки Новгородской археологической экспедиции под руководством А. В. Арциховского в 1932 г. Навершие меча. Конец XIII в.— начало XIV в. 43

Европейские мечи с выпуклым диском появляются около 1200 г. и бытуют в XIII—XV вв. 44 Русские образцы, с узким прямым перекрестьем, судя по западным аналогиям, относятся к XIII—XIV вв. (№ 26 и 30); другие, с расширяющимися концами крыжа,— к XIV в. и, может быть, к XV в. (№ 27 и 28). Мечи с круглым набалдашником — излюбленная форма, которую изображали русские художники в XII—XIII вв. на миниатюрах 45, иконах 46, каменных образках 47, печатях 48, в белокаменной резьбе 49, в 5 игрушечных мечах из раскопок в Новтороде (слои XIII в. и начала XIV в.). Одно из лучших по своей отчетливости изображений мечей сохранилось на интересной иконке из Старой Рязани с фигурами Бориса и Глеба (рис. 9), которую можно отнести к XII в. Все эти данные свидетельствуют о том, что мечи с дисковидным навершием, начиная с XIII в., предпочитались другим формам.

Тип VIII. Мечи с граненым набалдашником.

35. Райковецкое городище, Житомирской области. Раскопки ИА АН УССР в 1930 гг. Дата — XII—XIII вв. 50.

36. Там же. Двуручный меч 51 с многорядными долами до половины клинка. Навершие квадратное, с выступающей средней частью. Нет уверенности, что клинок относится к XII—XIII вв. Двуручные мечи (№ 27, 28 и 32 — типа VII) и клинки с многорядными долами относятся, как правило, к XIV—XV вв. Но рубка двумя руками появилась в Европе в XII в. и удостоверена для Руси рисунками Радзивилловской летописи, относящимися к событиям этого же периода 52.

37. Киев. Двуручный меч, найден в Днепре 53.

38. Псков. Приписывается псковскому князю Всеволоду-Гавриилу. Согласно летописи на могиле князя в псковском Троицком соборе поставили меч 54. Существующий образец относится, однако, не к XII в., а, по крайней мере, к XIV в. или даже к XV в. Об этом свидетельствуют стиль готических букв латинской надписи на рукояти, три мелких дола до середины длины полосы, отделка ножен и герба. Западные аналогии относятся к первой четверти XV в. 55

А. Брун-Хоффмейер относит меч к 1400 г. Она сообщает, что аналогичные по форме рукояти представлены на мечах Южной Германии и Англии. Герб со львами и коронами на набалдашнике напоминает А. Брун-Хоффмейер богемский.

39. Найден между станциями Себеж в Идрица, б. Витебской губернии. Клинок — с 3 долами. Относится к XV в. 56 Итогом обзора мечей являются табл. 1 и 2 57.

Таблица 1. Классификация мечей

Таблица 1. Классификация мечей

Мы видим, что в целом материал по некоторым выделенным типам еще невелик и весьма разрознен для того, чтобы сделать выводы о его происхождении. Несомненно, однако, что, наряду с романскими по форме мечами, на Руси бытовали, главным образом в XI—XII вв., своеобразные, вероятно, частично местные восточно-европейские типы с пяти- и трёхчастным навершием. Чаще всего это мечи с бронзовыми рукоятями. Только очень отдаленно они напоминают некоторые общеевропейские формы X в. (например, тип S, по Петерсену).

Нет сомнений, что в эпоху феодальной раздробленности мечи изготовлялись на Руси во многих городских мастерских. При раскопках, например, Райковецкого городища вскрыты остатки кузнечной мастерской, где среди наконечников стрел, топоров, долот и др. встречены части меча 58.

Возможно, что клинки типа II и III вывозились из Руси в Прибалтику и Волжскую Болгарию. Обращают на себя внимание мечи с трёхчастным навершием и рельефным орнаментом (тип I). Среди прочих они очень отчетливо — этнически и по территории — связаны с финскими племенами. Не противоречит этому и так называемый изборский меч (см. № 1), найденный в районе со смешанным русско-чудским населением.

Кроме местных групп мечей, на Руси представлены все типы, известные в то время в Западной Европе (типы IV—VIII), причем по оснащению и бытованию различных типов романских мечей феодальная Русь, по-видимому, не уступала главным европейским странам. Преобладание получили у нас мечи с дисковидным навершием (тип VII).

