Акрополь и Парфенон

К содержанию книги «Нить Ариадны. В лабиринтах археологии» | К следующему разделу

Между морским побережьем и горами Аттики с незапамятных времен простиралась долина с несколькими холмами. Ближе всех к морю был крутой холм высотой в 156 м. В эпоху неолита (4000—3000 лет лет до н.э.) на нем было небольшое поселение. Оно продолжало существовать в эпоху энеолита и бронзы. В позднеэлладский (микенский) период (XVI—XIV вв. до н.э.) здесь появился мегарон, дворец правителя. В XIII в. до н.э. вокруг холма выросла стена, и тогда же было заселено подножье стены, также окруженное стеной (она называлась Пеларгической стеной). Именно с этого времени вышеназванный холм можно называть Акрополем.

В первой четверти VII в. до н.э. в Афинах упраздняется царская власть, и Акрополь теряет значение политического центра. В 636 г. до н.э. Акрополь на некоторое время захватывает аристократ Килон со своими сообщниками (Килонова смута). В VI в. до н.э. На Акрополе появляется первый храм богини Афины (Гекатомпед «Стофутовый»), переживший два строительных периода. Его фронтон был украшен изображением Геракла, побеждающего морское чудовище тритона, а также фигурой Тритопатора, доброго божества с тремя туловищами и головами. От этого же времени сохранились четырнадцать мраморных фигур девушек (кор) в нарядных одеяниях. В это же время праздник богини Афины приобретает значение Великих Панафиней и дорога, ведущая на Акрополь, покрывается камнем.

В 480 г. до н.э., после битвы при Фермопилах, персы входят в Афины. Акрополь сожжен и разрушен. После победы греков над персами в 478—477 гг. до н.э. на южной стороне Акрополя сооружается стена (Кимонова стена). В 465 г. до н.э. афиняне освящают на Акрополе колоссальную бронзовую статую богини-предводительницы (Афины Промахос). Дальнейшее восстановление Акрополя было заслугой победившей демократии. Воздвигнутый в центре Акрополя храм был задуман как памятник богине Деве (Парфенос) Афине и получил от нее свое имя — Парфенон [16]. Его сооружение архитекторами Иктином и Калликратом (при общем руководстве Фидия) началось в 447 г. до н.э. и потребовало не менее десяти лет. Одновременно и позднее (после Никиева мира) на протяжении четверти века были сооружены Пропилеи (монументальный вход в Акрополь) и другие постройки.

[adsense]

На протяжении всей античности Парфенон пользовался славой величайшего из художественных памятников. Он пережил римское завоевание. Римляне увозили статуи и картины, но не трогали зданий. Волны варварских нашествий III—V вв. прокатились мимо. В VI в. Парфенон был превращен в храм Святой Софии. Христиане уничтожили скульптурные украшения, наиболее противоречащие новой религиозной идее, пробили кое-где окна. В таком виде Парфенон предстал в 1436 г. итальянскому путешественнику Кириаку Анконскому.

Лорд Элгин

Лорд Элгин

После завоевания Константинополя крестоносцами Афины достались бургундским баронам, превратившим Парфенон в храм Пресвятой Девы Марии. В 1456 г. Афины захватывают турки, Парфенон превратился в мечеть, а находившийся рядом Эрехтейон — в гарем. Город Перикла был закрыт для Европы. Редко кому удавалось побывать на Акрополе. Этими счастливцами оказались маркиз де Нуантель, французский посланник при Высокой Порте, посетивший Афины в 1674 г., и врач из Лиона Жак Спон, прибывший туда двумя годами позднее. По их описаниям и рисункам видно, что тогда еще были целы все наружные колонны Парфенона так же, как и 27 внутренних, фриз с триглифами и метопами, оба фронтона со скульптурными фигурами.

