К оглавлению сборника «Керамика как исторический источник»
По очень своеобразному сценарию развиваются поиск и осмысление археологических источников по каменному веку Юга Дальнего Востока России. Своеобразие это обусловлено не только и не столько вспышкой интереса к археологии данного региона, интенсификацией полевых исследований, ростом количества публикаций, прогрессирующим международным сотрудничеством, сколько особой интригой, связанной с интерпретацией старых и новых данных. Ключевую роль в этой интриге играют несколько проблем, среди которых мы выделим:
— проблему возникновения ранней керамики;
— проблему археологической периодизации финала плейстоцена — начала голоцена для Юга Дальнего Востока;
— проблему эксплуатации древними обсидиана как одного из индикаторов культурных связей, миграций и обмена.
Археологическая карта рассматриваемого региона включает несколько культур (индустрий) позднеплейстоценового — раннеголоценового времени — Селемджинскую, Громатухинскую, Новопетровскую для Среднего Амура, Осиповскую для Нижнего Амура и Устиновскую для Приморья. Хронология большинства из них претерпела и претерпевает в работах исследователей значительные колебания, и проблема ранней керамики является немалой тому причиной.
Некоторый скепсис и выжидание по отношению к находкам керамики в позднеплейстоценовом контексте вместе с микропластинчатой индустрией в Японии сменились на “керамический бум”. Давно известная, но единичная находка древней керамики на материке (гасинская керамика с датой 12 960 ± 120) дополнилась находками на Среднем Амуре и в Приморье.Таким образом, общая картина изученности выше названных культур представляется на сегодня следующей:
1. Селемджинская культура — на основании стратиграфии и технологии поделена исследователями на 4 этапа, лишь один из которых продатирован по С14 (Деревянко, Зенин, 1995; Деревянко, Петрин, 1995). Не без оснований выдвигается роль “культурного ядра”, центра происхождения большинства финальнопалеолитических индустрий в регионе.
2. Громатухинская культура — наконец-то “постарела» на несколько тысячелетий и теперь датируется в диапазоне 10-7 тыс. лет назад. Датировок по С14 не известно, но, по нашему мнению, готовит археологам настоящий и долгожданный сюрприз в виде значительного количества ранней керамики с возрастом до
11- 12 тыс. лет и технологически представленной эволюцией микропластинчатой и микропризматической техник. Вполне вероятно ее деление на этапы или включение в выделенные этапы селемджинской культуры (Деревянко, Медведев, 1995).
3. Новопетровская культура также продатирована по технико-морфологическим признакам каменной и керамической индустрий. Древнейший ее компонент ныне отодвинут в 7-9 гыс. до н.э. (Гребенщиков, Табарев. Алкин, 1992; Деревянко, Медведев, 1995). Выделяется среди дальневосточных индустрий по камнеобработке и, вполне возможно, имеет южное происхождение.
4. Осиповская культура — интенсивно изучается и презентируется в публикациях в последнее время (Деревянко, Медведев, 1993,1994,1995; Лапшина,1991,1995; Малявин, 1994,1995). Обладает несколькими радиоуглеродными датировками,которые достаточно компактно ложатся в диапазон 13- 10 тыс.лет.
5. Устиновская культура — на сегодняшний день представлена наибольшим количеством памятников и интенсивно изучается силами отечественных и международных археологических экспедиций. В рамках культуры реально выделяются два индустриальных варианта — континентальный и прибрежный, хронологически синхронные. Для прибрежного варианта можно с уверенностью говорить о раннем и позднем этапах, датируемых от 14-15 до 9-8 тыс. лет. В 1994 г. на памятнике Устиновка-III обнаружена керамика, которая по-разному интерпретируется японскими, и российскими специалистами, но, несомненно, древнее любой, до этого известной в Приморье, керамики (Васильевский, 1995; Васильевский, Гладышев, Табарев, 1992; Гаркович, Кононенко, 1990; Кононенко: 1994; Кононенко, Гаркович, Кадзивара, 1993; Табарев 1992). Это повлияло на оптимистическую оценку перспективы нахождения в Приморье керамики в микропластинчатом контексте и даже на возврат к проблеме “керамики культуры Буссе” (Кузнецов, 1981).
Именно керамика стала, так или иначе, причиной нового подхода к датировке культур и периодизации периода финала плейсгоцена — начала голоцена. К настоящему моменту число сторонников традиционного “мезолита” уменьшается, а преобладающая точка зрения о “переходном характере” или “переходном периоде” для каменного века Дальнего Востока получает все больше и больше подтверждений.
Став катализатором для проблем хронологии и периодизации, керамика, с другой стороны, подняла и другую сторону проблемы, уже более теоретического характера.
Это относится к концепции характера адаптации человека к послеледниковым условиям, формированию нового типа хозяйства и роли керамики в этих процессах. Наибольшую популярность имеет сейчас эффектная гипотеза о связи древнейшей керамики и рыболовства (в особенности, нерестового) и, более конкретно, керамики и рыбьего жира, в большом количестве присутствующего при обработке и приготовлении красной рыбы на зиму. Однако такая жесткая зависимость вовсе не носит обязательного характера. В практически идентичных условиях, климате и сходной каменной индустрии на Северо-Западе Американского континента керамика появляется значительно позднее (Стюарт, 1976). То есть, керамика является лишь одним из способов хранения, обработки, транспортировки и количественного измерения продуктов питания. Не менее важен и социально-экономический аспект. Привело ли изменение климата, состава флоры и фауны, роста населения и необходимость более эффективных форм хранения запасов к изобретению керамики (как конкретного способа решения такой проблемы), и был ли такой процесс уникальным только для районов Дальнего Востока и близких к нему (например, Забайкалья), или же появление керамики как развития технологии контролируемых температурных процессов обработки глины способствовало появлению ранних форм сезонной оседлости, росту населения и изменению социальной структуры общества (Тестарт, 1982)? Скорее всего, не только новые формы рыболовства, лесного и прибрежного собирательства сыграли роль в возникновении ранних керамических индустрий на Дальнем Востоке. Очевидно, что такая комбинация оказалась более благоприятной и раньше дала толчок для керамического производства, чем в обществах раннескотоводческих и раннеземледельческих.
Не менее интересную роль (согласно последним совместным исследованиям российских и американских специалистов по проекту “Обсидиан в первобытных культурах Приморья”, грант РГФИ № 95-06-1751 15) сыграл и обсидиан. Будучи уникальным сырьем для производства орудий, он неравномерно распространен по районам Дальнего Востока. Уже с палеолита это обусловило возникновение примитивных форм обмена и торговли, организации его транспортировки на значительные расстояния. Данные анализов образцов обсидиана из коренных источников и археологических коллекций уже сегодня позволяют схематично очертить маршруты перемещения и распространения сырья внутри региона. В частности есть все основания для отказа от ранее распространенной точки зрения об импортном характере (японском или корейском) обсидиана в финалнопалеолитических комплексах прибрежной части Приморья.
Несомненно,что уже ближайшие археологические сезоны помогут по-новому расставить многие акценты и преподнести неожиданные материалы для исследователей.