А.М. Малолетко — Пришлое население Сибири и его этническая привязка

Сибирь, в первую очередь ее южные предгорные районы, была заселена около 30 тыс. лет назад и длительное время, не менее 25 тыс. лет, была рефугиумом (убежищем) для этого изначального населения. Физический тип последнего был смешанный: европеоидный с заметной выраженностью монголоидных черт. Однако это не были метисы: аборигенное население, мигрировавшее из Восточной Европы, приобрело монголоидные черты в результате расовой эволюции в ходе длительного освоения Сибири. Лишь после первой в истории человечества революции — неолитической — в Сибирь хлынули волна за волной переселенцы с иной материальной культурой и иным физическим типом. Шли они из районов, где уже хорошо были развиты скотоводство и земледелие и где вследствие демографического взрыва наступило относительное перенаселение (Передняя Азия и южные степи Восточной Европы).

Скотоводы Северного Прикаспия (носители ямной культуры) пришли на Алтай (5 тыс. лет назад) и в Минусинскую котловину (несколько позже), где создали афанасьевскую культуру. Это были индоевропейцы по языку (тохары?).

В начале эпохи бронзы, примерно 4 тыс. лет назад и почти одновременно, со стороны Иранского нагорья и Северной Месопотамии в Сибирь пришло несколько групп с различной степенью родства.

На Алтае у пос. Каракол (по Чуйскому тракту) В.Д. Кубарев изучил погребения в каменных ящиках, перекрытых каменными плитами. Внутренние стенки ящиков были покрыты оригинальными рисунками, выполненными гравировкой, выбивкой и трехцветной раскраской. Погребенные положены на спину с вытянутыми ногами и руками. Использовалась красная и черная краски, следы которых отмечены на черепах. Сопроводительный инвентарь беден. Возраст памятников, объединенных в каракольскую культуру, определяется в пределах 2720-1990 лет до н.э. (Кубарев В.Д., 1995).

Погребальные памятники окуневской культуры Хакасии (начало II тыс. до н.э.) сближаются с каракольскими некоторыми чертами погребального обряда: западная ориентация, положение на спине (в Хакасии — с сильно согнутыми в коленях ногами), дно могильной ямы выкладывалось каменными плитками.

В Центральной Туве погребения в каменных ящиках (культура близка к окуневской) изучены на памятнике Аймырлыг-XII и XXVII. Однако физический тип захороненных был иным, нежели у окуневцев. Если окуневцы имели массивный круглый череп с узким лбом, то черепа аймырлыгцев были также массивными, но длинными и с широким лбом. Аймырлыгцы по строению черепа относятся к кругу гиперморфных представителей древней средиземноморской расы и морфологически близки к создателям памятников Карадепе (слой 1) в Южной Туркмении и Сиалк I в Иране.

Примерно 3,7 тыс. лет назад со стороны Восточного Средиземноморья пришли скотоводы, которые в предгорных степях нынешней территории Алтайского края оставили очень эффектные поселенческие и могильные памятники, объединенные под названием елунинская культура. Позднее «елунинцы» были оттеснены в южнотаежные районы Западной Сибири, где их следы отмечаются в контактной зоне с аборигенной кротовской культурой (XVII-XIV/XIII вв. до н.э.). Хоронили «елунинцы» в грунтовых могилах в скорченном положении на левом боку. Руки были согнуты в локтях и находились перед лицом (Кирюшин Ю.Ф., 1987). Антропологический тип елунинцев хорошо изучен. Это были высокорослые европеоиды с длинной черепной коробкой, широким лбом, узким и высоким лицом, явственно заметен альвеолярный прогнатизм. «Елунинцы» принадлежали к восточносредиземноморской малой расе.

Синхронны этим культурным комплексам самусьские памятники Томского Приобья. В составе самусьской культуры четко выделяется три компонента, один из которых имеет явное южное происхождение. По мнению И.Г. Глушкова (1989), этот компонент восходит к скотоводческо -земледельческим культурам Средней и Передней Азии. Антропология самусьцев до сих пор не изучена. Некоторые представления о расовом типе носителей самусьской культуры можно получить по каменной скульптуре из Самусьского памятника, есть его хотя бы отдаленное портретное сходство. В.А. Дремов (1984) так характеризует скульптуру: крупный, чуть ли не арменоидный нос с выпуклой спинкой и высоким переносьем, большие навыкате глаза, массивная нижняя часть лица.

