Строков А.А. Раскопки в Новгороде в 1940 году

К содержанию 11-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры

В 1940 г. продолжались археологические работы в новгородском Кремле и на Ярославовом дворище.

Работы на Ярославовом дворище велись с целью разрешения ряда вопросов, связанных с первым русским водопроводом, открытым в 1938 г. А. В. Арциховским около Николо-Дворищенского собора и мной в том же году около церкви Жен-мироносиц. ¹

[adsense]

На небольшом участке между древними сооружениями — церквами Прокопия и Жен-мироносиц — нами был обнаружен смотровый колодец с входившей и выходившей деревянной трубой. Этот смотровый колодец отличается от открытого в 1938 г. смотрового колодца и труб самотечного водопровода. Время его сооружения — не ранее XV в. ²

Кремль по письменным данным представляется более древним пунктом, чем Ярославово дворище. В 989 г. на его территории сооружен первый деревянный собор, сгоревший в 1045 г. В 1044 г. князь Владимир строит здесь новую крепость: «заложи Новгород и сдела его». Этот текст, по всей вероятности, датирует возникновение названия Новый город — Новгород. В 1045—1050 гг. здесь, на новом месте, строится грандиозный каменный Софийский собор, а на месте сгоревшей деревянной Софии в 1167—1173 г. «Садко богатый» строит каменную церковь Бориса и Глеба.

Раскопки 1940 г. в Кремле имели задачей:

1. Отыскать место и найти остатки деревянного Софийского собора.

2. Выяснить, почему деревянный Софийский собор был построен на месте, которое позже оказалось «в каменном городе Детинце», и установить, не был ли этот пункт заселен до постройки Софии.

3. Найти каменный Борисоглебский собор, который «поставил Сотко богатой» на месте сгоревшей дубовой Софии, и исследовать погребение на нем.

Последней темой явилось разрешение вопросов, связанных с топографией Кремля.

Под 1146 г. I Новгородская летопись сообщает о постройке четырех церквей, в том числе «Бориса Глеба в граде». Несомненно, что здесь речь идет о постройке деревянной церкви, вскоре, повидимому, сгоревшей, так как под 1167 г. сообщается о строительстве Садко Сытиничем каменного Борисоглебского собора, освященного в 1173 г. В сообщении I Новгородской летописи под 1262 г. мы находим единственное общее указание на архитектуру и отделку постройки: «горазда бо бяша и лепа». Борисоглебский собор упоминается и в «уставе

Ярослава князя о моетех»: «в городняя ворота до Пискупли уличи, с Пруской до Бориса Глеба мостити». ³ Помимо письменных сообщений, до нас дошли два изображения собора: одно на Хутынской иконе «Видение пономаря Тарасия» ⁴ и другое — на омофоре патриарха Никона. ⁵

На Знаменском, на Михайловском и на Флоро-Лаврском изображениях Борисоглебского собора нет. Утверждения В. С. Передольского, что собор показан на Знаменском и Михайловском планах, ошибочны. ⁶ На омофоре патриарха Никона Борисоглебский собор изображен одноглавым, с позакомарным покрытием, помещен он около Борисоглебской башни, ныне не существующей. На Хутынской иконе ⁷ Борисоглебский собор, помещенный в южной части Кремля, отличается своей огромной величиной от других зданий, даже от Софии; он определяется по фресковому изображению Бориса и Глеба ⁸ на его западной стене. Собор имеет две главы: одна большая, расположенная в центре перекрытия собора, состоящего из кокошников; другая — небольшая главка, находящаяся в юго-западном углу. Может быть, эта главка стояла над башней с ходом на хоры так же, как в Георгиевском соборе Юрьева монастыря и в соборе Антониева монастыря. На западной стене Борисоглебского собора отмечен большой дверной проем и здесь же изображены пристройки. С южной и северной стороны собора показаны две боковые апсиды с целью наглядности изображения, поскольку восточная стена церкви не видна.

Указанные изображения в известной мере отвечают действительности (например, величина собора), но они относятся к XVII в. и рисуют Борисоглебский собор уже в перестроенном виде, поэтому по ним нельзя судить о его первоначальных формах.

