Черкесы и кабардинцы

К оглавлению книги С.А. Токарева «Этнография народов СССР»

Адыгейская, или черкесская, группа — это 1) собственно черкесы (адыге), говорящие на адыгейском («нижнечеркесском», или «кяхском») языке, и 2) кабардинцы с их особым кабардинским («верхнечеркесским») языком. Самоназвание у всех этих народностей одно: «адыге» («Кабарда», «кабардинцы» — в их языке обозначение первоначально лишь политико-географическое: видимо, оно означало «владение князей Каберды»; теперь — и национальное).

Численность этих народов: кабардинцы — 164 тыс., собственно адыгейцы, или черкесы, — 88 тыс. (1939 г.).

Если на Северо-восточном Кавказе старая самобытная культура дожила в основном до самого последнего времени, то в Черкессии, в Кабарде, в Абхазии еще до революции сохранялись лишь остатки прежде существовавшего культурного уклада.

Этногенез и исторические сведения

Предками народов адыгейской группы можно считать упоминаемые еще в античных источниках племена керкетов, зигов, гениохов, синдов, меотов и другие, которые тогда населяли северо-западную предгорную и плоскостную часть Кавказа. Часть этих племен жила оседло на побережье Черного и Азовского морей, часть вела кочевую или полукочевую жизнь в степях. Исторические известия об этих народах и их потомках и дальше продолжаются непрерывной линией. Русская Начальная летопись знает черкесов под именем касогов (кстати, грузины и сейчас называют черкесов «кашаки», а осетины зовут кабардинцев «касаги»). В эпоху монгольского ига северо-западный Кавказ входил в Золотоордынское ханство. После его распада черкесы и в особенности восточная ветвь их — кабардинцы — очень усилились. В XVI в. кабардинцы представляли собой сплоченную и могущественную группу. Уже в середине этого века кабардинские князья вступают в сношения с Москвой. Вторая жена Ивана Грозного — Мария Темрюковна — была дочерью кабардинского князя.

В первой половине XVII в. кабардинцы возглавляли большую коалицию, которая дала отпор агрессии калмыков и остановила их продвижение из-за Волги на Северный Кавказ.

Кабардинские и черкесские племена и позднее сохранили свое превосходство на Кавказе и удерживали его вплоть до присоединения Кавказа к России. Но в 1864 г. большая часть черкесов была принудительно выселена в Турцию. Это была катастрофа, спровоцированная турецкими агентами. Многие злополучные переселенцы погибли в пути, другие погибли в Турции, где им приходилось сильно бедствовать. Потомки оставшихся в живых переселенцев живут в Турции и сейчас, где их насчитывается около 100 тысяч. После этой катастрофы черкесы перестали играть ту значительную политическую и культурную роль на Северном Кавказе, которая принадлежала им в прошлом.

В связи с этим, говоря о численности, расселении и о культуре черкесско-кабардинских племен, необходимо различать эпоху до окончания Кавказской войны (1864 г.) и позднейшую эпоху.

До присоединения к России вся северо-западная часть Кавказа была занята почти сплошь поселениями черкесских племен. Они густо и сплошь населяли всю территорию между Кубанью на севере и востоке, главным хребтом на юге и черноморским побережьем на западе. Несколько особняком стояла восточная группа адыгейских племен — кабардинцы, занимавшие бассейн среднего Терека. Они живут там и теперь. Что касается остальных черкесов, то в настоящее время из всей занимавшейся ими прежней территории населены черкесами только незначительные участки.

Сама численность черкесов до русского завоевания была гораздо больше теперешней. Их насчитывалось не менее 400 тысяч, а по другим данным даже до 1 миллиона.

Происхождение названий «черкес» и «адыге» неясно. Имя черкес предположительно связывают с названием древнего племени «керкеты»; но если это и так, это не есть ответ на вопрос о его происхождении.

Расселение племен

Черкесы прежде делились на целый ряд племен, которые были расселены до 1864 г. следующим образом: на Таманском полуострове и в низовьях Кубани обитали натухайцы, по-черкесски «натхуадж», одно из крупных черкесских племен. Выше по Кубани и по р. Афипсу жили так называемые большие шапсуги, а на Черноморском побережье — малые шапсуги. Шапсуги вместе с натухайцами представляли собой одно целое, с одним общим диалектом. Выше в горах, по левым притокам Кубани, по рекам Белой, Пшишу, Псекупсу жило самое многочисленное из черкесских племен — абадзехи. Эти три племени: натухайцы, шапсуги и абадзехи — по своей численности составляли 9/10 всего черкесского населения. Остальные племена были значительно более мелкими. Из них сравнительно крупную роль играли мохошевцы на р. Фарсу, а между Лабой и Кубанью — темиргоевцы (кемгуи, или чемгуи). По низовьям рек Пшиша и Псекупса жили бжедухи. К востоку от них, между низовьями Пшиша и Белой, обитали хатюкаевцы и, наконец, бесленеевцы, самая восточная из черкесских племенных групп, близкая к кабардинцам и по культуре и по происхождению. Были и другие более мелкие племена.

