Южно-таежные культуры Западно-Сибирской равнины в эпоху раннего железного века

В степной и лесостепной частях Западно-Сибирской равнины жили племена, относящиеся к скифо-сибирскому культурному кругу и имеющие производящее хозяйство. К северу от них, в лесной полосе, население занималось, в основном, присваивающим хозяйством: охотой, рыболовством и немного скотоводством. Необходимо отметить, что пограничье между этими зонами находилось в особо выгодном положении. При обычных условиях население продолжало развивать присваивающее хозяйство, В случаях, неблагоприятных для охоты, в качестве резерва выступали продукты скотоводства. Поэтому южно-таежные племена находились в более выгодных условиях, чем их северные соседи, и достигли более высокого социального развития. Это племена кулайской, новочекинской и богочановской культур. Кулайская культура исследована значительно полнее других, поэтому мы начнем с нее обзор северных лесных культур.

ИСТОРИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ КУЛАЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ

Кулайская культура была распространена на территории Среднего, а затем Верхнего и Нижнего Приобья. Она развивалась, по мнению ряда исследователей, на базе молчановской и еловской культур в Принарымье и относится к эпохе раннего железа (V в. до н. э. — IV в. н. э.). В антропологическом отношении ее население представляет лесной мопголоидный тип. Как полагает большинство ученых, язык кулайцев относился к самодийской группе языков. В. И. Молодин включает их в группу угорских племен. Несколько необычен сам факт появления термина кулайская культура. Введенный в 1956 г. В.Н. Чернецовым, он прочно вошел в археологию Сибири. В это время специалисты не знали поселений и могил носителей этой культуры, не знали их керамики. Известно было только бронзовое плоское ажурное литье, происходящее в основном из кладов (жертвенных мест) или случайно найденное. Однако этот материал был столь выразителен, а находки так четко локализированы в Среднем Приобье, что появилась возможность дать характеристику отдельной культуры, высказать гипотезы о се происхождении и датировать.

Первый исследователь кулайских кладов И.М. Мягков в 1927 и 1929 гг. опубликовал описание находок с жертвенной горы Кулайка в Принарымье и других мест. Увеличение числа публикаций об ажурном бронзовом литье и личинах дало возможность В. Н. Чернецову выделить в Принарымье кулайскую культуру и датировать ее IV в, до н.э. — I в. н.э. Несколько позднее предметы кулайской культуры привлекли внимание М.Ф. Косарева.

Он систематизировал плоское ажурное бронзовое литье, полагая, что кулайская культура сложилась на базе молчановской культуры (V в. до н.э. — IV в. н.э.), М.Ф. Косарев первый обратил внимание на керамику со штампованным орнаментом, считая, что именно ее надо связывать с кулайской культурой.

Исследование памятников кулайской культуры на территории Сургутского Приобья было проведено археологами Н.В. Федоровой и А.П. Зыковым. Они полагают, что эта территория входит в зону сложения и дальнейшего развития кулайской культуры. Наиболее ярко кулайские традиции представлены в материалах памятников на Барсовой Горе. Т.Н. Троицкая в 1967 — 1974 гг. исследовала курганный могильник Каменный Мыс в Приобье, на севере Новосибирской области. Именно там впервые были обнаружены изделия плоского ажурного бронзового литья вместе с керамикой со штампованным орнаментом. Так удалось связать с кулайской культурой керамику, украшенную штампованной «уточкой». Затем Т.Н. Троицкая исследовала другие кулайские памятники и опубликовала монографию, посвященную кулайской культуре Новосибирского Приобья (1979 г.). Она, как и Л.А. Чиндина, пересмотрела вопрос о принадлежности раскопанного М.П. Грязновым грунтового могильника Ближние Елбаны-VII к фоминскому этапу верхнеобской культуры (VII — VIII вв. н.э.). Т.Н. Троицкая показала, что этот памятник связан с поздним (фоминским) этапом кулайской культуры (первые века нашей эры). Значительный вклад в изучение кулайской культурой внесла Л.А. Чиндина. Она вела свои исследования на коренной кулайской территории, в Васюганье, и раскопала здесь ряд поселений этой культуры. Она же выделила два хронологических этапа в ее развитии: васюганский, сопровождающийся бронзовым ажурным литьем (IV — I вв. до н.э,), и саровский (Саровское городище), который датирован началом I тыс. н.э. В 1984 г. Л. А. Чиндина опубликовала монографию «Древняя история Среднего Приобья в эпоху железа», в которой обобщила данные по кулайской культуре со всей территории ее распространения. Ее происхождение она ведет от еловской и молчановской культур.

В последние годы проводятся исследования памятников кулайской культуры на территории степного Алтая. Здесь были открыты поселения и обнаружен Новообинский клад (жертвенное место) бронзовых изделий. Выявлены кулайские памятники и на территории Ачинско-Мариинской и Кузнецкой котловин.

