Башкиры

К оглавлению книги «Этнография народов СССР»

Третьим крупным тюркским народом Поволжья являются башкиры, представляющие особенно большой этнографический интерес в связи со своим исключительно пестрым этнокультурным составом. Башкиры (несколько больше 840 тыс.) — коренное население Башкирской АССР, но расселены они несколько своеобразно. Благодаря колонизаторской политике царизма XVIII—XIX вв. область расселения башкир оказалась разбитой на мелкие клочки: сюда переселялись колонизаторские элементы — русские, татарские и разные другие; вследствие этого основной массив территории Башкирии населен башкирами вперемежку с другими народностями, а часть башкирской этнической территории вообще находится на отлете, на востоке, за Уралом.

Исторические известия о башкирах восходят к сравнительно раннему времени. Мы находим упоминания о них уже у арабских писателей X и последующих веков. Арабы называли этот народ «башкурт», «башгирд», «башджард», «баджегар», «маджагар»: последняя форма (у Ибн-Рустэ) напоминает название мадьяр-венгров. Европейские путешественники XIII в. — Плано Карпини и Рубрук — упоминают о народе «паскатир» (башкирах), связывая этот народ с «Великой Венгрией», т. е. опять-таки с мадьярами, предки которых действительно вплоть до IX в. кочевали в южном Приуралье. Русские летописи и официальные документы, особенно XVI—XVIII вв., содержат в себе немало сведений о башкирах. Этнографические описания башкир появляются впервые в XVIII веке: у Рычкова, Палласа, Фалька, а особенно подробное — у Лепехина. Из литературы XIX века выделяется обстоятельное «Описание Оренбургской губ.» Черемшанского с обильными сведениями о башкирах. Но лучшее исследование о башкирах, их антропологическом составе и их культуре принадлежит советскому ученому С. И. Руденко. Его двухтомный труд «Башкиры» (1916—1925; новое однотомное издание, 1955) представляет самое подробное описание в особенности материальной культуры. Эта последняя изучена во всех ее элементах с большой тщательностью, и распространение каждого из них картографировано, что редко делается в нашей литературе. В последние годы много нового внесли молодые башкирские ученые: Р. Б. Ахмеров, Р. Г. Кузеев и др.

Что поражает прежде всего, когда знакомишься с хозяйственно-культурным обликом башкирского народа, — это необычайная сложность и пестрота входящих в состав башкирской культуры элементов, что можно проследить решительно на всем.

Хозяйство и основные культурно-хозяйственные типы

По хозяйственному признаку Башкирия может быть разделена на несколько основных областей. Прежде всего, восточная область, где преобладает скотоводческое хозяйство, до недавнего времени сохранявшее в значительной степени кочевой характер. Она подразделяется на юго-восточную и северо-восточную подобласти. Затем центральная горная область, характеризующаяся относительно, большим развитием охотничьего и других лесных промыслов. И, наконец, западная и северо-западная лесостепная области, где не только в настоящее время, но и прежде главную роль играло земледельческое хозяйство.

По этим основным хозяйственно-географическим зонам, как мы увидим дальше, распределяются и почти все элементы материальной культуры башкир.

Одно из господствующих занятий башкир — это скотоводство, которое в прошлом было значительно более развито, но в связи с отнятием у башкир земель в XIX веке пришло в упадок. Теперь скотоводство занимает самое видное место у юго-восточных и восточных башкир, и здесь оно обладает наиболее типичными чертами. Здесь до недавнего времени сохранялась система зимних тебеневок скота, почти без запасания сена на зиму. В западной части Башкирии, напротив, преобладает другая система скотоводства — стойловая, с запасанием на зиму корма.

Наиболее характерные направления башкирского скотоводства — это коневодство и овцеводство. Башкирская лошадь особой породы, в которой несомненна примесь крови местной степной дикой лошади, сохранявшейся в степях еще в XVIII веке; малорослая и неказистая на вид башкирская лошадь, однако, обладает ценными качествами: она быстра на бегу, вынослива и неприхотлива. Из кобыльего молока башкиры делают свой знаменитый кумыс — на основе его сейчас в Башкирии созданы здравницы всесоюзного значения.