Особняком стояли кабардинцы, живущие с XIII—XV вв. в бассейне Терека. Они в свою очередь делились на две географические и культурные группы: Большую Кабарду между реками Малкой и Тереком (к западу от Терека) и Малую Кабарду между Тереком и Сунжой (восточнее Терека).

Наконец, были еще два племени, несомненно, нечеркесского происхождения, но ассимилировавшиеся с черкесами; это убыхи и абазины. Убыхи — самое южное из «черкесских» племен — по происхождению, вероятно, были связаны с абхазами. Но уже в XIX в. они слились с черкесами. Они жили по р. Сочи, а в 1864 г. выселились в Турцию в полном составе. Абазинцы (абазины) сохранились до наших дней (около 20 тыс.). Происхождение их спорно. Согласно традиционному мнению, абазины отделились некогда от абхазов, и название их — якобы разновидность того же имени «абхаз». Но советский исследователь Л. И. Лавров показал, что абазины вовсе не абхазы по происхождению, что это — остаток большого самостоятельного народа, некогда жившего к северо-западу от Абхазии; они упоминаются в русской летописи под именем «обезов». Может быть, часть черкесских племен (абадзехи, шапсуги и др.) является по происхождению тоже абазинской, но была очеркешена. Ныне и сами абазины почти слились с черкесами и кабардинцами.

В настоящее время адыгейские народы имеют свои национальные автономные республики и области. Кабардинцы живут в основном в Кабардино-Балкарской АССР. Часть кабардинцев, а также бесленеевцы (вместе с абазинами и ногайцами) живут в Карачаево-Черкесской автономной области (Ставропольского края). Западная часть адыгейцев — в Адыгейской автономной области (Краснодарского края). Шапсуги живут сейчас в основном на Черноморском побережье, в Лазаревском районе Краснодарского края.

Хозяйство

По своему хозяйственному облику адыгейские народы довольно сильно отличаются от народов высокогорных областей Центрального и Восточного Кавказа. Значительная часть территории, населенная в прошлом черкесами и кабардинцами, представляет собой равнину, часть составляет предгорье, и только абадзехи и некоторые другие племена углублялись в гористую часть Кавказа.

Эти географические условия наложили свой отпёчаток и на весь хозяйственно-культурный облик черкесских народов. Основу их хозяйства составляет сочетание земледелия и плодоводства со скотоводством. Земледелие было основано на культуре проса, ячменя и некоторых других злаков. С начала XIX в. к этому присоединилась также культура кукурузы.

Самый характер земледелия сохранял довольно примитивные черты до недавнего времени. Применялся простой деревянный однолемешный плуг. Этот плуг по типу отличался от обычных кавказских плугов, восходящих генетически, как предполагают, к мотыге: черкесский плуг скорее происходит из заступа. Уборка производилась при помощи серпа. Обмолот — копытами животных. Сохранялись такие примитивные орудия обработки зерна, как толчея, ручная мельница. Но наряду с этим применялась и водяная мельница-мутовка общекавказского типа.

Земля очень часто страдала от засух. Урожаи были крайне низки (средний урожай за 1900—1916 гг. — 4,8 ц. с га), и бедной крестьянской семье редко хватало хлеба на год.

В эпоху социализма в адыгейско-кабардинском земледелии произошли резкие перемены: вместо маломощных единоличных хозяйств организованы большие, богатые колхозы, которым государство оказывает помощь. Почти все сельскохозяйственные работы механизированы, на полях работают сотни тракторов и сложных сельскохозяйственных машин. Были осушены десятки тысяч гектар заболоченной земли, и посевная площадь увеличилась в несколько раз. Средняя урожайность повысилась по сравнению с дореволюционными годами в 3—4 раза. Наряду с зерновыми культурами, сохраняющими основное значение, внедряются новые: соя, конопця, эфиро-масличные, а местами и субтропические культуры, как рис, чай, цитрусовые.

Кроме земледелия, особенно на черноморском побережье, крупную роль играет плодоводство, которое у шапсугов и абадзехов составляло и составляет очень существенную статью хозяйства. Пчеловодство развито с очень давних пор (как и на Кавказе вообще). Оно до недавнего времени сохраняло свой довольно примитивный вид с плетеными, обмазанными глиной куполообразными сапетками для пчел.

Существенную статью в хозяйстве составляет скотоводство, особенно у кабардинцев. Здесь во многом сказываются старые степные скотоводческие традиции. В прошлом кабардинцы по обеспеченности скотом занимали первое место среди народов Северного Кавказа. Но этот скот принадлежал в большинстве князьям и сельским богачам. Кабардинские лошади всегда очень ценились. Рогатый скот, овцы и козы также имеют большое значение в хозяйстве.

