К оглавлению книги С.А. Токарева «Этнография народов СССР»
Северо-западные соседи народов Дагестана — чеченцы и ингуши, два близко родственные по языку и происхождению народа. Языки их, вместе с языками маленьких народностей бацбиев (цоватушин) и кистин в горной Грузии, входит в «вейнахскую» группу северо-восточных яфетических языков. Эта группа близка к дагестанским языкам. Чеченцы и ингуши во многом сходны с народами Дагестана и по культуре, но они дольше сохраняли более отсталый общественный и бытовой уклад.
Чеченцы расселены по правым притокам Сунжи и Терека, частью в горах, частью в предгорьях и на равнине. Самоназвание чеченцев — «нахче», «нахчий». Численность их (1939) — 408 тысяч.
Ингуши живут к западу от чеченцев, главным образом по правым притокам верхней Сунжи (р. Асса и др.). Самоназвание ингушей — «галгай». Численность их составляла в 1939 г. 92 тысячи.
Этногенез и исторические сведения
Происхождение чеченцев и ингушей недостаточно выяснено. Они являются, по-видимому, потомками древнейшего местного населения, оставившего памятники неолита и бронзы. Более или менее ясные исторические свидетельства начинаются только с момента соприкосновения с русскими, с XVII в. В «Книге Большого Чертежа» (1620-е годы) упоминается народ «минкизы» («мичкизы») — это, несомненно, мичиковцы, живущие по р. Мичику, ныне часть чеченцев (кумыки и теперь называют чеченцев «мичикючь»). Путешественники XVIII в. и особенно этнографы XIX в. дали более обстоятельные описания быта чеченцев и ингушей.
Вплоть до XIX в. в Чечне и Ингушетии не было сплоченных крупных народов. Население составляло целый ряд разрозненных обществ, родовых и аульных, со своими местными названиями: это были мичиковцы, ичкеринцы, ауховцы, кисты, назрановцы, галгаевцы, карабулахи ими. др. По местному преданию, предки всех этих групп некогда обитали в Ичкерийских горах (Сулако-Терский водораздел), откуда впоследствии — начиная с XVI в. — расселились по долинам р. Сунжи и ее притоков и на «плоскости» Большой и Малой Чечни. В то время это были мирные пастухи, жившие патриархальным бытом. Они попали в зависимость от кабардинских и кумыкских князей и платили им некоторое время дань. Однако позже освободились от этой зависимости, сплотились и в свою очередь стали нападать на соседей. К XIX в. чеченские племена приобрели репутацию особо воинственных и непокорных. Их называли всех собирательно «чеченцами» — по названию ныне давно не существующего аула Большой Чечен на берегу р. Аргуна, откуда и название страны Чечня, либо «кистами», по названию западно-чеченских групп, пограничных с осетинами. В годы войны против русских часть равнинных чеченцев ушла обратно в горы.
Из группы чеченских племен около середины XIX в. выделились ингуши, или галгаи. Ядром этого нового объединения стали собственно Галгай — союз трех селений, расположенных в ущелье р. Ассы, — к которым позже присоединились другие группы — «Феаппи», занявшие в галгаевском союзе подчиненное положение. Название «ингуш» происходит от аула Онгушт, известного с XVII в. Именно к предкам, ингушей относится ближайшим образом и прежнее русское название «кисты», а также «назрановцы». Однако ингуши-галгаи в этнографической литературе XIX в. рассматривались обычно не как особый народ, а как часть тех же чеченцев. Обособление их от чеченцев вызвано было в основном тем, что ингуши не принимали участия в той ожесточенной борьбе против русских, которую вели в течение нескольких десятилетий подряд чеченцы.
Следы этнической дробности сохранились доныне. В составе чеченцев и сейчас выделяются ичкеринцы, ауховцы, назрановцы и др. Ингуши делят себя на собственно галгаев и феаппи.
Хозяйство и материальная культура
В хозяйстве чеченцев и ингушей, как и народов Дагестана, сочетается земледелие и скотоводство. Первое преобладает на равнине и в предгорье, второе — главным образом разведение овец — в горах. И земледелие и скотоводство по своему типу сходно с дагестанским. Кустарно-ремесленные производства были мало развиты. Некоторое товарное значение имело местами только производство бурок и шерстяных тканей.
Поселения чеченцев и ингушей, живущих на равнине, представляют собой крупные аулы, раскинутые на большом пространстве. Каждая усадьба окружена садом, огородом, обнесена оградой. Горные селения, напротив, невелики, нередко состоят из нескольких домов.
