«Проблемная ситуация в современной археологии» | К следующей главе
Проблема как специфическое понятие, характерное только для общественной жизни, может в определенном смысле выступать конкретизацией, логическим развитием понятия «общественный закон”, а также конкретизацией социально-философского понятия «общественные (социальные) противоречия” (Куценко, 1984). И если научное знание — один из факторов общественной жизни, то исследование научных проблем позволяет выявить противоречия в развитии научного познания, установить закономерности формирования научного знания. Этим исследование проблем конкретной науки, несомненно, содействует совершенствованию ее практики.
Проблемность — естественное состояние науки. Она характе¬ризует противоречия между потребностью знать что-либо и отсутствием этого знания. Поэтому первая ступень в рождении проблемы — это знание о незнании. Любое исследование начинается с постановки проблемы, которая не формулируется произвольно под влиянием субъективных устремлений исследователя, а является в конечном итоге порождением внутренних потребностей науки.
Возникновение проблемы есть одновременно результат развития научных знаний и основное условие формирования новых задач и путей их решения. Постановка проблемы — это поиск новых, неизвестных на данном этапе закономерностей объективного мира, а также принципиально новых путей использования уже открытых закономерностей. Наиболее распространенный, путь возникновения проблем — обнаружение новых научных фактов, необъяснимых в рамках существующих теоретических представлений. В таких условиях часто возникают неоднозначное толкование фактов, выпячивание одних и игнорирование других. Возникающие противоречия и логические несогласованности в выводах требуют создания новых теоретических схем для объяснения фактов. В результате формируется гипотеза, требующая проверки фактами. Если гипотеза позволяет объяснить старые и новые факты, привести выводы науки в логически непротиворечивую систему, она приобретает статус теории.
Проблемы могут созреть и при наличии противоречий между несколькими несогласующимися между собой теоретическими концепциями или между теорией и вновь сформулированной гипотезой. Поскольку проблема есть знание о незнании, она всегда характеризуется наличием позитивных решений, определяющих границы незнания. В наиболее общем виде это незнание выступает в двух вариантах. Первый, когда неизвестное (искомое) находится в сфере более широкого — известного. Допустим, в археологии не известна социальная структура общества ямной (или какой-либо иной!) археологической культуры. Второй вариант предполагает более сложные коллизии, когда обнаруживается противоречие в существующем знании, которое требует специального исследования и разрешения. Таковы споры о хронологии, культурной принадлежности, уровнях развития хозяйства, формах общественной организации и т.п. тех или иных обществ, изучаемых по археологическим источникам.
Развитие науки сопровождается решением одних проблем и возникновением новых, требующих более совершенных подходов и методов их решения. Совершенствование науки есть прежде всего совершенствование методов решения возникающих проблем.
Проблемная ситуация, по мнению большинства ученых, понятие несколько иного плана. Проблемные ситуации возникают объективно в процессе развития общества и научного знания как отражение противоречия между существующим знанием и острыми потребностями социальной, хозяйственной или научной деятельности, актуальной потребностью в каких-либо практических результатах. Проблемную ситуацию отличает то, что на данный момент пути, методы, средства достижения необходимых результатов неизвестны, их нет в готовом научном знании, так как неизвестны или недостаточно исследованы закономерности развития тех объектов, которыми необходимо оперировать для получения за¬данных результатов.
Проблемная ситуация возникает также как противоречие между знанием сущностей одних объектов и незнанием сущностей других объектов, с которыми первые находятся во взаимозависимых отношениях. Такая же ситуация формируется при осознании неполноты научной информации и ее противоречивости, невозможности найти приемлемое решение и т.п. Проблемные ситуации обычно порождают в науке острые конфликты и дискуссии.
Исследование проблемных ситуаций в археологии — задача, вставшая перед археологами сравнительно недавно. За исключением статьи Ю.Н.Захарука (1973), специальных работ пока нет, хотя элементы оценки тех или иных проблем или проблемной ситуации можно найти во многих трудах археологов. Ю.Н.Захарук попытался показать общие и специфические особенности проблемных ситуаций в различных областях археологического знания. Такой, по его мнению, является ситуация, сложившаяся в вопросах классификации археологических источников: отдельных категорий археологических материалов и археологических памятников. На конкретных примерах он показал наличие номенклатурного и структурного разнобоя, а также разнобоя в определении содержания одних и тех же номенклатурных единиц. Это свидетельствует о неразработанности исходных принципов построения классификационных схем. Подобное положение сложилось и в вопросах интерпретации источников, в частности изучения отдельных археологических культур: их генезиса, территории распространения, этапов развития, датировок, этнической принадлежности.
