К содержанию книги «Нить Ариадны. В лабиринтах археологии» | К следующему разделу
В 1898 г. немецкий путешественник Л. Поллак приобрел в Санта Мариа Капуа Ветере (древняя Капуя) терракотовую черепицу с нацарапанным бустрофедоном (направление письма, напоминающее зигзагообразное движение впряженного в плуг быка) этрусской надписью из шестидесяти двух уцелевших строк.
Публикация текста капуанской черепицы в начале XX в. стала крупным событием в этрускологии. Надпись наносила удар по достаточно прочным убеждениям ученых тех лет, которые отрицали достоверность сведений древних авторов о колонизации этрусками Кампании, считая, что южной границей этрусских владений была река Тибр.
Понимание любого этрусского текста, краткого или пространного, как показал негативный опыт «этимологического безумия» в XIX в., могло быть достигнуто лишь при сопоставлении с другими, ему подобными. Идя этим путем, уже первый серьезный исследователи Капуанской таблицы Альф Торп обратил внимание на внешние формы документа, на характер письма, лексику и грамматические особенности текста. Оказалось, что он вписан в десять горизонтальных разделительных линий, свидетельствующих о его определенной структуре. Но о какой? Само письмо было сплошным, без словораздела, но между буквами находились точки, впоследствии они были истолкованы как свидетельство существования у этрусков слогового письма.
[adsense]
Все эти особенности затрудняли не только понимание надписи, но и ее прочтение. Лишь успехи в интерпретации других этрусских надписей позволили выделить в Капуанской таблице отдельные слова. Их оказалось около трех сотен, и они заняли пять полос текста. Почти втрое больше слов, нечитаемых из-за стертости отдельных букв, было в остальных полосах. Таким образом, Капуанская таблица — самый пространный монументальный, то есть написанный на прочном материале, этрусский текст.
Сочетание в нем календарных данных с именами богов не оставляло сомнений в том, что перед нами религиозный календарь, и поэтому следовало ожидать в тексте указания на какие-либо сакральные действия и принесение жертв. Были выделены слова, обозначающие жертвы: tartiria, turca, cuve, zusle. Это ясно из примыкающих к этим словам числительных (cal, ci, hu0), указывающих, сколько животных должно быть принесено в жертву. Слово santi в той же позиции, что и названные выше слова, дано без числительного и, как мы полагаем, означает «посвящение [богу]».
Но какое ему животное посвящалось? Чаще всего это zusle. Четырех zusle приносят в жертву в апреле богам LeGam и 0anr, a Calu в июле. Zusle упоминается также в связи со спутниками бога Диониса, вакхантами. Это дает нам основания понять слово zusle как «коза», «козел». Будучи символом плодородия, коза связана как с Дионисом, так и с этрусскими хтоническими божествами и богами плодородия, к которым относились главный бог Капуанского пантеона LeGam, а также боги 0апг и Calu.
На зеркале со сценой рождения Диониса из бедра Тинии (Зевса) в присутствии богов, Меан и Апулу, нашлось место для козы, хорошо различимой по форме задних ног и хвоста. Коза приносилась в жертву этрусскому подземному богу Veive, вошедшему в римский пантеон под именем Вейовис. А Авл Геллий сообщает, что Вейовису приносили в жертву козу. В основанном этрусками Капитолийском храме, согласно описаниям древних авторов, статуя Вейовиса находилась в окружении козы и трех стрел.
Само слово zusle не имеет ничего общего с греческими и латинскими названиями этого животного, но лингвистически близко к славянскому «козел» и к немецкому Ziege. И поскольку это слово не может считаться заимствованным у соседей, в нашем распоряжении еще одно свидетельство принадлежности этрусского к архаическому языку индоевропейской группы, близкого к славянскому и германскому языкам, но не греческому. В слове tartiria мы видим «черепаху», — глиняные фигурки черепах нередко встречаются среди вотивов.
В результате изучения Капуанской таблицы в XX в. стало ясно, что это календарь религиозных праздников Капуи, главного города южного этрусского двенадцатиградья, с указанием месяца и дня жертвоприношения, участников Черветеримонии, иногда и ее места, богов, получателей жертв и самих жертв. Календарь в современном его прочтении охватывает не весь год, а четыре месяца, представленные терминами apirase, anpili, akalve и parQume. Первые три менонима, присутствующие и в других этрусских текстах или в античных глоссах, определены соответственно как март, апрель, май, четвертый, скорее всего, июль.
