К содержанию книги «Нить Ариадны. В лабиринтах археологии» | К следующему разделу
Здесь не было холмов, подобных тем, которые занимали Кортона, Орвието, Вейи, Рузеллы и многие другие этрусские города. Это была заболоченная равнина, тянувшаяся до самого моря. Не должно было быть здесь и некрополей, подобных выявленным в низинах под названными городами. Однако именно эти места начиная с 1921 г. стали доставлять дополнительный доход обитателям городка Комаккьо, расположенного на одном из русел реки По. Вместо раков они стали извлекать со дна вазы, саркофаги.
Сразу же сюда зачастили «любители старины». И уже через год после них появились археологи. В 1922 г. было раскопано 46 погребений, в 1923 г. — 177, всего до начала Второй мировой войны было вскрыто 1200 могил.
[adsense]
С той поры минули десятилетия. Археолог Нерео Альфиери молча смотрел на расстилавшуюся перед ним равнину. Жирная черная земля из раскопа, как на полотнах Ван Гога, контрастировала с блеклыми красками окружающего пейзажа. «Но где же здесь Спина? — задумался археолог. — Где этот город, находившийся на месте впадения в море Пада (По)? Где эти места, посещенные гомеровским героем Диомедом? Они, должно быть, где-то здесь. Некрополи всегда находились близ поселений. Живые и мертвые жили бок о бок. Но где искать Спину? Может быть, прямо подо мной или к востоку. А может быть, к северу от раскопа. Рыть наугад? Но это роскошь даже тогда, когда памятник погребен в песке или глине. А тут болото. Если бы мой взор мог проникнуть сквозь землю!»
Альфиери нахмурился. Помимо воли нахлынули образы прошлого. «Рев американских танков на пыльных дорогах Апулии. Грохот разрывов. Тучи самолетов в воздухе. Может быть, среди английских летчиков был и Джон Брэдфорд? Отгремела война. Материалы аэрофотосъемок можно было сдать в военный архив. Но до этого с их помощью были открыты неолитические погребения и установлен план некрополя в Черветери. И русские где-то в Армении обнаружили с воздуха древний город. Трава над погребенными стенами после дождя выделялась цветом. На снимке образовались темные полосы… А что если использовать аэрофотосъемку у нас?»
В октябре 1956 г. над болотистой равниной появились «полдеры». Штурманы включили съемочную аппаратуру. Альфиери с нетерпением ожидал, когда проявят пленку. Вот она в его руках. Ничего, кроме маленьких пятнышек.
И снова «полдеры» в воздухе. На этот раз съемкой руководит профессор Вальвассори, в прошлом военный летчик и искусный фотограф. Снимки делаются с различной высоты, при различном освещении, на разных пленках.
И вот он, самый счастливый момент в жизни археолога! Перед Альфиери на столе контуры Спины с ее каналами. Темные полосы создавались зеленью более густой на месте бывших каналов. Там же, где зелень бледнее, надо искать остатки домов.
Уже до начала раскопок Альфиери было ясно, что перед ним этрусский город. Каналы, пересекаясь под прямым углом, образовывали инсулы. Во время приливов в каналы поступала морская вода и очищала их. В Спине, как и в Венеции, улицами были каналы. Дома же стояли на сваях.
Раскопкам мешали вода и ил. Чтобы сдержать их напор, установили металлические щиты в форме цилиндра, включили мощные насосы. Но вода просачивалась снизу. Рабочим выдали резиновые сапоги и ведра. Сам Альфиери был похож на водолаза.
Рядом с городом были обнаружены некрополи Валле Пега и Вале Требба. Типичные погребения VI и IV вв. до н.э. Судя по именам собственным в погребальных надписях, город был населен этрусками и греками. Однако город был этрусским. Об этом заявляла этрусская надпись mi tular — «я — граница».
Сосуды, покрытые липкой грязью, были все одного цвета. Но стоило их обмыть, как заблестели краски и лак. Скорее всего, они принадлежат V в. до н.э. Великолепные аттические вазы! И вовсе неожидаемая для этих мест находка… Бронзовые статуэтки! Юные атлеты с диском и скребком, воины в панцирях, женщина с зеркалом. А что в руках у этого юноши? Венок! Он победил в борьбе или беге и заслужил эту награду.
И все это было доставлено на греческих кораблях. Во время прилива они проплывали каналом к самому городу. Матросы бросали сходни. Рабы выносили из трюмов все эти вещи, сделанные руками искусных афинских гончаров и коринфских кузнецов и ювелиров. Опустевший трюм заполнялся золотым зерном, слитками серебра, золота и янтарем, ценимым за красоту и целебные свойства.