Стада овец по несколько тысяч голов, прежде принадлежавшие местным богачам, перегонялись пастухами с зимних на летние пастбища; корма для них почти не запасали. Нередки были случаи массового падежа скота от бескормицы или болезней.

Теперь же скот принадлежит колхозам и отдельным колхозникам. Создана прочная кормовая база, обеспечивается ветеринарный уход. Выводятся новые породы овец, высокоудойные породы рогатого скота.

Из других элементов материальной культуры кабардинских и черкесских племен следует отметить развитие ремесел. На первое место среди них нужно поставить обработку шерсти и тканье сукон. Кабардинские и черкесские сукна по своему качеству стояли на очень высоком уровне. Еще в XVIII в. французский консул в Турции Пейсонель отмечал, что некоторые черкесские сукна по своему качеству не уступают французским, которые были в то время лучшими в мире. Но наряду с этими тонкими высококачественными сукнами вырабатывались и грубые сорта сукон. Очень широкой известностыо пользуется бурочное производство, особенно развитое в Кабарде. Кабардинские бурки наиболее ценятся по всему Кавказу. Развито также изготовление войлочных широкополых шляп, сафьяна, выделка седел и прочей верховой сбруи. Женское золотошвейное производство, пришедшее в упадок при капитализме, сейчас начинает вновь возрождаться.

Затем следует отметить металлургическое производство и производство оружия, которое, однако, после присоединения к России пошло на убыль. Черкесские изделия шли, в частности, и на заграничный рынок.

Крупной промышленности прежде не было. Сейчас быстро развивается индустрия, построенная на местных сырьевых ресурсах — консервный комбинат, эфиро-масличный комбинат, деревообрабатывающий, машиностроительный и другие заводы.Часть рабочего класса — из местного национального населения.

Поселения и постройки

В характере поселений и жилищ адыгейских народов встречаются иные формы, чем те высокогорные типы жилищ и поселений, которые типичны для Дагестана. Адыгейский аул некогда представлял собой широко раскинутое на значительном пространстве, иногда на несколько километров, поселение, состоявшее из отдельных усадеб, довольно просторных, окруженных садом из плодовых деревьев и виноградником. Однако после 1860-х годов поселения стали более компактными, так как много черкесов выселилось в Турцию; а оставшиеся мелкие поселки царские власти сселяли вместе.

Прежняя типичная черкесская усадьба представляла собой обнесенную общим забором совокупность трех дворов, разделенных изгородями, но имеющих общий выход на улицу: главный двор, на котором находится жилой дом и несколько хозяйственных построек, затем двор для молотьбы и сена и скотный двор, причем вход ведет туда через главные ворота. Это характерная предосторожность против скотокрадства.
Этот обобщенный вид усадьбы сильно варьировал в зависимости от условий местности, от классовой принадлежности и от других причин.

Внутри усадьбы много зелени, плодовые деревья, виноградники, иногда небольшие табачные насаждения и т. д.

Самый характер жилища опять-таки очень сильно отличается от высокогорных жилищ Северо-восточного и Центрального Кавказа. Правда, старый тип жилища в настоящее время сохранился слабо. Прежде типичным черкесским жилищем была — в противоположность каменным постройкам Дагестана — «турлучная», т. е. плетенная из прутьев и обмазанная глиной сакля, четырехугольная, вытянутая обычно вдоль двора, перпендикулярно к передней стене ограды, боком к главному входу, с двускатной или четырехскатной, но никоим образом не плоской кровлей, покрытой соломой или камышом. Окон она не имела. По передней стене, а иногда и кругом всего дома шел навес на столбах, образующий собой нечто вроде террасы.

Рядом с такого рода жилищем до недавних пор сохранялся еще более примитивный тип постройки, круглый, также плетеный, с шатровой крышей, представлявший собой в новейшее время обычно кухню или летнее помещение. Возможно, что некогда такой тип постройки служил жилищем и более широко применялся. Его можно считать пережитком влияния степной кочевнической культуры.

Обычай сооружать легкие плетеные постройки, очевидно, тоже восходит к традициям кочевого быта. Это сказалось, например, в том, что плетеные постройки делались разборными, стены слабо скреплялись, углы были без угловых столбов, так что при переселениях они иногда разбирались и стены целиком перевозились на новое место.

Любопытно, что эти легкие постройки некоторым образом связаны и с традициями воинственного быта, который очень прочно держался на Кавказе. Но если дагестанцы в связи с постоянными взаимными столкновениями устраивали прочные укрепленные поселения, каменные дома, боевые башни и т. д., то у черкесов создалась обратная традиция. Черкесские воины считали признаком трусости строить укрепленные дома: если человек делает себе каменный дом, значит он не умеет себя защитить.