Существенен вопрос о времени разрушения Борисоглебского собора. П. Л. Гусев считал, что постройка была разобрана вскоре после 1611 года. ⁹ Макарий делает более осторожный вывод: «после шведского разорения» собор за ветхостью был разобран. ¹⁰ В. С. Передольский, не прибегая ни к каким ссылкам, говорит, что церковь «пала от ветхости в конце XVIII в.». ¹¹ Л. А. Мацулевич в работе «Храмы детинца» ¹² первоначально определял время разрушения собора «не позже первой половины XVIII в.». Во второй статье, специально посвященной этому вопросу, Л. А. Мацулевич, на основе использования дополнительных источников, пришел к иному и совершенно правильному выводу, считая временем разрушения собора вторую половину XVII в. ¹³

Местоположение Борисоглебского собора устанавливается по изображению его на Хутынской иконе и на омофоре Никона, а также по летописным и другим письменным данным. Он стоял в южной части Кремля около Борисоглебской башни, не дошедшей до нашего времени и разрушенной в XIX в. (на планах 1778 ¹⁴ и 1816 гг. ¹⁵ она значится).

Поиски собора неоднократно предпринимались, но они не приводили ни к каким результатам. Считали, что собор находился к юго-востоку от сохранившейся ц. Андрея Стратилата. Примерно на этом же месте были начаты и наши раскопки. Здесь был обнаружен каменный фундамент большого амбара, выстроенного в конце XVII или начале XVIII в. амбар нанесен на план 1778 г., на котором еще значится и Борисоглебская башня. По найденному амбару мы точно установили и местонахождение башни. При расширении раскопа, на северо-восток от ц. Андрея Стратилата, была обнаружена в первом слое (огородная земля) кладка апсид здания Борисоглебского собора. Место, где стоял собор, представляет собой большой склон, образовавшийся, как это выяснено раскопками, в результате его развала и разборки. Этот склон и отвлекал археологов от поисков собора именно на этом месте. Раскопки охватили площадь к северо-востоку от ц. Андрея Стратилата — около 800 кв. м (секторы I и II), где предполагалось раскрыть собор; с примыкающими кладбищами, и более 300 кв. м к юго-востоку от; той же церкви (сектор III); таким образом, общая площадь раскопа составила более 1100 кв. м. При разбивке площади мы считали необходимым вскрыть не только собор, но и прилегающие к нему деревянные сооружения; раскопки с самого начала были рассчитаны на дальнейшее расширение этой площади в течение последующих лет.

Собор разрушился во второй половине XVII в., а в конце XVII] или в XVIII в. некоторые части фундамента были выбраны для строительных целей и засыпаны. Выборка бута велась прямо по линии стены. Тем не менее, в процессе исследования этих частей стен нам удалось установить места пилястр и их размеры.

Развалины Борисоглебского собора перекрыты глазным образом напластованиями, связанными с разновременными перестройками собора (за исключением III сектора с южной стороны собора, где идут различные деревянные сооружения).

В первом слое, состоящем из огородной земли и навала, как уже сказано, были обнаружены верхние части сохранившихся стен северной и центральной апсид (рис. 29).

Второй слой (от 73—85 см до 100—114 см), состоявший из строительного мусора (крупный плитняк, целый и битый кирпич и штукатурка), образовался в результате разрушения и разборки Борисоглебского собора во второй половине XVII века. Расчисткой установлено, что его южная стена упала плашмя (развал стены охватывал площадь по линии падения до 30 м). Кирпич этого слоя относится к XII и XV в. Первый — от нижних, второй — от верхних частей здания (перестройка архиепископа Евфимия в 1441 г.). На участке, примыкавшей с запада к III сектору, была расчищена часть рухнувшего свода; другие части здания были, повидимому, разобраны.

У северной стены ц. Андрея Стратилата обнаружена кладка нижней части южной стены Борисоглебского собора. Оказалось, что северная стена Андрея Стратилата была поставлена на основании южной стены собора. Стены ц. Андрея Стратилата сложены из кирпича конца XVII или начала XVIII в. Таким образом, церковь Андрея Стратилата, считавшаяся «однодневной» постройкой XIV в., является на деле памятником XVII в. Более ранние упоминания о ней источников, повидимому, относятся к более древней, может быть, деревянной церкви. Около ц. Андрея Стратилата было расчищено несколько погребений XVII—XIX вв. К востоку от центральной апсиды собора лежал навал из больших валунных камней, вероятно связанный с заготовкой мате¬риала для перестройки кремлевской стены. В северо-западной части раскопа найдено 8 больших шаров из известкового камня.

