В развитии науки можно выделить такие периоды, когда преобразовывались все ее компоненты: картины мира, нормы исследования и ее философские основания. Это — глобальные научные революции.
В истории естествознания есть четыре таких революции.
► Первой из них была революция XVII в. — становление классического естествознания. Его возникновение было связано с формированием особой системы идеалов и норм исследования, получивших потом название научных. Главный норматив в этой системе — требование объективности и предметности научного знания. Оно выполняется только тогда, когда из описания и объяснения ученый стремится исключить все субъективное, человеческое, эмоциональное. Идеалом было построение абсолютно истинностной картины природы. Основное внимание уделялось поиску очевидных, наглядных, «вытекающих из опыта» принципов, на базе которых можно строить теории, объясняющие и предсказывающие опытные факты.
В XVII-XVIII вв. эти идеалы и нормативы исследования были соединены с целым рядом конкретных положений механического понимания природы. Научное объяснение стало синонимом поиска механических причин и носителей сил, определяющих то или иное наблюдаемое. В соответствии с этими установками строилась и развивалась механическая картина природы. Механическая картина природы была одновременно физической картиной реальности и общенаучной картиной мира.
Идеалы, нормы и онтологические принципы естествознания XVII-XVIII вв. опирались также на специфическую систему философских оснований, где доминирующую роль также играли идеи механицизма. Объекты природы рассматривались преимущественно в качестве малых систем (механических устройств) и тому соответствовала такая же познавательная методика. В малой системе есть небольшое количество элементов, которые связаны между собой однозначными и четко-определенными связями. Чтобы понять такие системы, достаточно полагать, что свойства целого здесь полностью определяются состоянием и свойствами его частей. Эти объекты представляют собой относительно устойчивые тела и движутся равномерно. Здесь господствует жесткая, однозначная причинность. Подобные смыслы как раз и выделялись в категориях философских оснований естествознания того времени: «вещь», «процесс», «часть», «целое», «причинность», «пространство» и «время» и т. д. Эта категориальная матрица обеспечивала успех механики и предопределяла ее господство в естествознании.
► Радикальные перемены в этой целостной и относительно устойчивой системе оснований естествознания произошли в конце XVIII — первой половине XIX вв. Их можно расценить как вторую глобальную научную революцию, определившую переход к новому состоянию естествознания — дисциплинарно организованной науке.
В это время механическая картина мира утрачивает статус общенаучной. В биологии, химии и других областях знания формируются специфические картины реальности, не сводимые к механической.
Одновременно происходит появление новых идеалов и норм исследования. Например, в биологии и геологии возникают идеалы эволюционного объяснения, в то время как физика продолжает строить свои знания, абстрагируясь от идеи развития.
Все эти изменения затрагивали главным образом идеалы и нормы исследования, которые выражают специфику изучаемых объектов. В целом же сохраняются общие познавательные установки классической науки. В теории познания центральной становится проблема соотношения разнообразных методов науки, синтеза знаний и классификации наук. Выдвижение подобной проблемы на первый план связано с утратой прежней целостности научной картины мира и появлением новых методов в новых науках. Поиск путей единства наук, проблема дифференциации и интеграции знания превращаются в одну из фундаментальных философских проблем, сохраняя свою остроту на протяжении всего последующего развития науки.
Первая и вторая глобальные революции в естествознании протекали как формирование и развитие классической науки и ее стиля мышления.
► Третья глобальная научная революция была связана с преобразованием классического стиля и становлением нового, неклассического естествознания. Она охватывает период с конца XIX до середины XX столетия. В эту эпоху происходит своеобразная цепная реакция революционных перемен в различных областях знания: в физике (открытие делимости атома, становление релятивистской и квантовой теории), в космологии (концепция нестационарной Вселенной), в химии (квантовая химия), в биологии (становление генетики). Возникает кибернетика и теория систем, сыгравшие важнейшую роль в развитии современной научной картины мира.
В процессе всех этих революционных преобразований формировались идеалы и нормы новой, неклассической науки. Они характеризовались отказом от прямолинейного отождествления теории с реальностью, пониманием относительной истинности наших картин природы. Вместо идеала единственно истинной теории, которая как бы фотографирует исследуемые объекты допускается истинность нескольких отличающихся друг от друга конкретных теоретических описаний одной и той же реальности, т. к. в каждом из них может содержаться момент объективно-истинного знания.
