Территория распространения культуры, поселения, могильники, клады

Около 1300 г. до н. э. в Центральной Европе распространилась культура, получившая название по месту ее открытия в Лужицкой земле. Она возникла на почве смешения в предлужицкое время культуры шнуровой керамики с другими культурами. В бассейне Одера и Нижней Вислы на культуру шнуровой керамики наслоилась унетицкая культура, пришедшая из Чехии и Силезии. Отсюда — предлужицкая культура. На Средней и Верхней Висле, в бассейне Буга и Нарева от смешения культуры шнуровой керамики с дожившей до середины II тысячелетия до н. э. культурой линейно-ленточной керамики возникла тшинецкая культура. От скрещения предлужицкой и тшинецкой культур, по-видимому, пошла лужицкая культура 1. Ее средоточием был Бранденбург; к северу она достигла побережья Балтики, от устьев Одера почти до Немана; ею занято было все течение Вислы. Почти вся территория ГДР, вся Польша, северо-восток Чехословакии — вот ареал этой культуры (рис. 51). Чешские и польские археологи разбивают ее на несколько местных вариантов 2. Наиболее яркой её особенностью является керамика. С началом развития гальштатских форм металла лужицкая культура многое из него восприняла, оставаясь, однако, особенно оригинальной по керамике и отчасти по украшениям. Она дожила до начала латена, когда новые культурные формы постепенно вытеснили старые традиции. До второго латена она еще во многом сохраняет свой облик.

[adsense]

Рис. 51. Карта Лужицкой культуры: а — кошубский вариант лужицкой культуры, б — поселения, в — курганы, г—могильники, д — клады; 1 — Ремершанц, 2—Эберсвальд. 3 — Седдин, 4 — Баальсхеббель, 5 — Веташков (Феттерсфельд), б—Вымословский, 7 — Жадково, 8 — Бискупин

Рис. 51. Карта Лужицкой культуры: а — кошубский вариант лужицкой культуры, б — поселения, в — курганы, г—могильники, д — клады; 1 — Ремершанц, 2—Эберсвальд. 3 — Седдин, 4 — Баальсхеббель, 5 — Веташков (Феттерсфельд), б—Вымословский, 7 — Жадково, 8 — Бискупин

Рис. 52. План городища Ремершанц у Потсдама

Рис. 52. План городища Ремершанц у Потсдама

Рис. 53. Жилища Лужицкой культуры: 1 - план дома-мегарона в Ремершанце, 2 — план жилища Бискупинского городища, 3 — конструкция дома Бискупинского городища

Рис. 53. Жилища Лужицкой культуры: 1 — план дома-мегарона в Ремершанце, 2 — план жилища Бискупинского городища, 3 — конструкция дома Бискупинского городища

С начала сложения культуры известно довольно много открытых селищ. Они стали заменяться с началом железного века, то есть с гальштата, укрепленными поселениями, не вытеснившими совсем лужицких неукрепленных селищ 3. Кое-где поселения жались очень близко друг к другу, с промежутками в 1 — 2 км. Более изучены городища. Они были не только убежищами для населения деревень. Они представляли собой постоянные поселения довольно значительных для своего времени размеров. Располагаясь на вершинах холмов и на мысах, городища ограждались своеобразными укреплениями, охватывающими площадь в 1,5 — 3 га. На городище Ремершанц, недалеко от Потсдама 4 (рис. 52), укрепление состояло из невысокого вала, служившего основанием для деревянной стены. Стена состояла из углубленных в вал четырехугольных клетей площадью 3,25X1,60м каждая. Столбы клетей имели пазы и были соединены между собой вставленными в эти пазы короткими плахами. Трое ворот прорезали стену. По бокам они были укреплены столбами; столбы же делили их вдоль на два проезда и подпирали дозорную вышку. Остатки таких же валов и деревянных стен наблюдались и у других городищ. В Польше особенно хорошо сохранились подобные стены на береговом мысу Бискупинского озера Жнинского повета 5. Склон к озеру укреплен рядом наклонных ледорезных свай. Вокруг площади в 2,5 га достаточно хорошо сохранилась стена. По мнению польских исследователей, она имела 3 — 4м высоты и 2 — 2,5 м ширины. Стену 3 раза строили заново, и понемногу она отступила в глубь городища. Составлявшие эту стену клети в среднем имели размеры 2,50X2,50 м. Они были набиты землей и глиной. Подобного рода укрепления известны на некоторых чернолесских городищах.

