Эгейская археология

К содержанию книги «Нить Ариадны. В лабиринтах археологии» | К следующему разделу

Этот краткий очерк посвящается памяти другу моей юности Татьяне Давыдовне Златковской, внесшей серьезный вклад в историю згейской археологии

Сейчас уже трудно себе представить, что в 60-х гг. XIX в., уже после открытия в Египте и Месопотамии древнейших цивилизаций греко-анатолийский мир считался континентом мифов, а его обитатели — дикарями, лишенными письменности. Только в 70-х гг. того же века пелена мифов начала рассеиваться и стали вырисовываться контуры эгейской цивилизации, пусть не столь древней, как ее великие восточные сестры, но обладающие своим неповторимым обликом и теснейшим образом связанные с судьбами материка, получившего название от финикиянки Европы. Неполные сто сорок лет для истории науки — это короткий период, этрускология перешагнула за полтысячелетия, но сделано уже достаточно много, чтобы подвести некоторые итоги.

Клады и вклад Шлимана

ТРОЯ. Имя Генриха Шлимана (1822—1890) объединило два мифа — легендарный подтекст «Илиады» и миф, созданный самим Шлиманом о его собственных невероятных открытиях. В отличие от аристократичного Иоганна Винкельмана, теоретика науки об искусстве, Шлиман был дельцом до мозга костей и героем новой буржуазной эпохи, вложившим в раскопки огромные средства, накопленные в ходе коммерческих операций в России и Америке. Он впервые умело использовал такое буржуазное средство, как реклама. В 1868 г., во время ознакомительного путешествия по Греции и Турции, обозревая места своих будущих раскопок, он представляет себя читателям выходцем из общественных низов и самоучкой, видящим в обогащении средство прославиться в той области, которая была уделом профессиональных ученых. Вступая в полемику с официальной наукой, Шлиман усматривает ее порок в чрезмерной критике античных авторов и полагает, что в ходе раскопок ему удастся доказать, что всё сказанное Гомером заслуживает безусловного доверия. Для Шлимана нет разницы между мифом и сообщением очевидца. Он не сомневается в том, что описанная Гомером Троянская война столь же реальна, как, например, Пелопонесская война или войны его времени.

Генрих Шлиман

Генрих Шлиман

До Шлимана не было в точности известно, где находилась гомеровская Троя. Большинство ученых считали, что она располагалась на холме Бунарбаши у выхода реки Скамандра в долину. Еще в конце XVIII в. на этом холме локализовал город Гомера французский путешественник Ле Шевалье. Позднее его мнение поддержали такие авторитеты, как Г. Кипперт, Э. Курциус, фельдмаршал Мольтке. Для Шлимана единственным авторитетом оказался британский консул Франк Калверт, убедивший его провести раскопки на частично принадлежавшем ему холме Гиссарлык.

Уговорить турецкое правительство на раскопки было делом нетрудным. Турция находилась в состоянии острого финансового кризиса. Шлиман обещал туркам отсрочить уплату долга и процентов, если ему позволят раскопать какой-то пустынный холм. Турки смотрели на Шлимана как на безумца и даже разрешили привлекать к работе местных крестьян.

Вскрытие Гиссарлыка началось 11 октября 1871 г., через три года после первого посещения Шлиманом этого холма. Едва заступ вошел в землю, раздался характерный стук. Стена, сложенная из каменных квадров! Шлиман готов был уже принять ее за стену гомеровской Трои, но под первой стеной оказалась вторая… Углубляясь в земные слои, Шлиман разрушал памятник за памятником.

Говорят, семь городов спорили за честь считаться родиной Гомера. Шлиман был уверен, что открыл семь Трой. Но какая из них гомеровская? Шлиман считал само собой разумеющимся, что гомеровская Троя находилась очень глубоко. Он поместил ее во втором слое снизу, хотя керамика этого слоя, оружие и украшения из золота были крайне примитивными и не содержали ничего общего с памятниками, описанными Гомером. Некоторые сосуды имели форму человеческого лица или женской фигуры. Здесь изобиловали каменные топоры, ножи, лопаты. Самого Шлимана начали одолевать сомнения в правильности определения слоя. Но разрешить загадку гомеровской Трои он так и не смог.