ПАМЯТНИКИ КУЛАЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ

Памятники представляют собой поселения, могильники и клады (жертвенные места). Самые ранние поселения раскопаны на территории Васюганья. Городища были небольшими: 400 — 1200 м2. Лучше других изучено Степановское городище. Место поселения до постройки выжигалось. Основой вала служил деревянный каркас. Жилища на всех поселениях однотипны: в основном каркасные. Стены, видимо, забирались бревнами, а снаружи их присыпали завалинками. Очаг располагался в центре жилища. Вокруг него сооружали прямоугольный сруб или каркас.

Интересные городища расположены на Барсовой горе под Сургутом. Барсова гора — это урочище, исключительно удобное для жизни. Здесь буквально рядом друг с другом располагались десятки разновременных городищ, среди которых имелись и кулайские поселения.

В Новосибирском Приобье наиболее полно изучено городище Дубровинский Борок-3, располагавшееся на высоком берегу обской протоки Уень. Городище состоит из двух частей, разделенных рвом. Обе части окружены общим рвом. Четко прослеживаются пологие въезды в каждую часть городища. Входы хорошо контролировались с высокой полукруглой площадки, на которой, видимо, имелись оборонительные сооружения — бастионы. Насыщенность культурного слоя находками очень большая — до 36 находок на один квадратный метр: керамика, раздробленные кости и каменные грузила с подтесанными для перехвата веревкой краями. Площадь жилищ 30 — 40 м2. Они представляют собой полуземлянки с завалинками. Очаг находился в центре жилища. В одном жилище, в стороне от очага, в одну линию были выложены 12 черепов зайцев и собак. Все они лежали на боку, плотно прижатые друг к другу. Вероятно, такое расположение черепов имело какое-то магическое значение. На полу жилища находились кучки рыбьей чешуи и костей. Внутри помещения были вырыты ямы, заполненные костями, обломками сосудов, разбитыми глиняными формочками для литья. Среди выброшенных вещей встречена поломанная нагрудная пластина из рога лося с погрудным изображением воина с кинжалом в руке. Культурный слой городища представлен темной супесью и богат фосфором, что говорит о длительности бытования памятника и содержании на его территории скота (фосфор содержится в навозе). Городище датировано I в. до н.э.

Совсем иной характер имеют поздние городища. Рассмотрим их на примере памятника Ивановка-4, расположенного на берегу Оби у с. Чингис, на высоком холме, у подножья которого сооружены ров и вал. Насыщенность культурного слоя небольшая (3 — 4 находки на квадратный метр), цвет светлый, фосфора почти нет. В одной из полуземлянок (42 м2) имелись два очага. Один из них (небольшой, с глиняными бортиками) располагался в центре жилища и имел хозяйственное назначение. Второй был сооружен у дальней стенки. Он был окружен канавкой (диаметр 2 м). Очаг отделен от основной части жилища не только канавкой, но и полукруглой глиняной стенкой, которая предохраняла помещение от воздействия сильного огня. Очаг, видимо, имел производственное назначение. Между этим жилищем и рвом обнаружено погребение пяти свиней. Характерной особенностью поздних городищ является отсутствие среди находок костей животных.

Среди могильников наиболее представительным является памятник Каменный Мыс на р. Уени, недалеко от городища Дубровинский Борок-3. Место резко возвышается над окружающим пространством. Это комплекс разновременных памятников, среди которых выделяются 8 удлиненных курганов кулайской культуры. Все они раскопаны. В них обнаружено не менее 72 могил. Насыпи наращивались по мере увеличения числа новых погребений: в некоторых курганах хорошо прослеживаются следы последующей присыпки насыпи, которая сооружалась из пластов дерна. Погребенные покоились на спине, в вытянутом положении, головой на северо-восток. Могилы (глубина 30 — 150 см) перекрывали небольшими бревнами или горбылями, связанными между собой лыком или гибкими прутьями на манер плота. Наиболее богатые погребения сопровождались остатками тризн в виде кострищ сосудов, целыми и поломанными наконечниками стрел. В неглубокой яме выявлено скопление конских черепов.

Самый большой курган достигал 42 м в длину при ширине 9 — 12 м и содержал 32 могилы. Среди захоронений обнаружены могилы собаки с бронзовой бляшкой и барана. В самой богатой могиле воина найдено около 200 бронзовых, костяных и железных предметов. Могила была перекрыта мощными бревнами. На голову воина была надета войлочная шапка-колпак, от которой сохранились две нашитые бронзовые ленты: широкая нижняя и узкая верхняя. Шею украшала полая бронзовая гривна, от которой отходили нити с бронзовыми бусами. Найдены бронзовый кельт, много крупных бронзовых и костяных наконечников стрел, костяные гарпуны, резные костяные фигурки и др. предметы.