[adsense]

Наиболее интересны в описываемом слое находки вкладных каменных крестов и резной капители. Капитель, найденная в западной части собора, сделана из известняка, украшена растительным орнаментом, в средней части с прямоугольным вырезом для скрепляющего стержня; в ее верхней части несколько углубленный желобок. Наличие капители и большого количества каменных крестов, вставлявшихся в стены с внешней стороны, свидетельствуют об украшении собора и подтверждают летописное известие 1262 г., что постройка «горазда бо бяша и лепа».

Строительный материал собора (известняк, кирпич и валунный камень) весь местный. Известняк происходит с побережья Ильменя. Красный известняк («ракушник»), в отличие от светлого, серого и темного, помимо употребления его в кладке, широко использовался как минеральная краска. Залежи валунного камня, крупного и мелкого, расположены в окрестностях Новгорода по ручьям и оврагам. Кирпич, встречающийся в кладке отдельными рядами, служивший лишь для скрепления известковой плиты, сделан из местной гончарной (лины, мощные залежи которой находятся под Новгородом.

Третий слой состоял из горелого деревянного пола, лежавшего на кирпичной вымостке. В некоторых местах кирпичная вымостка перемешивалась с битой плитой. В центральной апсиде расчищены обгорелые толстые половые балки и плахи; последние встречены и в других участках. Горелый слой (до 20 см) прослежен как внутри собора, так и около его внешних стен. Пожар собора, повидимому, относится ко времени шведской интервенции начала XVII в., что подтверждается и вещевым материалом.

На различных глубинах залегания третьего слоя были расчищены надгробные плиты и погребения (северное, восточное и южное кладбища, примыкавшие к собору). В северном кладбище обнаружен каменный прямоугольный саркофаг, составленный из пяти отдельных плит; в массивной нижней плите по бокам выдолблена бороздка для укладки боковых и поперечных стенок. Саркофаг был нарушен, в нем находились три черепа и отдельные кости. Все надгробные плиты южного кладбища и саркофаг, составленный из плит, были разбиты при падении южной стены собора.

В юго-западном углу собора расчищена кладка, образующая нижнюю часть еще не выясненной небольшой пристройки со следами сгоревшего пола; она может быть связана с входом на хоры (рис. 30). Здесь же расчищены более поздние погребения кладбища Андреевской церкви.

Из находок внутри собора представляет значительный интерес вислая круглая печать XVI в. с надписью: ПЕЧАТ | ИЕЛОЗАР | Я ИЛЕНАР ) ЬХОЕИЧ, и ка обороте: ТИОУ | НАКН | ЗЯВЕ | ЛИКО | ГО.

Четвертый слой светлокоричневого цвета (до 137—150 см), состоящий из мелкого строительного мусора с включением фрагментов фресок и битой штукатурки, относится к ремонтным работам XV в. В центральной апсиде раскрыты остатки епископского места с примыкающими к нему боковыми сидениями, сделанными из плит и кирпича. В этом же IV слое, в западной части собора, расчищен первый ярус погребений и большое количество погребений в северном и восточном кладбищах; представляют интерес два саркофага, выложенные из кирпича (погребен. № 122, 128).

Из находок отметим печать Новгорода Великого с изображением грифона в профиль, повернутого вправо; длинный хвост со стилизованным завитком на конце поднят вверх, левая передняя лапа с выпущенными когтями поднята; на обороте сильно стершаяся надпись: ПЕЧАТЬ | ВЕЛИКОГО | НОВГОРОДА. Такие же две печати найдены нами в раскопках 1939 г. Сейчас точно установлено, что считавшаяся печатью Новгорода Великого печать с изображением вечевой степени и росоха была введена в XVI в. Иваном IV. ¹⁶ Работа в четвертом слое значительно затруднилась почвенными водами.

Пятый слой состоит из известковой заливки (2—4 см) на подстилке (до 20 см) из песка и гравия, привезенных с берега Волхова для поднятия уровня пола.

Внутри собора, в западной части, обнаружен второй ярус погребений; одно — в саркофаге из составных плит, внутри саркофага деревянный гроб с костяком; здесь же (в кв. И-17) найдена крышка от другого каменного саркофага.