Во внутреннем расположении помещений и обстановки мы опять видим характерные особенности. У черкесов и кабардинцев дом нередко делился на две половины, мужскую и женскую, с отдельными входами, зачастую не сообщающиеся внутри. Иногда это были даже два отдельных дома, но чаще разгораживался один, который представлял собой как бы соединение вместе двух домов. Эта традиция сохранялась даже в домах нового типа, построенных по русскому образцу.

Уже в XIX в. под влиянием русских начал входить в употребление столбовой дощатый дом, впрочем также довольно своеобразной конструкции. Заслуживает внимания, в частности, особый способ крепления стен наклонными брусьями. Но и дощатое жилище, крытое тесом или черепицей, иногда и железом, представляет собой такую же легкую постройку, ничего общего не имеющую с фундаментальными, прочно построенными жилищами Центрального и Северо-восточного Кавказа.

Характерной особенностью черкесских и кабардинских жилищ является наличие чувала. Это пристенный очаг, приподнятый иногда над уровнем пола, и нависающий над ним дымоход, не присоединенный к самому очагу (в отличие от чувалов у народов Севера). Такой тип пристенного очага с дымоходом характерен и для северо-восточных кавказских народов. Помимо того, имеются наружные печи, стоящие вне жилья и употребляемые для печения лепешек. В настоящее время встречается и русская печь.

Помимо жилища, интересны хозяйственные сооружения в глубине двора, амбары и т. д., часто расположенные на сваях для защиты от мышей, крыс и других животных. Прежде бытовали хранилища для зерна в виде круглых или цилиндрических плетеных сооружений, построенных на сваях и прикрытых сверху тростником или соломой. Чтобы достать зерно, приходилось каждый раз снимать крышу.

У черкесов и кабардинцев был обычай строить отдельное помещение для гостей — «кунацкую» (хачиш по-черкесски). Кунацкая строилась поодаль, вне усадьбы, внутри особой ограды; к ней часто пристраивалась особая конюшня.

Сейчас жилищные условия адыгейского и кабардинского аула резко изменились. Много домов новой стройки, просторных, светлых. Но и старые дома стали более благоустроены. В них городская обстановка, электрическое освещение. Совершенно новым стал облик колхозного аула. Середину его занимают теперь обычно новые постройки общественного и культурного назначения: дом культуры, школа, детские ясли, магазин, радиоузел, правление колхоза и многое другое.

Одежда

Что касается одежды, то здесь своеобразия меньше, по крайней мере у мужчин. Одежда черкеса — это обычного кавказского типа бешмет, надевавшийся поверх рубашки (у бедняков рубашки часто и не было), и длинные штаны. Сверху надевается «черкеска» тоже общекавказского покроя. На поясе раньше носили холодное оружие. В дождливую или холодную погоду употребляется бурка, которая у черкесов, а особенно у кабардинцев, представляет наиболее совершенный вид.

Более своеобразен тип женского костюма. Сохраняя общекавказский тип длинной распашной одежды или архалука, старинный черкесский женский костюм представляет характерные особенности. У женщин из господствующих классов был обычай шить богатые костюмы с золотым шитьем и галунами. Платье шилось в обтяжку и должно было обрисовывать стройную и изящную фигуру женщины. Интересны старинные женские голодные уборы, употреблявшиеся женами и дочерьми князей и дворян, — в виде высокого колпака, богато обшитого галуном и серебряным или золотым шитьем. Подобный костюм должен был подчеркивать стройность и высокий рост. Этому же служили и башмаки черкесских княгинь и дворянок на высоких подставках вроде греческих котурн.

Старинной принадлежностью женского костюма был корсет, который носили черкесские девушки до замужества. Девушку в раннем возрасте наглухо зашнуровывали в корсет из сафьяна с вшитыми деревянными пластинками, что не давало возможности развиться груди. Этот корсет девушка должна была носить до свадьбы, жених разрезал его кинжалом, — это было одним из моментов свадебного обряда. Конечно, ношение корсета было чрезвычайно вредно для здоровья женщин, но оно считалось обязательным в связи с теми типично феодальными вкусами, которые господствовали у черкесской знати: считалось, что женщина должна иметь тонкий стан и слабо развитую грудь. Этот обычай, впрочем, еще до революции вышел из употребления.

Так как женщина по старым обычаям почти никуда не должна была выходить из дома, то теплой зимней одежды у женщин, как правило, не было. Когда после революции развернулось широкое движение за втягивание черкесских женщин в общественную жизнь, серьезным препятствием к этому оказалось то, что женщине не в чем было зимой выйти из дома, чтобы прийти на собрание, в школу взрослых, в «дом черкешенки». Тогда партийные организации с помощью местной печати начали кампанию под лозунгом «пальто — горянке» (1928—1929): широкий сбор средств на покупку теплой одежды для беднячек-черкешенок, помощь от государства и кооперации — дали возможность снабдить женское население аулов необходимой верхней одеждой.

