Памятники гальштатской эпохи хорошо показывают развитие сельского хозяйства. Все виды домашнего скота были известны народам Западной и Центральной Европы. Тягловой силой служили и лошади и волы. Волов использовали особенно для пахоты. Соха и плуг одинаково известны в это время 1. Они или из одного куска дерева или составлены из двух-трех кусков. Сзади грядиля в узкий ползун-подошву вставлялась ручка, а в грядиле иногда бывал прорез для деревянного резака или какого-то другого приспособления. Железного сошника такой плуг не имел. Сошником служил острый конец ползуна. У других плугов, называемых иногда сохами, вместо ползуна употреблялся деревянный лопатовидный сошник. Оба вида плугов жили с конца бронзового века, они известны по скальным рисункам из Южной Швеции и Приморских Альп, относящихся к эпохе бронзы. Несколько плугов с ползуном и вставной ручкой найдено в Южной Прибалтике, в торфяниках Ютландии. В торфянике у с. Даберготц в ФРГ найден такой же плуг, у которого в грядиле был прорез, может быть, для деревянного резака. Подобные плуги изображены на чернофигурном аттическом сосуде мастера Никосфена и на бронзовой ситуле из Чертозского могильника. На ситуле пахарь возвращается с поля, гонит перед собой пару волов и несет на плече точно такой же плуг с ползуном и вставной ручкой. Из Деструпа в Ютландии происходит плуг другого типа, имеющий вставной лопатовидный сошник. Плуги с ползуном найдены и в области лесостепной Скифии. Откуда и как распространились в конце бронзового и в начале железного века оба вида пахотных орудий — неясно, но они теперь известны к середине I тысячелетия до н. э. без малого почти на всей территории Европы (рис. 29).
[adsense]
В Ютландии, Голландии и Великобритании были обнаружены пашни начала железного века. Они пахались крест-накрест под прямым углом. Поля были коротки и широки и окапывались при размежевании. Эти поля не требовали бороны. К середине I тысячелетия до н. э. все виды злаковых зерновых до овса и ржи включительно были известны в Европе. Это зерновое хозяйство на всей территории распространения гальштатской культуры можно считать основным видом сельскохозяйственной деятельности.
Судя по ряду изображений на ситулах и предметах вооружения, военное дело приобрело отчетливо выработанные формы (рис. 27, 22, 10 и 21). Стройно маршируют ряды воинов на чертозской ситуле. На мече из Гальштатского могильника показаны всадники с копьями и пехотинцы со щитами и копьями 2. На вачской ситуле изображены воины, едущие верхом. С развитием войска и военного дела тесно связано и появление своеобразных форм спорта. На ситуле из Куффарна изображено состязание колесниц. На куффарнской и вачской ситулах, а часто и на поясных пряжках встречаются изображения состязания атлетов на приз в виде лежащего тут же на подставке шлема с гребнем. Несколько раз, в частности на упомянутом мече из Галынтата, показана сцена оригинальной борьбы: два воина тянут щит в разные стороны.
Погребения воинов широко представлены в гальштатских могильниках. Они отличаются по богатству сопровождающего их инвентаря. Всякий мужчина — воин, но лишь у немногих покойников стоят ситулы и цисты, лежат кони в наборной сбруе и колеса боевых колесниц. Это — могилы воинов, принадлежащих к племенной аристократии. Одним из самых замечательных погребений можно считать могилу «князя» в пещере Бычьей Скалы в Моравии, раскопанную Г. Ванкелем 3. В преддверии пещеры находилось трупосожжение богатого воина с набором котлов, ситул и цист. Здесь были найдены два коня в сбруе, железные шины от боевой колесницы, бронзовые фигурные навершия, украшенные цепями и подвесками, может быть, от скипетра, много ладьевидных фибул, бронзовый пояс, золотые серьги и браслет. Князя сопровождали железный топор, кинжал, железные копья, ножи и бронзовые стрелы. Среди вещей имелась бронзовая статуэтка быка. Может быть, с тех пор пещера и сохранила свое название. Около 40 трупоположений убитых слуг сопровождало этого «князя» или богатого «всадника». Подобные захоронения позволяют предположить, что население гальштатской культуры достигло позднейшей стадии в развитии первобытной общины — военной демократии. Сильно развитое военное дело при значительном имущественном неравенстве и выделении военной аристократии указывает на большую вероятность такого предположения. Это тем более возможно, что как раз в эпоху позднего гальштата в Италии и Греции уже вполне сложились первые рабовладельческие полисы.
