К содержанию книги «Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси» | К следующей главе
Ладога в пределах Верхней Руси была первым из центров связей с «внешним миром» Скандобалтики. Речная гавань за коренным берегом Ладожского озера расположена в низовьях Волхова, главной водной магистрали Новгородской земли. Двухсоткилометровый речной путь ведет от Ладожского «озера Великого Нево» к истоку Волхова из озера Ильмень, где в районе Новгорода, на берегах Волхова и в Ильменском Поозерье (Западном Приильменье) в VIII—IX вв., если не с VII столетия, формируется племенной центр словен ильменских со святилищем Перуна в Перыни в качестве одного из важных административно-культовых компонентов.
Мифологической границей ассоциированного с древним небесным богом-громовержцем пространства (Ильмень, Ильмсрь — от Ilmeri, имя небесного божества у дославянского автохтонного населения) были, видимо, Волховские пороги в 180 км ниже по течению Волхова от Новгорода (в индоевропейской мифологии речные пороги — место битвы Громовержца со Змеем, его главным противником). Нижняя часть течения Волхова, от Порогов до Ладожского озера, морских побережий, приневской низменности, ассоциировалась в мифологии словен (а по-видимому, и автохтонных предшественников, протокарельской «чуди». — ПВЛ) со вторым по значению после Перуна божеством языческого пантеона, Велесом, владыкой путей в Заморье и хозяином земных и подземных вод, покровителем мира мертвых, леса, зверя, скота, богатства, торговли, поэзии. Перуном и Велесом, «скотьим богом», клялась языческая «русь» Олега в 907 и Святослава в 971 годах: «мужи его по Русскому закону кляшася оружьем своимъ, и Перуномь, богом своимъ, и Волосомъ, скотьемъ богомъ…», «да имьемъ клятву оть Бога, въ негоже вьруемъ в Перуна и въ Волоса, скотья Бога, и да будем золоти яко золото, и своимъ оружьемь да исьчеии будемъ» (ПВЛ 1926: 31, 72; Рабинович 2000: 348-352).
[adsense]
Перыни в Новгороде соответствовало святилище Велеса, урочище Велеша в Ладоге. Древний коренной берег Литоринового моря — Ладожского озера, Глинт (Балтийский уступ), ограничивает низменное приозерное береговое пространство. Подол, Ладожского озера. Волхов прорывает этот коренной берег возле возвышенности Ивановский Остров, господствующей над Подолом (название сохранилось до сих пор за одной из приволховских деревень, отмеченной еще в московских Писцовых книгах XV-XVI вв.). Прибрежный отрог возвышенности на левом берегу Волхова и отмечен топонимом Велеша (известным в тех же Писцовых книгах).
С Велеши и расположенного на противоположном, правом, берегу Волхова приметного мыса долины правого волховского притока, речки Любша, начинается собственное пространство Старой Ладоги, занимая возвышенные берега излучины Волхова, протяженностью 5 км и шириною до 2,5 км, со сравнительно плодородными известняковыми почвами, прорезанными долинами многочисленных мелких рек и ручьев, притоков Волхова, освоенное сравнительно многочисленным земледельческим населением, сосредоточенным в Ладоге, деревнях, выселках и усадьбах ближайшей округи, из которых многие, как и урочища и угодья, фиксирующийся с Писцовых книг до XX века, восходят в основе своей к древнерусскому времени (Бранденбург 1896:5—137). Микротопонимия ладожского пространства позволяет детально реконструировать его архаическую раннегородскую структуру (рис. 137).
Излучина Волхова по всей своей протяженности слева (с запада) ограничена глубокою складкою коренного берега речной долины, вторая надпойменная терраса которого поднимается на юго-запад от мысового холма Велеши ровной возвышенностью, известной сейчас по средневековому названию деревни — Ахматова Гора (более ранний топоним Писцовых книг — «Висельник тож»). Неглубокая складка в основании террасы «Висельника» служит речной долиною, по которой параллельно Волхову протекают навстречу друг другу две речки: с севера на юг — Ладожка (от фин. *Alode-joki — «Нижняя река») и с юга на север — р. Заклюка (*Yla-joki — «Верхняя река») (Попов 1981:91; Лебедев, Герд 1999: 326; Кулешов 2001: 76). Заклюка берет начало в 15-20 км выше слияния с Ладожкой, в известняковых ключах возвышенностей над Волховскими порогами — Михайловской и Ильинской горы на левобережье Волхова; Ладожка — в верховых болотах «Коровьего Хребта» вдоль Глинта — коренного берега Ладожского озера.