Поиски Шлимана бросили свет на прошлое одного из культурных центров Малой Азии. Это стало ясно специалистам, которые вскоре посетили место раскопок. Шлиман охотно принимал у себя ученых и даже оплачивал их расходы. Но самому Шлиману не хватало броских находок, которые привлекли бы внимание широкой публики, потрясли бы ее воображение. Такие находки появились за день до объявленного срока окончания работ — 14 июня 1873 г.

В стене, опоясывавшей развалины «дворца Приама», в глаза бросился какой-то блестящий предмет. Золото! Не обращая внимания на опасность обвала, Шлима бросился извлекать клад. Вместе с золотыми сосудами вновь появились на свет медный щит, медный котел, медные топоры и наконечники копий. Украшения наполняли красную шаль Софии, молодой супруги археолога. Конечно, он был уверен, что открыл сокровища Приама. Надев ожерелье на шею своей красавицы, Шлиман шептал: «Елена!» В это мгновение он не сомневался, что две тысячи лет назад именно это ожерелье украшало Елену Прекрасную, из-за которой разгорелась Троянская война. Между тем, как было выяснено учеными впоследствии, это ожерелье и другие сокровища принадлежали царю, жившему за тысячу лет до Приама!

Карта-схема Троады.

Карта-схема Троады.

Уже после Шлимана Вильгельм Дёрпфельд (1853—1940), возглавивший руководство работами и проведший две раскопочные кампании 1893 и 1894 гг., установил, что на холме Гиссарлык сохранились остатки не семи городов (как считал Шлиман), а девяти. Первые пять поселений (Троя I—V) Дёрпфельд отнес к доисторической эпохе (III — первая половина II тысячелетия до н.э.), шестое поселение отождествил с Троей, воспетой Гомером, а три верхних слоя (Троя VII—IX) приписал греческой и римской эпохам. К сожалению, большая часть построек, относящихся к описанной Гомером Трое, была разрушена Шлиманом во время его лихорадочных поисков города Приама и Гектора.

Впоследствии, в 1932—1938 гг., американским археологам под руководством Карла Блегена, до этого раскапывавшего Коринф, удалось уточнить хронологию слоев, или «городов» Трои Троя II (2300—2100 гг до н.э.), которая оставила нам найденный Шлиманом «клад Приама», переживала первый блестящий расцвет и погибла в результате грандиозного пожара. Tроя III—V (2100-1900) были бедные поселениями с узким улочками и неказистыми домами. Троя VI — город наиболее блестящего развития культуры па холме Гиссарлык, занимавший обширную территорию. Его стена с башнями была мощнее всех существовавших ранее или позднее.

В это время (1800—1300 до н.э.) появились новая керамика, новые формы бронзовых изделий, новые типы жилищ и неизвестный ранее погребальный обряд. Впервые стала использоваться лошадь. Население поддерживало теснейшую связь с Балканским полуостровом. Отсутствуют следы какого-либо завоевания. Город был разрушен мощным землетрясением, но большей части его населения удалось избежать гибели. Оно вернулось и отстроило новый город слоя VIIa, который вскоре (около 1300 г. до н.э.) погиб в результате пожара. Таким образом, загадка Трои осталась нерешенной. Во времена Трои VIIa, которую мы считаем гомеровской, по другую сторону Эгейского моря пользовались собственной письменностью. Письменностью обладали и хетты, жившие в Анатолии, к востоку от Трои (Илиона), известной им как «Виллуса». Почему же троянцы были неграмотными? И на каком языке говорили в действительности герои, произносящие в «Илиаде» свои речи по-гречески?