Овец башкирские баи разводили прежде очень много, в восточных районах их и сейчас немало. Там господствует порода калмыцких курдючных овец, в других местах — простая грубошерстная, по преимуществу белой масти. Овца дает мясо, шерсть, овчину. Дойки овец нет, зато доят коз. Рогатый скот для башкир менее характерен, его меньше, и он не составляет какой-либо особой породы. Из коровьего молока приготовляют довольно разнообразные молочные продукты (каймак, катык, курут, айран и др.), типичные для кочевников-скотоводов. Прежде башкиры, подобно своим соседям казахам, разводили также верблюдов, теперь их не держат.

Сейчас в башкирских колхозных товарных фермах и у отдельных колхозников вводится племенной скот и улучшаются местные его породы. Башкирская корова, правда, и сейчас дает меньше молока, чем известные ярославская и другие молочные породы, однако в среднем раза в два больше, чем в доколхозное время, и молоко это — очень жирное. Коневодство, пришедшее в упадок в период капитализма, восстанавливается; прославленные качества башкирской лошади улучшаются путем скрещивания (государственные племенные рассадники рысистых и башкирских лошадей). Метизированная овца дает шерсти в 2—2,5 раза больше, чем старая неулучшенная порода. Местами стали разводить и свиней, что не допускалось старой мусульманской традицией.

Земледелие играет главную, преобладающую роль в северо-западной Башкирии, где оно связано с оседлым образом жизни; вспомогательную роль оно играет в других частях Башкирии. Но под влиянием русских и в связи с сокращением животноводческого хозяйства многие башкиры уже с конца XVII в., а особенно в XVIII в. переходили к земледелию, и оно появлялось и там, где раньше, по-видимому, совершенно отсутствовало, — в восточных районах.

Если скотоводческое хозяйство сближает башкир со степными народами Средней Азии, то земледельческая техника, напротив, роднит их с оседлыми народами Поволжья и вообще Восточной Европы. Система земледелия была прежде подсечная в лесистых местах и переложная в степных; позже повсюду распространялось трехполье. Ныне в башкирских колхозах введена современная агротехника. Сеют те же злаки, какие известны народам Восточной Европы: пшеницу, рожь, овес, ячмень. Пшеница и сейчас сохраняет свое ведущее значение (Башкирия — одна из крупнейших областей зернового хозяйства СССР), но рядом с ней сильно выросли новые культуры: особенно сахарная свекла, кормовые травы. Огородные культуры были распространены до последнего времени мало. Орудия обработки почвы были общие с соседними народами: больше всего применялся сабан с колесным передком, сходный с татарским, далее, русская двухлемешная соха и косуля. Бороны сходны с русскими. Орудия уборки — серп, коса с граблями — тоже не отличались от русских. Молотили цепами (в северо-западных районах), копытами лошадей (в центральных и восточных). Размол — на ручных жерновах (старинный способ) или на водяных мельницах, причем отмечен архаичный тип мельниц-мутовок с горизонтальным колесом. Сейчас весь этот старинный инвентарь выходит или вышел из употребления.

Любопытно развитие охотничьего хозяйства, причем двух совершенно различных типов. В северо-западной и в центральной горной Башкирии существует та техника охотничье-промыслового хозяйства, которая известна таежной зоне Сибири, с применением всякого рода ловушек — черканы, пасти, слопцы и т. п. В степной, юго-восточной и южной Башкирии был известен совсем иной вид охоты, тот же, какой распространен, например, у казахов. Это охота с ловчими птицами (соколами и ястребами) и затем особая техника охоты: гоньба зверя верхом на лошади, с собаками (лисиц и зайцев) или без собаки (волков).

Таким образом, и в области охотничьего хозяйства мы видим как бы сочетание двух совершенно различных культурных типов.