В 1687 г. Афины вновь подвергаются осаде — на этот раз венецианцами. В афинский порт Пирей высадился десант, которым командовал Франческо Морозини, будущий дож. Турецкий гарнизон укрепился на Акрополе, а пушки Морозини были установлены на возвышающемся напротив холме Филопаппа. Парфенон временно превращается в пороховой склад. 26 сентября 1687 г. от прямого попадания снаряда вся средняя часть Парфенона взлетела на воздух. Представление об этой катастрофе дает гравюра того времени, на которой венецианская артиллерия странным образом обстреливает Акрополь из Пирея. Захватив Афины, венецианцы попытались сколоть ломами некоторые заинтересовавшие их скульптурные украшения с западного фронтона Парфенона, но только разрушили их.

Злоключения храма Афины Девы на этом не кончились. Даже его руины были так прекрасны, что заинтересовали шотландского аристократа, британского дипломата, посла в Константинополе лорда Элгина (1766—1841). Он добился от султана разрешения делать зарисовки и снимать копии с памятников Акрополя. Но в условиях развернувшейся войны с Францией из опасения, что Афины попадут к французам, Элгин решился на большее. Он нанял рабочих и приказал им сбить наиболее впечатляющие скульптурные украшения Парфенона, плиты метоп и фриза, а также статуи фронтонов. К ним собирались добавить львов из Львиных ворот в Микенах, но возникли трудности в транспортировке, и памятник не пострадал.

После ряда приключений мраморы Элгина оказались в Лондоне. Элгин необычайно гордился своим подвигом, будучи уверен, что навеки связал свою родину с Древней Грецией. Однако некоторые его соотечественники не разделяли этого энтузиазма. Один из знатоков греческого искусства Ричард Найт сомневался в высоких художественных достоинствах мраморов Элгина, полагая, что это были поздние римские копии. И это сорвало финансовые планы Элгина. Британский музей, принявший его «находки», не заплатил надлежащей суммы. «Археолог» был разорен. Но уже в 1814 г. выдающийся исследователь греческой скульптуры Лучио Висконти писал: «Тот, кто не видел мраморов Элгина, тот вообще ничего не видел».

Байрон, страстный поклонник греческой культуры и борец за освобождение греческого народа от турецкого ига, пригвоздил своего соотечественника к позорному столбу:

Но кто же, кто к святилищу Афины
Последним руку жадную простер?
Кто расхищал бесценные руины,
Как самый злой и самый низкий вор?
Пусть Англия, стыдясь, опустит взор!
Свободных в прошлом чтят сыны Свободы,
Но не почтил их сын шотландских гор;
Он, переплыв бесчувственные воды,
В усердье варварском ломал колонны, своды.
Что пощадило время, турок, гот,
То нагло взято пиктом современным.

Позднее некоторые исследователи оправдывали Элгина, считая, что скульптурные украшения Парфенона, находясь в Британском музее, способствовали лучшему ознакомлению широкой публики с шедеврами греческого искусства. Но варварство есть варварство, и ему нет никаких оправданий.

Славой Парфенона была колоссальная статуя Афины Девы из золота и слоновой кости работы Фидия. Описания древних авторов и многочисленные мраморные копии сделали возможным восстановление общего вида статуи, отдельных ее деталей и даже способа крепления статуи. Но ничто не поможет нам пережить восторг, который охватывал афинянина или чужеземца, переступавшёго через порог Парфенона. Перед ним в полутьме храма вставала богиня во всем своем величии, сознании непобедимости, человечности.

Сейчас Парфенон пуст, его внутренность производит впечатление страшного запустения и гибельной безнадежности. И лишь снаружи храм, несмотря на все разрушения, остается прекрасным и величественным.

Более двухсот лет археологи и историки искусств потратили на то, чтобы выяснить секреты художественного воздействия Парфенона и других греческих храмов. Измерения, сделанные еще в XVIII в. и многократно повторенные, показали, что строители храма Афины Девы учитывали особенности восприятия зрителями сооружения издали и вблизи и даже свойственные человеческому зрению дефекты.

Сорок шесть колонн, каждая почти десятиметровой высоты, опоясывали храм, придавая ему неповторимый облик. Производя в 1816 г. измерения, молодой английский археолог К. Пенроуз обратил внимание на небольшие искривления в диаметре колонны — всего 60 мм на 1,9 м диаметра. Колонна не была абсолютно прямой. Обратившись для разъяснения к труду архитектора времени Августа Витрувия Поллиона, Пенроуз нашел при описании колонн греческий термин «энтазис» (утолщение). Таким образом, древний автор подтвердил существование кривизны, потребовавшей у создателей Парфенона, пользовавшихся самыми примитивными средствами измерения, высочайшего мастерства.