На последний вопрос удалось ответить М. Кауфману, раскапывавшему Трою в 1989 г. Он нашел первый письменный документ на анатолийском языке, написанный лувийской иероглификой. И еще одно его открытие — оборонительная стена из дерева. Как тут не вспомнить строки Осипа Мандельштама о деревянных стенах Трои? Они родились за семьдесят лет до открытия М. Кауфмана:

Прозрачной слезой на стенах проступила смола,
И чувствует город свои деревянные ребра,
Но хлынула к лестницам кровь и на приступ пошла,
И трижды приснился мужьям соблазнительный образ.
Где милая Троя? Где царский, где девичий дом?
Он будет разрушен, высокий Приамов скворешник,
И падают стрелы сухим деревянным дождем,
И стрелы другие растут на земле, как орешник.

ЗА ЛЬВИНЫМИ ВРАТАМИ. Покинув на время Трою, Шлиман обратился к Микенам. В Микенах, названных Гомером «златообильными», царствовал предводитель ахейцев Агамемнон. В этом же городе, после возвращения из Трои, он был убит собственной женой.

Местоположение Микен не нужно было устанавливать с помощью лопаты. На поверхности земли сохранились описанные еще в древности «Львиные врата», составлявшие часть укреплений Микен.

София Шлиман в украшениях из клада

София Шлиман в украшениях из клада

7 августа 1876 г. Шлиман вступил в Микены через расчищенный его рабочими порог «Львиных врат». Он не задумывался, являются ли фигуры двух зверей просто украшением или имеют некий религиозный смысл. Он не сомневался, что именно здесь находились развалины дворца, в котором не простившая измены Клитемнестра заколола своего супруга Агамемнона. В городе, известном Гомеру как «златообильные

Микены», Шлиман надеялся отыскать гробницу с царскими сокровищами.

Через несколько дней землекопы обнажили участок, прикрывающий западный склон холма. На свет вышли обломки архаической керамики, остатки киклопических построек и среди них девять больших плит, в которых Шлиман признал надгробные памятники царского некрополя. Последующие раскопки показали, что плиты находились внутри огороженного каменной оградой круга диаметром 25 м. Шлиман вспомнил, что у Гомера говорится о подобном круге, в котором восседают царские советники. Еврипид также упоминает кругообразную площадь в Микенах. Шлиману стало ясно, что это городская площадь — агора, а окружавшие ее остатки киклопических построек — дворец Атридов, потомков царя Атрея, легендарного отца Агамемнона.

В октябре 1876 г. под плитами наткнулись на четырехугольное углубление — гробницу, высеченную в скале. Она была пуста. Вторая гробница в скале на глубине 4,5 м содержала три скелета, вытянутых в высоту. По несколько покойников имели и четыре остальные гробницы. Это был целый круг захоронений, существование которого Шлиман предполагал, поскольку о нем сообщает в «Описании Эллады» Павсаний.

В одной могиле Шлиман насчитал 15 золотых диадем — по пять на каждого из трех усопших. Кроме того, там были золотые венки и другие украшения. В другой могиле лежали останки трех женщин, обложенные 700 тонкими золотыми пластинками с изображениями животных, медуз, осьминогов. Эти пластинки некогда были нашиты на одежду. На одном из скелетов оказалась золотая корона из 36 тонких золотых листиков. Шлиман нашел еще пять золотых диадем, множество золотых фибул с драгоценными камнями, секиры из позолоченного серебра. Но более всего впечатляли золотые маски, закрывающие лица покойников и воспроизводившие их облик. Подобные предметы за пределами Микен не найдены.

