Арсаланова Ф.Х. Случайная находка вещей в Семипалатинском Прииртышье

Археология Сибири
Комментарии

К содержанию 167-го выпуска Кратких сообщений Института археологии

Данное сообщение посвящено публикации новых археологических материалов V в. до н. э., случайно найденных геологом В. И. Титовым в 12 км к северо-вбстоку от станции Уш-биик Жарминского р-на Семипалатинской обл. на скальных обнажениях гранита. Комплекс включает предметы конского сбруйного убора и наконечники стрел.

От узды сохранился обломок бронзовых однокольчатых удил с двудырчатыми псалиями (рис., 22). Этот тип удил имел широкое территориальное (от Ирана до Монголии) и хронологическое распространение, что затрудняет точную их датировку. Утвердилось мнение, что смена устройства узды в евразийских степях началась в конце VI в. до н. э. 1 Однако, как показывают археологические исследования последних лет, эта смена в разных районах происходила в разное время. Так, однокольчатые удила, найденные на поселении Дальверзин и датируемые концом II — началом I тысячелетия до н. э. 2, а также литейная форма из древнего Хорезма VIII в. до н. э. 3 свидетельствуют о более раннем появлении этой формы удил на юге нашей страны. Материалы кургана Аржан VIII—VII вв. до н. э. 4, где также были встречены подобные удила, отодвигают вглубь дату их появления в Туве. Ушбиикский образец следует датировать временем не ранее V в. до н. э., так как найденные вместе двудырчатые псалии получают повсеместное распространение лишь с этого времени 5.

Бронзовые псалии дошли до нас в поврежденном виде (один — в обломках, от другого сохранились лишь концы). На плоском стержне имеются два боковых поперечных отверстия, образующих округлые утолщения. Место между отверстиями сильно потерто петлями удил. Слегка расширяющиеся концы отлиты в виде стилизованных голов птицы. Своеобразно использованы комбинации элементов «запятой» и «листа» — излюбленных декоративных мотивов у соседних племен Алтая 6. Четырьмя рельефными Листовидными выступами обозначены нижняя часть головы, надклювье и гребень. На прииртышских псалиях выпуклой продольной линией (в виде «запятой») разделен изогнутый клюв и отмечен глаз. Несмотря на условную трактовку, совершенно ясно, что в основу изображения положен образ хищной птицы с гребнем, или орлиноподобного грифона, широко распространенный в скифо-сибирском искусстве 7. Прямые аналогии изображению птицы в подобной трактовке нам неизвестны. Наиболее близка случайная находка в Алма-Ате 8.

Образцы, исполненные в условной манере «растительного типа», в большом числе встречены в памятниках Алтая 9, Казахстана 10 и Кавказа 11. Н. Л. Членова склонна эту манеру изобразительного искусства выделить в особый — «алтайский» — стиль 12. Можно предположить, что основой сюжета для ушбиикских псалий послужил распространенный на Алтае образ птицы с гребнем, выполненный в круглой скульптуре. Сюжет орла был излюбленным мотивом в прикладном искусстве местных племен еще в предшествующий период. Оригинальная и реалистическая манера изображения орлов характерна для чиликтинских племен VII — VI вв. до н. э. В дальнейшем развитии искусства прииртышских племен можно наблюдать намечаемый переход от реалистического изображения к орнаментальному, как это было присуще и искусству соседних племен 13. Культ орла в Прииртышье существовал на протяжении многих столетий. Смысловая нагрузка этого образа, очевидно, соответствовала представлениям скифо-сибирских племен 14.

Рис. Бронзовые вещи. 1, 2 — торочные пряжки; 3 — обломки полуовальной бляхи; 4—10 — ворворки; 11 — пряжка; 12—21 — наконечники стрел; 22 — обломок удил с псалиями.

К конскому уздечному набору относится также бронзовая пряжка овальной формы с выступающей четырехугольной рамкой (рис., 11). По краю пряжки проходит бортик, образованный неглубоким желобком. Судя по сохранившимся литейным швам внутри овальной петли, пряжка отливалась в двустворчатой литейной форме. Такие миниатюрные пряжки в конской узде горноалтайцев (VI в. до н. э.) 15 и савроматов (VI—V вв. до н. э.) 16 были чумбурными. По мнению С. И. Руденко, чумбур был позднейшим усовершенствованием узды коневодов евразийских степей, но широко использовался у савроматов (вплоть до IV в. до н. э.) 17 и саков (VII—VI вв. до н. э.) 18. В отличие от савроматских и горноалтайских находок, на ушбиикской пряжке нет выступов. Исходя из аналогий, она может быть датирована, как и удила с псалиями, V в. до н. э.