В одной из могил этого кургана была погребена молодая женщина, на которую было найдено ожерелье из двух ремешков. На один ремешок были нанизаны бусы из сердолика, на другой — стеклянные позолоченные бусы. Здесь же обнаружены остатки мешочка (кошелька) с бронзовыми украшениями. В другом кургане располагалась могила мастера- костереза. С ним положили заготовки костяных наконечников стрел разной степени готовности. Здесь же лежали орудия для их обработки: каменное точило, железные скобель и топорик. В каждой могиле находились сосуды. В одной плошке сохранились остатки ухи (кости рыбы).

Все погребенные сопровождались одним или несколькими сосудами. Зачастую один из сосудов относился к большереченской культуре, остальные — к кулайской. Иногда на большереченский по форме сосуд был нанесен кулайский орнамент. Мужчин сопровождало оружие: бронзовые кулайские и костяные наконечники стрел, гарпуны. Встречаются железные копья и кинжалы, украшения и др. предметы. Среди инвентаря — костяные гребни, каменные, бронзовые и стеклянные бусы, бронзовые бляшки и другие украшения. Впервые в одном из захоронений найдено бронзовое ажурное плоское литье, сочетающееся с типичной кулайской керамикой. Т. Н. Троицкая датировала могильник III — II вв. до н.э.

Из могильников более позднего времени наиболее интересен памятник Ближние Елбаны-VII, раскопанный М.П. Грязновым и отнесенный им к VII — VIII вв. Позже могильник был датирован I — II вв. и отнесен к кулайской культуре. Аналогичный могильник найден в Кузнецкой котловине. Это Усть-Абинский могильник, раскопанный Ю.В. Шириным. Оба памятника характеризуются резким преобладанием погребений по обряду трупосожжения. Поскольку прах сосредоточен в одной — двух кучках, можно предположить, что он находился ъ емкости, которую, как и в памятниках таштыкской культуры, помещали в погребальную куклу. В могилу, как правило, клали одного погребенного. Встречено несколько парных захоронений, причем один умерший мог быть сожженным. Все скелеты, даже в не разграбленных погребениях, лежали беспорядочно, что свидетельствует о вторичном захоронении. Курганные насыпи отсутствуют. В могилы помещали один — два сосуда. Оружие, кроме наконечников стрел, не встречено. Найдены выполненные в зверином стиле бронзовые эполетообразные застежки и накладки на ножи. Сопроводительный инвентарь не имеет следов огня. Ю.В. Ширин датировал памятник III — IV вв.

Различие между погребальным обрядом Каменного Мыса и фоминскими погребениями настолько велико, что их трудно отнести к одной и той же культуре, но керамика, один из основных признаков культурной принадлежности, явно кулайская.

Известно более десятка таких памятников, как клады (жертвенные места). Характерной особенностью инвентаря кулайских жертвенных мест является сочетание преобладающего кулайского инвентаря с отдельными изделиями, характерными для степного скифо-сибирского мира. Некоторые жертвенные места бытовали на протяжении длительного времени: от эпохи бронзы до средневековья, другие были связаны только с кулайской культурой. Мы остановимся на трех из них.

Гора Кулайка (высота 50 м) находится на берегу р. Чаи (Васюганье). Эта гора у селькупов считалась священной. В 1922 г. здесь местными жителями при вспашке на небольшой глубине были обнаружены бронзовые котлы с бронзовыми и серебряными изделиями. Материалы были опубликованы И. М. Мягковым. Принято датировать этот клад в широких рамках: V в. до н.э. — IV в. н.э.

Саровское культовое место у с. Саровка Колпашевского района Томской области обнаружено при вспашке огорода. На место находки была направлена в 1996 г. экспедиция под руководством Я. А. Яковлева. Удалось выявить 69 предметов (2 из них потеряны местными жителями) и опубликовать их описание (2001 г.). Это бронзовые художественные изделия типичного кулайского культового литья (орнитоморфные, зооморфные и др.). Я. А. Яковлев датирует комплекс в пределах II — I вв. до н.э. Новообинцевское культовое место обнаружено местными жителями в 70 км от Барнаула вверх по течению Оби. Это самое южное кулайское культовое место. Находки лежали компактной кучкой: видимо, ранее находились в какой-то емкости. Всего было обнаружено около 40 изделий, часть которых разошлась по рукам. Место было исследовано В.Б. Бородаевым, который собрал сохранившиеся предметы и опубликовал их описание. Это группа крупных бронзовых наконечников стрел кулайского типа, бронзовое ажурное литье, бронзовый антропоморфный идол с большой головой и оскаленными зубами, объемное изображение головы медведя и др. Клад датирован II — I вв. до н. э.

Богатейшие материалы дали исследования Айдашинской пещеры (Кемеровская область).

В 1970-х гг. пещере грозило уничтожение в результате хозяйственного освоения. И тогда здесь начались раскопки. Работа была сложной, так как вертикальная и боковая шахты быль сплошь завалены щебнем. За несколько лет были извлечены и тщательно просеяны сотни тонн грунта. В результате получен комплекс находок, относящийся к кулайской культуре.