28 ноября 1876 г. Шлиман, воодушевленный этими находками, отправил греческому королю ликующую телеграмму: «Крайне счастлив сообщить Вашему Величеству, что открыл могилы, которые предание, подтвержденное Павсанием, считает гробницами Агамемнона, Кассандры, Эвримедона и их спутников, убитых на пиру Клитемнестрой и ее любовником Эгисфом. Я нашел в этих гробницах великолепные произведения искусства из чистого золота. Они смогут наполнить большой музей, который станет самым великолепным во всем мире и привлечет миллионы чужеземцев…»

В одной из гробниц Шлиману попался на глаза кинжал, и при его последующем описании он обратил внимание на едва заметные золотые головки звоздиков на его лезвии. Впоследствии при зачистке работниками музея на этом кинжале была обнаружена великолепная инскрустация цветными металлами по бронзе, изображения сцены охоты на льва. Пятеро охотников, вооруженных копьями и луками, преследуют разъяренное животное. Это открытие можно считать символическим. От археолога нельзя требовать истины в последней инстанции. Он, прежде всего, открыватель.

Шлиман не сомневался, что в шахтовых гробницах нашли упокоение герои Гомера — ведь их тела были осыпаны золотом и драгоценностями. К тому же, как казалось Шлиману, при погребении торопились, словно желая скрыть следы преступления. «Покойных, словно падаль, бросили в ямы». В подтверждение своих догадок Шлиман приводил цитаты из трагедий Эсхила, Софокла, Еврипида. Этим он вызвал скептическое отношение к своим умозаключениям. Ведь каждому здравомыслящему человеку ясно, что греческие драматурги V в. до н.э. не могли иметь точных данных об обстоятельствах гибели гомеровских героев, живших в XII в. до н.э.

Золотая маска из Микен. XVI в. до н.э.

Золотая маска из Микен. XVI в. до н.э.

Раскопки в Микенах были продолжены сотрудником Шлимана Стаматакисом и другим греческим ученым, Хр. Цундасом. Они в целом подтвердили датировку гробниц, предложенную Шлиманом. Шахтовые гробницы оказались всего на два века старше времени Агамемнона. Особое значение имели раскопки 1951 и 1954 гг. за пределами акрополя Микен, в ходе которых был обнаружен незамеченный Шлиманом еще один погребальный круг (так называемый могильный круг «Б») из 24 могил, шахтовых и ящиковых — с захоронениями в гробах. Лишь тогда удалась получить правильное представление об архитектуре и погребальном обряде шахтовыых гробниц. Их пол покрывал слой гальки, нижняя часть погребальной камеры была облицована каменной кладкой высотой до 1 м. Верхние края кладки служили опорой балочного перекрытия. Никакой спешки в захоронении не было. Перекрытие сгнило и обвалилось на покойника!

Греческий путешественник II в. н.э. Павсаний, описывая руины древних Микен, сообщает: «Тут были и подземные сооружения Атрея и его сыновей, где хранились их сокровища и богатства». Одно из этих сооружений было раскопано Шлиманом совместно с греческим ученым Стаматакисом, которому правительство Греции поручило надзор за деятельностью открывателя Трои. Это была купольная гробница высотой 13 м и диаметром 14,5 м. Этот «ложный» купол состоит из концентрических кругов кладки. Дромос из каменных плит правильной формы завершается дверным проемом, слегка суживающимся кверху и перекрытым монолитной плитой (около 120 т весом). Никаких богатств и сокровищ в гробнице не оказалось: она была разграблена еще в древности. Такую же купольную форму, но значительно меньших размеров, имеют гробницы, раскопанные вскоре после Шлимана в нижнем городе Микен Христосом Цундасом. Из них было извлечено множество глиняных сосудов, зеркал, гребней, фигурок и оружия. Это и были подлинные сокровища, позволяющие восстановить быт и образ жизни рядовых обитателей Микен.

Тот же Павсаний дает краткое описание городских стен Микен с воротами, на которых стояли львы. Эти ворота сохранились до сих пор. Треугольник над пролетом ворот закрыт большой плитой с рельефом львиц, опирающихся передними лапами на расширяющуюся кверху колонну. Вся композиция производит впечатление грубой силы и прекрасно гармонирует с мощными стенами и открывающимся с акрополя горным пейзажем.