Вспомогательной отраслью хозяйства является пчеловодство — бортное и пасечное. Распространение пчеловодства охватывало прежде большую часть Башкирии, но оно отсутствовало в степных юго-восточных районах, т. е. там, где было прежде всего развито табунное скотоводство. Можно сказать, что эти две формы хозяйства друг друга исключают, точнее, исключали в прошлом: сейчас в социалистической Башкирии пчеловодство распространилось невиданно, в том числе и в юго-восточных районах. Кстати Башкирия, с ее богатейшими запасами медоносных растений, уже заняла одно из первых мест в СССР по пчеловодству; колхозы имеют крупные пасеки, по нескольку сотен пчелосемей, в рамочных ульях, получают до 50 кг меда от каждой семьи.

Если рассмотреть технику обработки различных материалов у башкир, то обнаруживаются те же характерные различия типов, которые можно свести к двум основным: юго-восточному и центральному и северо-западному. Первый характерен преобладанием животного сырья для разных изделий и утвари, второй — растительным сырьем.

В тех районах, где господствовал степной скотоводческий уклад хозяйства, широко используется животное сырье: шкуры, кожи, шерсть, сухожилия, рог. Техника выделки кожи — дымление в особых земляных ямах и полуподземных срубных коптилках, обработка при помощи молочной сыворотки и творога (дубления башкиры не знали), скобление особым скребком. Посуда и утварь в этих районах была по преимуществу кожаная. Кожа и мех шли также на приготовление одежды и обуви, на ремни и пр. Из овечьей шерсти выделывали войлок, а также ткали сукно и ковры. Вся эта область техники — почти точная копия казахской.

Напротив, в горнолесной и лесостепной части Башкирии, т. е. в центре и на западе, преобладающий материал для утвари, посуды и прочих изделий — дерево. Здесь встречаются те же разнообразные формы долбленых и резных деревянных сосудов, ложек, черпаков, берестяная и лыковая утварь, плетеные рогожи и кули из мочалы, корзины из ивовых прутьев и пр. Все это связывает башкир с лесостепной и лесной культурной областью. В этих районах известно также прядение и ткачество из растительных волокон. Материалом служит главным образом конопля, реже лен и крапива. Ткацкий стан того же типа, как у народов Поволжья.

Обработка неорганических веществ почти отсутствует. Гончарства башкиры не знали — здесь сказывается сильная кочевническая традиция. Кузнечное ремесло было прежде достаточно развито и даже соединялось с художественной обработкой железа — чеканка и насечка серебром, но уже в XIX. в. это производство пришло в упадок.

Почти все перечисленные производства у башкир носили чисто домашний, а не товарный характер, этим они отличались от более развитых кустарно-ремесленных производств татар. На продажу башкиры только в очень немногих местах изготовляли кули и рогожу. Зато, кое-где в лесистых районах были развиты отхожие лесные промыслы — смоло- и дегтекурение, лесосплав.

Фабрично-заводская промышленность в Башкирии зародилась еще в середине XVIII в.: это были главным образом мелкие горные заводы (медь, чугун, железо), золотые прииски, солеварни, а в западной Башкирии — пивоваренные, водочные, кожевенные и другие заводики. Рабочими были крепостные горнозаводские крестьяне, а после реформы 1861 г. — наемные, которых гнала нужда из местных башкирских и других деревень.

За годы Советской власти в Башкирии создана мощная социалистическая индустрия, и она заняла ведущее место в экономике республики: крупная нефтепромышленность на основе богатых залежей нефти «Второго Баку», химическая, металлургическая, машиностроительная, деревообрабатывающая и др. В числе рабочих много башкир.

Поселения и постройки

В течение более полутора столетий происходило постепенное сокращение кочевок, сокращение землепользования, отнятие земли у башкир и вынужденный их переход на оседлость. Поэтому современное соотношение оседлого и кочевого быта у башкир нехарактерно для более раннего времени. Если кочевничество раньше целиком преобладало в степной юго-восточной и южной части Башкирии, то в лесостепной западной части кочевой образ жизни выступал гораздо менее заметно. Здесь преобладало полуоседлое, а в северо-западных областях даже оседлое хозяйство. В недавнее время традиции кочевания сохранялись более или менее только в степной зауральской части Башкирии, в остальных частях уже давно не кочуют. Кочевали в последнее время перед революцией главным образом зажиточные хозяева, у которых было больше скота. Сейчас на смену кочеванию пришла табунно-отгонная система животноводства, применяемая в колхозах.