Рис. 54. План городища Баальсхеббель: 1—8 — деревянные наземные жилища

Рис. 54. План городища Баальсхеббель: 1—8 — деревянные наземные жилища

Рис. 55. План-схема жилых сооружений Бискупинского городища

Рис. 55. План-схема жилых сооружений Бискупинского городища

Оригинальной особенностью лужицких поселений были их деревянные жилища. Они состояли обычно из одной комнаты с очагом и из сеней. Размеры этих хижин различны. Так, например, на Ремершанце хорошо сохранившееся жилище имело площадь 12Х Х6,40 м (рис. 53); на городищах Баальсхеббель близ Губина они достигали размеров до 18X11 м. Сени составляли от 1/4 до 1/3 всей площади жилища. Ближе к задней стене главной комнаты находилась яма очага, или каменный очаг. Очаги обычно были круглые на глиняной основе диаметром около 1,50 м. Недалеко от очага в пол иногда закапывали большой сосуд для хранения продуктов. Каждый такой дом мог стоять отдельно, как все дома на Баальсхеббеле (рис. 54), или несколько таких домов имели общие продольные стены, составляя секции длинного дома. Все наружные двери располагались в ряд по одной из длинных сторон такого дома и выходили на глухую заднюю стену следующей постройки (Бискупин). На городище Ремер шанц было раскопано два отдельных дома описанного плана и один длинный дом из трех секций того же плана. На Бискупинском городище было 13 длинных домов. Крайний дом состоял из 3 секций, а средние дома имели до 8—12 секций. Длина бискупинских секций 9—10 м, ширина 6—6,5 м (рис. 55). Не только план, но и строительные приемы, применявшиеся при постройке домов, были более или менее одинаковы. Эти дома получили в археологии не очень удачное название столбовых. У них стены вовсе не состоят из сплошных вертикальных столбов, как это было, например, в некоторых неолитических поселениях Польши и у степных скифов на Каменском городище. Они скорее напоминают современные каркасные дома, у которых горизонтальные бревна зажаты между вертикальными столбами-стояками. В боковых сторонах столбов лужицких домов делались вертикальные пазы, в которые вставлялись концы плах или горбылей. Столбы образовывали косяки дверей в сени и из сеней на улицу. Есть случаи плетневой облицовки стены снаружи, со смазкой ее глиной.

В Бискупинском городище были прослежены полы, настланные то из кругляков, то из плах на настиле из жердей. Сверху этот пол смазывали глиной. Большие столбы стояли по углам домов-секций. Посередине длинного дома шли столбы для общей двускатной крыши из коры и соломы. Двери здесь были шириной в 1,75 — 2,55 м. Вместо мебели применяли толстые чурбаны от пней. В домах кое-где имелись отгороженные небольшие чуланы или углы, может быть, для зимнего содержания молодняка скота. Под крышами явно находились чердаки. Туда попадали по лестнице из бревна с врубленными зарубками-ступеньками. Иногда лестницу делали из двух параллельных бревен с такими же зарубками, к которым прикрепляли дощатые ступени. Деревянные части соединялись деревянными же гвоздями и шипами (рис.53). Столбовые дома, сходные с лужицкими, встречаются на нашей территории на городищах юхновской культуры. В какой-то мере длинные дома из секций напоминают разделенные на секции дома в некоторых лесных городищах Смоленщины.

Дома в лужицких городищах располагались на дворище по отношению друг к другу по-разному. Так, на городище Баальсхеббель жилища не образовывали длинных домов с секциями, стояли по отдельности и были обращены выходом к улице, шедшей по окружности городища вдоль внутренней стороны вала (рис. 54). Отдельно стоявшие дома и секционные дома Ремершанца были обращены выходом либо к свободной площади в середине дворища, либо к продольным улицам. Лучше всего особенности расположения лужицких домов с секциями прослеживаются на примере Бискупинского городища (рис.55). Все они общей глухой стеной обращены на север, выходами секций на юг. Между каждой парой длинных домов находится поперечная улица, к которой эти дома обращены с севера входами, а с юга — глухой общей стеной. Улицы шириной 2,40 — 3,40 м. Они выложены поперечными бревнами, лежащими кое-где на насыпи мощностью в 30 — 40 см. В некоторых местах заметно двойное наслоение бревен гати. Перестройка производилась в связи с неоднократными пожарами. Примечательны некоторые особенности Баальсхеббеля. На нем обнаружены большие общие помещения для амбара и хлева. В середине городища стояли еще какие-то отдельные дома, может быть, общественного назначения. Во всяком случае на примере этого городища можно с большой долей убедительности предполагать общее хозяйство коллективов 6.