КУЛАЙСКИЙ ИНВЕНТАРЬ

Среди находок кулайской культуры наиболее часто встречается керамика. Она менялась на протяжении времени, но в целом ее отличают определенные особенности.

Керамика Среднего Приобья описана Л.А. Чиндиной. Она характеризуется разнообразием форм: банки, чаши, горшки, кувшины. Есть сосуды на поддоне. Преобладают круглодонные или уплощенные сосуды. Орнамент наносился гребенкой, гладкой палочкой, фигурным штампом и т.д. Уже на васюганском этапе сложилась специфичная группа керамики, характерной для кулайской культуры на протяжении всего ее существования. Это круглодонные или уплощенные широкогорлые чаши, украшенные орнаментом, выполненным фигурным штампом в виде «уточки». На Саровском этапе в Принарымье сохранялись такие же формы, но фигурный штампованный орнамент более мелкий и разнообразный. Появились узоры, выполненные протащенной гребенкой.

Для керамических комплексов Новосибирского Приобья характерно смешение кулайских и большереченских черт. На памятнике Каменной Мыс (III -II вв. до н. э.) в одной могиле могут встречаться гладкие большереченские кувшинчики и кулайские чаши. Иногда на большереченских по форме сосудах нанесен кулайский орнамент — «уточки». Позже орнамент стал более разнообразным и сложным. Именно таковы сосуды с поселений Барабинской лесостепи. К концу бытования кулайской культуры широкогорлые чаши были вытеснены удлиненными круглодонными сосудами.

Очень хорошо представлено в кулайских погребениях оружие. Судя по всему, население этой культуры отличалось воинственностью, поэтому было хорошо вооружено. Для второй половины I тыс. до н.э. характерны кулайские бронзовые наконечники стрел. Они крупные, удлиненные, трехперые, т.е. хорошо приспособлены для стрельбы в густом лесу. Таких наконечников много найдено в могильнике Каменный Мыс. Среди многочисленных костяных наконечников встречаются гарпунные. Крупные наконечники были предназначены для самострелов, обеспечивавших охоту на пушных зверей. Железные копья, чеканы и кинжалы были типичны для широкой территории эпохи раннего железа. Бронзовые кельты встречаются в погребениях III — I вв. до н.э. Они покрыты специфическим узором, в котором часты «уточки». Позже их сменяют железные кельты. Встречаются костяные пластины доспехов. Найдены две крупные роговые пластины, защищавшие грудь от ударов врага. Они украшены прочерченными поплечными изображениями воинов. К предметам конского набора относятся железные удила.

Орудия и предметы быта представлены железными ножами, костяными ложками, каменными и глиняными пряслицами, точильными камнями. Обращает на себя внимание костяной камуз — музыкальный инструмент, который и сейчас употребляется у некоторых народов. Особенно часты на поселениях второй половины I тыс. до н.э. каменные грузила для рыболовных сетей. На их боковых поверхностях выдолблены углубления для перехвата веревкой. В поселениях выявлены площадки для литья бронзы.

Многочисленны украшения и предметы туалета: бронзовые, стеклянные и каменные бусы, бронзовые гривны, диадемы-ленты, проволочные серьги с петелькой на конце, поясные пряжки, подвески, накосники, костяные орнаментированные гребни и др. В поздних могильниках (Ближние Елбаны-VII и Усть-Абинский) обнаружены крупные эполетообразные застежки и небольшие орнаментированные ножны.

Особое место занимает бронзовое литье с зооморфными и антропоморфными изображениями. На нем мы остановимся в разделе, посвященном искусству.

МИГРАЦИЯ КУЛАЙСКИХ ПЛЕМЕН

Весь перечисленный материал дает нам возможность приблизительно наметить этапы миграции кулайских племен. Территория сложения кулайской культуры — Среднее Приобье, точнее — Принарымье. Позже население кулайской культуры распространилось на достаточно широкой площади. В настоящее время исследователи говорят о двух волнах миграции. Первая (более ранняя) волна соответствует IV -III вв. до н. э. В этот период стало передвигаться население, имеющее керамику васюганского типа. Основной причиной первой миграционной волны, по М.Ф. Косареву, являются климатические изменения. Это был период увлажнения. В результате в IV — III вв. до н.э. в северных лесных районах резко растет заболоченность почв, т.е. идет сокращение пригодных для жизни лесных пространств. Избыточное население вынуждено было передвинуться в южном направлении. Так оно появилось в Томском Приобье, слившись или поглотив местное население кижировской культуры. Затем оно продвинулось в Новосибирское Приобье (Каменный Мыс).