Господствующим типом поселения почти во всей Башкирии, особенно в западных и северных ее частях, еще в XIX в. стала деревня, беспорядочного кучевого плана, позже нередко — под русским влиянием — с прямой и широкой главной улицей. В горных и зауральских районах деревни были невелики по размерам. Чаще селились башкиры близ воды (у реки, озера, родника), колодцев же обычно не рыли.

После победы колхозного строя многие башкирские деревни неузнаваемо изменились. Они стала крупнее, нередко расположены по новому рациональному плану, благоустроены, в них много общественных построек. Нечего говорить о росте и благоустройстве городов Башкирии.

Ни в чем так не сказалось разнообразие форм материальной культуры башкир в прошлом, как в типах построек. Мы находим здесь разные формы кочевых жилищ и жилищ оседлого типа. Из кочевых самым примитивным является корьевой конический шалаш («кууш»), который известен в качестве летнего жилища в центральной части Башкирии. Такой же конический шалаш, но крытый кошмой, встречался у зауральских башкир. Он представляет собой как бы переход к центрально-азиатской кибитке. Была и решетчато-войлочная кибитка, притом обоих подтипов, и казахского и монголо-калмыцкого. Этот тип преобладал в степной части Башкирии, казахский подтип — в юго-восточной, монгольский — в северо-восточной.

Внутри кибитки обычно отделялась особой занавеской правая женская половина. Затем идет переходный, полуоседлый тип постройки — «бурама», которая встречалась в горной части Башкирии, т. е. на Южном Урале и ставилась только на летовках. По типу своему это уже постояннее жилище, но по назначению оно связано с кочевым образом жизни. Бурама — это простой сруб, однокамерный, с двускатной крышей, отличающийся от русской избы тем, что он не имеет окон, стены не конопатятся и в них много щелей, через которые проходит свет.

Другой своеобразный переходный тип жилища, приближающегося к постоянному, — «аласык»: это легкая постройка четырех-угольного плана на деревянном каркасе, корьевая, берестяная или лубяная, без окон. Такое жилище известно еще у остяков и вогулов, а также у народов Амура. В первые годы после революции появились и дощатые аласыки.

К числу постоянных построек принадлежит пластовое, или дерновое, жилище, углубленное слегка в землю и сложенное из пластов дерна, которым покрывается и крыша. Этот тип жилища, встречающийся в степных безлесных районах, вызван отсутствием древесного строительного материала. Далее, саманное, т. е. из сырцового кирпича, жилище, приближающееся к казахскому зим¬нику. Крыша его, обычно двускатная, но очень пологая, кроется дерном. Затем плетневая изба, из одинарного или двойного плетня, обмазанная или не обмазанная. Если искать аналогии, то вспоминаются кабардинские или черкесские постройки (о них будет речь ниже). Встречаются и каменные избушки, сложенные из плитняка, скрепленного глиной. Все эти типы жилищ характерны главным образом для степной Башкирии. Наконец, срубный тип жилищ разной формы и разной степени сложности, вплоть до избы-пятистенки, особенно распространен в северо-западной, лесной и лесостепной части Башкирии и связан с оседло-земледельческим хозяйством, но в настоящее время встречается повсеместно. Хотя этот «русский» тип построек распространился в новейшее время шире и ныне почти вытеснил собой более примитивные формы, но все же отнести целиком этот тип за счет русского влияния нельзя. Срубный тип жилища, по крайней мере в более элементарных формах, имеет здесь глубокие местные корни.

Из жилищ срубного типа встречаются и избы с низким подпольем, и избы с высоким подпольем, т. е. с полом, высоко поднятым над землей, хотя это подполье мало используется, — самое большее как омшаник для зимовки пчел. Такой тип жилищ преобладает в северо-западной части Башкирии.

Планировка жилой постройки, какова бы она ни была по материалу, зависела в прошлом от зажиточности хозяина. У бедняков были маленькие однокамерные жилища. У богатых они делились на две половины: чистую, для приема гостей (кунак-уй), и черную, где готовили пищу (аш-уй) и где жили большей частью женщины.