Реконструированные финские (протокарельские, ижорско-карельские, «чудские»?) названия этих речек, левых волховских притоков, указывают, возможно, на древнюю, дославянскую подоснову мифологического противопоставления «Верха» и «Низа» в топографии всего волховского пространства, ориентированного на Ильмень (Ilmeri) и Нево (Nevo, от саамск. *nevA — ‘пучина, бездна’) — древнее название Ладожского озера (Кулешов 2001:76); ниже Порогов они словно «дублируют» основное противопоставление: Перыни — в истоке (Верх, у Ильменя), Велеши — в устье Волхова (Низ, перед впадением в Нево) (рис 38).
Рис. 137. Архаическая раинегородская структура Ладоги VIII—X вв.
I — «княжеская» зона, II — «городская» зона, III — «сакральная» зона. 1 — сопки; 2 — курганы с сожжениями различных типов обряда; 3 — курганы с трупоположениями; 4 — длинные курганы; 5 — древнерусские храмы; 6 — грунтовые могильники
Рис. 138. «Пороги за Ладогой»
Иллюстрация из книги Адама Олеария «Путешествие в Московию» XVII в.
После впадения в нее Заклюки короткая (0,3 км) речка Ладожка (Елена), впадающая в Волхов слева, образует удобную речную гавань на Волхове, разделяя ладожское пространство примерно на две равные половины, северную и южную; это членение городской территории отмечал еще первый исследователь Ладоги, Н. Е. Бранденбург (Бранденбург 1896: 2). Оно закреплено топографией православных монастырей древнерусской Ладоги, мужского и девичьего, — Никольского и Успенского (мужской — на юге, девичий — на севере снова «дублируют» языческое противопоставление «Верха» и «Низа»).
Расположенная на мысу Волхова и Ладожки крепость с воинским храмом Георгия, прикрывая ладожскую гавань со стороны Волхова и контролируя вход в нее, в качестве центрального звена городской структуры появляется сравнительно поздно: по летописи, в 862 г. (Кирпичников 1984: 23-42). Не менее ста лет (с середины VIII до середины IX в.) архаическое раннегородское поселение в Ладоге не имело укреплений и располагалось вокруг гавани, первоначально образованной несколькими (ныне исчезнувшими подземляными напластованиями и фортификацией ладожских оборонительных сооружений) речными рукавами Ладожки/Елены, видимо и воспринимавшееся с Волхова как собственно Alode-joki/ Aldeigja.
Волхов, в соответствии со славянской семантикой своего названия (волхъв — жрец, посредник между мирами богов и людей), в естественном движении течения сверху вниз, соединял область Перуна и Велеса, «верх» и «низ», Новгород и Ладогу, Ильмень и озеро Нево. Водная дорога из Новгорода завершалась близ Ладоги у селения Извоз («конец дороги»). Вздымающаяся над рекою левобережная возвышенность (южная оконечность высокой надпойменной террасы, известной под названиями «Победите», «Гора») маркирована топонимом «Княщина» и памятниками, составляющими первую, «княжескую», зону архаической структуры Ладоги, ограниченную у основания террасы Никольским монастырем («княщина» в новгородской лексике — княжеская доля в доходах, владениях и правах). К западу от Княщины, за речкой Заклюкой находилась «волость Силосари» средневековых источников. Ижорско-карельское (протокарельское?) название Sillasaari, от silla — «мост» и saari — «остров», продублировано славянскими топонимами «Каменный Мост» на р. Заклюке и «Княж-Остров» в отдаленном лесном урочище волховского левобережья. Как и «Лопино» напротив, на правом берегу Волхова (от др.-русск. лопь — саамы), где. как и на Княщине, сохранились группа сопок, грунтовый могильник и остатки селища, все эти названия, по-видимому, связаны с закрепленным за князем и его администрацией правом сбора дани с иноплеменного, неславянского населения, лопи и чуди, в ближней и дальней округе Ладоги (Кирпич¬ников 1979: 102).