Продвижению и укреплению кулайского населения способствовал внешний фактор — события, которые разыгрались на юге в Сибири III в. до н.э. (кратко описаны в гл. 9). В результате привычные южные связи верхнеобского населения были нарушены, что могло отрицательно сказаться на экономике и привести к ослаблению местного населения. В этой обстановке северным племенам было легче проникнуть на юг и прочнее здесь укрепиться.

Вторая волна прослеживается по распространению керамики второго (Саровского) этапа. Л.А. Чиндина полагает, что это передвижение было вызвано не изменениями климата, а внутренним фактором. Кулайцы переходят от охоты, как главного занятия, к скотоводству. Для этого требуются значительные пастбища. В северных лесостепных и особенно в лесных районах их было мало, что тормозило дальнейшее развитие хозяйства. Поэтому племена должны были расселяться на широкой территории в различных направлениях. Можно предположить, что в степном Алтае появились не сами Саровские племена, а население, связанное с новосибирским вариантом кулайской культуры. В Кузнецкую котловину кулайцы проникли по Томи и Чулыму. Здесь о них свидетельствуют находки из Айдашинской пещеры, Усть-Абинского могильника и обломки керамики на ряде поселений того времени.

В начале I тыс. н.э. кулайцы оставили следы в Нижнем Приобье, где, слившись с местным населением, образовали усть-полуйскую культуру. Значительное число памятников, ведущих свое происхождение от кулайской культуры, известно и в Барабе, куда кулайцы проникали по Иртышу. В результате их слияния с местным населением, по мнению В.И. Молодина и В.С. Елагина, сложился сперановский этап потчевашской культуры, о которой речь пойдет в дальнейшем. Для этого этапа характерна керамика, богато орнаментированная фигурным штампом, в том числе и «уточкой».

КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА

В самом начале бытования кулайской культуры, когда население занимало лишь территорию Принарымья, хозяйство носило присваивающий характер. Большое количество пойменных озер, исключительно богатых рыбой, обеспечивало население регулярной пищей. Вссенне-летняя путина давала такое количество рыбы, что ее можно было заготавливать впрок. Судя по обнаруженным костям, ловили в основном окуня, щуку и плотву, единичными костями представлены осетр, нельма, карась и стерлядь. Большую роль играла и охота, обеспечивая население мясом, шкурами, костями и рогом. Особенно велико значение охоты на лося, т.к. одно животное давало до 600 кг мяса. Немалое значение имела охота на пушного зверя: соболя, лисицу, зайца. Население таежной полосы еще в эпоху бронзы знало коневодство, которое сохранилось и в эпоху раннего железа.

С продвижением кулайского населения на юг характер хозяйства начал меняться. Это было вызвано слиянием северных охотничьих племен с местным населением, у которого были развиты скотоводство и земледелие. Наиболее ярко это можно проследить на материалах Новосибирского Приобья. Хозяйство стало комплексным и базировалось на развитии скотоводства, охоты и земледелия, причем значение производящих отраслей постепенно возрастало. В могильнике Каменный Мыс (III — И вв. до н.э.) обнаружены кости коней, овцы и коровы. На городище Дубровинский Борок-3 (примерно I в. до н.э.) лишь 28,7% костей принадлежат домашним животным (овцы, лошадь и корова), а 71,3% — костям диких животных (лось, заяц, куница или соболь и др.). Небольшое количество особей домашних животных не говорит о незначительности самого скотоводства. Удельный вес мясной пищи, полученной от домашних животных, был значительнее: четыре овцы, лошадь и корова против трех лосей и ряда мелких пушных зверей.

В более позднем кулайском поселении Усть-Ирмень скотоводство получило ведущее значение: кости домашних животных составляют 69%, а диких — 31%. Еще более значительные изменения произошли в конце третьего (фоминского) этапа. Об этом свидетельствует характер культурного слоя таких городищ, как Ивановка-4 и Завьялово-18. Культурный слой этих памятников светлый, слабо отличается от материка, не содержит органических остатков, тем самым, указывая на отсутствие на его территории скота.

Кости животных среди находок не представлены. Все это свидетельствует о переходе населения к полукочевому или отгонному скотоводству. В период возвращения скот содержали за пределами городищ. Кости же съеденных животных выбрасывали вдали от поселений.

Земледелие не имело большого значения, однако о его существовании говорит наличие крупных зернотерок. Охота велась на мясных животных (лось, косули, олень), пушных зверей (заяц, бобер, барсук, соболь) и птицу. Скелеты водоплавающих птиц были обнаружены в могильнике Каменный Мыс. Охотились при помощи крупных луков с простыми и гарпунными наконечниками стрел, самострелами, заряженными крупными костяными наконечниками. Рыбу ловили при помощи сетей. Не случайно на городище Дубровинский Борок-3 приходится около одного каменного грузила на квадратный метр площади.