Раскопки Шлимана мало что дали для понимания жизни и культуры Микен. Они напоминают набег, целью которого был захват драгоценностей. Исследования Микен, начавшиеся в XX в., связаны с именами англичанина А. Уэйса и американца К. Блегена. Их раскопки 1920—1923 гг. в крепости Микен заставили изменить прежние представления об истории Микен и всего Эгейского мира. Будучи последователями Эванса, эти ученые придерживались предложенной им периодизации истории Эгейского мира эпохи бронзы — ранний, средний и поздний (или микенский) элладские периоды (на Крите соответственно ранне-, средне- и позднеминойский периоды). В ходе раскопок так называемых ящиковых погребений в слоях среднеэлладского периода, датируемых 2000 г. до н.э., они обнаружили керамику типа, который Шлиман называл «минийским», причем в столь значительном количестве, что можно было предположить приход нового населения.

Появление этой керамики, равно как и ее носителей, засвидетельствовано в Трое слоя VIIa, отождествляемого с городом Гомера. Этническая принадлежность этого населения стала ясна позднее, уже после Второй мировой войны, когда были дешифрованы знаки линейного письма Б, не попавшиеся на глаза Шлиману. Но уже в 30-х гг. XX в. Уэйс и Блеген усомнились в правильности утверждения Эванса о том, что микенская цивилизация была «тенью» критской или, как выразился Эванс, «плодом культивированного критского черенка, привитого к дикому побегу материковой Греции».

КРЕПКОСТЕННЫЙ ТИРИНФ. На Пелопоннесе внимание Шлимана привлек также город, считавшийся в древности родиной Геракла. Стены его вызывали восхищение и породили легенду о том, что их соорудили семь циклопов, призванных древним царем Тиринфа Претом. Поэтому они стали называться «циклопическими». Гомер именует Тиринф «крепкостенным». Павсаний сравнивает труд строителей к города с трудом строителей египетских пирамид.

Стены Тиринфа не были скрыты землей. Они выступали из нее на довольно значительную высоту. Пожар превратил камни в известь, а скреплявшую их глину — в кирпич. До Шлимана английский архитектор Пейроуз предполагал, что эти руины — остатки византийской крепости X—XI вв. Шлиман вновь доверился античным авторам, и они не обманули его ожиданий и на сей раз.

Раскопки начались в марте 1884 г., и вскоре Шлиман вновь громогласно объявил о своем открытии: «Троекратное “Ура!”» в честь Афины Паллады. Явлен миру огромный дворец с бесчисленными колоннами».

Город, современный Микенам (первая половина XII в. до н.э.), возвышался на известняковой скале. Стены его были выложены из прямоугольных каменных плит длиной 2—3 м и высотой и толщиной 1 м. Вес некоторых из них достигал 20 т. В нижней части Тиринфа, где располагались дворцовые хозяйственные постройки, толщина стен достигала 8 м, а наверху, в собственно дворце — 11 м, а высота — 16 м.

Благодаря раскопкам Тиринфа впервые удалось установить более или менее точную планировку царского дворца микенской эпохи. На внутренний южный дворик, наряду с другими помещениями, выходил мегарон, ранее известный лишь по описанию Гомера, почти квадратное помещение размерами 12 х 10 м с очагом в центре, между четырьмя поддерживавшими кровлю колоннами. Над очагом находилось отверстие для выхода дыма. Около очага стояло церемониальное кресло царя — трон. Зачастую мегароны микенских дворцов называют «тронными залами».

Наряду с главным мегароном Тиринфа Шлиман открыл два других мегарона, меньших размеров. Один из них был гинекеем (помещением для женщин). Этот мегарон не имел прямого сообщения с мужскими покоями и был отделен от прочей территории дворца рядом помещений. В этой же части находились семейные покои царской четы и ванная комната. Пол в ней заменяла известковая плита весом 20 т. Сама ванна была сделана из глины и расписана красками. Здесь владелец дворца, члены его семьи и гости мылись, умащали себя маслом.