Постройки у горных ингушей и чеченцев чаще каменные. Старые дома ингушей представляют собой башни, сложенные из дикого камня. Нижний полуподвальный ярус жилой башни («галы») занимали обычно хлевы для скота. Второй ярус — жилье, третий — помещение для гостей, для устройства праздников. Помимо жилых башен, каждый род имел свою боевую башню («воу»), еще более высокую, с массивными стенами, с узкими бойницами.
Дома в равнинных селениях чаще саманные, либо дощатые, турлучные, обмазанные глиной и побеленные. Они обычно одноэтажные и вытянуты в длину. Все двери выходят на террасу под навесом, тянущуюся вдоль фасада. Часть дома занимает комната для кунака (гостя) с особым входом. Старые дома отапливаются центральным, очагом. В более новых чаще устроен пристенный очаг с дымоходом, как у народов Дагестана и у черкесов.
Одежда чеченцев и ингушей — «общекавказского» типа. В последнее время она почти вышла из употребления.
Общественный строй
В общественном строе чеченцев и ингушей сохранялось больше архаических черт, чем у большинства народов Дагестана. У них почти до наших дней удержалось деление на патриархальные роды, «тайны» («тайпа»). Каждый род выводил себя от определенного предка, имя которого известно всем членам рода, как известна и вся родословная, до 8—10-го поколения и дальше. Члены одного рода считаются «братьями» и «сестрами». Строго соблюдалась экзогамия — запрет жениться на женщине из своего рода, как и из рода матери. В числе родовых обычаев особенно устойчиво держался до недавнего времени обычай кровной мести («доу»). Кровомщение принимало чаще всего форму вооруженного нападения сородичей убитого или обиженного на дом виновного. Такое нападение называлось у ингушей «туом» (война) и приводило нередко к длительной осаде и к кровопролитию. В определенных случаях допускалось прекращение родовой вражды при помощи выкупа за кровь: устраивался торжественный обряд «примирения кровников». Но зачастую на почве кровной мести разгоралась длительная и кровопролитная война. Она в иных случаях приводила к переселению целых родов на чужие земли, к запустению аулов и целых районов.
Род делился на семьи. В горных районах еще в XIX в. сохранялись большие семьи — по 40—50 человек. У равнинных чеченцев и ингушей уже тогда существовали только малые семьи. Но патриархальная власть старшего мужчины в них была очень велика. Положение женщин в семье было подчиненное. От общественной жизни женщины были совсем отстранены.
Одним из самых священных обычаев считается гостеприимство. За своего гостя хозяин дома отвечает головой. Он должен защищать его, даже будь это его враг, должен мстить за его убийство.
Кровная месть, саморасправа — эти обычаи были связаны у чеченцев и ингушей с тем, что никакой признанной власти у этих народов не было. У них не было деления на сословия, как у соседних кабардинцев, осетин. Все ингуши, все чеченцы считали себя равными друг другу. По преданию, в годы борьбы против кумыков и кабардинцев чеченцы были подвластны князьям из рода Турловых, которые их и объединили в этой борьбе; но впоследствии они изгнали и этих князей. Не признавая ни князей, ни дворян, они с гордостью говорили, что они все — «уздени» (т. е. дворяне).
Но даже и у горных чечено-ингушских групп этотпервобытно-демократический строй начал еще в XIX в. разлагаться. Род Галгай, занимавший выгодное положение в ущелье, где проходил транзитный путь с Северного Кавказа в Грузию, усилился, подчинил своей власти другие роды. Еще дальше зашел процесс расслоения у равнинных ингушей и чеченцев. Более зажиточные семьи держали в зависимости от себя прочее население. Русские власти поддерживали эту родовую верхушку.
Взаимная обособленность родов, аулов, многолетняя борьба с соседями порождали традиции военного быта. Каждый мужчина считался воином, каждый готов был защищать себя, все носили оружие. В годы Кавказской войны именно Чечня была главным очагом военно-религиозного антирусского движения мюридизма. Чеченцы были самыми заклятыми врагами русских. В этнографических описаниях того времени чеченцы обычно изображались как прирожденные разбойники.
Такая оценка была вызвана в значительной мере тем, что как раз в те годы чеченцы, нафанатизированные мюридистской прапагандой Кази-Муллы, Гамзата и Шамиля, вели упорную и ожесточенную «войну за веру». Ингуши, а также часть равнинных чеченцев в долине Терека, так называемые «мирные чеченцы», остались в стороне от мюридизма и враждебности к русским не проявляли. Однако смелость и воинственность свойственны были и им.