Ремесло носило домашний характер. О литье говорят бронзолитейные площадки, найденные в жилищах, обломки форм и сами бронзовые изделия. Кулайцы отливали бронзовые наконечники стрел, бронзовые кельты, различные украшения, предметы культа (объемные и плоские). Интересно отметить, что орудия изготавливались из чистой меди, а украшения — из бронзы. Во II — I вв. до н. э. железные орудия вытеснили бронзовые. Однако кузнечное ремесло кулайцев отличалось архаичностью и отражало начальный этап его развития: закаленные изделия использовались редко. Большого развития достигло косторезное дело. Среди находок много изделий, которые могли изготавливать в каждой семье (например, наконечники стрел). Однако встречаются и такие, которые требовали значительного опыта (гребни, ножны, убранство конской узды, художественные изделия). Социальные отношения соответствовали патриархальному строю. Женские захоронения в целом беднее мужских. Явно существовало имущественное неравенство: отмечены богатые и бедные захоронения. Можно говорить о наличии возрастных групп. Дети до 6 — 8 лет представляли собой особую категорию: их не хоронили на общем кладбище. Дети от 7 — 8 до 12 — 14 лет погребались на общем кладбище, но по упрощенному обряду. Подростки, прошедшие инициацию, погребались по обряду взрослых мужчин и женщин. Захоронения взрослых людей сопровождались подчас весьма сложным ритуалом. Характерной особенностью кулайского населения было развитое военное дело. Каждый мужчина был воином. Их погребения сопровождались хотя бы минимальным количеством вооружения. О постоянной военной опасности свидетельствуют мощные оборонительные укрепления городищ.

Нужно отдельно остановиться на взаимоотношениях кулайского и местного населения. Последнее определенно оказывало большое влияние на пришлые лесные племена. Именно с этим связано появление у кулайцев скотоводства, а потом и земледелия. Этими контактами вызвано появление среди культовых предметов изделий, выполненных в скифо-сибирском зверином стиле. Первые такие изделия отмечены еще до периода миграций, о чем свидетельствует кулайское культовое место. В Новосибирском Приобье влияние достигло такого уровня, что подобные изделия начали изготавливать и сами кулайцы (изображение лося на роге из Дубровинского Борка-3). О возможном заключении браков между кулайскими воинами и местными женщинами говорит тот факт, что в могилах Каменного Мыса часто встречается сочетание кулайских и большереченских (каменских) сосудов. А ведь сосуды изготавливали в основном женщины, согласно принятым у них традициям. Как уже отмечалось, в синхронных Каменному Мысу местных погребениях кулайские сосуды отсутствовали. Они начали появляться лишь в самом конце существования большеречснской общности, когда сгладилось социально¬экономическое различие этих соседних народов. Кулайские племена медленно, но верно, продвигались на юг по Оби, частично вытесняя большереченское население, частично сливаясь с ним. На базе этого процесса сложилась новая верхнеобская культура.

КУЛАЙСКОЕ ИСКУССТВО

Одной из наиболее сохранившихся черт духовной культуры кулайских племен является своеобразное искусство. Его всплеск приходится на V — I вв. до н.э. Характерной чертой этого искусства является сохранение северных лесных традиций и некоторое влияние традиций скифо-сибирского круга. До нас дошли бронзовые и костяные (роговые) изделия.

Остановимся на нескольких роговых изделиях. Многочисленны орнаментированные гребни. Их спинки часто покрыты узором из заштрихованных треугольников. Линии прямые, волнистые или зигзагообразные. Их могли наносить и на зубья.

Небольшая голова кабана являлась подвеской (просверлено отверстие). Сама головка выполнена весьма реалистично, поверхность ее покрыта «уточками». Найдены также две идентичных крупных пластины, выполненные из рога лося и являвшиеся нагрудными бляхами, защищавшими воина от ударов вражеского оружия. Одна из них целая (Усть-Полуй), от другой сохранилось чуть больше половины (Дубровинский Борок-3). На бляхах представлен одинаковый сюжет: врезными линиями нанесено поплечное изображение воина в шлеме (?), держащего в каждой руке обращенный острием вверх кинжал (на усть-полуйской бляхе, возможно, это было копье). Поскольку такое изображение повторяется дважды и оба раза на нагрудной защитной бляхе, можно предположить, что именно так кулайцы представляли себе бога или духа войны. Все эти роговые изделия выполнены в северном лесном стиле.

Резко отличается от них костяное изделие из Дубровинского Борка. Это миниатюрное профильное изображение лося, выполненное с исключительным художественным мастерством. На грубо обрубленном куске рога лося тщательно подготовлена небольшая площадка, на которой выполнено рельефное изображение лося с повернутой назад головой. Скорее всего, это матрица для изготовления глиняной формы, предназначенной для литья бляшек. Само изображение типично для скифо-сибирского искусства, хотя, судя по находке на кулайском городище, было выполнено кулайским мастером. Это говорит о начавшемся слиянии кулайского и скифо-сибирского искусств.