Оценивая общее состояние археологии, Ю.Н.Захарук не без основания замечает, что наша наука не располагает пока общепринятыми принципами и выработанными приемами обобщения и объяснения сложных категорий археологических фактов и общей теорией археологии (1973, с. 8). Нарастание количества различных неразрешенных проблем, в том числе вызванное усилением интереса к собственно социально-историческим вопросам, ставит на повестку дня необходимость специального рассмотрения самих проблемных ситуаций в археологии.
Проблемная ситуация, сложившаяся в современном археологическом знании, — весьма сложное явление в науке, и в одном из разделов предлагаемой вниманию читателей монографии сделана попытка ее осмысления в русле истории развития археологии и проблемы научных революций.
Основное же содержание данной работы посвящено проблемам социологизации и историзации археологического знания, что является основной отличительной чертой развития современного археологического знания. В связи с этим нельзя не вспомнить, что в советской археологии проблемная ситуация впервые возникла именно в связи с постановкой подобных вопросов в начале 30-х гг. нашего века.
Изучение общественного и экономического развития древних обществ всегда занимало одно из ведущих мест в археологии. Еще на заре ее становления как науки вслед за первым естественно возникавшим вопросов о времени существования тех или иных археологических памятников всплывал следующий, не менее важный и не менее сложный — как жили и чем занимались люди, оставившие эти памятники. Попыткам ответа на него в немалой степени способствовало то обстоятельство, что среди добываемых при раскопках археологических материалов обнаруживали такие находки, как орудия труда, отходы пищи, захоронения, остатки жилищ, — уже внешний вид которых заставлял говорить о хозяйстве, обществе, социальном положении и т.п. Однако изучение этих вопросов в дореволюционной археологии не выходило за пределы задач культурно-исторических исследований и ограничивалось кратким описанием вещей, свидетельствующих о том или ином роде занятий и некоторых чертах социальной организации древних коллективов.
В начале 30-х гг. осмысление исторического процесса с позиций материалистического понимания истории поставило вопросы изучения общественно-экономического развития древних обществ в центр внимания археологов, что в свою очередь порождало поиски новых подходов для интерпретации археологических памятников. Предстояло решить огромные и чрезвычайно трудные познавательные задачи: не только освоить формационную теорию К.Маркса, причем с точки зрения прежде всего ее методологической значимости, но и выработать промежуточные звенья, связывающие теорию очень высокого абстрактного уровня с конкретными вопросами оценки специфических археологических материалов.
Как это понятно сейчас, с высоты 80-х гг., такие масштабные задачи и не могли быть решены в течение короткого времени. А в те годы общего подъема, стремления идти вперед, опережая планы, желания как можно скорее завершить преобразование страны, многим из археологов казалось, что принципиально новые задачи науки также могут быть решены в короткие сроки, для чего достаточно мобилизовать и интенсифицировать усилия ученых.
Практическая реализация таких социально-психологических установок часто приводила к упрощенным подходам, к поверхностным решениям, к прямому переносу философских законов и категорий на оценку археологических объектов. Так, активно обсуждался вопрос о том, как выявить диалектические противоречия в той или иной категории археологических материалов, в том или ином археологическом комплексе и использовать их для исторических реконструкций. Предпринимались попытки доказать, что поскольку марксистская наука отстаивает идею коллективной собственности и коллективного труда в первобытности, то следует отказаться от попыток интерпретации некоторых находок (например, лука и стрел) в качестве индивидуальных средств деятельности. Конкретно-исторические исследования в археологии, требующие обнаружения специфических хронологических, региональных и местных особенностей с учетом всеобщих социальных закономерностей, завершались, как правило, одними лишь оценками общего характера, которые мало что говорили о конкретно-исторической специфике памятников и изучаемых по ним древних обществ.
В работах того времени социально-экономические реконструкции становились все более похожими друг на друга, несмотря на то, что они касались памятников различных, часто очень удаленных друг от друга территорий и различных исторических эпох. Общесоциологические схемы, отражающие необходимые и закономерные процессы развития человеческого общества, часто переносили как конкретно-исторические характеристики на отдельные общества древности, исследуемые по археологическим источникам. В каждом из них пытались найти полную иллюстрацию не только всемирно-исторических процессов, но и многих частных, региональных и эпохальных явлений. Причем зачастую для этого использовали не основные, сущностные признаки, закрепленные в археологическом материале, а показатели формально-типологического порядка. При таких условиях нередко описание археологических памятников приобретало ярко выраженную иллюстративную роль, а социально-исторические исследования — социологизаторский характер, в которых преобладали общесоциологические схемы. Забывалось, что в исследовании конкретных социально-исторических процессов требовалось общеисторическое рассматривать сквозь призму локального и индивидуального проявления в отдельных обществах.
