Грязнов М.П. Работы Красноярской экспедиции

К содержанию 100-го выпуска Кратких сообщений Института археологии

Шесть — девять отрядов Красноярской экспедиции работает ежегодно по берегам Енисея и по некоторым его притокам, в ложе проектируемого водохранилища Красноярской ГЭС. Большая часть зеркала будущего Красноярского «моря» расположится в пределах Минусинской степной котловины. Здесь, в этом наиболее полно и детально исследованном в археологическом отношении районе Сибири, никогда еще не производилось столь обширных раскопок. За четыре года работ экспедиции (1960—1963 гг.) раскопано огромное количество разнообразных памятников всех известных в крае эпох 1. По некоторым периодам исследовано столько же памятников, сколько их было раскопано за все предшествующее время археологических исследований на Енисее, а иногда и в несколько раз больше. Работы экспедиции продолжаются, и результатом их будет прежде всего обогащение сибирской археологии огромным новым материалом по всем периодам истории древних племен Минусинской котловины, превышающим по своему объему все то, что было прежде известно.

В короткой статье невозможно показать весь объем работ экспедиции. Можно отметить только наиболее значительные достижения. Экспедиции удалось разработать методику изучения и реконструкции первоначального вида каменных надмогильных сооружений. То, что прежде представлялось как каменная насыпь или круглые, кольцевые и прямоугольные выкладки, теперь предстает перед нами в виде каменных надмогильных оград точно установленной формы и размеров, а иногда эти сооружения удается реконструировать на месте.

Сплошное вскрытие могильников при детальном исследовании всей площади памятника не только значительно расширило объем фактического материала и полноту представлений о памятнике, но и позволило поставить некоторые новые в археологии вопросы. Удалось, например, произвести интересные наблюдения по палеодемографии. Так, по материалам могильника Гришкин Лог I баиновского этапа (VII—VI вв. до н. э.) устанавливается половозрастной состав обитателей древнего поселка. Его можно представить в таком виде — 11 брачных пар до 40-летнего возраста, четыре пары возраста свыше 40 лет и около 15 внебрачных мужчин разного возраста. Малое число женщин и людей преклонного и старческого возраста указывает на высокий процент смертности молодых женщин и очень низкую среднюю продолжительность жизни (М. П. Грязнов и Г. А. Максименков).

Новые материалы и наблюдения получены по всем периодам. Так, впервые в степной части Енисея произведены обширные раскопки пяти многослойных верхнепалеолитических стоянок на р. Таштык и близ дер. Кокоревой (3. А. Абрамова, С. Н. Астахов). Большие серии каменных орудий, различных костяных изделий, украшений сходны с материалами верхнепалеолитических стоянок Среднего Енисея близ Красноярска и значительно расширяют наши представления об енисейском палеолите. Исключительно интересной оказалась находка лопатки бизона с вонзившимся в нее костяным наконечником копья или дротика (3. А. Абрамова). Сопоставление этой находки с верхнепалеолитическими изображениями раненых бизонов в Западной Европе и со способами охоты североамериканских индейцев на бизона показывает, что еще в верхнепалеолитическое время был найден удачный прием охоты на бизона — вонзить копье в лопатку. С такой раной зверь не в состоянии бежать, так как засевшее в лопатке острие копья при каждом движении лопатки (ноги) режет мускулы плеча и грудной клетки. Зверь становится легкой добычей охотника. И этот способ пешей охоты на бизона дожил до наших дней. Так, наша енисейская находка позволяет впервые получить конкретное представление об одном из способов охоты людей древнекаменного века.

По неолиту основные работы велись в нижней (северной) части водохранилища, в устье р. Бирюсы (Н. Н. Турина). Раскопки культурных наслоений на большой площади очень полно охарактеризовали своеобразие енисейского неолита, заключающееся в переживании ряда палеолитических форм орудий и техники их изготовления. В неолитических слоях наряду с обычными неолитическими каменными изделиями в большом количестве находятся дисковидные нуклеусы, скребла, остроконечники и другие изделия характерных сибирских верхнепалеолитических форм и техники. В степной части Енисея до сих пор почти не удавалось найти и исследовать памятники неолита. Экспедиция произвела раскопки на двух стоянках, на р. Карасук и близ с. Батени, однако, полученный материал хотя и вполне выразителен, но все же беден. Зато интересно открытие двух неолитических могил. В могиле близ устья р. Сыды при скелете найдено пять каменных топоров, вкладышевый нож и другие костяные изделия, череп крупной птицы (А. Н. Богданов). В пункте Карасук II могила в виде земляного плоского усеченного конуса, покрытого как бы панцирем из тонких плит, была заключена в большой каменной квадратной ограде с выложенными по диагонали стенками. При погребенной женщине находилось большое число различных вещей, в том числе костяная фигурка медведя и множество украшений из зубов марала и соболя, причем только на украшение обуви употреблены зубы 260 соболей (М. Н. Комарова). Однако принадлежность последней могилы к неолиту вызывает некоторые сомнения — возможно, она относится к памятникам окуневского типа.