Рис. 9. Иконка с изображением Бориса и Глеба, из Старой Рязани (Фотоархив ЛОИА).

Рис. 9. Иконка с изображением Бориса и Глеба, из Старой Рязани (Фотоархив ЛОИА).

Следует отметить раннее появление на Руси тяжелых двуручных и «полуторных» мечей. Впрочем, на юге России, в условиях легкоконной борьбы с кочевниками, значение их не могло быть велико.

Латинские надписи на трех найденных клинках (см. № 17, 26 и 30) указывают на незначительность западного импорта. Отдельные привозные мечи служили роскошным княжеским оружием (как меч Довмонта).

Хотелось бы остановиться еще на одном очень интересном в истории мечей моменте. В XII в. появляется новый термин — «мечи харалужные». Некоторые исследователи сопоставляли это слово с древневерхненемецким karoling, с понятием «свет-пламя» 59, но большинство переводило «харалуг» как булат, восточная сталь 60. Однако в тюркских языках «харалуг» первоначально не означал сталь; «кара», «хара» значит чернота; для «луг» объяснения не найдено. Впрочем, слово «кара» в сочетаниях (например, «кара кум», «кара су») не имеет ничего общего со значением «черный», а переводится как суша, земля 61. Слово «кара» присутствует в названиях восточных булатных клинков: «каратабан», «карахоросан», но эти термины позднее XII—XIII вв. и, возможно, также имеют географический смысл. Очень вероятно предположение, что слово «харалуг» происходит от «карлук» 62 — названия одного из тюркских племен Северного Афганистана, славившегося изготовлением стальных клинков. В источниках X—XIII вв. это племя достаточно известно 63.

Обозначение средневековых мечей по месту их изготовления было широко распространено, но в данном случае обозначало ли слово «харалуг» вообще стальные изделия (оно употребилось также для копий и цепов), или только восточные, привозные,— пока сказать трудно 64.

Измерения мечей (в сантиметрах). Таблица 2

Измерения мечей (в сантиметрах). Таблица 2

Таблица 2 (продолжение)

Таблица 2 (продолжение)

Возвращаясь к публикуемым нами материалам, интересно проследить распространение находок мечей и условия, при которых они обнаружены. Только 7 мечей встречены в погребениях, некоторая часть остальных найдена случайно, — очевидно, они были «обронены на дорогах войны», но большая часть обнаружена в южнорусских городах, катастрофически погибших при монгольском нашествии (Киев — 8—9 экземпляров, Княжа Гора — 5—6 экземпляров, Райки—10 экземпляров, Колодяжин — 1 экземпляр и др.), и, следовательно, может быть датирована археологическим комплексом XII—XIII вв. Заметим, кстати, что клинки из курганов на юге нам не известны.

Вообще же чрезвычайная редкость находок мечей в курганах XI— XII вв. связана с распространением христианства. Оно привело к постепенному исчезновению оружия из погребального инвентаря, и поэтому мечи
XI—XII вв. известны хуже, чем предшествующие — X в. Однако, как заметил М. К. Каргер, пержиток курганного обряда — включение меча в состав погребения — долго держался в быту феодальной знати XI— XII вв. 65 Мечи, однолезвийные клинки и ножны встречены в христиан¬ских погребениях в храмах Киева, Чернигова, Пскова, Новгорода 66.

Оружие прославленных князей вообще старались сохранить. Оно окру-жалось почетом, как, например, меч, приписываемый псковскому князю Довмонту (см. № 33), или меч Бориса, висевший в спальне Андрея Бого- любского и позже хранившийся в одной из церквей Владимира 67.

Старые языческие традиции держались не только в среде знати; клинки встречались и в рядовых курганах, таких, как погребения новгородцев Водской пятины. Но в этих сельских курганах мечи попадались крайне редко. Среди 3877 захоронений в раскопках Л. К. Ивановского клинки встречены лишь в тринадцати 68.