Наука переходит к познанию новых уровней мира: сложных саморегулирующихся систем. Включение таких объектов в процесс научного исследования вызвало перестройку картин реальности в ведущих областях естествознания. Этому способствовало открытие специфики законов микро-, макро- и мегамира в физике и космологии, интенсивное исследование механизмов наследственности, обнаружение кибернетикой общих законов управления и обратной связи. Тем самым создавались предпосылки для построения целостной картины природы, в которой прослеживалась иерархическая организованность Вселенной как сложного динамического единства. Сформировались и новые философские основания науки.
В основе теперь лежали идеи: об исторической изменчивости научного знания, об относительной истинности теорий, о социокультурной обусловленности средств и методов познания. В мышлении появляется новый образ объекта — сложной системы, находящегося в состоянии процесса. В нем состояния целого несводимы к сумме состояний его частей. Важную роль при описании поведения подобных объектов начинают играть категории случайности, потенциально возможного и действительного.
► В настоящее время мы являемся свидетелями новых радикальных изменений в основаниях науки. Эти изменения можно охарактеризовать как четвертую глобальную научную революцию, в ходе которой рождается новая постнеклассическая наука.
Изменяется характер научной деятельности в результате революции в средствах хранения и получения знаний: компьютеризация науки, появление сложных и дорогостоящих приборных комплексов, которые обслуживают исследовательские коллективы и функционируют аналогично средствам промышленного производства. Наряду с дисциплинарными исследованиями на передний план выдвигаются междисциплинарные и проблемно-ориентированные формы исследовательской деятельности. Если классическая наука была ориентирована на постижение все более сужающегося, изолированного фрагмента действительности, выступавшего в качестве предмета той или иной научной дисциплины, то специфику современной науки начала XXI в. определяют комплексные исследовательские программы, в которых принимают участие специалисты различных областей знания. Реализация комплексных программ порождает особую ситуацию сращивания в единой системе деятельности теоретических и экспериментальных исследований, прикладных и фундаментальных знаний. В этом процессе постепенно стираются жесткие разграничительные линии между картинами реальности разных наук. Формируется целостная общенаучная картина мира.
Объектами современных междисциплинарных исследований становятся уникальные системы, характеризующиеся открытостью и саморазвитием. Они и определяют характер современной, постнеклассической науки.
Это более сложный тип объектов — исторически развивающиеся системы. Прежние объекты (самоорганизующиеся системы), объекты неклассической науки, являются лишь одним из проявлений исторического объекта, устойчивой стадией его эволюции. Сама же историческая эволюция характеризуется переходом с уровня на уровень, с разными «правилами игры». Формирование каждого нового уровня системы сопровождается ее прохождением через состояния неустойчивости (точки бифуркации), и в эти моменты небольшие случайные воздействия могут привести к появлению новых структур. Познание таких систем требует принципиально новых стратегий. Саморазвивающиеся системы характеризуются кооперативными эффектами (т.е. включенностью в них человеческой деятельности) и принципиальной необратимостью процессов. В естествознании первыми фундаментальными науками, столкнувшимися с необходимостью учитывать особенности исторически развивающихся систем, были биология, астрономия и науки о Земле.
Среди исторически развивающихся систем современной науки особое место занимают природные комплексы, в которые включен в качестве компонента сам человек. Примерами таких человекоразмерных комплексов могут служить медико-биологические объекты, объекты экологии, включая биосферу в целом (глобальная экология), объекты биотехнологии (в первую очередь генной инженерии), системы «человек — машина» (включая сложные информационные комплексы и системы искусственного интеллекта) и т. д. С системами такого типа нельзя свободно экспериментировать. В процессе их исследования и практического освоения особую роль начинают играть знание запретов на некоторые стратегии взаимодействия, потенциально содержащие в себе катастрофические последствия.