Много нового дали исследования пяти могильников афанасьевской культуры (М. Н. Комарова, А. А. Гаврилова, Л. П. Зяблин, Г. А. Максименков). Большая серия характерной керамики и много разных вещей (из кости и камня, а также меди и серебра) из 77 раскопанных могил значительно дополняют ранее известные материалы. Наблюдениями при раскопках устанавливается, что надмогильные сооружения представляли собой круглые ограды, сложенные из плитняка или составленные из вертикально поставленных плит (рис. 24). Высота их была до 1 м. Над самими же могилами часто насыпался небольшой земляной холм в виде плоской усеченной пирамиды (иногда конуса) высотой также до 1 м и более, облицованной каменными плитами. Характерно, что в центре ограды находится большая квадратная могила (иногда две и даже три) с коллективным захоронением в ней нескольких человек разного пола и возраста. В той же ограде обычно находится еще несколько индивидуальных небольших могил. Случаи погребения в коллективных могилах не трупов людей, а обглоданных животными костей человека и ряд других наблюдений позволяют заключить, что в афанасьевское время практиковался обычай хоронить весной в одной общей могиле умерших зимой, а летом и осенью покойников предавать земле поодиночке каждого в свое время. Тем самым устанавливается случайный состав погребенных в коллективных могилах и невозможность использования наблюдений над половозрастным составом в этих могилах для суждения о матриархальном или патриархальном строе семьи, как это до сих пор делалось исследователями афанасьевской культуры, в том числе и автором этих строк. Сказанное об устройстве могил и о составе погребенных полностью распространяется и на все ранее исследованные памятники афанасьевской культуры.

Одна из наибольших удач экспедиции — это открытие и раскопки 130 могил окуневской культуры. Этот малоизвестный и казавшийся сомнительным период истории древних племен Енисея теперь выявлен как новая яркая и своеобразная археологическая культура, представленная обильным и выразительным материалом, главным образом из раскопок могильника Черновая VIII (Г. А. Максименков) (рис. 25). Ранняя пора бронзового века характеризуется здесь каменными топорами и стрелами, медными ножами, иглами и игольниками. Наряд погребенных с украшениями из зубов медведя и соболя указывает на крупную еще роль в хозяйстве охоты, а находки в метилах костяных острог — рыболовства. Особенно же замечательна большая серия произведений изобразительного искусства. Скульптурные головки женщин, вырезанные из желтого и белого стеатита, костяные пластинки с выгравированными изображениями женщин, роговые предметы, декорированные фигурами зверей, и другие подобные изделия находятся при погребенных. На устройство стен и покрытия могил в большом числе употреблены поломанные стелы хорошо уже известного в Хакасии типа с изображениями антропоморфных личин и обломки плит с различными изображениями зверей и зооморфных чудовищ. Находки на р. Черновой неожиданно открыли перед нами новый, в общем неведомый нам ранее мир художественных образов — яркое, своеобразное по стилю, богатое сюжетами и изобразительными приемами искусство енисейских племен начала II тысячелетия до н. э.

Рис. 24. Могила афанасьевской культуры в Подсуханихе. а — в раскопанном виде; 6 — реконструированная (А. А. Гаврилова, 1961 г.)

Рис. 24. Могила афанасьевской культуры в Подсуханихе. а — в раскопанном виде; 6 — реконструированная (А. А. Гаврилова, 1961 г.)

Рис. 25. Обломок стелы из могильника окуневской культуры Черновая VIII (Г. А. Максименков, 1962)

Рис. 25. Обломок стелы из могильника окуневской культуры Черновая VIII (Г. А. Максименков, 1962)

Большой и новый материал получен по андроновской культуре. Исследовались три поселения, к сожалению, плохо сохранившиеся. Но могильники оказались интересными. Раскопки велись в пяти пунктах: Ярки I и II, Каменка II (С. Рахимов), Сухое озеро (Г. А. Максименков) и Пристань I близ Новоселова (А. Аскаров). Раскопано 75 могил. Наиболее интересен могильник Пристань I, большая часть могил которого сохранилась в полной неприкосновенности. Некоторые могилы были даже не заполнены землей, и в одной такой могиле уцелели деревянная резная бадейка (рис. 26, 2) с остатками и следами швейных принадлежностей, берестяной туяс, расписанный черной краской, деревянная крышка от горшка, а также фрагменты головного убора и кожаной обуви с медными бусами.