Только у «самусьцев» более или менее достоверно определена этническая (языковая) привязка: они были самодийцами (Малолетко А. М., 1993). Носители остальных культур («окуневцы», «елунинцы», «каракольцы», «аймырлыгцы») при их несомненном, на наш взгляд, переднеазиатском происхождении (Северная Месопотамия, Иранское нагорье) не могут быть этнически идентифицированы с исторически известными группами (касситы, луллубеи, шумеры, эламиты). Да и между собой эти культуры не столь близки, чтобы их считать этнически родственными. Постулируемое родство «самусьцев» и «окуневцев» (а также близость к ним «ростовкинцев» Омской области) не базируется на антропологических признаках. Сходство элементов материальной культуры можно объяснить близостью исходной территории. Поэтому не исключено, что носители южносибирских археологических культур эпохи ранней бронзы говорили на разных языках, следы которых в языках исторически известных аборигенов Сибири не выявлены. Можно только с увереностью говорить о том, что эти языки не были индоевропейскими. Это были трансформированные в ходе саморазвития языки изначальной языковой общности, начало формирования которой относится к позднему палеолиту. Передняя Азия с глубокой древности была территорией, на которой энергично протекали этногенетические процессы и развивались разнотипные языки, лишь небольшая часть из них зафиксирована в документах. Недаром именно здесь родилась легенда о Вавилонской башне.

Представление о самодийской природе носителей каракольской культуры является умозрительным и археологически не подтверждается. Следы этой культуры в безусловно самодийских археологических материалах отсутствуют, в то время как самусьские реминисценции явны в кулайской культуре, сформированной самодийцами группы кас.

В первой половине II тыс. до н.э. из Малой Азии и дальнего Закавказья через Кавказ на Юж¬ный Урал хлынула мощная волна скотоводов и искусных металлургов. Это были родственные по языку хатты, каски, хурриты и носители куро-аракской культуры (предки дагестанцев-удин). На Кавказе их потомками являются нахско-дагестанские и адыго-абхазские. Путь их зафиксирован арехеологически, топонимически и по лексике, переданной мигрантами народам Сибири. Мигранты известны в среде археологов как андроновцы-федоровцы. Аридизация климата Сибири в то время привела к некоторому смещению природных зон и трансформации ландшафтов. На месте таежных ландшафтов в условиях хорошего дренажа и потепления сформировались обширные луга, которые привлекли к себе скотоводов. Внедрение мигрантов в среду угров, традиционных охотников, рыболовов и собирателей, привело к формированию гибридных культур, в которых долгое время язык пришельцев был доминирующим. Именно в таежных районах Западной Сибири, обойденных судьбоносными историческими катаклизмами, до наших дней дошли малочисленные потомки этих малоазийских мигрантов, оставивших глубокий след в материальной, духовной культуре и этногенезе народов Сибири. Это — кеты (енисейские остяки) и недавно сошедшие с исторической сцены их соплеменники — котты, ассаны, арины, пумпокольцы-тымдыгеты (Малолетко А.М., 2000). Их топонимы сохранились до наших дней на обширной территории от р. Камы до Селенги и от слияния Оби и Иртыша до Тувы и Алтая. Географические термины (игай — «речка», инк — «вода»), некоторые элементы базовой лексики (амп — «собака», юх — «дерево», коги — «камень», вала — «место» и др.) сохранились в языке хантов и используются ими как родные.

Заметное влияние на древние языки Сибири оказали арийцы (индоиранцы) и иранцы как древние, так и средневековые. Арийские следы более заметны в финнской группе, что связано с давним контактом финнов Восточной Европы с ранними индо-иранцами. Возможно, это были носители срубной культуры или волжско-окские племена второй половины III тыс. до н.э. Немногочисленные арийские слова в угорских, по мнению В.И. Лыткина (1953), заимстовованы через пермяков. Для угров характерны древнеиранские заимствования как в области материальной культуры, так и лексики и мифологии. Но, учитывая, что эти слова имеются и в восточнофинских языках (коми-зыр. удм. пап, хант., манс. пап — «хлеб» — из др.-ир. ni-kan — «закапывать в золу»), можно также предполагать, что и эти заимствования шли через пермяков. Вероятно, что древние иранцы не контактировали непосредственно с уграми. Возможен был лишь обмен вещами, мифологическими сюжетами (Мир-Сусне-хум «мир, озирающий человек» — из иранского пантеона бог Митра, птица Карс — из индоиранского прообраза птица Гаруда).

Приведенный обзор не является исчерпывающим. Изложены лишь основные вехи сложнейшего процесса этногенеза западносибирских народов. И этот процесс был, несомненно, более сложным.

В этот день:

Дни смерти
1984 Умер Андрей Васильевич Куза — советский археолог, историк, источниковед, специалист по древнерусским городам.
1992 Умер Николас Платон — греческий археолог. Открыл минойский дворец в Закросе. Предложил хронологию базирующуюся на изучении архитектурных комплексов (дворцов) Крита.
1994 Умер Сайрус Лонгуэрт Ланделл — американский ботаник и археолог. В декабре 1932 года Ланделл с воздуха обнаружил древний город Майя, впоследствии названный им Калакмулем, «городом двух соседних пирамид».

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014