К началу XX в. Чечня и Ингушетия были в известной степени затронуты товарными и капиталистическими отношениями, особенно в связи с развитием Грозненской нефтепромышленности. Появилась небольшая про-слойка чеченской буржуазии. Масса населения беднела, теряла землю.
Советская власть укрепилась в Чечне и Ингушетии после нескольких лет ожесточенной гражданской войны. Сломив сопротивление реакционных групп, революционная власть дала массе чеченцев и ингушей землю, которой им остро не хватало. Многие переселились с бесплодных гор на равнину. Бедняцкие и середняцкие хозяйства объединились в колхозы. Многие чеченцы и ингуши были втянуты в промышленность.
Религиозные пережитки
Господствующая религия чеченцев и ингушей — ислам суннитского толка. Но степень его влияния на оба народа неодинакова. Ислам проник к ним недавно, особенно к ингушам. Он шел с двух сторон — из Дагестана и из Крыма. Еще в конце XVIII в. не все чеченцы были мусульманами: некоторые роды приносили тогда присягу именами своих древних богов. Зато в годы Кавказской войны ислам в Чечне через мюридистское движение чрезвычайно укрепился и породил там настоящий религиозный фанатизм. К ингушам ислам проник еще позже, местами лишь в середине XIX в., и не пустил у них глубоких корней отчасти потому, что ингуши не участвовали в войне против русских.
Вот почему именно среди ингушей сохранялись до недавнего времени следы древних домусульманских верований и обрядов (у чеченцев они сохранились гораздо слабее). Они хорошо изучены Е. М. Шиллингом.
Часть верований и обрядов связана с семейным культом. Каждая семья имеет свои святыни: это прежде всего очаг и надочажная цепь. В честь домашнего очага совершались обряды, приносились жертвы. Надочажная цепь играла роль в свадебных обрядах. Если посторонний человек, спасаясь от опасности, от мести, успевал, вбежав в дом, схватиться рукой за надочажную цепь, он тем самым поступал под покровительство хозяина семьи (т. е. как бы под покровительство духа-патрона семьи). Если кровник схватывался за цепь в доме убитого им, он избавлялся от мести. Старую, ненужную цепь ингуш никогда не бросал и не продавал.
У каждого рода, у аула, у «общества» (группы аулов) были свои покровители — по-ингушски «ццу», или «ерды». Центром почитания такого покровителя были особые святилища — «эльгыц». Родовую святыню составляли также так называемые «сиелинг» — каменные столбы особой формы, воздвигавшиеся в честь умерших, в честь предков рода. Около них род устраивал моления. Это настоящий культ родовых предков.
Наконец, были общеингушские божества-патроны. К святилищам их приходили для молений представители всех ингушских родов.
Особый интерес из этих общеингушских божеств представляет богиня Тушоли, богиня плодородия, которую почитали особенно женщины. Она давала детей женщинам, посылала дождь, урожай, покровительствовала скоту.
В погребальной обрядности ингушей отразилось влияние маздеизма — древней религии Ирана. По вероучению маздеистов, покойник есть нечто нечистое, и им нельзя осквернять «чистые» стихии: землю, воду, огонь. Поэтому маздеисты хоронили своих умерших в «башнях молчания» (дакмах), где труп не соприкасался с «чистыми стихиями». Подобный ритуал соблюдался в прошлом и у ингушей. Они хоронили своих покойников в «солнечных могилах» («каш») — каменных склепах в виде домиков продолговатого, квадратного или круглого плана, иногда двух-трехэтажных. Каждый род имел собственные кладбища, составленные из «кашей». Такие старые кладбища есть близ каждого ингушского селения. Но в них давно уже не хоронят: со времени принятия ислама хоронят по мусульманскому обычаю в земле.
Культурный уровень чеченцев и ингушей до революции был низким. Грамотных почти не было, если не считать мусульманского духовенства. На всей территории теперешней Чечено-Ингушской АССР было всего 3 школы. За первые же годы советской власти произошли решительные изменения в культурной области. Открывались школы, библиотеки. В 1924 г. появилась первая газета на ингушском языке. В 1938 г. в республике было уже 344 школы (правда, в числе учащихся старших классов было еще мало чеченцев и ингушей). Были открыты 3 высших учебных заведения, 10 техникумов, и пр. Сейчас есть чеченцы и ингуши — интеллигенты, специалисты в разных областях культуры.