Но каков смысл этих невероятных усилий? Одни объясняли энтазис тем, что колонны — символ человеческого тела и подражание ему. Подобно тому, как тело после талии утолщается, колонна также изменяет свой профиль. Другие возводили энтазис к первоначальным деревянным колоннам: архитекторы как бы подражали дереву. Третьи полагали, что легкое утолщение делает колонны более элегантными.

Парфенон. Вид с северной стороны

Парфенон. Вид с северной стороны

Позднее, когда были открыты культуры Египта и Месопотамии, возникло четвертое объяснение. На Ближнем Востоке колонны в древности были деревянными, прикрывавшимися от непогоды камышовым покровом, который прогибался под собственной тяжестью. Отсюда — легкое утолщение в позднейших деревянных и каменных колоннах, то ли как воспоминание о древнейших колоннах, то ли как доказательство силы сопротивления нового материала.

Еще до того как в 1816 г. был открыт энтазис, скульптор Лео фон Кленце (1784—1864), известный России как строитель Нового Эрмитажа, воздвиг здание мюнхенской глиптотеки со входом, оформленным в виде греческой колоннады из восьми колонн ионийского ордера. Однако колонны казались неустойчивыми, словно прогнувшимися в центре. На самом деле они были абсолютно прямыми. Дефект имели не колонны, а человеческий глаз, которому вертикальные параллельные линии представляются плавно вогнутыми в центре и приподнятыми по краям.

Чтобы исправить этот дефект зрения, древние строители сделали все линии Парфенона кривыми. С этим явлением связан анекдот. Ученый, француз или немец, положил свою шляпу на край верхней ступени Парфенона и отошел, чтобы рассмотреть колонны противоположного угла храма. Каково же было его удивление, когда он, полюбовавшись колоннадой, издали не увидел своей шляпы. Поблизости не было никого, кто бы мог ее взять. Выяснилось, что ступень, казавшаяся безупречно прямой, имеет утолщение в средней части, наибольшая величина которого — 11 см.

Неизвестно, был ли такой случай или нет, но все горизонтальные плоскости Парфенона в действительности имеют почти незаметную для глаза кривизну. Это было выяснено молодым английским исследователем Фрэнсисом Пенроузом, осуществившим в 1845 г. первые точные обмеры Парфенона. Так он обнаружил, что стилобат вовсе не плоский, а слегка выпуклый. Незаметную для глаза кривизну имели и другие плоскости. Точность, с которой она высчитана, указывает на строгий математический расчет, лежащий в основе всего сооружения.

Глубокое содержание имеет скульптурный декор Парфенона. Огромная статуя напротив Парфенона изображала Афину Воительницу. Главная идея заключена в оформлении двух фронтонов — западного и восточного. Сюжет западного фронтона — известный из мифов спор между Афиной и Посейдоном за обладание Аттикой. В доказательство своих прав оба божества совершили чудо. Посейдон всадил в землю трезубец, заставив забить источник. Афина вонзила в скалу копье, древко которой превратилось в маслину. Сцена спора, как можно видеть по рисунку английского художника Джона Каррея, посетившего Грецию в 1677 г., находилась в центре западного фронтона. Изображенные в полный рост Посейдон и Афина отводят соответственно трезубец и копье. Остальная часть фронтона заполнена изваяниями их спутников и спутниц — богов и древнейших царей Аттики и принадлежащим богам коней и колесниц.

Скульптура западного фронтона, таким образом, иллюстрирует историю каменистой и бесплодной Аттики, превращенной волей богов в благословенный край. Люди не проиграли от спора богов. Без воды, открытой Посейдоном, не было бы жизни, а без маслины — благосостояния. За чудом с удивлением наблюдают Кекроп, Эрехтей и его семья, посланцы Зевса, спешащие к центру фронтона. Все фигуры западного фронтона Парфенона изуродованы. От центральной сцены сохранился лишь торс Посейдона. В лучшем состоянии фигуры Кефиса, Кекропа с дочерью, Ириды.