Редкость находок мечей в курганах XI—XII вв. объясняется и другой причиной — не меч, а копье и топор были у дружинников более важным средством боя. Об этом можно судить и по иным источникам — миниатюрам и летописям.
Меч в большой мере оставался оружием высшей феодальной знати. На миниатюрах князь вооружен мечом, тогда как остальные воины едут с копьями. Впрочем, в битвах конные военачальники охотно дрались копьями, так как в массовых битвах копья были главным оружием во время сближения противников и начала боя. Под стенами Луцка Андрей Боголюбский (1149 г.) сломал свое копье, и чуть не был убит копьем противника 69. Во время борьбы за Киев в 1151 г. Андрей «возма копье, еха наперед, и съехався преже всех, и изломи копье свое» 70. К мечу прибегали после того, как ломалось копье 71. С другой стороны, мечи иногда были и у пехотинцев. В 1151 г. Изяслава Мстиславича чуть не убил, не узнав его, собственный пехотинец — «вынза меч свой и нача сечи по шелому» 72.

В заключение можно добавить, что, судя по древним изображениям и летописным сведениям 73, мечу в ту пору придавались различные символи-ческие значения. Так, в военном обиходе «взимать меч против» означало начинать войну, «заити мечом» — завоевать и т. д. 74 Мечник — чин судебной княжеской администрации — получил свое название от меча, карающего неправду 75. Меч был и символом власти. На миниатюрах Радзивилловской летописи назначение удела иллюстрируется торжественной передачей клинка.

К содержанию 85-го выпуска Кратких сообщений Института археологии

Notes:

  1. А. В. Арциховский. Русское оружие X—XIII вв. Доклады и сообщения Исторического факультета МГУ. М., 1941, стр. 10 и сл.
  2. A. Bruhn-Hoffrneyer. Міdd^Ialdегепа hveaeggede evaerd. Kobenhavn, 1954, tt. I. II; cp. такжe A. Nadоlski. Studia nad uzibrojeniiem Polekim w X, XI, XII w. Lodz. 1954, стр. 26 и сл.
  3. J. Petersen. De norske vikingesverd. Kristiania, 1919.
  4. Тема о мечах IX—XI вв. подготовлена автором отдельно и будет напечатана в журнале «Советская археология».
  5. R. Fоггег. Schwerter und Schwertknauf, Leipzig, 1905, 17; E. Gessler. Die Tmt^.waffen der Kaiolingerzeit. Basel, 1908, стр. 1114 и сл.
  6. «Государственный исторический музей». М., 1921, стр. 185; Тр. ГЇАО, вып. 9, Псков, 1913, стр. 2 (лучшее воспроизведение памятника); W. Аrеndt. Das Schwert der Waringerzeit in Russland. «Mannus», Bd. 25, H. 2, 1933, стр. 164-166, рис. 16; A. M. Tallgren. Zur Archaeologie Eestis, II, Derpt, 1925, стр. 121!, табл, XI.
  7. Эстонская аналогия — меч из Паддас — см. «Mitteilungen aus der Eremitage». ZWK, Bd. VI. H. 11, 1911 стр. 348—351, Перекрестье одного финского экземпляра вылито, по-видимому, в одной форме с изборским; см. С. A. Nordman. Karedska jarnalders studier, SMYA, XXXIV, N 3, Helsinki, 1924, стр. 144—146, рис. 122, 123. Карельские аналогии: Т. Schwindt. Tietoja Karjalan rautakaudesta. SMYA, XIII. Helsinki, 1893, рис. 27; «Nordiek kultur», XXVII, 1931, Stokholm, рис. 35, стр. 199 ; E. К і v i- koski. Die Eisenzeit Finn lands, t. II, Helsinki, 1947, рис. 997, табл. 125 (таїм же — сводка мечей этого типа, стр. 39 и табл. 141).
  8. Тип см. P. Paulsen. Schwertortbander der Wikingerzeit. Stuttgart, 1953, рис. 159 и 164.
  9. Каталог КИМ (рукописный), № 19339-с20769.
  10. W. Sarnoweka. Miiecze wczesnoSredniowieszne w PoLsce. «Swiatowit», XXI. Wars¬zawa, 1925, стр. 318, рис. 37; стр. З’ 16. Я не согласен с автором, отнесшим, этот экземпляр к IX в.
  11. Коллекции Эрмитажа и ГИМ; В1. Роsta. Archaologische Studien auf russischen Boden. Leipzig, 1905, рис. 192, стр. 307.
  12. В. А. Городцов. Археологические исследования в окрестностях г. Мурома в 1910 году. «Древности», Т. XIV, М., 1914, рис. 23, стр. 71.
  13. Т. J. Arne. La Suede et l’Orient. Upsal, 1914, стр. 60. Благодарю директора Областного краеведческого музея Костромской области М. И. Орехову за рисунок и обмеры меча. (Место находки уточнено. Архив ЛОНА, ф. 5, № 447, л. 120).
  14. Ср. J. Petersen. Указ. соч., рис. 138.
  15. Без указания места находки издан Б. И. и В. И. Ханенко — «Древности Приднепровья», вып. V, Киев, 1902, табл. I, 1а; Каталог КИМ (рукописный), № 3286.
  16. Б. Н. и В. И. Ханенко. Древности… вып. II, Киев, 1899, табл. И, № 5’8. На рисунке на кинжальный клинок надеты навершие и наконечник ножен меча; см. Каталог КИМ (рукописный), № 111944.
  17. Воин в заглавной букве Новгородской псалтыри начала XV в. («История русского искусства», т. II, М., 1954, стр. 296); икона Георгия конца XV в. в Музее русского искусства в Киеве. (В. Н. Лазарев. Новый памятник станковой живописи XII в. и образ Георгия-воина… Византийский временник, т. VI, 1953. рис. 4).
  18. Каталог КИМ (рукописный), № 9600, с 20771. Из коллекции А. В. Могилевцева; А. Вгuhп — Ноffшеуег. Указ. соч., т. II, табл. VI, а, Ь; Финляндии известно 12 таких мечей (Е. Кіvіkоskі. Указ. соч., стр. 39 и рис. 1086, табл. 139).
  19. А. Спицын. Курганы С.-Петербургской губернии в расколках Л. К. Ивановского. МАР, № 20, 1696, стр. 59, табл. XIX, 2. В надписи к рисунку ошибочно отмечено Сумино.
  20. J. R. Asреlіп. Antiquites du Noxd Finno-Ougrien. Helsinki, 1877—1884, N 1131.
  21. Меч в КИМ — без перекрестья и «паспорта», опознан нами по фотографии из архива Н. Е. Бранденбурга (Архив АИМ, ф. 30, оп. 4, ед. хр. 119).
  22. В. К. Гончаров. Райковецкое городище. Киев, 1950, табл. XI, 2.
  23. Благодарю И. К. Свешникова за прорисовку надписи и рисунки мечей. Ср. н. Aibman. Zwei Ingelri-Schwerter aus Schweden. ZWK, Bd. V, Berlin, 1936, рис. 2, табл. IX, 4.
  24. W. Воeheіm. Handbuch der Waffenkunde. Leipzig, 1890, стр. 244, 245.