Капуанский календарь — главный из текстов, позволяющий разобраться с этрусскими днями и их названиями. Показателем принадлежности слова категории времени служит окончание tule. Таких слов шесть: celutule, husitule, mahtule, tiniantule, apertule, isvetule, тогда как в этрусской неделе, судя по ее аналогу — римским нундинам, их должно было быть девять. Первые три термина — это композиты: число + tule: celutule — третий день, husitule — четвертый день (ср.: рус. четверг), mahtule — пятый день (сравн. русск. пятница). Другие два названия k (tiniantule и apertule) — соединение теонима + tule (день Тинии и день Афродиты). Слово isvetule, присутствующее также в тексте Загребс¬кой мумии, может быть понято как «день начала Черветеримонии» и, таким образом, не является частью недели. Видимо, день tiniantule в соответствии со статусом Тинии, как главного бога пантеона, был главным днем девятидневной недели (сравн. итал. domenica). В названные дни месяца каждое божество получало предназначенный ему дар. В качестве таких даров в капуанском календаре фигурируют zusle, cuveis, tartiria, rapa, turza, santi, narza, travai. Это слова-загадки.
[adsense]
Получателями жертв в капуанском календаре выступают боги LeGam, CauGa, AQene, Uni, Calu, VelGur, 0anr, Tinunus, Sequm. Они известны нам и из других этрусских источников. Божество LeGam имеет свою ячейку на бронзовой модели Печени из Пьяченцы, а также представлено на одном из зеркал Тарквиний. Не исключено, что LeGam соответствует греческому Leto или Lato (божество ликийского происхождения — Lada). Что касается CauGa, то это — солнечное божество, судя по надписям, почитавшееся также в Тарквиниях, Тускании, Гебе, Перузии и Кортоне. Согласно свинцовой таблице из Мальяно, оно вместе с aisira и maris получало жертву 80 раз в году. AQene (греч. Афина) — богиня, почитавшаяся этрусками чаще всего под именем Menrva. Не вызывает сомнений и то, что Uni соответствует римской Юноне, главному божеству этрусского пантеона, обладавшему участком на бронзовой модели Печени из Пьяченцы, рядом с тремя участками Тинии. Оапг — богиня царства мертвых, изображавшаяся в виде крылатого демонического существа. Calu же — бог мертвых в образе волка. Известно, что вместо слова «умирать» (lupu) этруски употребляли выражение «уйти к Калу»). Из Кортоны происходит бронзовая пластина с изображением волка и надписью es: calusla («принадлежащая Калу); SeGum, видимо, соответствует SeGlans, богу огня. VelGur капуанского календаря, судя по надписям, почитался также в Вейях, Тарквинии, Перузии. Он же известен по другим этрусским памятникам как VelOune и Velhans, римской традиции в лице Терренция Варрона — как Vortumnus, а Проперцию и Овидию — как Vertumnus. Velhans (в сокращенной форме — Velh) имеет ячейку на этрусском микрокосме, модели Печени из Пьяченцы. VelGune, обнаженный бородатый муж, присутствует на зеркале из Тускании в сцене гадания вместе с avle tarhunus, pava Garhies, ucernei (в нашем понимании — Окирои, персонажа самосской мифологии). Главной резиденцией Вортумна (Вертумна) римляне считали священный и политический центр этрусского двенадцатиградья Вольсинии, видимо, получивший название по этому теониму. В союзе двенадцати городов Капуя занимала место Вольсиний, и ее первоначальное имя — Volturnum, однако в капуанском календаре VelGur ничем не выделяется из других богов.
Этруски по описанию Тита Ливия — «народ, в высшей степени преданный религии и наиболее отличившийся в почитании богов». Капуанский календарь лучше, чем какой-либо другой этрусский памятник, кроме текста Загребской мумии, конкретизирует эту общую для многих древних авторов мысль. Как мы видим, культовые действия занимали значительную часть весеннего и летнего времени капуанца, требуя от него немалых затрат. При этом почитались боги, по большей части неизвестные соседям — италийским племенам и греческим колонистам. Общими с ними были лишь Дионис и Уни. Приверженность этрусков своими отеческим богам контрастирует с римской религиозной практикой «переманивания» вражеских, в том числе и этрусских богов. На протяжении всего своего исторического существования этруски, судя по капуанскому календарю и тексту Загребской мумии, оставались верны своим отеческим богам.
Этрусские гравированные зеркала свидетельствуют о широком распространении греческих мифов. Но зеркала отражают иной уровень религиозного сознания — они в значительной мере были предметами не культового характера, отражавшими религиозные представления, а возникшие под влиянием греческой фантазии и греческого искусства. Никто из тех, кто рассчитывал на благоволение богов, не прибегал к зеркалам, а должен был следовать указаниям таких памятников, как Кануанский календарь. При этом многое в этих указаниях нам остается неясным, ибо перед нами не книга этрусского религиозного учения, а вторичный текст служебного назначения.
К содержанию книги «Нить Ариадны. В лабиринтах археологии» | К следующему разделу