Памятники карасукской культуры в ее классической форме исследовались в 11 пунктах. Раскопано 253 могилы, в том числе в известном могильнике Карасук I, именем которого названа культура, — 132 могилы (М. Н. Комарова), в могильнике Малые Копены — 54 могилы (Л. П. Зяблин) и на Сухом озере — 22 могилы (Г. А. Максименков). Полученный раскопками большой вещевой материал существенных изменений в археологическую характеристику культуры не вносит, но представления наши о погребальных обрядах, архитектуре надмогильных сооружений неизмеримо расширяются, многие вопросы хозяйства, быта и социального строя карасукской культуры полнее освещаются, а в ряде случаев предстают в новом свете. Интересны наблюдения над последовательностью захоронений в семейных группах могил, позволяющие видеть конкретные особенности сложившейся уже патриархальной семьи в карасукском обществе.

Второй удачей экспедиции надо считать открытие поселения и шести могильников позднекарасукского времени (X—VIII вв. до н. э.), названного нами каменноложским этапом по поселению Каменный Лог I. На поселении раскопано пять больших землянок (М. Н. Комарова). Впервые исследованные на Енисее землянки эпохи бронзы дали нам большой и яркий материал для изучения хозяйства и быта позднекарасукских племен. Это было оседлое население, занимавшееся земледелием и пастушеским скотоводством. Интересны находки, проливающие свет на вопрос об освоении коня для верховой езды, — роговые псалии для безудильной узды и характерная стертость зубов у лошади, не знавшей еще металлических удил. Множество таких находок, как обломки литейных форм, глиняная посуда, разные заготовки, недоделанные и неудавшиеся предметы, фрагменты различных костяных изделий, зернотерки, бронзовые орудия и пр., дают наглядное представление о труде и быте обитателей землянок. Могильники каменноложского этапа исследованы в шести пунктах по р. Карасук (М. Н. Комарова, М. П. Грязнов, Л. П. Зяблин) и на р. Черновой (Г. А. Максименков). Раскопано 76 могил, давших большую серию оригинальной керамики, во многом еще сходной с классической карасукской, но отличающейся от нее обязательной полоской орнамента по верху горлышка (рис. 27). В отличие от классических карасукских могильников бронзовые ножи здесь не «изогнутой» формы, а все без исключения «коленчатые».

Каменноложский этап, представленный не только серией могильников, но и поселением с хорошо сохранившимися жилищами, может изучаться сейчас с такой полнотой и так разносторонне, как ни один другой период эпохи бронзы на Енисее. В последние годы в литературе появились в основе своей правильные указания на наличие на Енисее двух групп памятников карасукской культуры, но вместе с тем появились и совершенно невероятные утверждения о каком-то сосуществовании на протяжении многих столетий якобы этнически разнородных трех групп племен — андроновской, собственно карасукской и «лугавской» (Н. Л. Членова) или «бейской» (М. Д. Хлобыстина), по нашему каменноложской. Серии памятников всех этих трех групп, исследованных Красноярской экспедицией, настолько ярки и выразительны, хронологически определенны, что, несомненно, опровергают высказанные этими авторами мнения, появление которых можно было бы оправдать только тем, что авторы их не имели в своих руках достаточно полных и надежных комплексов памятников.

Памятники баиновского этапа (VII—VI вв. до н. э.) исследованы экспедицией в двух пунктах. В Малых Копенах раскопано несколько могил с типичными для этого этапа формами надмогильных сооружений и бронзовыми копьями с навершием в виде «арки на кронштейне» (Л. П. Зяблин). В Гришкином Логу около с. Батени полностью раскопан могильник, состоящий из 26 групп могильных оград, содержавших 85 могил, в которых было погребено 136 человек (М. П. Грязнов, Г. А. Максименков). Могильник (рис. 28) интересен тем, что вещевой материал его принадлежит частью поздним формам баиновского этапа, частью формам, вполне характерным уже для следующего, подгорновского этапа. Он занимает как бы промежуточное положение между баиновским и подгорновским этапами и служит наглядным подтверждением того, что смена этапов минусинской курганной культуры, в отличие от этапов эпохи бронзы, происходила постепенно в течение длительного времени и что устанавливаемые нами границы между этими этапами в значительной мере условны. Материалы этого могильника, как уже отмечено выше, позволили сделать интересные палеодемографические наблюдения.

krasnoyarsk-3

Рис. 27. Глиняная посуда из могильников каменноложского этапа (М. П. Грязнов, 1962 г.)