  25. А. Вгuhn — Hoffmeуeг. Указ. соч., т. II, табл. VIII и IX, а. Возможно, что к типу V относятся мечи: из с. Мануйлово, Ленинградской области (из случайных курганных раскопок 1959 г.; сохранилась часть клинка с лезвием и перекрестьем, хранится в Кингисеппском музее) и из кургана у с. Высокое, б. Ошмянского уезда, Виленской губернии (случайная находка: по изданному рисунку, меч, скорее всего, имел линзовидную головку; см. «Swiatowit», t. Ill, Warszawa, І901, рис. 15 на стр. 47).
  26. А. Спицын. Указ. соч., стр. 94. Меч опознан в коллекциях Эрмитажа по медной рукояти, которая упомянута в дневниках Л. К. Ивановского только один раз.
  27. М. К. Каргер. Археологические исследования древнего Киева. Киев, 1951, стр. 122, рис. 86.
  28. КИМ, № 20 877, дар Н. Беляшевского.
  29. Коллекции Смоленского исторического музея. Раскопки Д. А. Авдусина.
  30. «История культуры древней Руси», т. II, М.— Л., 1948, стр. 420, рис. 241, 2 и 4 (справа). Неправильно изданы как происходящие из Приладожских курганов.
  31. А. Вгuhп-Ноffmеует. Указ. соч., т. II, табл. IX, е, d, с.
  32. А. Спицын. Указ. соч., табл. XIX, 10 (рисунок приблизителен); Э. Ленц. Указатель отделения средних веков. СПб., 1908, № 3396, стр. 366. (2-й экземпляр — в ГИМ).
  33. A. Bruhn-HoffmeyeT. Указ. соч., табл. X.
  34. В каталогах КИМ есть сведения о двух «средневековых» мечах, которые можно сопоставить с № 25 и 19. Они из Гошева, б. Овручского уезда, Киевской губернии (№ 3288) и Каменной Криницы, б. Балтского уезда, Подольской губернии (Рукописный каталог музея Университета св. Владимира, № 5922).
  35. Э. Ленц. Указ. соч., стр. 302, № 7164 (рисунок надписи); см. также «Альбом изображений выдающихся предметов -.», табл. XXI.
  36. Автор признателен датской коллеге за любезное письмо от 5 марта 1958 г., в котором она высказывает свое мнение о 3 мечах из числа отмеченных в этой работе (см. также ниже).
  37. Э. Ленц. Указ. соч., № 7192, стр. 301; Архив ЛОИА, ф. 1, 18911, № 169.
  38. М. М. Денисова, М. Э. Портнов, Е. Н. Денисов. Русское оружие. М., 1953, табл. I, 2.
  39. О. Ратич. Древньоруські археологічні пам’ятки… Київ, 1957, табл. X, 4.
  40. Э. Ленц. Указ. соч., № В581, стр. 302; «Альбом изображений выдающихся предметов…», табл. XXI; М. М. Денисова… Указ. соч., табл. 1, 2.
  41. Н. Ф. Окулич-Казарин. Спутник по древнему Пскову. Псков, 1913, стр. 91—94, рис. 6, 8, 9; ср. А. Вхиhп — Ноffmеует. Указ. соч., т. II, табл. XXV и XXIX.
  42. London museum catalogues, N 7, London, 1954, табл. 5; The journal of the arms and armour society, v. Щ, N 2, 1959, табл. XIV и XV.
  43. А. Ф. Медведев. Оружие Новгорода-Великого. МИА. № 65, 19’59, рис. 1, 10, на стр. 122.
  44. А. Вгuhп — Ноffmеуег. Указ. соч., т. II, табл. XII—XIV и сл.
  45. Радзивилловская летопись, лл. 9, 11 в, 26об, 38об, 58об и сл.
  46. В. Н. Лазарев. Указ. соч., рис. 17; «История русского искусства», т. 1. М., 1953, стр. 502.
  47. «История русского искусства», т. I, стр. 282.
  48. Н. П. Лихачев. Материалы для истории византийской и русской сфрагистики. Л., 1928, вып. 1, стр. 114; «Альбом изображений выдающихся предметов…», табл. XII, 10.
  49. А. А. Бобринский. Резной камень в России. М., 1916, табл. 26, 4; табл. 35, 2; табл. 36, 6,
  50. Я. В. Гончаров. Указ. соч., табл. XI, 5. Головка нарисована в 4 грани, тогда как их семь.
  51. Там же, табл. XI, 3.
  52. Радзивилловская летопись. СПб., 1902, лл. 214об, 232.
  53. Б. Н. и В. И. Ханенко. Указ. соч., вып. I, табл. I, 4.
  54. ПСРЛ, т. XI, стр. 200. Перекрестье надето на клинок в перевернутом виде.
  55. Н. Ф. Окулич-Казарин. Указ. соч., стр. 88—9)1, рис. 6, 7; Тр. ПАО, вып. 8, Псков, 1912, стр. 213—’215; A. Bruhn-Hoffmeyer. Указ. соч., т. II, табл. XXIV.
  56. Э. Ленц. Указ, соч., стр. 302, № 7444; «Альбом изображений выдающихся предметов…», табл. XXI; Архив ЛОГИА, ф. 1, 1899, № 45; ОАК за 1899 г., рис. 255.