В любом старом башкирском жилище видное место занимали широкие нары («урындык») вдоль передней — против входа — стены: на них сидели, ели, спали. Другой обстановки почти не было: у зажиточных ее заменяли ковры, войлоки, подушки.

Типы огнища для отепления жилья и приготовления пищи весьма разнообразны: встречались все его формы от примитивного костра до усовершенствованной русской печи. В круглых кочевых жилищах огонь нередко разводили просто посередине на земле без всякого приспособления или на низенькой глинобитной площадке; в войлочной кибитке даже и этого не было, и огонь разводили снаружи. В прямоугольных жилищах постоянного типа обычно был камелек или «сыуал» (чувал), который ставился обычно в углу у входной двери и состоял из глинобитной площадки и прямой широкой трубы. Это тот тип камелька, который известен и у ряда лесных народов Сибири. У башкир он прежде был распространен повсеместно, но еще в дореволюционные годы все более вытеснялся русской печью, особенно в избах. Очень часто встречалась комбинация чувала с печью и особой печуркой со вмазанным котлом на татарский лад. Имеются и наружные хлебные печи куполообразной формы, хорошо известные многим южным народам.

Надворные постройки башкир тоже весьма разнообразны по материалу и форме.

Большинство названных выше типов построек, весьма архаичных, сейчас уже не встречается, хотя в первые годы после революции они широко бытовали. Теперь почти повсеместно господствует срубное жилище. Мало того: новые дома башкирских колхозников вообще уже мало общего имеют с традиционными формами. Это чистое и светлое, благоустроенное жилище, с городской обстановкой—шкафы, кровати, стулья, столы. От старых традиций во многих домах сохранился урындык (нары), но он обычно покрыт красивым ковром или узорной кошмой.

Одежда

Одежда тоже представляет значительное разнообразие типов, правда, сейчас мало сохранившихся. В юго-восточной части преобладали те типы костюмов, которые связываются с кочевнической среднеазиатской культурой, — широкая халатообразная верхняя одежда: овчинный тулуп («тун») с прямой спиной, одинаковый у мужчин и женщин, но у мужчин всегда с поясом; такого же покроя, но суконный, «сяк-мян», халатообразный «жилян»; затем штаны с широким шагом, тоже одинаковые у обоих полов, меховая или суконная шапка—малахай и т. д. Эти кочевнические типы одежды были распространены главным обра¬зом в степной части Башкирии.

Наряду с этим существуют и формы, близкие к костюмам народов Поволжья, частью недавно заимствованные от татар. Такова мужская и женская рубаха татарского покроя, сшитый в талию кафтан («сыба»), безрукавка (камзол), войлочные шляпы, целый ряд женских головных уборов, обшитых украшениями из монет. Все это преобладает в западных районах.

Такое же разнообразие и в типах обуви. В юго-восточной части Башкирии преобладают те формы обуви с суконными и войлочными чулками, с кожаными на мягкой подошве сапогами или суконными сапогами с кожаной головкой и подошвами, которые свойственны народам Средней Азии; в северо-западной части бытовали лыковые лапти и онучи, русские сапоги.

В одежде можно отметить очень мало таких элементов, которые были бы характерны только для одних башкир. Однако есть отдельные детали, которые не связывают башкир с каким бы то ни было народом, а обособляют их. Таким элементом являются, например, женский головной убор «кашмау» в виде башлыка, некоторые украшения, особенно из кораллов, и своеобразная вышивка на женском обрядовом головном уборе, точнее, повязке в форме трапеции, так называемом «хараус». Это старинное украшение, теперь вышедшее из употребления, было характерно именно для башкир. Оно отличается поразительным-разнообразием вышивки.

Выводы по материальной культуре. Общие выводы из обзора материальной культуры башкир сводятся к следующему. Во-первых, мы видим действительно необычайное разнообразие элементов этой материальной культуры. Едва ли найдется во всем Советском Союзе народ, который бы мог сравниться в этом отношении с башкирами.

