М.Б. Слободзян — Изображения колесниц в петроглифах Алтая (местонахождения Елангаш и Калбак-Таш-I

В имеющейся литературе можно выделить две основные концепции развития иконографии колесниц в наскальном искусстве Средней и Центральной Азии. Первая предполагает стадиальность в эволюции изображений (Шер Я.А., 1980, с. 200-214; Новоженов В.А., 1994, с. 122), вторая — наличие двух изначальных традиций, смешение которых породило все многообразие вариантов (Кожин П.М., 1987, с. 120-121). С методической точки зрения, применялись два подхода к исследованию: в одном случае схема создавалась на материалах одного местонахождения, а полученные результаты распространялись затем на весь регион (Шер Я. А., 1980), в другом — рассматривалась вся совокупность изображений (Кожин П.М., 1987; Новоженов В.А., 1994). Обе концепции, как и применяемые подходы, основаны на признании единства «художественной стилистики» на всей указанной территории (Новгородова Э.А., 1978, с. 204; Ко — жин П.М., 1982, с. 101). Более обоснован, на наш взгяд, метод, при котором первоначальное исследование должно строиться на изучении каждого компактного региона в отдельности, что устранит вероятность локальных различий, затем полученные данные могут быть подвергнуты сравнительному анализу (Варенов А.В., 1990, с. 108). Такому подходу препятствует крайняя неравномерность материала. Для одних регионов она объясняется небольшим количеством последнего, для других отсутствием детальной публикации при обилии материала. Существенное влияние оказывает также степень изученности отдельных территорий. В этом плане очень ценным источником являются петроглифы двух местонахождений, расположенных на территории Большого Алтая — Елангаш и Калбак-Таш-I. В отличие от ряда других регионов при подробной публикации материала изображения колесниц специально не исследовались (Окладников А. П. и др., 1979; 1980; 1981; 1982; Окладников А.П., Окладникова Е.А., 1985; Kubarev V., Jacobson E., 1996).

Для местонахождения Елангаш нами было учтено 82 изображения различной степени завершенности и сохранности. Попытки классифицировать их на основании корреляции формальных признаков, которым часто придают типологическое значение, таким как тип колес, форма и положение кузова, конструкция ярма и ряду другим, не принесли результата. Количество критериев типологического анализа ограничивается еще и тем, что, с одной стороны, для рассматриваемого материала очень трудно выделить устойчивые стили, характерные для дос¬таточно больших групп рисунков и сопоставимые, например, с «битреугольным» стилем Саймалы-Таша. С другой, для данного местонахождения абсолютно преобладает ракурс, при котором упряжные животные переданы спинами к дышлу, остальные способы единичны. Анализ материала показал, что сходные по стилистике и содержанию рисунки располагаются в непосредственной близости друг от друга, часто на одной плоскости или в пределах одного участка, при этом иконография изображений, как правило, различается в деталях.

Изображения колесниц на петроглифах Алтая

Рис. 1. 1-10 — Елангаш (по: Окладников А.П. и др., 1979)


Изображения колесниц. Алтай.

Рис. 2. 1-7 — Калбак-Таш I (по: Kubarev V., Jacobson E., 1996)

Основным критерием для выделения наиболее многочисленной группы рисунков явился принцип изображения упряжных животных (условно, лошадей), у которых показаны все четыре ноги (рис. 1.-1-10). Подтверждением обособленности данной группы и наличия определенной традиции могут служить следующие факторы: во-первых, во всех случаях, кроме одного (рис. 1.-9), показан возница, стоящий в кузове или на оси; во-вторых, все рисунки, кроме одного (рис. 1.-10), расположены на двух близлежащих участках из 16, на которые было разделено местонахождение. Таким образом, эти изображения объединяют содержание (запряженная колесница с возницей в кузове), сходная иконография упряжных животных (показаны все четыре ноги) и компактность расположения. Перечисленные формальные признаки, а также стиль животных единства не обнаруживают.

Среди остального материала можно выделить ряд очень небольших групп, от двух до четырех изображений, объединяемых по тому или иному набору критериев, постоянным остается фактор территориальной близости.

