Введение

Два обстоятельства все настойчивее возвращают историческую науку к исто­кам общественного прогресса, прежде всего к качественным рубежам в исто­рии общества. Первое — это все новые и новые археологические открытия в условиях, когда романтические нож и лопата все более подкрепляются разнообразными методами технических и естественных наук. В результате раскрываются новые грани творения человеческого гения в наследии минув­ших поколений, обнаруживаются неведомые ранее культуры и целые цивили­зации. Второе — это поиски общих закономерностей в истории общества как наиболее сложной формы движения материи. При этом, естественно, при нащупывании генеральных тенденций исключительно важное значение при­обретает точка отсчета, будь это первые проявления урбанизма, в корне меняющие материальную и психологическую ориентацию человеческих кол­лективов, или первые экологические стрессы антропогенного характера.

Одним из таких важных рубежей социально-экономического, культурного и интеллектуального прогресса является эпоха первых цивилизаций, зако­номерным образом связанная с первыми государственными образованиями и обществами сложной социальной структуры. При всей неповторимости индивидуального здесь прослеживается ряд общих тенденций, позволяющих говорить об особом феномене — типе первых цивилизаций как диахронном явлении, стоящем у истоков антагонистических общественно-экономических формаций. Это положение и определило тематику настоящей книги.

К числу трудностей, стоящих на пути исследования, в первую очередь относится специфический характер археологических материалов, характери­зующих эти отдаленные времена. Вопросы исторических реконструкций на основании данных археологии неизменно волнуют научный мир второй половины XX в. Работы в этом плане ведутся в разных направлениях. Архео­логи США в последние два десятилетия уделяют главное внимание формули­ровке общих социокультурных концепций, скорее накладываемых на мате­риал, чем прямо вытeкaющиx из него, что лишь в незначительной мере камуфлируется использованием, иногда несколько поспешным, счетно-вычислительной техники. ¹ Во французской школе надежды возлагаются на уточненную разработку понятийной сетки, упорядочение взаимоотношений между основными категориями понятийного аппарата (Гарден, 1983; Galley, 1986), хотя, как показывают практические опыты применения подобного под­хода, мы здесь также еще находимся в самом начале пути. Тем временем практика археологической науки ведет к появлению работ, широко реша­ющих вопросы исторических реконструкций в различных аспектах и с учетом в той или иной степени предложений, вырабатываемых разными направ­лениями теоретической археологии. Достаточно результативными являются приобретшие заметное практическое распространение разного рода социоло­гические реконструкции, включая палеоэкономические и палеодемографи­ческие разработки с использованием как традиционных систем анализа, так и гипотезо-дедуктивного подхода (Массон, 1976б; Renfrew, 1984). В СССР в последнее время получило развитие культурологическое направление интерпретации археологических данных, исходящее из специфики самого характера археологических материалов, представляющих выборку некогда существовавших древних культурных комплексов (Массон, 1981а, 1985, 1987). Теоретические штудии советских и зарубежных культурологов здесь могут быть широко использованы как методологический аналог.

С этих позиций во многом написана и настоящая работа, в которой общие очерки конкретных археологических материалов строятся исходя из их куль­турологической интерпретации, начиная с характеристики самих археологи­ческих комплексов как устойчивых сочетаний культурных компонентов, вы­раженных в типах объектов, до анализа судеб социокультурных комплексов ушедших эпох. При этом именно археологические материалы позволяют реально воспроизвести в определенном приближении многообразие кон­кретно-исторического процесса. Повторяющийся стереотип упреков, адресо­ванных советской исторической науке, включая и археологию, обычно содер­жит обвинения в детерминистическом фатализме или прямолинейном эволюционизме. ² Этот устаревший арсенал едва ли можно оправдать языко­вым барьером, который не может быть серьезным научным аргументом. Кон­кретно-исторический подход, развиваемый советской исторической наукой на современном этапе, подразумевает органическое изучение диалектического единства общего и особенного, генеральных законов-тенденций и разнообра­зие их конкретных формопроявлений, сложность реальных судеб отдельных народов и цивилизаций с попятными движениями, упадком и дезинтегра­цией при восхождении по спирали мирового прогресса. На конкретных мате­риалах автор стремился продемонстрировать эти явления и в настоящей книге. При значительной концентрации материала по выбранной теме эта работа от­нюдь не является компендиумом-справочником по всем цивилизациям Ста­рого и Нового Света. Остался в стороне своеобразный путь развития древне­египетской цивилизации, где, правда, формативная эпоха слабо изучена на уровне современных разработок, в частности, в силу определенной обеднён­ности конкретных материалов, особенно из поселений. Не затронута и крито-микенская цивилизация, своеобразие которой позволяет ставить вопрос о наличии особого, специфического пути развития в рамках общих законо­мерностей, присущих эпохе первых цивилизаций (Массон, 1974; 1981а, с. 127—128). Для основной территории Европы при значительных успехах земледельческо-скотоводческих обществ поры палеометалла, достигавших в отдельных случаях значительной концентрации власти и создания пре­стижных сооружений от Стоунхенджа до мальтийских храмов, цивилизация как устойчивый многокомпонентный социокультурный комплекс формиру­ется практически в пору железного века с широким использованием куль­турных стандартов греко-римского мира как эталонов тогдашней эпохи. Разу­меется, привлечение этих и других данных позволит расширить пределы конкретного своеобразия исторического процесса, общие закономерности которого, как представляется, достаточно рельефно выступают уже на исполь­зованном материале.