Греки долгое время не догадывались, что янтарь находят на берегах Северного и Балтийского морей и оттуда через земли германцев и галлов доставляют через Бренерский перевал и Италию к Адриатическому морю. Текущий поблизости Пад казался им местом добычи янтаря. Так возникла басня о сыне бога солнца Фаэтоне, упавшем здесь с солнечной колесницы, и о его горюющих сестрах, превращенных в плакучие ивы. Их застывшие слезы — это янтарь. В Спине разгружалась лишь небольшая часть товаров. Все остальное по руслу могучей реки достигало ее притоков и по ним доставлялось в города колонизованной этрусками Паданской равнины.
Как во все времена, экономические интересы переплетались с политическими. Северная этрусская конфедерация использовала Спину
для все расширяющихся (в связи с поражением этрусков на побережье Тирренского моря) контактов с греческим миром. Ведь город с давних пор был связан с общегреческим религиозным центром Дельфами и имел там собственную сокровищницу. Это давало возможность обитателям Спины беспрепятственно посещать Афины, Коринф и другие города.
Называя Спину «этрусской Венецией», мы принимаем во внимание лишь внешнее сходство: каналы-улицы, дома на сваях. Значение же этих городов несопоставимо. Этрусским городам, не имевшим собственных портов, Спина открывала самый короткий и безопасный путь в Эгеиду и Восточное Средиземноморье.
Путь из Тирренского моря в греческие моря был не только длиннее, но и опасней. Еще до Сицилийского пролива судоходству угрожали соперники-липарцы, обладавшие сильным флотом и навыками морской войны. Сам же Сицилийский пролив, особенно после разрушения в 510 г. до н.э. дружественного этрускам Сибариса, был для них пострашнее мифических Сциллы и Харибды.
И, скорее всего, этому Адриатическому пути греки эпохи греко-персидской и Пелопонесской войн обязаны знакомству с вызывавшими у них восторг памятниками этрусского художественного ремесла. В то же время о плаваниях торговых этрусских кораблей в восточном направлении не сообщает ни один из древних авторов — может быть, потому, что в них не видели ничего необычного. Однако археологические находки компенсируют отсутствие сведений в литературных источниках. Этрусскую керамику обнаружили на островах Керкира, Итака, Наксос, Делос, Хиос, Родос, в материковой Греции (Коринф, Афины, Перахора), в Малой Азии (Смирна, Даскилейон), в Сирии (Расэль-Басий), Ливане, на западном побережье Черного моря (Истрия). Этрусские бронзовые изделия нашли в Афинах, Дельфах, Додоне, Олимпии, а изделия из слоновой кости — на островах Кипр и Родос. Обнаружены также этрусские надписи VI—V вв. в Иллирии, в Афинах, в том числе и на акрополе, и на Эгине в святилище Афины Афайи на лаконской чаше третьей четверти VI в., свидетельствуя самим местом находки о присутствии на острове принесшего этот дар этруска.
[adsense]
Торговля со временем стала убыточной. Местные жители уже не набрасывались на расписные вазы и бронзовые статуэтки. На агоре Спины появились краснофигурные сосуды и бронзовые изделия. Если приглядеться, можно было заметить, что рисунки на них грубее и краски не так ярки. Но эти вазы и статуэтки стоили вдвое и даже втрое дешевле привозных. Это была уже работа местных обитателей Спины, этрусков или венетов. Эти варвары, как их называли греки, научились подражать греческим гончарам, художникам, ювелирам. Все реже греческие корабли заходили в Спину.
Конечно, одним лишь упадком торговли трудно объяснить запустение Спины. Город страдал от наводнений, а у поредевшего населения не было ни сил, ни средств для восстановления каналов, построенных искусными этрусскими инженерами. Каналы обмелели и заросли илом. Песчаные наносы отделили их от лагуны. Море отступало все дальше и дальше. В I в. н.э. на месте Спины расположилась жалкая деревушка. Если бы какой-нибудь римский поэт посетил ее, ему могли прийти те же грустные мысли, какие пришли Александру Блоку, побывавшему в соседнем городе Равенне:
А виноградные пустыни,
Дома и люди — все гроба.
Лишь медь торжественной латыни
Поет на плитах, как труба.
Лишь в пристальном и тихом взоре
Равеннских девушек порой
Печаль о невозвратном море
Проходит робкой чередой.
Минула еще пара сотен лет. Исчезла и деревушка, раскинувшаяся на месте Спины. В Средние века никто уже не знал и не помнил о древнейшем этрусском порте. Ветер порой пробегал по зарослям тростника и оживлял рябью зеленоватые болотца.
К содержанию книги «Нить Ариадны. В лабиринтах археологии» | К следующему разделу