Обилие италийского и отчасти греческого импорта, оседавшего в руках континентальной родо-племенной аристократии, а также клады золотых чаш и украшений достаточно многочисленны. Они — свидетельство не только развития имущественного неравенства, но и торговли. Через альпийские перевалы и по рекам Западной и Центральной Европы южный импорт достигал Балтийского побережья. Этот межплеменной обмен и даже настоящая торговля продолжали развитие процесса, начавшегося еще в бронзовом веке Западной Европы, когда необходимость завоза меди и олова впервые вызвала к жизни торговлю разной формы бронзовыми слитками (кельты, двойные топоры, шейные гривны, бычьи шкуры и т. д.), заменявшими деньги. Так еще в течение бронзового века стали определяться торговля, ее пути и товары из цивилизованного Средиземноморья в недра «варварской» Европы и наоборот, а также внутренняя торговля в этих областях 4.
С развитием культур гальштатского облика началось новое — черная металлургия и изменения в бронзолитейной технике. По внутренним европейским путям теперь распространялись новые изделия. Из средиземноморского мира пошли западногреческие и италийские вещи, отчасти дававшие образцы гальштатским мастерам. С ростом числа греческих колоний и стабилизацией их положения на местах, особенно с основанием греками Массалии (латинское Массилия, современный Марсель), границы распространения античного импорта расширились еще более.
Несомненно, контрагентами южных купцов и отчасти купцами становилась аристократия гальштатских племен: недаром предметы импорта сосредоточились в ее руках. Межплеменные войны приобретали поэтому более частый и обширный характер. Процесс общественного, прежде всего имущественного, а затем классового расслоения все ускорялся. Приближалось создание первых государств. Все эти процессы неизмеримо усилились в следующую, латенскую эпоху; у кельтов особенно.
Солярные изображения на некоторых вещах, в частности на золотых чашах, говорят о культе бога Солнца. Нагая богиня среди охотников-воинов и оленей на штретвегской колеснице (рис. 14), может быть, та же самая в представлении гальштатцев, что и крылатая владычица зверей «Артемида» среди львов или других зверей на ручках греческих бронзовых эпохой VI в. до н. э., встреченных в гальштатских могилах. Эту богиню чтили и у скифов, где она известна на ручках зеркал греческой работы. Развитый заупокойный культ с ритуалом заупокойного пира и состязаний над костром, с торжественной погребальной процессией, когда везли урну на повозке, напоминает гомеровское описание захоронений и, следовательно, сходное представление о загробной жизни и о богах смерти. Художественные ситулы и эденбургские урны передают именно такой ритуал.
[adsense]
Итак, у представителей гальштатской культуры уже существует какой-то антропоморфный пантеон, хотя и очень слабо представленный в археологических памятниках. Это вполне отвечает состоянию религий у народов (таких, как греки Гомера, скифы Геродота и атцеки в эпоху кортесова завоевания) на стадии военной демократии, Гальштатская культура носит явно выраженный межплеменной характер. В Югославии, на Адриатическом побережье, ее носители — индоевропейские иллирийцы, в Восточных Альпах Австрии — неведомые реты и норики, в Венгрии — паннонии, в Румынии и Болгарии — фракийцы, в Чехословакии, Швейцарии, Восточной Франции и ФРГ — кельты и, может быть, первые пришлые германцы. На юге, в Средиземноморье, гальштатские формы отчасти проникли к иберам, в общем, вполне самостоятельным по культуре. В Италии особенно протоэтруски и их соседи в бассейне реки По сами оказывали очень сильное влияние на адриатическую, придунайскую территории гальштата. До половины VIII в. до н. э. лигуры, умбры и венеты почти не испытывали этрусского влияния и мало знали греческих вещей. Около этого времени в долину По началась культурная, а затем и политическая экспансия