Принадлежностью конской узды являются также семь конических ворворок с цилиндрическим отверстием (рис., 4—10). Одна из них (рис., 4) выделяется относительно большими размерами: высота 11,5 мм, диаметр основания 21 мм, верхний диаметр 16 мм. Остальные шесть в основном одинаковы: высота от 8,5 до 9 мм, диаметр основания 12—12,5 мм, верхний диаметр от 8,5 до 9 мм. Ворворки подобной формы использовались для крепления узла ремня и как украшения. Они имели широкое территориальное распространение и преобладают в комплексах VII— VI вв. до н. э. 19

Вместе с конским убором найдены фрагменты от двух торочных пряжек и обломки бляхи.

Особый интерес представляют две бронзовые объемные головы хищной птицы, обращенные клювами друг к другу, завершавшие, по-видимому, полуовальную бляху с отверстием в центре (рис. 3). В скульптурных изображениях головок птиц подчеркнут характерный, круто загнутый с восковицей клюв, разделенный углублением в виде «запятой» на две части. Глаз показан в виде округлой выпуклости (зрачок), окружен¬ной желобком и валиком. Уши переданы овальными углублениями.

Подобные изображения «ушастых» грифонов, исполненные в круглой скульптуре, были широко распространены на Алтае 20 и в Минусинской котловине 21, где они увенчивали навершия кинжалов, украшали конскую сбрую. Однако, в отличие от ушбиикских, у алтайских грифонов уши переданы в виде завитка или выпуклого круга 22. Обращает на себя внимание композиционное и стилистическое единство новокумакской пряжки (VI—V вв. до н. э.) из Приуралья с ушбиикской бляхой. М. Г. Мошкова и К. Ф. Смирнов, изучавшие материалы Ново-Кумакского могильника, особо отмечали, что прямые аналогии пряжке следует искать в Южной Сибири и Казахстане 23. Идентичное изображение головы орлиноподобного «ушастого» грифона найдено в Приуралье, в Котловском могильнике VI—V вв. до н. э. 24 О раннем проникновении предметов при¬кладного искусства из Казахстана в Приуралье в VII—VI вв. до н. э. свидетельствуют материалы Чиликтинских курганов и Зуевского могильника 25. Указанные черты сходства в искусстве восточноказахстанских и сибирских племен, с одной стороны, а также ананьинских и савроматских — с другой, безусловно, объясняются существовавшими межплеменными контактами. Традиции скифского звериного стиля прослеживаются в нарочито подчеркнутой изогнутости клюва с восковицей ушбиикского экземпляра.

Близкие по стилю изображения орлиной головы известны в памятниках конца VI — начала V в. до н. э. Украины и Крыма 26.

Рассмотренные аналогии позволяют датировать ушбиикскую бляху началом V в. до н. э. Отчетливое сходство в манере изображения чиликтинских орлов (VII—VI вв. до н. э.) и ушбиикских орлиноподобных грифонов позволяет предполагать длительные местные традиции в прикладном искусстве. Однако появление стилизованных изображений птиц, так же как и зверей, очень далеких от реальных образов, в искусстве прииртышских племен вызвано, вероятно, изменениями, связанными с дальнейшим развитием религиозных воззрений.

Найденные обломки, по-видимому, торочных пряжек 27, к сожалению, недостаточны для полной реконструкции их формы (рис., 1, 2). На одном фрагменте сохранилось изображение головы хищника с утяжеленной верхней челюстью и оскаленной пастью. Зубы показаны в виде ряда треугольников, глаз отмечен овальным валиком. С внешней стороны примыкает рамка из сдвоенных голов рогатого животного, обращенных в противоположные стороны, которые образуют округлое отверстие для продевания ремня. Короткие с поперечными желобками рога напоминают по характерной форме рога казахстанской антилопы — сайги. На втором обломке — аналогичное изображение сдвоенных голов сайгака (?), образующее рамку с внешней стороны дугообразной пластины с изображением головы хищника (фрагмент, сохранились глаз, ухо и шея с поперечными линиями на ней и одной продольной). В отличие от первого фрагмента, сдвоенные головы сайгака на блоке второго обломка расположены примыкающими к шее (около уха), а не к верхней челюсти хищника, обозначенного на кольце (рис. 1).