Сейчас старый национальный костюм в быту почти не сохранился. Черкесы и кабардинцы носят одежду городского покроя.

Исторические особенности общественного строя

Социальный строй адыгейских народов был весьма неоднороден. У одних племен существовали развитые формы феодализма, у других своеобразный, как бы переходный общественный строй не совсем ясного характера. Типичный пример первого уклада дают кабардинцы, у которых феодальные отношения давно уже достигали высокого развития.

До присоединения к России у кабардинцев существовали резко обособленные сословия. Количество отдельных сословных прослоек достигало 13, но они объединялись в несколько более крупных сословных групп. Выше всех стояло сословие князей, так называемых «шли». Это была резко обособленная группа, которая старалась не смешиваться через браки ни с каким другим сословием. Из этих князей выделялся старший князь— «вали», как бы глава всего кабардинского народа. Ниже князей располагалось многочисленное сословие дворян — «вуорков» или «узденей». Они в свою очередь делились на несколько рангов: «уздени» первой, второй, третьей и четвертой степени, сообразно своим правам и той службе, которую они несли у князей. Это были привилегированные сословия.

Князья и дворяне владели большими стадами скота и фактически распоряжались земельными угодьями, хотя формально земля составляла общинную собственность: частного землевладения ни кабардинцы, ни черкесы в дореформенную эпоху не знали.

Остальная часть населения представляла собой полузависимую и зависимую массу, в свою очередь разделявшуюся на несколько сословий: «оги», или «пшитли», — крепостное или полукрепостное крестьянство, земледельцы; «логанапуты» — дворовая челядь, лично зависимая от князя и от дворян; небольшая группа так называемых «азатов», также полусвободных; и, наконец, довольно многочисленная группа совершенно бесправных рабов — «унаутов».

Вся эта сложная лестница сословной иерархии была особенно в Большой Кабарде разработана с чрезвычайной тщательностью, и между отдельными сословиями существовали резкие грани. Эксплуатация крестьянского населения была суровой. Однако она не вела к такой забитости и приниженности зависимых сословий, какую можно было видеть где-нибудь в Закавказье, у грузин, армян и т. д. Крестьяне, даже крепостные, даже рабы, не теряли своего личного достоинства и, будучи жестоко эксплуатируемы своим князем-владетелем, в частном быту держались с ним без особого подобострастия. Здесь сказывались традиции патриархально-родовых отношений.

Этот резко аристократический феодальный строй держался в Кабарде до 2-й половины XIX в.

Что касается собственно черкесов, то у некоторых племен — у бесленеевцев, бжедухов, хатюкаевцев и других восточно-прикубанских группсуществовало подобие этого феодального строя, однако он не достигал такой степени развитости, как в Кабарде.

Другое дело у западных племен — натухайцев, шапсугов, абадзехов, а также у убыхов. Здесь сословия князей не было. Сословие дворян — вуорков — было, но никогда дворяне не достигали такого влиятельного положения, как в Кабарде и в восточной Черкессии. Зато наряду с полусвободными здесь особенно многочислен и силен был социальный слой так называемых «тфохотлей». Это были свободные, незакрепощенные общинники. Но в среде их было значительное имущественное неравенство, и богатые тфохотли претендовали на дворянские права. Поэтому не совсем ясным остается и вопрос об уровне общественного развития западночеркесских племен. В связи с отсутствием у них выраженного сословного феодального строя эти племена называются иногда в литературе «демократическими», в отличие от «аристократических» племен восточной Черкессии и Кабарды. В литературе установилась традиция считать эти племена более отсталыми, чем племена с развитым феодальным строем. Они как бы задержались на стадии патриархально-родового строя.

В противовес этой традиционной точке зрения некоторые советские историки (Б. А. Гарданов) высказывают взгляд, согласно которому западные черкесские племена тоже знали феодальный строй, а их «демократические» порядки явились результатом того, что в середине XVIII в. обострение классовой борьбы привело у них к утрате феодальной знатью своей прежней власти. Действительно, мы знаем, что в течение XVIII в. абадзехское, натухайское и шапсугское крестьянство вело борьбу с дворянами и князьями соседних племен. Своих князей они к концу XVIII в. изгнали. Кульминационным моментом антифеодальной борьбы западных черкесов была Бзиюкская битва 1796 г., когда крестьяне шапсуги и абадзехи выступили против князей бжедухов. Хотя в этой битве крестьяне были разбиты, но князья так и не смогли вернуться к своим прежним подданным, и с этого времени князей здесь уже не было.

Конечно, не следует думать, что здесь налицо уже пройденный этап феодализма. Вернее, что западные черкесские племена представляют собой образец недоразвитого феодализма, однако вовсе не в силу их отсталости. Благодаря определенным экономическим условиям, благодаря развитой торговле, — еще в древности с греками, в средние века с итальянцами, а позже с Крымом, с Турцией, — здесь сложились несколько иные условия развития, и первобытно-общинный строй стал разлагаться, не приведя к образованию сильного феодального уклада. Здесь развитие шло скорее по пути формирования мелкого товарного хозяйства, мелкой свободной крестьянской собственности.