Рис. 56. Сосудов в виде животного из погребения Лужицкой культуры

Рис. 56. Сосудов в виде животного из погребения Лужицкой культуры

Нередко в соседстве с селищем или городищем в нескольких стах метров находится грунтовой могильник. Обыкновенно он вмещает до 200 — 300 погребений. Но есть случаи, когда могил в нем гораздо больше. Так, например, Ласковский могильник в Польше заключал в себе около 1800 могильных ям 7. Погребения совершались путем сожжения. Сожженные на стороне останки с обломками вещей и украшений ссыпались в урну, ставившуюся в неглубокую яму, нередко круглую. В раннюю латенскую эпоху в дне урны часто проделывали отверстие для души покойного. Сверху урну нередко прикрывали миской. Урной служили сосуды в виде кувшина без ручки с высоким горлом. Иногда урну укрепляли камнями или яму обставляли деревом. Над могилой делали кое-где выкладку из неровных камней. Кроме урны в могилу ставили еще несколько сосудов, иногда до 20 — 30 штук. Клали также отдельные орудия и оружие в целом, необгоревшем виде. В ранний период — это бронзовые изделия, позднее — железные; то серп, то копье, то стрелы, то каменная зернотерка и т. п. В детские могилки частенько клали грушевидные, шаровидные и в виде животных погремушки из глины. Иногда образ животных придавали кубкам, сосудам, подвескам и каким-то, может быть, культовым символам (рис. 56). В раннюю эпоху над некоторыми из ям сооружали курганы, то каменные, то земляные. К. Шухгардт полагал, что курганы вообще были более распространены, чем это представляется теперь археологам, что иные из них исчезли в результате распашки 8. По его наблюдению, курганы лучше сохранились в местах, покрытых лесом. Не вполне исчезли курганы и в позднейшее время, в гальштатскую эпоху. Так, Королевский курган около Седдина в ГДР — это большой курган диаметром около 70 м и высотой 11 м. Под курганом находилась обширная круглая яма. Большая лужицкая глиняная урна содержала внутри выбитую из бронзового листа чеканную италийскую миску с крышкой, в которую и были ссыпаны кости сожженного воина. В урне лежали: бронзовый серп, бронзовая булавка для закалывания одежды, бронзовая бритва. В состав инвентаря входило несколько бронзовых кубков, ситулы, бронзовый меч гальштатского типа с навершием в виде завитков. Как и бронзовая миска, многие вещи здесь италийских образцов и даже изготовления. Сосуды в этом погребении позднелужицкого типа с глубоким горизонтальным рифлением. Погребение относится к VII — VI вв. до н. э. 9.

Не было в лужицком обществе обычая класть в могилы много драгоценных металлических сосудов, тем более импортных. Оружие и орудия всегда клали в единичных экземплярах. Седдинский курган более похож на обычные для гальштата аристократические воинские погребения. К ним он приближается и по роскоши инвентаря, и по грандиозности погребального сооружения. Едва ли может быть сомнение в том, что, с одной стороны, это воинское и богатое захоронение на территории лужицкой культуры есть одно из первых проявлений имущественного неравенства и выделения всаднической аристократии, а с другой стороны, несомненный признак влияния гальштатского аристократического быта. Этот курган, однако, чаще всего считают погребением вождя-завоевателя с юга. Вполне возможно, что сношения с областью гальштата оказывали некоторое ускоряющее воздействие на развитие имущественного неравенства и общий ход разложения первобытнообщинных отношений в лужицкой культурной среде.

[adsense]

Своеобразный характер имеет погребальный ритуал многочисленных могильников кошубского, или поморского, варианта лужицкой культуры 10. Здесь одиночные могилы стали сменяться семейными захоронениями. В них каждая индивидуальная урна часто стояла в особом каменном ящичке, к которому примыкало еще несколько таких же ящичков. Пепел усопших погребали в особых урнах, на шейке которых иногда лепкой, иногда резьбой изображали грубые черты человеческого лица. В уши вдевали подвески, в латенское время иногда из стеклянных и пастовых бус. Ниже шейки резьбой делали поясок орнамента в виде двойных или тройных зигзагов, нередко имитировавший гривны, украшавшие покойника при жизни. На эту же урну схематически резьбой наносили ожерелья, булавки, оружие. Крышки урн представляли собой изображения шапок (рис.57).