Сюжет главного, восточного фронтона — рождение Афины из головы Зевса в присутствии других главных богов [17]. В левом углу из волн появляется в качестве зрителя Гелиос (Солнце), показывая тем самым время рождения Афины. Кони Гелиоса, запрокинув головы, жадно вдыхают утренний воздух. Одна из женщин, заметившая коней, указывает на них своей соседке. Еще одна женщина убегает, но не может оторвать взгляда от коней. Кто эти женщины, в точности неизвестно. Возможно, это дочери Зевса — оры, открывающие и закрывающие ворота неба. Центральная сцена — предположительно, Зевс на троне и вылетающая из его головы Афина, погибла целиком. В другом углу Селена (Луна) опускается на своей колеснице в волны. Ее кони устали от пройденного за ночь пути. Лучше всего сохранилась фигура легендарного охотника Кефала, обращенного к Олимпу спиной и наблюдающего за выходящей из океана колесницей Гелиоса. Голова одного из коней — чудо искусства.

Статуя Афины, в Парфеноне. Реконструкция

Статуя Афины, в Парфеноне. Реконструкция

Над внешней колоннадой храма на всех его четырех сторонах помещались рельефные метопы. Метопы восточной стороны изображали битву богов и гигантов, западной стороны — схватку греков с воинственными девами-амазонками, южной стороны — битву греков с кентаврами, северной стороны — сцены из Троянской войны. Лучше всего сохранились метопы южной стороны Парфенона, попавшие в Британский музей. С исключительным мастерством переданы ярость сражающихся, драматизм борьбы.

На фризе, опоясывающем Парфенон, показано шествие афинян в день празднования Великих Панафиней. Центральным моментом этого праздника, длившегося несколько дней, было поднесение богине даров: пеплоса — одеяния для древнейшей деревянной статуи — и золотого венка. Всадники, колесницы, жрецы с жертвенными животными, а также и девушки, несущие вытканное ими священное покрывало. На юных лицах не гордость, а скорее, робость. Как примет их работу богиня? Сочтет ли она ее достойной своего величия? На 160 м фриза содержится 365 человеческих фигур и 227 животных, но ни одна фигура не повторяет другую. И все они связаны единым замыслом. Они представляют народ Афин, охваченный единым порывом, верой в божество, воплощающее справедливость и гармонию. И эта вера, по замыслу художника, не сковывает людей, не превращает их в безликие манекены, она стимулирует их свободу и индивидуальность. Фриз Парфенона — это исполненный в камне гимн могуществу свободного человека и гражданина.

Автором этого гимна, как и всего художественного оформления Парфенона, был афинянин Фидий, принадлежавший к поколению победителей в войне с могущественной Персией. Он был слишком молод, чтобы участвовать вместе с афинскими эфебами в боях под Марафоном и Саламином. Но в его памяти всегда колебалось пламя захваченных персами Афин. Вернувшись в город, он должен был подняться на Акрополь и увидеть там повергнутые фигуры куросов и кор уничтоженного врагом Парфенона.

Восстановить Акрополь и Парфенон! Не раз это требование выдвигалось на бурных афинских народных собраниях. Но для аристократов, стоявших у власти после победы над персами, для Кимона и его сторонников, военный успех значил больше, чем какое-то строительство. Только противники Кимона и, прежде всего, Перикл не переставали будоражить речами народное собрание. Они убеждали граждан, что надо не вмешиваться в военные конфликты, не подвергать государство опасности, а усиливать флот, принесший победу над персами, и улучшить положение афинского демоса.

Эрехтейон. Западная сторона. Реконструкция

Эрехтейон. Западная сторона. Реконструкция

Трудно сказать, когда Фидий стал приверженцем афинской демократической партии и ее вождей Эфиальта и Перикла, — еще в 50-х гг. V в. до н.э. или позднее, когда, добившись изгнания Кимона, Перикл и его сторонники выдвинули грандиозную программу строительных работ. Но дружба Перикла и Фидия стала краеугольным камнем в деятельности демократов по осуществлению этой программы.

