Судьбы зороастризма

О религии древних персов написано больше, чем о любой другой сфере их жизни, и это не случайно: до нас дошли письменные памятники — Авеста и религиозная среднеперсидская (пехлевийская) литература. О верованиях парфян мы знаем, к сожалению, гораздо меньше; сообщения источников кратки и нередко противоречивы. Принято считать, что религиозный синкретизм, характерный для селевкидской эпохи, должен был сохраняться и при Аршакидах. Действительно, свидетельства античных авторов и надписи показывают, что в странах Ближнего Востока господствовали культы, основанные на отождествлении греческих божеств с их восточными «двойниками» и наделении их новыми мессианскими чертами. Что же происходило в это время в Иране и каковы были судьбы зороастризма?

Есть основания предполагать, что маги в разных областях Ирана поддерживали культы Ахура Мазды и (или) других древнеарийских богов, причем атрибуты этих культов существенно различались. Трудно представить, что в этот период существовала зороастрийская ортодоксия, но можно допустить некоторую общность форм поклонения божествам у иранцев, которую мы вправе назвать маздаяснийской религией (почитание Мазды). Сасаннды, очевидно, отрицали приверженность Аршакидов к маздаяснийской вере, однако та форма зороастризма, которая известна для сасанидского государства, должна была начать складываться уже при парфянах. Среднеперсидское энциклопедическое сочинение «Денкарт» говорит о возрождении праведной веры (зороастризма) только при Сасанидах, впервые после ее долгого забвения со времен Александра Великого. Но такое утверждение навеяно лишь общей негативной оценкой правления парфян, которая стала удобной, а потому и модной при Сасанидах.

Парфяне отличались большей веротерпимостью, чем Сасаниды; во всяком случае, мы не знаем о серьезных гонениях на иноверцев при парфянах. Положение, например, иудеев при парфянах было более безопасным, чем при Сасанидах. Из Талмуда (Baba Kamma, 117а) известно, что Ардашир I лишил иудеев права, которым они располагали ранее при парфянах, — самостоятельно вершить суд над единоверцами, совершившими особо опасные преступления. Различные религиозные общины на Ближнем Востоке жили обособленно и подчинялись своим духовным пастырям и много позднее, вплоть до системы «милет» в Оттоманской империи. В парфянское время число религиозных сект и культов должно было быть весьма значительным, но разобраться в них по имеющимся источникам — задача в высшей степени трудная. Вряд ли есть основания признавать существование в этот период некоей единой «религии иранцев», о которой упоминают античные авторы. Можно скорее говорить лишь о преобладании маздеистских культов, маздаяснийском «поветрии», сочетавшемся с веротерпимостью, то есть о ситуации, напоминающей несколько «религию римлян». При таком подходе следует в полной мере учитывать особенности, характерные для отдельных разновидностей культа Мазды, и даже явные отклонения от него. Можно наметить различия между иранскими верованиями у индо-парфян, кушан, саков, согдийцев, собственно парфян, армян и иранизованного населения Понта, Каппадокии и Коммагены; особое место занимают синкретические культы Месопотамии и некоторых других районов. Но выдерживаем ли мы хронологическую перспективу, не смешиваем ли явления, возникшие в разные периоды и различные по ареалам? Так, рассматривая иранские элементы в кушанском пантеоне (известном нам прежде всего по монетам кушан), мы можем истолковать их как отражения соответствующих божеств древних арийцев, но многие из этих божеств присутствуют и в зороастрийском пантеоне. С другой стороны, практику выставления трупов (для очищения костей от мяса) или почитание огня считают специфически иранскими чертами. Когда, например, Бардесан говорит о кровнородственных браках в среде магов (magousai) Малой Азии, мы тотчас вспоминаем о сходном зороастрийском обычае, хотя такие браки известны и у Птолемеев, а истоки этого обычая можно искать и в других областях ¹.

Маги чаще всего выступают в античных источниках как представители «религии персов» par excellence, и вполне естественно полагать, что их влияние было очень сильным. Ориген («Против Цельса», VI, 80, 693) пишет, что слово «магический» происходит от названия магов. Именно так — как кудесники и колдуны — маги были известны на Западе. В Иране они были жрецами, отправлявшими любые обряды (женитьба, похороны и т. п.) и служившими различным божествам, самыми важными из которых после Ахура Мазды, или Ормизда, были Митра и Анахита.

Здесь нет возможности останавливаться на многих религиозных обычаях, таких, например, как жертвенное заклание лошадей — несомненно, древний арийский обряд, о котором Тацит (VI. 37), Филострат («Жизнь Аполлония», I, 31) и другие авторы говорят как о парфянском обычае. Интересны некоторые пережитки вроде сохранения культа бога Ашшура в Месопотамии или арамейской надписи, упоминающей о «богине Нанай, царе» (мужской род!), причем соотношение между Нанай и Анахитой остается не вполне ясным ². Проблем много, и многие из них еще ждут своего решения.

Армянский историк, писавший при Ездигерде II в V в. н. э., различает пахлавик и парскаден, что можно понимать соответственно как религии парфян и персов. Исследователи предлагают видеть здесь намек на существование северной (парфянской) и южной (персидской) школ магов или двух сект ³. Такое объяснение кажется вполне убедительным, особенно если вспомнить, что теофорные имена в документах из Нисы — чисто зороастрийские. Эти имена, как и употребление в Нисе зороастрийского календаря, показывают, что жители Нисы были зороастрийцами ⁴; такие имена, как Михрбозан, Михрдатак, Михр-фарн, свидетельствуют о популярности Митры, бога солнца, на родине парфян. Особого внимания заслуживает упоминание в документах из Нисы поместья ‘yzn nnystwkn (ayazan, древне¬перс. ayadana-) — «храм поклонения Нанай». Здесь можно видеть указание на то, что Нанай была отождествлена с Анахитой (последнее имя в документах не встречается). Документы из Нисы относятся в большинстве своем к I в. до н. э. По-видимому, к I в. н. э., к правлению аршакидского царя Вологеза I (около 51—80 гг.), следует отнести попытку «царя Валахша» собрать воедино разрозненные авестийские тексты, о чем говорится в «Денкарте». Зороастрийская традиция, отраженная в этом сообщении, кажется правдоподобной, если вспомнить, что «ориентализация» Парфянского государства приходится более всего на правление Вологеза I.

Археологические находки и краткие замечания в античных источниках позволяют заключить, что культ обожествленного царя, известный при Селевкидах, продолжал существовать — наряду с почитанием предков ⁵ — и в Парфянском царстве. Из сообщений Страбона, Плиния и других авторов следует, что многие религиозные предписания, изложенные в авестийском «Вендидате»,— правила очищения, запреты, заклинания — существовали уже в парфянское время. Как уже упоминалось, митраистекие мистерии, хотя и отправлялись от иранского культа Митры, включали элементы, которые можно проследить в Месопотамии и в Малой Азии; их связи с почитанием дэвов или Ахримана убедительно показаны исследователями ⁶.