Полы во всех помещениях дворца были выбелены, а в мегароне украшены красными и черными линиями. Одна из стен украшена изображением мощного быка с яростно сверкающими глазами. На спине быка, держась за его рог, представлен мужчина, прогнувшийся в позе акробата. Смысл этого изображения остался непонятен Шлиману. Эта картина получила объяснение только после открытия фресок Кносского дворца на острове Крит.

Тиринф. План укрепленного акрополя

Тиринф. План укрепленного акрополя

К числу шедевров живописи Тиринфа относится фреска, изображающая охоту на кабана. Очень хорошо передано стремительное движение раненого зверя, бегущего сквозь заросли, и возбуждение охотничьих собак. Однако некоторая условность расцветки придает росписям несколько отвлеченно-декоративный характер. Это особенно четко проявляется в небольшой фреске «Охотницы» — в сцене выезда двух девушек, стоящих на колеснице, запряженной парой коней. Боль¬шой интерес представляет и керамика из раскопок в Тиринфе. Уже с самого начала Шлиману было ясно, что она родственна сосудам, которые он обнаружил в Микенах, а также керамике с островов Эгейского моря.

[adsense]

Раскопки Тиринфа увеличили славу Шлимана, но одновременно бросили тень на его раскопки Трои. Тиринфский дворец соответствовал гомеровскому описанию дворцов ахейских царей, но был контрастен слою Трои, относящемуся, по мнению Шлимана, ко времени похода Агамемнона на Илион. Это было жестокое разочарование. Отправившись в 1890 г. на холм Гиссарлык, Шлиман все-таки обнаружил там памятник, современный раскопанному им Тиринфу, — крепостную стену и мегарон с керамикой тиринфского типа. Таков был последний успех Генриха Шлимана. В том же году он скончался.

Открытия Шлимана восстановили авторитет античной традиции, которая в XIX в. подвергалась уничтожающей критике. Роскошь и богатство жизни, описываемые Гомером, до Шлимана не только не находили каких-либо подтверждений в монументальных памятниках, но даже противоречили убеждениям греков классической эпохи, будто «бедность — сестра Эллады». Раскопки Шлимана убеждали в том, что гомеровские поэмы, если и не отображают исторических событий, то все же имеют под собой некую реальную основу. Оказалось, что крепостные стены и башни городов, ворота, внутренние помещения дворцов, описанные Гомером, имеют общие черты с реальными памятниками. Это дает уверенность в том, что мир, о котором рассказывает Гомер, как и археологические памятники Трои, Микен, Тиринфа, относятся к исторической эпохе, предшествовавшей времени создания гомеровских поэм. Специалистам также стало ясно, что три основных открытия Шлимана — Троя II, шахтовые гробницы в Микенах и дворец в Тиринфе — относятся к различным периодам [9]. Это в конце своей жизни понял и сам Шлиман, признавшийся, что не нашел «клада Приама» и не смотрел в лицо Агамемнону.

Генрих Шлиман был счастливым человеком. Его детская мечта побывать в Трое осуществилась с избытком. Ведь кроме Трои он раскопал также Микены и Тиринф. Но как мимолетна желанная всем и недоступная никому фортуна! Мне рассказывали, что с тем же вопросом о счастье обратились к археологу, нашему современнику, также раскапывавшему Трою. «Конечно же, я счастлив! — ответил он. — Ведь мне удалось отыскать уголок, которого не коснулась лопата Шлимана».

К содержанию книги «Нить Ариадны. В лабиринтах археологии» | К следующему разделу

В этот день:

Дни смерти
1995 Умер Артур Дейл Трендал — австралийский историк искусства и археолог античности, специалист по древнегреческим вазописцам.
2016 Умер Борис Георгиевич Петерс — археолог, один из первых отечественных специалистов по подводной археологии.

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика
Археология © 2014