Своеобразно кулайское бронзовое литье явно имело культовое назначение. Оно хорошо представлено в кладах (жертвенных местах), два предмета найдены в могильнике Каменный Мыс. Преобладает плоское литье, значительно реже встречается литье объемное. Плоские изделия отливали в двухчастной односторонней форме (изображение отпечатывалось лишь на одной стороне). Большая их часть ажурна. Как правило, после отливки культовые изделия почти не обрабатывали: сохранились заливы, образующиеся на месте литейного шва. Исследователи полагают, что такие предметы не были предназначены для всеобщего обозрения и хранились в закрытых местах.

Среди культового литья преобладают зооморфные изображения, реже встречаются антропоморфные изображения. Для них характерна ажурность, иногда «скелетность». Могли быть показаны внутренние органы: сердце и аорта. Среди зооморфных сюжетов наиболее часто встречается изображение лося, имевшего большое значение в жизни лесного охотника, а также других лесных и фантастических животных и птиц. Антропоморфные изображения представлены в основном личинами. Реже встречаются изображения человека в полный рост. Известно несколько древовидных изображений. Остановимся на некоторых предметах культового литья. В насыпи кургана Каменный Мыс найдено изображение всадника, сидящего, видимо, на лосе (точно определить животное трудно, так как у него отломана голова). Фигурка человека представлена только верхней половиной, нижняя часть отсутствует. С двух сторон всадника на спине животного стоят водоплавающие птицы, клювы которых переходят в уши всадника. На шее одной из птиц сохранился обрывок золотой проволоки. Фигура всадника типична для кулайских блях: крупная голова, маленькое и неполное тулово, нос и брови в виде Т- образного знака.

Среди находок Новообинцевского культового места особенно выделяется массивная фигура идола (длина 15,9 см). Глаза идола овальные, нос прямой, представляет собой отверстие с острыми зубами. Туловище выполнено в виде стержня, ноги отсутствуют, руки короткие, на ладонях изображены личины.

К декоративно-прикладному искусству относится орнаментированная керамика. Узоры наносили на плечики и шейку сосуда, реже — на придонную часть. Часты фигурные штампы, иногда весьма сложные. Наиболее распространен штамп в виде «уточки». Нанесенный горизонтально, этот штамп образует волну — символ водной стихии. Сама же «уточка» могла изображать водоплавающую птицу. По мнению В.И. Молодина, «уточка» — это часть солярного знака (свастики). В целом для кулайского искусства характерно резкое преобладание северных лесных черт и наличие отдельных изделий, выполненных в скифо-сибирском зверином стиле.

НОВОЧЕКИНСКАЯ И БОГОЧАНОВСКАЯ КУЛЬТУРЫ

Кулайская культура не была единственной культурой раннего железного века южно-таежной зоны Западной Сибири. В настоящее время известен ряд таких культур, но все они пока мало изучены.

Новочекинская культура располагалась в северо-западной части Барабинской степи, в тех районах, где тайга и Васюганские болота вплотную примыкают к лесостепи. Первые памятники были исследованы Н.В. Полосьмак. Проведены раскопки на небольшом городище, временных поселениях и курганном могильнике Новочекино-2. Предположительно памятники относятся к V — II вв. до н. э. Антропологические исследования связывают население этой культуры с северным лесным кругом.

Очень своеобразна новочекинская керамика. Большая ее часть имеет круглое или заостренное дно. Орнаментом покрывали всю поверхность сосуда. Узоры представляют собой ямочные наколы, иногда — «жемчужины», а также их сочетание с рядами гребенчатого штампа. Вооружение населения относилось к кулайскому типу. Основу экономики составляли охота и рыбная ловля. Скотоводство имело подсобное значение. Происхождение культуры остается неясным. Можно предположить, что ее население продвинулось откуда-то с севера небольшой компактной группой. Южными соседями были племена саргатской культуры, относящейся к кругу скифо-сибирских культур. Именно их влиянием вызвано наличие среди археологических материалов блях, выполненных в скифо-сибирском зверином стиле.

В южно-таежной зоне Прииртышья проживало население богочановской культуры. Наиболее полно эта культура исследована Е. М. Данченко, который полагает, что она сложилась на базе сузгунской и красноозерской культур эпохи поздней бронзы и бытовала с VII по II вв. до н.э.

Сохранились городища и курганные могильники этой культуры. Городища чаще имели круговую линию укреплений. Жилища были однокамерными и многокамерными.

Коридор мог достигать в длину 10 м. В курганных могильниках под насыпью находилось одно-два погребения. В погребальном обряде большую роль имел культ огня. Так, в могильнике Кипы III насыпь одного из курганов была прокалена до розово-оранжевого цвета. Скелеты оказались обугленными. Известно культовое место на поселении Копейкино со следами человеческих жертвоприношений.