Таким образом, создалась опасность схематизма, подмены освещения всего богатства конкретно-исторической действительности общими социологическими выводами, шаблонно применяемыми в каждом конкретном случае. Причиной такого уклона было небольшое на то время количество исследованных памятников. Имеющийся археологический материал был тоже недостаточен для того, чтобы на его основе создавать достаточно всесторонние конкретно-исторические реконструкции. Но в то же время следует учитывать, что на шкале социального времени отдельные археологические комплексы возможна было разместить только исходя из знания общей схемы социального развития.
Сейчас мы понимаем, что по-другому и быть не могло. Ведь при помощи философских категорий раскрывают всеобщие законы развития общества, рассматривают его в наиболее общей, абстрактной форме, а археология по традиции ставила своей задачей изучение главным образом предметных остатков отдельных обществ древности в их локальных своеобразиях. Непосредственное перенесение философских законов и категорий в сферу конкретно-исторических исследований не могло не привести к схематизму, при котором утрачивалась конкретно-историческая специфика и затушевывались различия между отдельными обществами.
Достаточно очевидно также, что ситуация 30-х гг. сложилась не только в силу слабой источниковой базы, но и недостаточно глубокого овладения марксистской теорией кадрами археологов. Это было время еще первых шагов в формировании марксистского материалистического понимания исторического процесса.
Положительными результатами развития археологической науки в 30-х гг. были отказ от наметившегося схематизма и переход на путь накопления и всестороннего изучения новых археологических источников, необходимых для полноценных социально-исторических разработок. Приоритетной задачей стали экспедиционные исследования, накопление археологических источников и создание на их базе первичных предметных археологических реконструкций. Эти приоритеты определили развитие археологического знания на все послевоенное время, при этом, однако, был сделан крен в такой мере, что все меньше стали уделять внимания разработкам социально-исторической проблематики и особенно разработке теоретико-методологических основ археологических исследований.
Из двух задач — методологической и источниковедческой — первая более сложная, требующая, глубокого и всестороннего усвоения философии и адаптации ее к усложнившемуся археолого-вещеведческому знанию. Вторая — связанная с необходимостью накопления новых археологических источников — в познавательном отношении менее сложная, и привела к быстрому расширению полевых исследований.
Однако и на протяжении всех этих лет продолжались исследования по социально-исторической проблематике, конечно, в значительно меньших масштабах, чем это позволяли сделать объемы полевых работ.
За исключением методики полевых исследований, совсем не разрабатывались методологические проблемы, что не способствовало совершенствованию методологической культуры исследований. Так постепенно сложилась угрожающая диспропорция в накоплении знания: скопление больших археологических комплексов, не введенных в активный научный оборот, — изучение социально-исторических проблем древних обществ, несовершенство методологического арсенала решения этих проблем. Именно здесь следует искать истоки современной проблемной ситуации в археологии — она вызвана актуальными практическими потребностями, необходимостью развития исследований по истории древних обществ, которая должна рассматриваться в плане социально-исторического развития. Осознание проблемной ситуации требует серьезного анализа не только содержательного, но и логико-методологического аспектов археологического знания.
Логико-методологический анализ сложившихся проблемных ситуаций сопряжен с большими трудностями и познавательного, и социально-психологического порядка. Всякая методологическая работа неизбежно должна начинаться с критического анализа достижений, пересмотра и ревизии устоявшихся взглядов и оценок, выдвижения новых методологических приемов, в большей или меньшей мере уточняющих и даже отрицающих общепринятые подходы к анализу привлекаемых источников. Это требует преодоления не только значительных творческих, но также серьезных психологических преград. В этом отношении археология не составляет исключения.
В настоящей монографии не ставится задача рассмотрения всего спектра проблемной ситуации в современной археологии — для этого потребовалась бы не одна книга. Авторы затрагивают лишь отдельные, наиболее важные темы, связанные с исследованием экономики и общественного строя обществ по археологическим источникам. Поскольку это первые шаги в анализе проблемной ситуации, то естественно, что в большинстве своем они направлены на критический анализ содержания знания и накопленного на сегодняшний день опыта по изучению социально-исторического прошлого средствами археологии.
Как и любая первая проба, в одних случаях анализ удачен более, в других менее. Все это не могло не сказаться на содержании и структуре разделов книги, которая носит очерковый характер.
Введение и заключение подготовлены В.Ф.Генингом и С.В.Смирновым. Первая глава написана Ю.Н.Захаруком, вторая — В.Ф.Генингом, третья и четвертая — С.В.Смирновым, пятая — Л.А.Черных, шестая — Е.П.Бунятян, седьмая — А.Г.Колесниковым. Большая часть работы выполнена сотрудниками Отдела теории и методики археологических исследований Института археологии согласно планам Института и Научного совета ”Философские и социальные проблемы науки и техники” АН УССР.
К оглавлению книги «Проблемная ситуация в современной археологии» | К следующей главе