С юга Княщину ограничивает «Парамонов ручей». Этому гидрониму соответствует в Новгороде «двор поромонь» (как доказала Е. А. Мельникова — предшественник Готского и Немецкого двора, место дислокации варяжской наемной дружины). Название Поромонего двора происходит от др,- сев. farimenn — «путешественники»; в конце XI в. «фарьман глебов» оставил свое граффити на стене Св. Софии в Новгороде; древнесеверное слово в древнерусской лексике могло совместиться и с греческим термином X в. paramonai — «телохранители» (Мельникова 1984; Лихачев 1983: 80-81, Рождественская 1992:27), Поромонь двор — главное место событий антиваряжского выступления 1015 г., которое для Новгорода зафиксировано ПВЛ, а в Ладоге вошло в местный фольклор и топонимику (предания 0 сражении «со шведами» на «Победище», второе назван ие Парамонова ручья — «Кровавый» и др. — Орлов 1949: 35). В ладожской Княщине, как и на Ярославовом Дворище в Новгороде, варяги входили в состав разноплеменного окружения князя и его администрации.
Данные топонимии позволяют на северной окраине «княжеской» зоны реконструировать *Поле, место вечевых собраний, обрядов и пр. (микротопонимы «Заполек», «Полянка» в документах XVII-XVIII вв.). Оно маркирует южную границу второй, «городской», зоны Ладоги.
Городская территория делилась на две половины, северную и южную (Бранденбург 1896:2-62). Зафиксированное топографией древнерусских монастырей (Успенского и Никольского), это членение восходит к значительно более раннему времени. Каждая часть города с дохристианских времен имела свой могильник. Южный — на склонах возвышенности Гора (Победище) — насчитывал, видимо, несколько сот курганов. Здесь представлены все разновидности верхнерусской курганной обрядности VIII-XI вв.: длинные и круглые курганы с сожжениями, насыпи с характерным обрядом «приладожского типа», со скандинавскими кремациями, ингумациями X-XI вв. В состав могильника входили также группа сопок (ранние погребения датируются серединой VIII в.) и древнерусский грунтовый могильник с христианскими погребениями XI-XII вв.
Северный городской могильник (Бранденбург 1896:245; Орлов 1956:94-97) располагался на левом берегу ручья Грубицы (урочище «Могильник» в Писцовых книгах XV в.). Здесь исследованы погребения по обряду сожжения (захоронение воина с конем, X в.) и трупоположения, с севера, в пределах монастырского парка, сохранилась сопка на берегу Волхова, а в западной части «Могильника», на берегу р. Ладожки Н. Е. Бранденбург исследованы курганы с ингумациями XI-XII вв. (ныне здесь находится действующее староладожское кладбище с церковью Алексия Божьего Человека, возможно, напоминающей о царевиче Алексее Петровиче, сыне царицы Евдокии Лопухиной, узницы Успенского монастыря в 1718-1727 гг.).
Рис. 139. «Рюриков замок» в Старой Ладоге. Гравюра из «Живописной России», коней XIX в.
Оба могильника, южный и северный, охватывая по периметру площадь поселения (16 га), тянулись на запад вдоль двух дорог по направлению к переправам через речки Заклюку и Ладожку, а дороги соединялись на возвышенности «Висельник» («Ахматова гора»), откуда и в наши дни раскрывается полнообъемная панорама Ладоги с ее крепостными стенами и башнями, куполами храмов и насыпями языческих сопок по волховским берегам.