Во-вторых, эти разнообразные элементы лишь отчасти между собой перемешаны, а в большинстве случаев размежеваны географически так, что образуют определенные локальные культурные типы.

Эти локальные типы хорошо установлены С. И. Руденко. Они совпадают с экономическими районами Башкирии. Основные из них: 1) восточный, степной, кочевническо-скотоводческий; 2) центральный горно-таежный; 3) западный оседло-земледельческий. Каждый из этих типов подразделяется на более ограниченные географические подтипы: восточный — на северо-восточный и юго-восточный, западный — на северо- западный и юго-западный, с дроблением последнего на еще более мелкие районы. В восточных степных районах, но отчасти и в юго-западных, преобладают кочевнические элементы культуры: решетчато-войлочная кибитка, кожаная посуда и утварь, выделка войлока, среднеазиатские формы одежды и проч. Культурный уклад башкир здесь мало отличается, например, от казахского. В центральной горной Башкирии сильны элементы таежной культуры (корьевой шалаш, деревянная и берестяная утварь и проч.). В западных областях господствуют те же бытовые элементы, как у народов Поволжья: срубная изба, ткани из растительных волокон, холщовая одежда, лапти и проч.

Уже в последние десятилетия перед революцией наблюдалось все большее усиление элементов этой западной оседло-земледельческой культуры за счет ослабления восточной скотоводческой, наступление первой на вторую. Теперь же в сельском хозяйстве Башкирии земледелие занимает ведущее место, но в некоторых районах основным направлением остается животноводческое. Современную Башкирию экономико-географы делят, кстати, тоже на три основных экономических района, но они не совсем совпадают с прежними.

Исторические особенности общественного быта

Башкиры — один из немногих народов бассейна Поволжья, у которого, благодаря сохранению по крайней мере до XVIII в. старого натурально-хозяйственного уклада и кочевого образа жизни, очень долго держались остатки родоплеменного быта. Башкиры доныне сохранили воспоминание о своем прежнем делении на племена («ру» или «уру»), которые в русской официальной терминологии назывались обычно «дачами» (эти «дачи» соединялись в более крупные территориальные единицы — «дороги»: Сибирскую, Ногайскую, Казанскую и Осинскую).

В настоящее время от племенных делений сохранились лишь воспоминания. Почти забыты те родовые группы, на которые они распадались: это так называемые «тюба» (у северо-восточных башкир «аймак») — нечто вроде большого рода. Тюба (аймаки) делились в свою очередь на подроды или патронимии, «ара», составлявшие экзогамные группы родственных семей; память о них сохранилась несколько лучше, может быть, потому, что между ними еще недавно распределялись земельные угодья.

Чрезвычайно интересны сами названия башкирских племен и родов — они подробно исследованы молодым башкирским этнографом Р. Г. Кузеевым: во многих из этих названий сохранились имена хорошо известных средневековых тюркских, монгольских, может быть, и угро-финских племен и народностей Юго-Восточной Европы и Средней Азии. Среди юго-восточных башкирских племен известны племена Кыпчак, Тангаур, Усерган, Бурзян, Тамьян, Юрматы. Среди северо-восточных — Табын, Катай, Сальют и др. В юго-западной Башкирии выделяется племя Мин; в северо-западной — Гирей, Кыргыз, Илан и др.

Разложение родоплеменного строя началось у башкир еще в период господства Золотой орды и Казанского ханства. В башкирских племенах выделялась тогда феодальная аристократия — князья и «мурзы». К ним примыкали «тарханы» стоявшие во главе отдельных тюб, и располагавшаяся ниже их феодально-родовая прослойка — «батыры», родовые старшины. После присоединения к России тарханско-батырская знать еще более усилилась. Царское правительство рассматривало тарханов как служилую знать. В 1765 г. в Башкирии считалось всего 653 тархана, главным образом в южной ее части — так называемая «Ногайская дорога». Эта степная аристократия владела тысячными табунами лошадей, огромными стадами овец и угнетала народные массы. Наиболее тяжело было положение неимущей и зависимой полукрепостной бедноты — «бобылей» и «тептярей». Разложение родо-племенных отношений еще более ускорилось в эпоху «кантонного управления», действовавшего в Башкирии в 1798—1863 гг., когда все население Башкирии было превращено в иррегулярное казачье войско.