У западночеркесских племен устойчиво держались пережитки патриархально-родовых форм, хотя и более слабые, чем на Северо-восточном Кавказе.

Еще в конце XIX в. существовали роды и союзы родов — «тле ух», братства. Тлеухи делились на группы родственных семей — «ачих». Роды были экзогамными. Сохранялась традиция взаимной помощи родов, существовал до недавнего времени обычай кровной родовой мести. Последний случай кровной мести отмечался в газетах еще в 1929 г.

Одним из патриархально-родовых обычаев, сохранившихся у черкесов, в том числе и у «аристократических» племен, является широко известное за пределами Кавказа аталычество. Согласно этому обычаю, отец ребенка — мальчика отдавал его на воспитание до совершеннолетия какому-нибудь приятелю, обычно в чужое племя. Воспитатель, так называемый аталык, брал на себя обязательство воспитать ребенка, вырастить из него воина, смелого, искусного наездника, умеющего ловко владеть оружием, научить обычаям. В день совершеннолетия аталык возвращал обратно в родительский дом своего воспитанника и демонстрировал приобретенные последним навыки. Таким путем устанавливалась близкая связь между двумя семьями: семьей, которая отдавала своего ребенка на воспитание, и семьей аталыка, который его воспитывал. Такой обычай держался в особенности среди феодального класса. Князья и уздени отдавали своих сыновей другим князьям и узденям. Князь отдавал на воспитание своих сыновей своим вассалам. Этот обычай некоторые исследователи считали чисто феодальным, служившим для укрепления феодальной зависимости, установления межфеодальных связей. Другие, в том числе М. М. Ковалевский, наоборот, приписывали этому обычаю очень древнее происхождение, считая его пережитком эпохи материнского рода: в ту эпоху отец был якобы неизвестен, а раз так, то безразлично, кто будет воспитывать ребенка.

Но и эта архаизация обычая аталычества и феодальная модернизация его являются, по-видимому, ошибкой. Более правильно считать его характерным явлением патриархально-родового строя наряду с целым рядом других обычаев, укреплявших связи между отдельными родами. В то же время, вероятно, прав М. О. Косвен, считающий, что в аталычестве видны наслоения различных исторических эпох от эпохи родового строя и вплоть до феодализма.

Крепко держался у черкесов и широко распространенный на Кавказе обычай куначества, установления дружеских связей между чужеродными и даже чужеплеменными людьми.

Еще один характерный институт, порожденный условиями патриархально-родового строя у народов Кавказа, — это так называемое абречество. Под именем абреков (у черкесов — «хаджрет») русские на Кавказе разумели своего рода партизан, которые во время Кавказской войны доставляли много неприятностей русским войскам. Но институт абречества коренился глубоко в патриархально-родовых отношениях народов Кавказа. Абрек — это человек, изгнанный из рода по тем или иным причинам и находившийся как бы вне закона. Естественно, что он обращался к хищничеству, грабежу, либо становился воином-партизаном. Таким образом, здесь мы видим не просто уголовное явление и не порождение военного времени, а глубоко укоренившийся в условиях родового строя обычай.

В связи с патриархально-родовым строем нужно отметить приниженное положение женщин у черкесско-кабардинских племен. Женщина в семье и в обществе занимала подчиненное положение, в особенности по отношению к мужу и старшим мужчинам его семьи. Целый ряд ограничений, унизительных обычаев налагался на женщину, в особенности замужнюю. Муж, купив ее за калым, нередко смотрел на нее как на собственность. По обычаю он почти не разговаривал с нею, не называл по имени, при посторонних делал вид, что не замечает своей жены. Она обычно и не показывалась гостям, не могла участвовать в общественных делах, в увеселениях. Девушки были менее стеснены такими обычаями, они были более свободны.

Тем не менее патриархально-родовой строй держался у черкесов лишь как пережиток. У западных черкесских племен господствующей социальной единицей был скорее не род, а сельская община — «псухо», или «куадж». Она была автономной, самоуправляющейся, по существу независимой единицей, а весь в целом общественный уклад западных черкесских племен представлял собой в середине XIX в. своеобразную федерацию мелких самоуправляющихся общин, совершенно независимых. Все общественные дела решались на общественном сходе под руководством стариков. Эти выборные, иногда просто по своему авторитету занимавшие влиятельное положение, старшины являлись единственными фактическими руководителями жизни общины.