Создавая образы людей и богов, Фидий не столько следовал священным канонам, сколько воплощал свои представления о месте человека в мире и государстве, о природе богов. И яркая индивидуальность художника, творящего для народа, не могла не вступить в конфликт с косностью, свойственной каждой религии, с узостью и ограниченностью афинской демократии. Фидий, демиург богов, был обвинен в том, что изобразил самого себя и своего друга Перикла среди воинов, сражающихся с амазонками. Это было обвинение в кощунстве, каравшемся тюрьмой. Согласно традиции, Фидий либо умер в тюрьме, либо (что более вероятно) бежал в Элиду.

[adsense]

Обвинения и нападки современников не помешали славе величайшего ваятеля и певца афинской демократии. Люди античной эпохи, видевшие творения века Перикла не в жалких обломках, как мы, а так, как они вышли из-под резца Фидия, говорили: «Они столь великолепны и грандиозны, что никто из потомков не сможет превзойти их». Эти слова принадлежат великому оратору и борцу за демократию Демосфену. Плутарх, живший в эпоху римского господства, сказал о творениях эпохи Перикла, что в них «изначальная свежая жизнь, которую не трогает время, точно эти произведения преисполнены вечного дыхания весны и наделены никогда не стареющей душой».

По разрозненным рельефам, обезображенным статуям, воспоминаниям и рисункам тех, кто мог видеть больше нас, археологи и историки
искусства пытаются воссоздать целостный облик Парфенона. Уже в XX в. его пришлось полностью разобрать и снова собрать, чтобы он приобрел облик, приближающийся к тому, в котором открывался древним. Это поистине героическая работа, о которой написана не одна книга.

Но для тех, кто не вникает в существо споров о расположении фигур на фронтонах или об облике бесследно исчезнувшей гигантской статуи Афины работы Фидия, остается только восхищение. Парфенон прекрасен и в своем полуразрушенном состоянии. Его живую душу не стерли, не исказили века.

Кроме Парфенона, на Акрополе стоит Эрехтейон, занимающий северную часть скалы — то место, на котором, согласно преданию, происходил спор между Афиной и Посейдоном [18]. Здесь показывали след на скале, оставленный трезубцем бога морей, и здесь же находилась священная олива, пустившая корни после изгнания персов. Место это имело уклон, и архитектору удалось использовать неровность, привязав планировку храма к рельефу. Эрехтейон состоит из двух частей, находящихся на разном уровне — разница между ними составляет три метра. К стене на более высоком уровне гармонично примыкает оживляющий ее портик с мраморными женскими фигурами — кариатидами. Ниспадающие свободными складками одеяния напоминают каннелюры, на головах — богато орнаментированные подушки, на которые опирается антаблемент. Стоящие на мраморном цоколе кариатиды замечательно смотрятся на фоне отполированной стены, а сам храм создает контраст со строгой и величественной гармонией Парфенона.

Существует народное предание, что когда лорд Элгин вырвал из портика одну из кариатид, ее сестры подняли плач. Кариатиды были спасены. Ныне их заменили копиями. Однако ощущение боли при взгляде на Эрехтейон не проходит. Акрополь — это не высшая точка только древних Афин. Это — вершина античности. И как на вершине горы здесь захватывает дыхание. Что еще можно добавить к сказанному?

К содержанию книги «Нить Ариадны. В лабиринтах археологии» | К следующему разделу

В этот день:

Дни смерти
1870 Умер Поль-Эмиль Ботта — французский дипломат, археолог, натуралист, путешественник, один из первых исследователей Ниневии, Вавилона.
1970 Умер Валерий Николаевич Чернецов - — советский этнограф и археолог, специалист по угорским народам.
2001 Умер Хельге Маркус Ингстад — норвежский путешественник, археолог и писатель. Известен открытием в 1960-х годах поселения викингов в Л'Анс-о-Медоузе, в Ньюфаундленде, датированного XI веком, что доказывало посещение европейцами Америки за четыре века до Христофора Колумба.

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика
Археология © 2014