Проникновение капитализма разрушило остатки родовых отношений у башкир. К началу XX в. основной социальной ячейкой стала малая семья. Классовое расслоение было достаточно резким. Появилась рабочая прослойка.

Великая Октябрьская революция ликвидировала все формы социального гнета. Она дала крестьянам землю, прежде отнятую у башкирского народа помещиками, церковью и местными баями. Свыше 4 млн. гектаров земли получило башкирское крестьянство. Объединенное в колхозы, оно сейчас свободно развивает свое хозяйство. Рабочий класс Башкирии в крупной социалистической промышленности вырос численно и окреп. Появилась и национальная интеллигенция.

Религиозные пережитки

Башкиры считались официально мусульманами. Однако при этом у них фактически сохранялись и пережитки древних верований в виде почитания различных духов; среди них лесной дух «шурали», горный дух-хозяин «тауэясы», духи ветров «пери», дракон «аждаха», духи-хозяева разных мест, покровители промыслов, женский дух-кошмар «албасты», живые мертвецы «убыр» (ср. русское «упырь») и т. д. Сохранились лечебные магические обряды. В настоящее время, впрочем, все эти верования и обряды забываются.

Народное творчество и культурное развитие. В башкирском фольклоре выделяются легенды о богатырях, но они плохо сохранились. Зато подвиги богатырей («егетов») занимают видное место в сказках. Песни башкир (изученные еще в конце XIX в. С. Рыбаковым) отличаются более широкой мелодичностью, чем у татар. Музыкальные инструменты немногочисленны: курай—флейта, кобыз—зубной железный или деревянный варган.

Из народных праздников башкир самый интересный — весенний праздник «карга-туй» (прилет грачей). Это женский и детский праздник, притом общедеревенский, с угощением, состязаниями. Другой праздник — «сабан-туй» (праздник плуга), устраиваемый перед пахотой, с состязаниями всадников, борьбой и пр. Этот праздник известен и другим народам Поволжья.

Изобразительное искусство представлено вышивкой (со сложногеометрическим стилем орнамента), меньше — аппликацией, кожаным тиснением и пр. Среди мотивов орнамента встречаются известные нам восточно-европейские, а также среднеазиатские элементы.

Общий культурный уровень башкир до Октябрьской социалистической революции был, вследствие феодального и колониального гнета, невысок, — в целом значительно ниже, чем, например, у татар. Грамотных было очень мало. Немногочисленные русские школы были доступны только детям баев. В местных церковных школах (мектеб, медресе) обучали не на родном и не на русском языке, а на искусственном языке «тюрки», составленном из башкирских, татарских и арабских слов. Своей письменности и литературы башкирский народ не имел.

В годы социализма уровень культуры неузнаваемо повысился. Школа стала общедоступна. В сельских местностях введено обязательное четырехлетнее обучение, в городах и рабочих поселках — семи летнее. Грамотно почти поголовно все население. Есть много башкир с высшим и профессиональным образованием. Немало башкир—научных работников с учеными степенями и званиями. В числе их есть и женщины. На башкирском языке издаются миллионы экземпляров книг, выходят десятки газет. В республике есть около 2000 библиотек и 900 изб-читален, 62 районных дома культуры, 67 радиоузлов. Создан Башкирский государственный драматический театр, Башкирский театр оперы и балета, имеется ряд совхозно-колхозных местных театров. Работают театральное, музыкальное, художественное училища.

Башкирский народ быстрыми темпами преодолевает свою вековую отсталость.

Этногенез

Имея в виду своеобразное культурное обличие башкирского народа, с которым мы кратко познакомились, каким образом следует ставить вопрос о происхождении этого народа?

По этому поводу выдвигались разные точки зрения. Наиболее обычная из них признает башкир угро-финским по происхождению народом, ближе всего стоящим к венграм, но впоследствии тюркизированным. 