Из 19 учтенных изображений местонахождения Калбак-Таш-I выделяется серия колесниц, которые характеризует так называемая многодышловая конструкция и возница в кузове (в двух случаях наличие последнего можно только предполагать, так как изображения нарушены) (рис. 2.-1-7). Остальные рисунки трудно объединить в какие-либо группы.

В пользу определенной общности изобразительной традиции рассмотренных местонахождений свидетельствуют несколько рисунков, на которых колесницы связаны с персонажами в грибовидных головных уборах (Окладников А.П. и др., 1981, табл. 51.-17; Kubarev V., Jacobson E., 1996, pl. 510) и «трехпалым» возницей (Окладников А.П. и др., 1979, табл. 52.-5; Kubarev V., Jacobson E., pl. 406), хотя прямых стилистических аналогий на основании опубликованного материала выявить не удалось.

В рамках «евразийской» традиции можно выделить ряд основных иконографических особенностей, характерных для колесниц Алтая: 1) абсолютно преобладает положение упряжных животных спинами к дышлу («план»), тогда как в Казахстане и Средней Азии достаточно широко представлены рисунки типа «профиль», а в Минусинской котловине они преобладают;
2) с точки зрения композиционной схемы, совершенно нехарактерны изображения, на которых возница был бы показан идущим за колесницей, хотя местонахождение Калбак-Таш-I дает се¬рию «многодышловых» колесниц.
Наряду с этим наблюдается определенное единство сюжетов, связанных с образом колес¬ницы в петроглифах Алтая, Казахстана и Средней Азии, а иногда и в изобразительном искусст¬ве и мифологии всего Старого Света:
1) непарная упряжка (Окладников А.П. и др., 1979, табл. 59.-3), наиболее ярко представ¬ленная в петроглифах Саймалы-Таша;
2) двое возниц (Окладников А.П. и др., 1979, табл. 40.-2; табл. 42.-4; табл. 83.-1), изобра¬жения которых некоторые исследователи связывают с влиянием культа близнецов;
3) запрягание колесницы (Окладников А.П. и др., 1981, табл. 51.-17);
4) возница держит в поводу лошадь, идущую за повозкой (Kubarev V., Jacobson E., 1996, pl. 510);
5) «трехпалый» возница (Окладников А.П. и др., 1979, табл. 52.-5; Kubarev V., Jacobson E., pl. 406), связанный, вероятно, с широко распространенными изображениями антропоморфных персонажей с преувеличенно большими ладонями;
6) сцена «триумфа» (рис. 1.-5), композиции, построенные сходным образом, хорошо пред¬ставлены в искусстве Египта и Передней Азии.

Очень близкие аналогии третьему и четвертому сюжетам имеются в петроглифах Казах¬стана (Кадырбаев М.К., Марьяшев А.Н., 1977, рис. 40; Marjasev A. et al, 1998, taf. 36.-72), но в отличие от последних обе алтайские колесницы связаны с персонажами в грибовидных головных уборах.

Подводя итог, хочется подчеркнуть следующие моменты. Рассмотренный материал демонстрирует своеобразие иконографии колесниц каждого местонахождения, что говорит о неправомерности, с одной стороны, изучения всей совокупности изображений в целом, взятой в отрыве от местной традиции, а с другой — переноса данных, полученных для одного региона, на всю обширную территорию. Значительное разнообразие изображений урочища Елангаш может быть обусловлено как хронологическими причинами, так и использованием определенных участков в качестве святилища узкими группами населения, носителями разных традиций. Более обоснованный ответ на этот вопрос может дать изучение других образов, представленных на каждом участке. Не исключено также, что при уточнении прорисовок удастся выделить характерные стилистические особенности упряжных животных. С большой осторожностью необходимо подходить и к истолкованию сюжетов с колесницами, происходящих с разных территорий, так как при общем сходстве налицо определенное их своеобразие, за которым могут стоять различные мифологические представления.

В этот день:

Дни смерти
1943 Погиб в боях за Родину Павел Алексеевич Дмитриев — советский археолог, специалист по древностям Урала, исследователь Мончинской стоянки, Мысовских курганов, Андреевской стоянки, стоянки Калмыцкий брод, Шигирского городища, Балабинского селища и сарматских курганов на реке Белой.
Открытия
1960 Мэри и Луис Лики нашли в Олдувайском ущелье остатки человека умелого.

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014