  57. Приводим сведения о мечах, предположительно относящихся к XI—XIII вв., тип которых нам остался неизвестен. Клинки КИМ, без рукоятей: № 14433; № 958, с 69 148; 6060; 4213, в 1409. В. Хвойко нашел на усадьбе Петровского в Киеве в одной из построек скелет воина, погибшего с мечом (Г. Ф. Корзухина. Новые данные о раскопках В. Хвойка. СА XXV, стр. 335). Обломок меча с Липлявского городища, б. Золотоношского уезда, Киевской губернии. [Каталог КИМ (рукописный), № 6645]. Мечи (3—4 образца) с Княжой Горы [К. Мельник. Каталог коллекций А. Н. Поль. Киев, 1899, стр. ’11Ю; Каталог украинских древностей коллекции В. В. Тарновского. Киев, 1898, № 755,.стр. 18; Каталог КИМ (рукописный), № 6636 и 10436]. Обломки меча из Колодяжного (раскопки Р. А. Юры и В. К. Гончарова). Находки клинков: Снетин, б. Полтавской губернии, находка Н. Макаренко, 1907 (Эрмитаж, № 893/1); Гербы, б. Дубенского уезда, Волынской губернии, меч-«концер» (В. Б. Антонович. Археологи¬ческая карта Волынской губернии. Труды XI АС, т. I, 1901, стр. 68); Дрогичин — обломки мечей (Труды IX АС, т. I, 11895, стр. 111); Флеровка, б. Черкасского уезда, Киевской губернии (Б. Н. и В. Н. Ханенко. Указ. соч., вып. V). Мне остались также неизвестны 3 меча из раскопок в б. С.-Петербургской губернии и 5 мечей из Райковец¬кого городища. Учесть все находки едва ли возможно.
    От типов с круглой или линзовидной головкой происходят прямые стержневидные перекрестья длиной 12,7 см и 18,5 см из Новгорода (середина XII в. и рубеж XII— XI11 вв.). Меч с дисковидным навершием и несколько прямых перекрестий от клинков XII—XIII вв. найдены на городище у с. Городище, Шепетовского района Хмельницкой области (раскопки М. К. Каргера в 11957—1I9591 гг.).
  58. Ф. Н. Молчановский. Обработка металла на Украине в XII—XIII вв. по материалам Райковецкого городища. ПИДО, М.— Л., 1934, № 5, стр. 85.
  59. С. Гедеонов. Варяги и Русь, ч. 1. СПб., 1676, стр. 329; Б. Аренд т. К вопросу о мечах харалужных. «Слово о полку Игореве». Сборник статей к 40-летию ученой деятельности А. С. Орлова, I, 1934, стр. 341.
  60. И. И. Срезневский. Материалы для словаря древнерусского языка, т. III. СПб., 1902, стр. 1361; Н. Г. Беляев. О булате и харалуге. Reciiel N. P. Kondakov, Prague, 1926, стр. 160.
  61. А. Н. Кононов. О семантике слов «кара» и «ак» в тюркской географической терминологии. Изв. Отд. общественных наук АН Таджикской ССР, вып. V, Сталинабад, 1954, стр. 83, 84.
  62. A. Zaki Vа1іdі. Die Schwerter der Germanen. ZDMG, Bd. 90, H. I, Leipzig, 1936, стр. 33—37.
  63. В. В. Бартольд. Худуд-ал-Алем. Л., 1930, стр . 20; Рашид-эд-Дин. Сборник летописей, т. I, кн. 1. М.— Л., 1952, стр. 84, 85.
  64. Б. А. Колчин. Черная металлургия и металлообработка древней Руси. МИА,. № 32, 1953, стр. 50.
  65. М. К. Каргер. Указ. соч., стр. 11, 1112.
  66. М. К. Каргер. Раскопки и реставрационные работы в Георгиевском соборе Юрьева монастыря в Новгороде. СА, VIII, 1946, стр. 207, 208, 221—223.
  67. Д. Айналов. Судьба киевского художественного наследия. ЗОРСА, т. XII, 1918, стр. 38, 39; В. Н. Татищев. История Российская, кн. 3, М., 1774, стр. 215.
  68. Из 13 мечей известны и сохранились семь: два — в ГИМ, типологически они неопределимы; третий — без номера, и лишь вероятно относится к этой группе. Об остальных сведений нет. Заметим, что самые ранние образцы из раскопок Л. К. Ивановского (типы Н и Z, по Петерсену) встречены в могилах XI в., поздние — XII в. Поздняя дата комплексов с мечами подтверждается находками разомкнутых ложновитых браслетов и рубчатых перстней XII—XIII вв. (см. А. В. Арциховский. Курганы вятичей. М.„ 1930, стр. 15 и 83).
  69. Лаврентьевская летопись, под 1149 г.
  70. Там же, под 1151 г.; аналогичный случай — под 1184 г.
  71. Ипатьевская летопись, под 1231 г.
  72. Там же, под 1151 г.
  73. В летописных источниках меч встречается вообще довольно часто. А. В. Арциховский подсчитал, что в источниках IX—XII вв. меч упомянут 52 раза, тогда как, например, сабля — всего три. Вытеснение меча саблей произошло гораздо позже (см. А. В. Арциховский. Русское оружие.., стр. 10).
  74. И. И. Срезневский. Указ. соч., т. II, стр. 132.
  75. «Правда Русская». М.— Л., т. II, 1947, стр. 47, 48.

В этот день:

Нет событий

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014