Это демократическое устройство западных черкесских племен приводило к крайней раздробленности и слабости межплеменных связей. Во время Кавказской войны каждое черкесское племя действовало разрозненно, между ними не было согласованности действий. В последние годы войны Шамиль через своих наибов пытался объединить черкесов и подчинить их своей власти. Но эта попытка ни к чему не привела, и даже самый влиятельный из наибов, действовавших в Черкессии, Магомет-Амин, сумел подчинить себе только абадзехов, другие же племена не признавали его власти.

Общественная жизнь адыгейских племен управлялась, в отсутствие писаных законов, традиционными обычаями. Свод этих обычаев— «адыге-хабзе», изустно передававшийся из поколения в поколение, составлял целый кодекс обычного права, морали, правил поведения и приличия. «Хабзе» регулировал и отношения между сословиями и семейную жизнь, закреплял приниженное положение женщины. «Адыге-хабзе» — адыгейско-кабардинские обычаи — распространялись и у соседних народов — осетин, карачаевцев, балкарцев, ногайцев, находившихся в той или иной зависимости от черкесско-кабардинских князей.

Развитие капитализма во 2-й половине XIX в. и некоторые проведенные царизмом реформы подорвали основы старого феодально-сословного строя. Но крестьянская реформа («освобождение зависимых сословий», 1866—1867 гг.) была проведена так, что кабардинские крестьяне были ограблены еще в большей мере, чем это было в России. Лучшие земли, почти все пастбища попали в руки князей и дворян, получивших также и огромный денежный выкуп. Крестьянская беднота осталась и без земли и без скота, и зависимость ее от прежней феодальной знати фактически еще усилилась. Из среды крестьянства начала выделяться, однако, кулацкая верхушка. Классовые противоречия стали еще более резкими.

Но патриархально-родовые пережитки сохранялись, особенно в семейном быту: женщина в семье занимала по-прежнему приниженное, неполноправное положение.

Советская власть с первых же лет развернула горячую борьбу против заскорузлого патриархального быта. Особенно сложной оказалась задача раскрепощения женщины. Привыкшая к подчинению адыгейская женщина медленно и робко втягивалась в общественную жизнь. Понадобились годы, чтобы вовлечь ее в учебу, ликвидировать не грамотность. Тысячами учатся теперь женщины и девушки в школах, получают разные специальности, работают бригадирами, председателями колхозов. Много адыгеек учительниц, врачей, агрономов. Понемногу исчезает замкнутость и старые бытовые ограничения в семейном быту.

Сейчас адыгейский народ — это колхозное крестьянство, молодой рабочий класс и молодая национальная интеллигенция.

Религиозные пережитки

Официально черкесы и кабардинцы считались до революции мусульманами, суннитами. Но ислам появился среди них только в XVI в. и распространился в XVIII в. Это объясняется влиянием Турции и в особенности Крымского ханства, которому часть Северо-западного Кавказа была подвластна. Первыми, кто перешел в ислам, были князья и дворяне; в дальнейшем они сделались пропагандистами и главной опорной силой ислама, тогда как в народных массах ислам очень долго не мог укрепиться. До этого здесь довольно долгое время официальной религией считалось христианство, которое, начиная с VI в., особенно в X—XII вв., под византийским и частью тмутараканским (русским) и грузинским влиянием широко распространилось по Северному Кавказу. Но христианство не пустило глубоких корней среди черкесов и сравнительно легко было вытеснено исламом.

Фактически до самого недавнего времени продолжали держаться древние дохристианские и домусульманские верования, особенно там, где была слаба феодальная прослойка, т. е. у западных черкесских племен, в связи с сохранением их старого общинного уклада; главную роль здесь играло почитание божеств, связанных с земледелием, плодородием, дождем, грозой и т. д. Такими были божества грозы — Шибле, плодородия — Созереш, покровители земледелия, скотоводства и т. д. Культ божества грозы был связан с почитанием священных деревьев. Вплоть до XIX в. здесь существовали целые священные рощи, служившие местом принесения жертв. Позже от них оставались только отдельные, считавшиеся священными деревья.

С этим же связано почитание так называемых каменных могил, где похоронены люди, убитые молнией. Обряды и моления, совершавшиеся у этих могил и у священных деревьев, большей частью имели назначением обеспечить дождь и хороший урожай. Для этой цели применялись и другие обряды и магические приемы. Например, во время засухи, чтобы вызвать дождь, женщины носили куклу и топили ее в реке.

Некоторые другие обряды были связаны со скотоводством, например, очистительный обряд прогона скота через особую земляную арку для предохранения его от падежа.

Крупную роль играл в верованиях черкесов бог-покровитель железа и кузнецов Тлепш, который был связан также и с лечением. Кузнецы считались специалистами по лечению некоторых болезней. Кузница была местом, где исполнялись знахарские обряды. У черкесов до недавнего времени сохранялся один варварский способ лечения ран и переломов кости — так называемый «чапш». Он заключался в том, что раненому не давали заснуть ни днем ни ночью, устраивая для него игры, песни и представления, а когда человек все же начинал засыпать, то били над его головой по железу. Звук железа и развешанные кругом железные предметы означали связь этого обряда с богом-покровителем железа и кузнецов — Тлепшем.