[adsense]
Напротив этой возвышенности и ладожской крепости (поставленной на мысу Волхова и Ладожки/Елены), на противоположном, правом, берегу Волхова в урочище «Плакун» располагался третий некрополь «городской» зоны. Он представлен группой сопок на высоком краю террасы (в раскопанных насыпях отмечены балтские черты обряда: погребение коня с уздой «восточнолитовского» облика, перевернутая урна и др.) и курганным могильником на нижней площадке террасы. Здесь исследовано около 15 насыпей (всего их насчитывалось, возможно, от 20 до 60, может быть и до 100 курганов); в 7 или 8 открыты сожжения в ладье, в 1 — камерное погребение IX в. (ок. 880 г.). В отдельно стоящей сопке на нижней террасе Плакуна обнаружено разрушенное трупоположение в ладье (или, что технологически менее вероятно, в погребальной камере, сделанной с использованием ладейных досок). Плакунский некрополь связывают с варяжской дружиной времен Рюрика и Олега, наиболее ранние (в том числе женские) погребения здесь датированы временем не позднее второй половины IX в., и могильник использовался до середины X в. (Корзухина 1971: 128-131; Лебедев 1977а: 184-188; Михайлов 2002: 63-68).
Третья, «сакральная», зона раннегородской структуры, к северу от Ладоги, на повороте Волхова к его древнему устью (береговой возвышенности Глинта, обрывающейся над низменностью Подола в районе Велеши), заполнена группами сопок и небольшими связанными с ними поселениями. Цепочка сопок, по которой вся эта местность и называется «урочище Сопки», насчитывала первоначально до 20 насыпей и тянется по краю левого берега от Малышевой горы на окраине Ладоги и Морева ручья вдоль края береговой террасы вниз по Волхову к Велеше, маркируя главную из нескольких via sacra, «священных дорог», проложенных для языческих религиозных процессий к святилищу Велеса. Морев ручей (слав. моръ — ‘смерть’) дал основу еще одному местному названию урочища Сопки—Заморье, самая монументальная из насыпей, видимо, с летописных времен носила название «Олегова Могила», бытующее в Ладоге и поныне; возможно, контаминация с местным микротопонимом вызвала к жизни предание о походе Олега в «заморье» и его смерти в Ладоге, из гипотетического Начального свода, сохраненное в Новгородской Первой летописи и отличное от «киевской» версии «Повести временных лет» (Орлов 1949: 18;Милютенко 1998: 7-8).
Рис. 140. Старая Ладога. Вид крепости с северной стороны. 1880-90-гг.
Вдоль «священных путей» местных via sacra располагались и группы сопок по правому берегу Волхова; у переправы находится небольшое мысовое городище нар. Любша (волховский микрогидроним «Любшин омут», возможно, также один из атрибутов культа Велеса в Ладоге, связанный с какими-то водными обрядами); характерная в основном для западнославянского мира исходная форма топо-гидронима Любъжа/Любожа не противоречит такой семантике (Чернов 2003: 7). Близ городища расположено селище, и был зафиксирован небольшой курганный могильник со славянскими погребениями по обряду сожжения; в глубине волховского правобережья, на перекрестке дорог — «жертвенное место», каменные насыпи, характерные для протокарельской «чуди» (Лебедев, Седых 1985: 17; Городцов 1910: 450; Appelgren 1891: 128, 151). Дороги отсюда ведут на юг и на запад от долины речки Любши, в дер. Чернавино («Васильевский погост» Писцовых книг), с церковью Преображения и храмом Василия Кесарийского (XVI в.); по данным Ходаковского, восточнее православных храмов на полях стояла сопка; дорога вдоль Волхова, где также стояли, по крайней мере, четыре сопки (сохранилась — одна), через урочище Захолмье (с поселением возле сопки) ведет к террасам Плакуна и далее — возвышенности Лопино.
Лопино и Княщина — на юге, вверх по течению Волхова, окаймляя, словно «пропилеи», группами сопок речную трассу, как и Велеша и Любша — на севере, выходе в приозерно-приморские просторы «Низа», ограничивали и оформляли пространство Ладоги, где ландшафт, в сочетании с топо- и гидронимией, сохранил многослойную и глубокую «семантику топохрона» (Основания регионалистики 1999:41-47.323-330).
К содержанию книги «Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси» | К следующей главе