этрусков с притоком новых форм материальной культуры и греческого импорта. Наиболее известными в археологии являются могильники в Болонье и ее окрестностях. Этапы их развития носят названия по владельцам земли. В последнее время Г. Мюллер-Карпе, изучив заново болонский материал, делит его на три ступени: Болонья I, II и III 5. Его деление уточняет хронологическую периодизацию болонских могильников, предложенную ранее О. Монтелиусом 6. В этих могильниках много исходных для гальштата форм, в особенности фибул, серповидных ножей, бритв, ситул, цист, грушевидных и острореберных сосудов, часто бронзовых, прототипов гальштатских глиняных урн. Даты ступеней болонских могильников лежат в основе собственно гальштатской хронологии. Первая ступень — Бенацци I (по Монтелиусу, 1100 — 950 гг. до н. э.; по Мюллеру-Карпе, IX в. до н. э.) — дает простейшие прототипы змеевидных фибул, втульчатых топоров, бритв и т. п. Железа еще почти нет. Во второй ступени — Бенацци II (по Монтелиусу, 950 — 750 гг. до н. э. или, по Мюллеру-Карпе, VIII в. до н. э.) — появляются более сложные фибулы, первые ситулы, железа больше, но оружие, бритвы и ножи чаще бронзовые. Есть уже прототипы урн. Третья ступень носит имя Арнольди (по Монтелиусу, 750 — 550 гг. до н. э. или, по Мюллеру-Карпе, VII в. до н. э.). Железные оружие и орудия здесь окончательно утвердились. Фибулы сложнее. Появляется еще больше ситул и урн. Исчезли ссгментовидные бритвы. Появляется этрусский и греческий импорт в малом количестве. Четвертая ступень называется чертозской по имени монастыря, на территории которого находится могильник (по Монтелиусу, 550 — 400 гг. до н. э.). На этой ступени выработались фибулы «чертозского» типа. Изобилует здесь всевозможная бронзовая посуда, в частности ситулы и цисты. К этой именно ступени относятся те из них, что богато орнаментированы рельефными сценами. Встречаются алабастры, амфориски, бусы из пестрого стекла и чернофигурные и краснофигурные сосуды. Североиталийское влияние проникает и на собственно территорию гальштата. Так сильно влияние Италии на гальштатские племена, особенно в VI — V вв. до н. э.
Менее заметны связи со Скифией. Оттуда проникают наконечники стрел и, может быть, некоторые формы железных топоров. В обратном направлении попадают некоторые псалии и отдельные формы лощеной керамики. Иногда зарубежные исследователи, опираясь на некоторые формы сосудов, главным образом урны, относят также к гальштату лесостепные скифские культуры. Но это или недоразумение, или натяжка, так как во всех остальных отношениях сходство почти не прослеживается. Гальштат эпохи железа и ранние культуры скифского типа — это две одновременные (700 — 400 гг. до н. э.) и самостоятельные области культурного развития в континентальной Европе.
Notes:
- Г. Кларк. Доисторическая Европа. Пер. М. Б. Граковой-Свиридовой. М., 1953, стр. 108 — 111, рис. 47 — 51; Б. А. Шpамко. К вопросу о технике земледелия у племен скифского времени в Восточной Европе. СА, 1961, № 1, стр. 73 — 90; его же. Древний деревянный плуг из Сергеевского торфяника. СА, 1964, № 4, стр. 84 — 101. ↩
- Ножны из Гальштатского могильника по времени относятся к эпохе латена В, по Рейнеке—Питтиони, или латена I, по Дешелетту (R. Pi11ioni. Op. cit., p. 655; J. Dйchйlette. Op. cit., p. 1168; K. Kromer. Op. cit., pp. 24, 28). Однако в украшениях ножен ярко выступают признаваемые всеми традиции гальштатского искусства. Такой же облик имеют и некоторые Другие вещи раннего латена, например ситула из Куффарна. Характер изображений послужил причиной помещения этих вещей еще в раздел гальштата. ↩
- H. Wankel. Bilder aus der Mдhrischen Schweiz und ihrer Vergangenheit. Wien, 1882. ↩
- Г. Кларк. Ук. соч., стр. 256 — 273. ↩
- H. Mullег — Кarpе. Op. cit. ↩
- О. Montelius. La civilisation primitive en Italie dйpuis l’introduction des mйtaux, part. 1. Italie septentrional. Stockholm, 1895. ↩