Как мы теперь видим, хотя этнонимически башкиры могут быть действительно сближены с венграми-мадьярами, но чрезвычайно сложная культура современных башкир не позволяет удовлетвориться таким упрощенным решением вопроса.

Выдвигалась и другая точка зрения, защищавшаяся, в частности, С. И. Руденко. Он старался доказать, что нет оснований считать башкир отуреченными финнами, что это, напротив, настоящий тюркский народ. А те многочисленные элементы оседло-земледельческой культуры, которые особенно характерны для западных башкир и роднят их с волжско-финскими народами, Руденко считал заимствованными от последних. Но и это мнение противоречит той сложности культуры этого народа, которую так хорошо показал в своем исследовании сам же Руденко. Впрочем, в новом издании своей книги С. И. Руденко уже не защищает «тюркской» теории.

Даже самый краткий анализ материальной культуры башкир в этом отношении чрезвычайно поучителен. Он служит весьма убедительным доказательством скрещения в составе башкирской культуры, с одной стороны, скотоводческо-степных среднеазиатских культурных элементов, с другой стороны, оседло-земледельческого, лесостепного восточно-европейского культурного компонента и, с третьей стороны, таежных или горно-таежых элементов.

Сложность этнического состава башкирского народа подтверждается и родо-племенными названиями и преданиями о их 
происхождении (исследованными Кузеевым). В числе башкирских племен выделяются племена несомненно тюркского происхождения: Кыпчак, Канлы, Мин, Киргыз, а вероятно, и некоторые другие; эти древнетюркские племена преобладали в особенности в составе юго-восточных башкир. Некоторые башкирские племена происходят, видимо, от монгольских народностей: Катай (от киданей-кытаев, господствовавших в Центральной и Восточной Азии в X—XII вв.), Сальют (от монголов-сальджиутов), Табын; эта «монгольская» группа племен сосредоточена в северо-восточной Башкирии, где, кстати, как раз бытовал монгольский тип юрты и где понятие «род» выражается монгольским словом «аймак». Племя Юрматы сближается с одним из древнеугорских (венгерских) племен.

Нельзя не обратить внимания и на сложность антропологического состава башкир, на которую указал тот же С. И. Руденко. Здесь сочетаются европеоидные и монголоидные элементы. Некоторые из них связывают башкир с волжско-финскими народами, другие — с обскими уграми, третьи — с казахами.

Таким образом, башкирская народность представляет собой яркий пример сложного происхождения из разных этнокультурных элементов.

Характерно, что эти элементы не перемешаны между собой, как это встречается у многих народов: они размежеваны географически и характеризуют отдельные хозяйственно-географические зоны. В этом отношении башкиры представляют особенно благодарный материал для культурно-исторического анализа, для выяснения этногонического процесса.

Как происходил процесс формирования башкирской народности? Некоторые указания на этот счет дает археология. За последние годы изучен ряд памятников бронзового и раннего железного века в Башкирском крае. Археологи приходят к выводу, что около IV—III вв. до н. э. происходило продвижение степных кочевых племен, вероятно сарматских, с юга на север, в область южного Приуралья и Прикамья. Предполагается, что это продвижение кочевников на север дало толчок тем процессам, которые в дальнейшем привели к формированию башкирского народа. Но, вероятно, процесс этот происходил в основном позже — тогда, когда угры-мадьяры кочевали в Приуральских степях, т. е. в 1-м тысячелетии н. э.

Допустимо предположение, что после откочевки мадьяр на Дунай (IX в.) оставшаяся часть была тюркизирована кипчаками и родственными им племенами; название «мадьяр» сохранилось, изменившись в маджагар—баджагар—башкурт и т. п. В образовавшуюся народность влились и оседло-земледельческие (финские) и кочевнические (тюркские и монгольские) элементы. Венгерский язык сохранялся у башкир, видимо, до самого нашествия монголо-татар: венгерский монах Юлиан, ездивший дважды в 1235—1238 гг. проповедовать христианство своим южноуральским соплеменникам- язычникам, свободно объяснялся с ними по-венгерски. Можно думать, что окончательная тюркизация башкир произошла в середине XIII в. под властью татар.