Сосуды богочановской культуры круглодонные, тонкостенные, с орнаментом в верхней половине. Орнамент представляет собой оттиски гребенчатого штампа, «жемчужины» и оттиски фигурного штампа в виде змеек, скобок, реже — «уточки». В целом богочановская керамика относится к одному кругу с кулайской керамикой. Встречено несколько предметов плоского культового литья, близкого кулайскому, но не ажурного.

Хозяйство богочановцев было многоотраслевым. Высокого развития достигла охота на лося, косулю и пушных зверей. Найдены кости коней и крупного рогатого скота.

Южными соседями были племена саргатской культуры, стоящие на более высоком уровне социального развития. Именно с их влиянием связан культ огня (обожженные насыпи курганов). Можно предположить, что у носителей богочановской культуры, как и у новочекинцев, складывались такие же отношения с саргатским населением, как у кулайцев с большереченскими племенами. Вероятна угорская принадлежность населения богочановской культуры.

Выводы

В лесной полосе Западной Сибири, в Приобье и Прииртышье прослежены археологические культуры, имеющие ряд общих признаков. Перечислим их.

1. Преобладание присваивающего хозяйства.
2. Плоское культовое литье (ажурное и сплошное) с преобладанием сюжетов северного звериного стиля.
3. Наличие в наборе вооружения крупных наконечников стрел кулайского типа и своеобразных орнаментированных бронзовых кельтов.
4. Значительное влияние культуры южных соседей, относящихся к скифо-сибирскому кругу.
5. Наличие среди керамики группы круглодонных сосудов; орнаментация керамики фигурным штампом.

Рекомендуемая литература

Бородаев В.Б. Новообинцевский клад // Антропоморфные изображения.-Новосибирск: Наука, 1987.-С. 96-115.
Данченко Е.М. Южнотаежное Прииртышье в середине — второй половине I тыс. до н.э. — Омск, 1996.
Коников Б.А. Основы археологии Западной Сибири: Учебное пособие. — Омск, 1991.
Косарев М.Ф. Древние культуры Томско-Нарымского Приобья. — М.: Наука, 1974.
Молодин В. И. Древнее искусство Западной Сибири. -Новосибирск: Наука, 1992.
Полосьмак Н.В. Бараба в эпоху раннего железа. — Новосибирск: Наука, 1987.
Полосьмак Н.В., Шумакова Е.В. Очерки семантики кулайского искусства. — Новосибирск: Наука, 1991.
Троицкая Т.Н. Кулайская культура в Новосибирском Приобье. — Новосибирск: Наука, 1979.
Чернецов В.Н. Бронза усть-полуйского времени // МИА. — М., 1953.-№35.
Чиндина Л.А. Древняя история Среднего Приобья в эпоху железа. — Томск, 1984.
Ширин Ю.В. Источники по погребально-поминальной обрядности позднекулаискои общности на юге Западной Сибири: Автореф. дис. … канд. ист. наук. — Кемерово, 1994.
Яковлев Я.А. Иллюстрации к ненаписанным книгам. Саровское культовое место. — Томск, 2001.

kulayskaya-kultura

Рис. 32. Материалы кулайскон культуры с памятников Новосибирского Приобья: 1 — 3, 7 - Ордынское-1:4-6. 8-13 Каменный Мыс (по: Троицкая Т.Н. Кулайская культура в Новосибирском Приобье. - Новосибирск: Наука, 1979).

Рис. 32. Материалы кулайскон культуры с памятников Новосибирского Приобья:
1 — 3, 7 — Ордынское-1:4-6. 8-13 Каменный Мыс (по: Троицкая Т.Н. Кулайская культура в Новосибирском
Приобье. — Новосибирск: Наука, 1979).

Рис. 33 Бронзовое культовое литье кулайской культуры:
1 — культовое место у с. Пиковка; 2-4 — Кулайское культовое место; 5 — Кривошеинское культовое место; 6
Парабольское культовое место; 7 — клад, Верхнее Приобье; 8 — могильник Каменный Мыс. Новосибирское Приобье (по: Полосьмак Н.В., Шумакова Е В. Очерки семантики кулайского искусства. — Новосибирск: Наука, 1991).

Pur 34. Изделия из рога лося с городища Дубровинский Борок-3

Pur 34. Изделия из рога лося с городища Дубровинский Борок-3

В этот день:

Дни смерти
1870 Умер Поль-Эмиль Ботта — французский дипломат, археолог, натуралист, путешественник, один из первых исследователей Ниневии, Вавилона.
1970 Умер Валерий Николаевич Чернецов - — советский этнограф и археолог, специалист по угорским народам.
2001 Умер Хельге Маркус Ингстад — норвежский путешественник, археолог и писатель. Известен открытием в 1960-х годах поселения викингов в Л'Анс-о-Медоузе, в Ньюфаундленде, датированного XI веком, что доказывало посещение европейцами Америки за четыре века до Христофора Колумба.

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014