Рис. 57. Лицевая урна кошубской культуры

Рис. 57. Лицевая урна кошубской культуры

Южнее лицевые урны встречаются в Познани и Силезии. С латенского времени они проникают на Вислу и на восток до границ распространения культуры, сохраняя близкую форму, но утрачивая лицо. У лицевых урн отверстия в дне для выхода души делать перестали. Вопрос о происхождении этих урн неясен. Это могло быть местное явление. Ведь лицевые сосуды, имитирующие человеческое лицо, неоднократно встречены в разное время в разных местах. Однако Ж. Дешелетт решительно полагал, что урны польского Поморья связаны происхождением с подобными этрусскими сосудами и являются результатом торговли с югом, поскольку эта местность входит в линию янтарного берега, а один из путей в этом направлении — Эльба 11. Помимо сходства урн лужичан с италийскими, основанием для мнения об италийском их происхождении служит то, что одинаково и в Италии и в Поморье лицевым урнам предшествовали урны в виде домиков. В эпоху латена лицевые урны в конце концов сменяются так называемыми подколпачными погребениями, в которых урну покрывали сверху большим перевернутым сосудом 12.

В металле вообще и в украшениях того времени лужицкой культуры, когда она вступила в железный век, можно заметить два течения: одно собственно лужицкое, другое — гальштатское. В характере поселений, в устройстве жилищ, в украшениях и керамике здесь много своих, совершенно особых черт. В торговых и богатых областях гальштата и латена встречаются клады дорогой утвари и драгоценных вещей. В то же время погребальный обряд там пышнее и богаче, чем у лужичан. Однообразие и сравнительная бедность погребальных инвентарей наряду с однообразием и скудостью городищенского быта придают многочисленным лужицким кладам поздней поры самостоятельное значение при рассмотрении хозяйства и социальных отношений внутри племен лужицкой культуры. Клады попадаются нередко в валах городищ. Так, например, в Берлинском музее в 20 — 30-х годах нашего столетия кладов лужицкой эпохи было значительно более 100. Одним из самых интересных можно считать клад золотых вещей из Эберсвальда 13. В нем свыше 30 мотков золотой проволоки разной величины и формы. Рубчатые золотая и бронзовая гривны, половина золотой очковой фибулы, несколько непонятных сломанных вещиц, брусков золота и, наконец, 8 золотых полусферических чеканных чаш. Из них 6 покрыты зонами выпуклых кружков и точек, а на 2 чашах — 8-лучевые звезды, пространство между лучами которых сплошь покрыто выпуклыми точками (рис. 58). Это — клад материала и готовых изделий, клад золотых дел мастера. Другим примером может служить клад из Чернилова в Чехии. Он состоит из 5 больших мотков толстой золотой проволоки 14. Такие клады наряду с курганами вроде Седдинского указывают уже на начало сильного имущественного расслоения.

Рис. 58. Золотая чаша из Эберсвальда

Рис. 58. Золотая чаша из Эберсвальда

Наряду с кладами золотых вещей и золота-материала нередки случаи находок и кладов бронзовых вещей, особенно украшений. Таков, например, клад бронзовых предметов из Бискупице Меховского повета в Польше 15. В нем 8 разных браслетов, 3 серпа, одно обломанное копье, 3 удлиненных лужицких кельта и италийская чеканная чаша с крышкой, покрытая зонами выпуклых кружков. Судя по погнутости браслетов и сломанному копью, это — склад материала на перелив. В дер. Соколина Пинцовского повета в Польше был найден клад из 31 рубчатого и 7 гладких браслетов и 2 бракованных серпов (тоже из бронзы) 16. Это, конечно, клад готовых украшений и металла на переплавку. Поэтому возможно, что и готовые браслеты уже вышли из моды и назначались к переплавке. Эти клады, по-видимому, можно датировать концом бронзового или самым началом железного века.