Любопытным предметом почитания были «кресты», которые хранились в священных рощах или около священных деревьев. Они называются «джуор», что связывается с грузинским «джвари» — крест, и считаются пережитком христианского культа креста. Но на самом деле это нечто совсем иное: «крест» имеет форму доски с вилообразно раздвоенным концом, вероятно, стилизация изображения бычьих рогов. Перед нами, видимо, пережиток древнего скотоводческого культа, связанного с почитанием быка.

Подобного рода древние религиозные верования и обычаи оказались очень устойчивыми и держались до недавнего времени более прочно, чем сравнительно неглубоко пустившие корни христианская и мусульманская религии. Конечно, сейчас мало кто их придерживается.

Народное творчество

В области народного творчества черкесов выделяется прежде всего героический эпос, сказания о богатырях «нартах». Нартовские былины были в большом почете у черкесов и кабардинцев, и они были записаны частью еще до революции, а еще больше записей их есть теперь. (О нартовском эпосе будет более подробно сказано дальше, в главе об осетинах.)

Чрезвычайно интересно кабардинское предание о старике-великане, прикованном цепью к скале на вершине Эльбруса: он наказан верховным богом за то, что хотел стать выше его. Подобные сказания о прикованных великанах—богоборцах есть и у других народов Кавказа: абхазов, осетин, грузин. В них можно видеть прототип греческого мифа о Прометее, наказанном Зевсом: ведь этот миф был как раз приурочен к Кавказу.

Другие виды эпических произведений — исторические предания о борьбе с татаро-ногайскими и калмыцкими ханами, о войне против русских. Есть и различные лирические песни. Сейчас появились новые темы и новые жанры адыгейского и кабардинского фольклора: песни и сказы о годах гражданской войны, колхозные песни и пр.

Письменности адыге прежде не имели. Попытки ее создать были неудачны, отчасти из-за трудности графической передачи звуков черкесского языка. Советские лингвисты выработали пригодную для этого графику. Сейчас народилась молодая адыгейская литература. Основоположники ее — народный певец Цуг Теучеж (1855—1940) и автор романов и повестей Тембот Керашев (род. 1902).

Музыкальная культура черкесов своеобразна. Ладовый строй черкесской музыки строго диатонический, чаще мажорный, реже минорный. Вокальная музыка построена на пении солиста в сопровождении хора, поющего в унисон; партии солиста и хора обычно самостоятельны, но очень слажены. Певца может заменять инструмент с тем же сопровождением хора. Национальные музыкальные инструменты черкесов: двухструнный смычковый «шичепшин», настроенный в квинту; флейта («камыль») — теперь редко употребляемая; деревянные кастаньеты «пхачич» для отбивания ритма, особенно при танцах. Теперь входят в употребление более разнообразные инструменты, под русским влиянием; особенно распространена гармоника. Черкесская народная музыка серьезно изучена только в советский период (Гребнев и др.).

Интересны национальные пляски — парные и хороводные — «удж», которые теперь часто устраиваются на колхозных и других праздниках.

В 1936 г. был создал в Адыгейской автономной области 1-й национальный ансамбль песни и пляски. Появились новые виды танцев, в которых отражается и новый колхозный быт.

Заслуживают особого внимания художественные производства, в частности, художественные вышивки, очень интересное, развитое в прежнее время галунное, серебряное и золотое шитье. Орнаментальный стиль адыгейского народного искусства глубоко самобытен. Наиболее отчетливо выражен он в золотошвейном, но частью также в златокузнечном производстве. Особенности его — крупный симметричный узор в виде трех-лепестковой фигуры, парных завитков, иногда зооморфных изображений. Большие поля чистого фона остаются незаполненными (в отличие от сплошного узора, например, в дагестанском искусстве). Многое в адыгейском орнаменте восходит к типичным мотивам орнамента скотоводческих народов степи — например, мотив бараньих рогов, что лишний раз указывает на наличие степных элементов в культуре адыгейцев. Этот лаконичный, строгий стиль декоративного искусства оказал влияние и на искусство других кавказских народов; с XVI в., когда укрепились московско-кавказские связи, он проник даже в Россию.

Общий регресс черкесской культуры после царского завоевания Кавказа отразился и на художественных производствах, которые начали приходить в упадок. Но сейчас создались условия для их возрождения. Адыгейские девушки готовят золотошвейные изделия для колхозных праздников, для подарков жениху.

Необходимо отметить огромный общий рост культуры черкесского и кабардинского народов, в прошлом отсталых. Всеобщее семилетнее обучение, сотни школ, десятки библиотек, изб-читален, кинопередвижек, множество различных кружков — все более преобразуют культурный облик народа.