Типы научной рациональности
Рациональность обычно определяют через понятия «цель», «средства» и «корреляции» между ними. Так, Т. Парсонс полагает, что действие рационально постольку, поскольку оно преследует цели, возможные в условиях данной ситуации, с помощью средств, которые, из всех доступных деятелю, лучше всего приспособлены для данной цели. Такое определение хорошо подходит для характеристики именно действий и деятельности, однако есть рациональность, понимая в более широком, философском контексте — это, скорее, имманентная склонность к упорядочиванию, свойственная человеческому мышлению в любой области жизнедеятельности. Порядок — это когда какую-либо ситуацию, объект, упрощают, выявляют в них главное в его основных связях, понимают ситуацию целостным образом и предвидят ее изменение, а значит, имеют контроль над ней или собой, если упорядочивают свою жизнь. Эти «порядки» могут иметь самый разный вид: от строгой формальной логики вплоть до порядка — явных или неявных наборов установок миропонимания, техник исполнения — в творчестве художника-абстракциониста. Дихотомия «рациональное — иррациональное», под знаком которой развертывались шумные теоретические ристалища в XIX-XX вв., являлась в большей степени недоразумением. С одной стороны, это было результатом отождествления рационального только с детерминистской и формально-логической формами мышления. С другой стороны, — игнорированием того обстоятельства, что и в тематике, и в подходах, да и в самих альтернативных методах философского иррационализма существует свой порядок: неявные допущения в отношении образа мира, свои правила, которым подчиняется логика и основные идеи этих учений. Сейчас уже мало кого удивишь утверждением о рациональности в поэзии, мистике или эмоциональной жизни, которые имеют, однако, иные стандарты и правила. Также существуют различия и по историческим, социокультурным типам рациональности: так, серьезно отличны друг от друга античная рациональность и рациональность средних веков или Нового времени; западноевропейская и дальневосточная. Различие же определимо по тому порядку, который порождается характерным способом мышления и является результатом сложнейшего процесса самоорганизации людей, действующих в определенных социокультурных и исторических условиях. Однако общим и базисным основанием во всех проявлениях рациональности является наличие правил, логик, стандартов, что и делает понимаемым, переводимым любые явления человеческого духа, где бы и когда бы они не существовали.
Стадиям исторического развития науки соответствовали три исторических типа научной рациональности. Это классическая рациональность (соответствующая классической науке в двух ее состояниях — дисциплинарном и дисциплинарно-организованном); неклассическая рациональность (соответствующая неклассической науке) и постнеклассическая рациональность. Между ними как этапами развития науки существует преемственность. Появление каждого нового типа рациональности не отбрасывало предшествующий, а только ограничивало сферу его действия, определяя его применимость только к определенным типам проблем и задач.
Классический тип научной рациональности акцентирует свое внимание на объекте, стремится при его описании исключить все, что относится к познающему (средствам и операциям его деятельности). Это рассматривается как необходимое условие получения объективно-истинного знания о мире. Существует миф о науке как привилегированной сфере, не связанной с обществом и нуждами практики, в ней истинное знание получается благодаря неукоснительной реализации идеалов объективности и предметности, строгому следованию принципам соответствия эксперименту и формальной логике. Познающий разум понимался суверенно: самостоятельная сфера, независимая от вещей, наблюдатель, способный со стороны, объективно воспроизвести положение дел самих по себе, на которого ничто не влияет.
Неклассический тип научной рациональности учитывает связи между знаниями об объекте и характером путей их получения (методы). Выявление этих связей рассматривается в качестве условий объективно-истинного описания. Ученые начинают понимать связь между основаниями теории и методами, условиями исследования. Раньше предполагали, что можно исследовать объект сам по себе, теперь же отдают себе отчет во влиянии самого наблюдателя, его установок и условий познания на его итоги. Изменяются и нормы доказательности, обоснования знания. Теперь требуется показывать связь новых понятий с условиями и способами их получения в опыте (принцип наблюдаемости). Принцип соответствия требует непременного выявления связи новой теории с предшествующими. Но связи между внутринаучными и социальными ценностями по-прежнему не обнаружены.
Постнеклассический тип научной рациональности расширяет поле рефлексии над деятельностью ученых. Он учитывает соотнесенность знаний об объекте не только с особенностями их получения, но и с ценностно-целевыми структурами деятельности научных сообществ, причем в социокультурном контексте.
Исторические объекты познания требуют новых приемов исследования: вероятностных, сценарных методик, способов исторической реконструкции, теоретических схем, использующих компьютерные программы. В этой связи изменяется такой прежний идеал классической науки, как ценностная нейтральность исследования.
Объяснение и описание применительно к человекоразмерным объектам не только допускает, но и предполагает включение гуманистических ценностей. Имея дело с человекоразмерными объектами, ученому приходится решать ряд проблем этического характера, определяя границы возможного вмешательства. Происходит существенная модернизация и философских оснований науки. Научное познание начинает рассматриваться как особая часть жизни общества, зависимая от его ценностей. Возникают новые понимания категорий пространства и времени (учет исторического времени системы, иерархии пространственно-временных форм), категорий возможности и действительности (идея множества потенциально возможных линий развития в точках бифуркации), категории детерминации (предшествующая история определяет избирательное реагирование системы на внешние воздействия) и др.