Сдвоенные головы лося, козла, лошади часто составляют основу бляхи 28, петлевидного навершия на ножах 29 или дужку на бронзовых медалевидных зеркалах V—III вв. до н. э., происходящих из Минусинских степей 30. Пряжки с двумя головами коней найдены в могильнике Тагискен 31. Сюжет — парные головы коней — использовался и у скифов.

В отличие от приведенных аналогий, ушбиикские пряжки изготовлены небрежно. О плохом качестве бронзы свидетельствует значительная пористость изделий. Все они отлиты в односторонней литейной форме.

В целом стиль, сюжеты, художественные приемы рассмотренных образцов прикладного искусства из Прииртышья очень близки алтайским. Исторически это закономерно: близость территорий, существование тесных связей между алтайскими и прииртышскими племенами — вот причина общности (но не тождественности) материальной культуры этих племен.

Из оружия сохранились десять бронзовых наконечников стрел (рис., 12—21). По форме все они трехгранные, с внутренней втулкой и дуговидным или прямоугольным вырезом, с опущенными шипами. Размеры наконечников варьируют от 27 до 30 мм. У некоторых длина жалец достигает трети длины наконечника. По классификации К. Ф. Смирнова, эта форма относится к типу 14 и появляется у савроматов в VI в. до н. э. Дата подобных стрел в Южном Приуралье (Ново-Кумакский могильник) определена VI—V вв. до н. э. 32 Аналогичные наконечники стрел, относящиеся к V в. до н. э., известны из могильников Бес-Шатыр 33 и Тагискен (VI—V вв. до н. э.) 34. Приведенные аналогии позволяют датировать ушбиикские наконечники стрел V в. до н. э., что не противоречит хронологической принадлежности всего комплекса из Уш-биика.

Рассмотренный комплекс принадлежал, очевидно, представителю одного из сакских племен, в ареал которых входило и Семипалатинское Прииртышье. Несомненно, что эти племена были посредствующими звеньями в контактах сибирских и сакских, а также савроматских и ананьинских племен. Показательно в этом отношении применение однотипной конской узды, оружия и использование в прикладном искусстве мотива грифона. Образ грифона на ушбиикской пряжке передан экспрессивно, ему (как у ближневосточных и скифо-савроматских племен) придавалось апотропеическое значение. Примечательно, что и в средневековье образы хищных птиц «выполняли» культо-магические функции у кыпчаков, а также ряда других тюркских народов Сибири, Казахстана и Средней Азии 35.

К содержанию 167-го выпуска Кратких сообщений Института археологии

Notes:

  1. Киселев С. В. Древняя история Юж¬ной Сибири. М., 1951, с. 295; Смирнов К. Ф. Вооружение савроматов. — МИА, 1961, 101, с. 81; Кадырбаев М. К. Памятники тасмолинской культуры. В кн.: Маргулан А. X., Акишев К. А., Кадырбаев М. К., Оразбаев А. М. Древняя культура Центрального Казахстана. Алма-Ата, 1966, с. 388. ↩
  2. Заднепровский Ю.А. Древнеземледельческая культура Ферганы. — МИА, 1962, 118, с. 65, 67. ↩
  3. Сабурова М. А., Ягодин В. Н. Литейная форма из Хорезма. — СА, 1964, № 1, с. 306, рис. 1. ↩
  4. Грязнов М. П. Ранние кочевники Средней Азии и Казахстана. — Краткие тезисы докладов на конференции в г. Ленинграде в 1975 г. Л., 1975, с. 9. ↩
  5. Грязнов М. П. Памятники майэмирского этапа ранних кочевников. — КСИИМК, 1947, XVIII, с. 10. ↩
  6. Руденко С. И. Культура населения Центрального Алтая в скифское время. М.; Л., 1960, с. 250, рис. 129. ↩
  7. Погребова Н. Н. Грифон в искусстве Северного Причерноморья в эпоху архаики. — КСИИМК, 1948, XXII, с. 62; Руденко С. И., Руденко Н. М. Искусство скифов Алтая. М., 1949, с. 43, табл. X, 7; XI, 1. ↩
  8. Максимова А. Г. Предметы эпохи ранних кочевников в Центральном музее Казахстана (г. Алма-Ата).— Труды ИИАЭ АН КазССР, 1956, 7, табл. 1, 8. ↩
  9. Руденко С. И. Культура населения Центрального Алтая…, табл. XLIV; LXXVIII; LXXIX; Сорокин С. С. Цепочка курганов времени ранних кочевников на правом берегу Кок-су (Южный Алтай). — АСГЭ, 1974, 16, рис. 15, с. 88; Руденко С. И., Руденко Н. М. Искусство скифов Алтая, с. 30, табл. IV. ↩
  10. Кадырбаев М. К. Памятники тасмолинской культуры, рис. 70, 1. ↩
  11. Крупнов Е. И. Древняя история Северного Кавказа. М., 1970, табл. XIV, 9. ↩
  12. Членова Н. Л. Происхождение и ранняя история племен тагарской культуры. М., 1967, с. 137, 138. ↩
  13. Погребова И. Н. Грифон в искусстве Северного Причерноморья…, с. 66; Членова Н. Л. Происхождение…, с. 120. ↩
  14. Артамонов М. И. Скифо-сибирское искусство звериного стиля. МИА, 1971, 177, с. 29, 32. ↩
  15. Руденко С. И. Культура населения Центрального Алтая…, табл. XXXIX, 2, 3. ↩
  16. Смирнов К. Ф. Вооружение саврома¬тов, с. 88. ↩
  17. Там же, с. 95, 96. ↩
  18. Кадырбаев М. К. Памятники тасмолинской культуры, рис. 8, 11. ↩
  19. Смирнов К. Ф. Вооружение савроматов, с. 146, рис. 50, .12] Рабинович Б. О датировке некоторых курганов скифского Приднепровья. — С А, 1936, I, с. 94, рис. 8а; Членова Н. Л. Происхождение…, с. 79, табл. 17; рис. 70, 10а; Кадырбаев М. К. Памятники тасмолинской культуры, рис. 24, 5; Вишневская О. А. Культура сакских племен низовьев Сырдарьи в VII— V вв. до н. э. М., 1973, табл. XII, 10; Сорокин С. С. Цепочка курганов…, рис. 5, 8. ↩
  20. Радлов В. В. Сибирские древности. — МАР, 1891, 5, табл. XI, 11; XII, 8—10; Руденко С. И. Культура населе¬ния Центрального Алтая…, табл. XCVII, 1—3, с. 287, рис. 146; Грязнов М. П. Древнее искусство Алтая. Л., 1958, рис. 32; 33. ↩
  21. Клеменц Д. А. Древности Минусинского музея. Томск, 1886, табл. XIV, 2; Членова Н. Л. Происхождение…, табл. 4, 9, 10. ↩
  22. Членова Н. Л. Происхождение…, с. 143. ↩
  23. Мошкова М. Г. Ново-Кумакский кур-ганный могильник близ г. Орска. — МИА, 1962, 115, с. 226, рис. 14, 8; Смирнов К. Ф. Савроматы. М., 1964, с. 220. ↩

  24. Збруева А. В. История населения Прикамья в ананьинскую эпоху. — МИА, 1952, 30, с. 230. ↩
  25. Черников С. С. Загадка Золотого кургана. М.; Л., 1965, с. 58. ↩
  26. Яценко И. В. Скифия VII—V вв. до н. э. — Труды ГИМ, 1959, 36, с. 63, табл. III, 3; Ильинская В. А. Культовые жезлы скифского и предскифского времени. — В кн.: Новое в советской археологии. М., 1965, рис. 3,4. ↩
  27. Приносим глубокую признательность С. С. Сорокину за это сообщение. ↩
  28. Собрание Л. К. Фролова. Хранится в ГЭ, колл. № 1122/3. ↩
  29. Артамонов М. И. Сокровища саков. М., 1973, рис. 115; 123; 126. ↩
  30. Полторацкая В. Н. Памятники ранних кочевников в верховьях Бухтармы. — АСГЭ, 1966, 8, с. 89, рис. 7, 4. ↩
  31. Толстов С. П., Итина М. А. Саки низовьев Сырдарьи. — СА, 1966, № 2, рис. 7, 9. ↩
  32. Смирнов К. Ф. Вооружение савроматов, с. 56, табл. III, 67, 68, 71,-72; Мошкова М, Г. Ново-Кумакский курганный могильник…, с. 208, рис. 4. ↩
  33. Акишев К. А. Саки Семиречья. — Труды ИИАЭ АН КазССР, 1956, 7, табл. I. ↩
  34. Толстов С. П., Итина М. А. Саки низовьев Сырдарьи, рис. 9. ↩
  35. Кадырбаев М. К. Зооморфные костяные пластины из Северного Казах¬стана. — В кн.: Древности Казахстана. Алма-Ата, 1975, с. 137—139. ↩

В этот день:

Нет событий

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014