Рис. 27. Глиняная посуда из могильников каменноложского этапа (М. П. Грязнов, 1962 г.)

Рис. 28. Могильные ограды в могильнике баиновского этапа Гришкин Лог I (Г. А. Максименков, 1960 г.)

Рис. 28. Могильные ограды в могильнике баиновского этапа Гришкин Лог I (Г. А. Максименков, 1960 г.)

В большом числе исследованы и курганы подгорновского этапа (VI— V вв. до н. э.), самая многочисленная группа памятников в степях Хакассии, встречающихся буквально на каждом шагу и издалека видимых по высоким угловым камням могильных оград. В 18 пунктах раскопано 92 кургана, содержавших более 200 могил. Наиболее значительные раскопки произведены на Подгорном озере, именем которого назван этап (Г. А. Максименков, А. В. Давыдова), а также в могильниках Каменка I (Я. А. Шер), Туран I (А. Д. Грач) и на р. Черновой (Г. А. Максименков). Наибольшее число прежде раскопанных курганов и хранящихся в музеях собраний бронзовых изделий относится именно к этому наиболее детально изученному в Хакассии периоду. Тем не менее и наши раскопки дали много нового. Мы получали полное и правильное представление о своеобразной архитектуре надмогильных сооружений, чего не имелось в предшествующих исследованиях. В могилах при погребениях нашли серию бронзовых кельтов, что позволяет уточнить вопросы датировки кельтов, изучавшихся до сих пор только типологически из-за отсутствия находок их в комплексах. Большое количество вещевого материала и наблюдения над погребальным ритуалом позволяют теперь значительно расширить наши представления о культуре этого периода.

Давно уже внимание исследователей привлекали так называемые коллективные погребения в курганах сарагашенского этапа (IV—III вв. до н. э.). Было много раскопано могил с десятками погребенных в них людей, высказывались различные предположения о причинах, вызвавших устройство коллективных могил, но из-за отсутствия хорошо исследованных памятников этого рода все споры о них оставались беспочвенными. Экспедиция впервые произвела тщательные раскопки этих памятников. Исследовано 15 курганов в четырех пунктах. В них оказалось 24 больших могилы с коллективными погребениями. Наиболее значительные раскопки произведены у горы Туран (А. Д. Грач) и в Малых Копенах (Л. П. Зяблин). С совершенной определенностью устанавливается, что это были склепы, вероятно, родовые, куда в течение некоторого времени хоронили одного за другим многих покойников, что отчетливо прослежено в неграбленых могилах у г. Туран и в могиле у пристани Новоселово, содержавшей более 80 человек. При полном исследовании курганов нами открыто, кроме основных могил, 76 малых могил с индивидуальными погребениями и получен, таким образом, новый материал для рассмотрения некоторых вопросов социального состава оставившего курганы общества. В этом отношении интересен и самый большой из исследованных нами курган на оз. Сарагаш, именем которого назван этот этап (М. П. Грязнов). В трех больших основных могилах кургана было погребено по одному человеку — женщина, полуторагодовалая девочка и юноша 14 лет, сопровождавшиеся относительно богатым инвентарем. В исследованных курганах найдена большая серия характерных бронзовых предметов — ножи, кинжалы, небольших размеров декоративные чеканы, бляшки в виде «скифского оленя» и многие другие. Многие бронзовые изделия украшены фигурами зверей и птиц в скифо-сибирском стиле.

Неожиданным явилось открытие двух поселений и литейной мастерской сарагашенского этапа. На поселении в Гришкином Логу раскопано две землянки, квадратные в плане, площадью по 20—30 м2. Одна с наращенными по бортам котлована сложенными из плитняка стенами, у другой стены укреплены вертикально поставленными плитами (М. Н. Комарова). На поселении в Лобике, близ с. Батени, исследовано обширное с пристройками наземное жилище со стенами, сложенными из плитняка (С. Рахимов). Культурный слой обоих поселений относительно беден находками. Видимо, это были недолговременные поселки. «Мастерская» на р. Таштык дала хорошую серию обломков литейных форм для изготовления бронзовых ножей, шильев и других изделий. Как и в одновременных поселениях на Верхней Оби, отливка производилась в монолитных глиняных формах, оттиснутых по модели.