Notes:

  1. С. Schuchhardt. Alteuropa. Berlin, 1941, SS. 240—241; Ю. Неуступный. Первобытная история Лужицы. Прага, 1947, стр. 47; П. Н. Третьяков. Восточнославянские племена. М., 1953, стр. 40—41; J. Kostrzewski. Wielkopolska w pradziejach. Warszawa—WrocBaw, 1955, str. 78—102; см. также Ю. В. Кухаренко. Археология Польши. M., 1969, стр. 68—71.
  2. J. Kostrzewski. Op. cit., pp. 127—184 (карты № 9, 10); Ю. В. Кухаренко. Ук. соч., стр. 75—98; E. Вaudou. Die regionale und chronologische Einteilung der jungeren Bronzezeit im Nordischen Kreis. Stockholm, 1960. О памятниках лужицкой культуры на территории СССР писали довольно много. Сулимирский высказал мнение о широком проникновении этой культуры на Украину (Т. Sulimirski. Zagadnienie ekspansji kultury Bu~yckiej na Ukraine. «Wiadomo[ci archcolцgizne», t. XIV. Warszawa, 1936, str. 44). Однако это положение не получило поддержки у советских и польских ученых (Ян Домбровский. Проблемы восточных связей лужицкой культуры. СА, 1970, № 3, стр. 76, здесь полно собрана литература по этому вопросу).
  3. С. Schuchhardt. Op. cit., p. 241; J. Filip. Po бtky slovanskйho osidleni v Ceskoslovensku. Praha, 1946, str. 36.
  4. C. Schuchhardt. Op. cit., pp. 245—247.
  5. J. Kostrzewski. Osada bagienna w Biskupinie. «Przeglad archeologiczny», t. 2—3. Poznad, 1933— 1936; idem. Wielkopolska w pradziejach, str. 160; Z. A. Rajewski. Biscupin grуd prasiowiaDski. Poznan, 1947;. П. Н. Третьяков. Ук. соч., стр. 72; Ю. В. Кухаренко. Ук. соч., стр. 73 (см. в этой работе библиографию по Бискупинскому городищу).
  6. C. Schuchhardt. Op. cit., p. 241; J. Filip. Pocatky…, str. 34.
  7. С. Sсhuсhhardt. Op. cit., pp. 245 — 248; idem. Vorgeschichte von Deutschland. Berlin, 1928, SS. 152— 154.
  8. С. Schuchhardt. Op. cit., p. 241.
  9. C. Sсhuсhhardt. Op. cit., p. 242, tabl. XLVI; A. Kickcbusch. Das Kцnigsgrab von Seddin. «Fьhrer zur Urgeschichte», Bd I. Leipzig, 1928. Как уже говорилось, мечи с навершиями в виде завитков относятся в основном к до собственно гальштатской эпохе, но некоторые экземпляры заходят в нее.
  10. Ю. В. Кухаренко. Ук. соч., стр. 93 — 98; J. Kostrzewski. Wielkopolska…, str. 165.
  11. J. Dйchйlette. Manuel d’archйologie prйhistorique, celtique et gallo-romaine, vol. II, part. 3. Second вge du fer oщ йpoque de la Tиne. Paris, 1914, pp. 1504 — 1506.
  12. Ю. В. Кухаренко. Ук. соч., стр. 98 — 101; J. Kostrzewski. Wielkopolska…, str. 181—185.
  13. С. Schuchhardt. Der Goldfund vom Messingwerk bei Ebersswalde. Berlin, 1914.
  14. J. Filip. Pravйkй Ceskoslovensko. Praha, 1948 tabl. 30.
  15. Z. Durczewski. Grupa gornoslasko-malopolska kultury luzyckiej w Polsce. «Prace Prehistoryczne Slaskie PAU», 1939—1946, № 4. Krakow, tabl. XCIX.
  16. Z. Durczewski. Op. cit., tabl. XCIX.

В этот день:

Дни смерти
1870 Умер Поль-Эмиль Ботта — французский дипломат, археолог, натуралист, путешественник, один из первых исследователей Ниневии, Вавилона.
1970 Умер Валерий Николаевич Чернецов - — советский этнограф и археолог, специалист по угорским народам.
2001 Умер Хельге Маркус Ингстад — норвежский путешественник, археолог и писатель. Известен открытием в 1960-х годах поселения викингов в Л'Анс-о-Медоузе, в Ньюфаундленде, датированного XI веком, что доказывало посещение европейцами Америки за четыре века до Христофора Колумба.

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014