В меньшей мере исследованы памятники тесинского этапа (III—II вв. до н. э.). Они дали небольшой, но выразительный материал. Тесинский этап известен лишь по нескольким огромным курганам, в больших могилах которых погребено по 100 и более человек. Это, по-видимому, основной вид погребений. Нами же в четырех пунктах раскопана 41 могила в маленьких, как бы деградированных оградках. При погребенных очень характерный инвентарь — железные ножи с кольцом, ложечковидные пронизки, железные кольца и др. (М. П. Грязнов, Е. Ф. Седякина, А. Н. Богданова). Наличие разнотипных кладбищ указывает на более сложную социальную структуру общества на тесинском этапе.

В изучении таштыкской культуры новым является открытие трех поселений (Таштык А, Карасук VIII и Крестик близ дер. Потрошиловой), в культурном слое которых собраны значительные серии керамики и некоторые другие предметы (М. П. Грязнов). Керамика всех трех поселений однородна и не находит соответствия в предлагавшихся хронологических подразделениях таштыкской культуры. Детальное изучение полученных материалов позволит внести существенные уточнения в наши представления о хронологии таштыкской культуры. В этом отношении представляет интерес и небольшая серия погребений, раскопанных на р. Карасук в могильниках Барсучиха II и Барсучиха IV (Е. Ф. Седякина, Л. П. Зяблин).

Памятники времени Кыргызского государства на Енисее исследованы в Гришкином Логу на р. Карасук (Л. П. Зяблин, М. П. Грязнов). Здесь на расстоянии всего нескольких десятков метров друг от друга расположены три отдельных могильника и одна одиночная могила, принадлежащие лицам разных социальных групп и соответственно различающиеся по устройству надмогильных сооружений и по погребальному обряду. Основное кладбище представляет собой обычного типа так называемый Чаа-Тас, т. е. группу относительно больших каменных курганов с высокими столбовыми камнями у основания, окруженную со всех сторон многими малыми могилами. Курганы оказались развалинами овальных и прямоугольных оград, сложенных из плитняка. Могилы в них содержали погребения пепла сожженных людей. Около каждой кучки пепла находилась так называемая кыргызская ваза, два других сосуда и остатки обильной мясной пищи. Это могилы представителей кыргызской аристократии. Остальная площадь могильника была занята множеством бедных могил, преимущественно детских, с погребения¬ми по обряду трупосожжения и трупоположения. В другом могильнике были грунтовые могилы, покрытые массивными плитами, и в них погребения взрослых, сопровождавшиеся немногими вещами и небольшими грубой работы горшками. Третий могильник состоял из наземных могил, окружен¬ных небольшой оградой из плитняка.

В двух пунктах — на р. Черновой и под горой Суханиха близ дер. Потрошиловой — раскопаны могилы начала II тысячелетия, наиболее трудно находимые на Енисее (А. А. Гаврилова). Это были могилы рядового кыргызского населения, в которых мужчины были погребены с седлом и уздой, женщины с ножом и скромными украшениями.

Наконец, в могильнике Черновая V вскрыта серия старых хакасских могил XVIII в. В деревянных колодах при погребенных находили медные христианские крестики и берестяные табакерки (А. А. Гаврилова).

В оставшееся до образования Красноярского «моря» время будет исследовано еще много различных памятников разных эпох. Но и после этого огромное количество археологических памятников уйдет, если не навсегда, то на очень долгое время, под воду. Однако то, что сделано и будет сделано в ближайшее время по исследованию скрытых под землей следов жизни человека древних эпох на Енисее, сохранит для науки бесценный исторический материал, изучением которого будут заниматься в течение многих лет не только участники Красноярской экспедиции, но и другие исследователи древней истории Сибири.

К содержанию 100-го выпуска Кратких сообщений Института археологии

Notes:

  1. Отчеты работ Красноярской экспедиции. Архив ИА АН СССР.

В этот день:

Дни смерти
1984 Умер Андрей Васильевич Куза — советский археолог, историк, источниковед, специалист по древнерусским городам.
1992 Умер Николас Платон — греческий археолог. Открыл минойский дворец в Закросе. Предложил хронологию базирующуюся на изучении архитектурных комплексов (дворцов) Крита.
1994 Умер Сайрус Лонгуэрт Ланделл — американский ботаник и археолог. В декабре 1932 года Ланделл с воздуха обнаружил древний город Майя, впоследствии названный им Калакмулем, «городом двух соседних пирамид».

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014