Шестой слой, кирпично-коричневого цвета, представлял подстилку под пол из глины с битым кирпичом, лежащую на цемянковой заливке (совершенно сходной с заливкой валунного фундамента) по материковой красно-коричневой глине; заливка, повидимому, предохраняла полы XII в. от действия грунтовых вод. В шестом слое, в западной части собора, открыт третий ярус погребений; некоторые в дубовых колодах, обвернутых берестой; при одном погребении (№ 155) найдено янтарное ожерелье и две серьги. При женском погребении в каменном саркофаге у правой плечевой кости и справа от тазовой кости обнаружены мелкие обрывки ткани; около головы найдены золотые блестки парчевой ткани; около ступней обнаружены фрагменты кожи от погребальной обуви. Саркофаг вытесан из целого известкового камня, имеет прямоугольно-вытянутую форму, несколько расширяющуюся в средней части и суживающуюся по концам.

Седьмой и последний слой связан с уровнем фундамента и цемянковой заливки, под ней шли слои глины. В седьмом слое расчищено 11 погребений в западной части собора и несколько погребений на северном кладбище.

Были раскрыты также рвы фундамента, засыпанные мусором после выборки материала в XVII—XVIII вв., причем удалось установить, что фундамент наружных стен уложен по продольным лежням из трех толстых дубовых бревен, углубленных в материковую коричневую глину и залитых цемянкой (рис. 31). В местах фасадных лопаток выпущены наружу на их толщину в полдерева поперечины из дубовых бревен, в южной апсиде лежни перекрещиваются в соединениях. Укладка лежней под подошву фундамента производилась, повидимому, с целью избежания деформации стен при неравномерной их осадке. Над лежнями на высоту до 1 м велась кладка фундамента из булыжных камней, с проливкой через два ряда цемянкой (от 8 до 10 см), далее шла кладка стен из плиты и кирпича.

Борисоглебский собор сходен с княжескими сооружениями — Георгиевским собором Юрьева монастыря и Никольским собором на Ярославовом дворе, но больше их. Его план представляет собой вытянутый прямоугольник с тремя апсидами; своды и арки поддерживались шестью столбами; боковое фасады членились сильно выступающими лопатками на четыре деления каждый. Весьма симптоматичен самый факт постройки подобного храма Садко Сытиничем на территории Кремля.

Из отдельных вещей, найденных в различных слоях, представляют интерес кусочки парчевой и шелковой ткани; фрагменты кожи и кожаной обуви; кольца, перстни, серьги и нашивные бляшки, сделанные из различного металла; янтарные бусы сердцевидной формы и в форме плоских квадратиков; стеклянные браслеты и бусы; нагрудные крестики и образки; бронзовые бубенчатые пуговицы, пряжки, гребни; орнаментированные медные, бронзовые и железные пластинки; железные цепи, проволока, гвозди; большое количество фрагментов глиняной посуды; остатки рыбьей кости, зерна ржи, обычно находимые под деревянными гробами; железные ножи; каменные и шиферные пряслица. Особо интересна вислая круглая свинцовая печать (кв. Ж-4, гл. 1.59 м) с изображением на лицевой стороне бого-матери типа «знаменья» с поднятыми руками; на груди — младенец в крещатом нимбе; на обороте — восьмиконечный крест на прямоугольном постаменте.

В слое XV в. внутри собора найден осколок тонкого матового, чуть пожелтевшего стекла, один край округлый со слегка выпуклым рубчиком. Форма стекла дает основание считать его остатком оконного стекла, которым остеклялись рамы, аналогичные сохранившимся деревянным оконницам собора Антония Римлянина.

Из многочисленных погребений в западной части собора и на кладбищах, примыкавших к собору, остановимся лишь на пяти погребениях в соборе, четыре из которых имели богато украшенные головные повязки-диадемы. Под полом XII века вскрыто двенадцать погребений, из них пять (в том числе два погребения с диадемами) лежали на южной продольной линии внутреннего ленточного фундамента, кладка которого была несколько нарушена при их захоронении.

Погребение № 282. В гробнице, составленной из плит, находилась долбленая дубовая колода (дл.— 1.85 м, шир. — 0.42 и 0.40 м) с крышкой, покрытой берестой. Костяк (дл. 1.55 м) лежал на длине, головой на запад. Руки согнуты в локтях, правая — на середине груди кистью к подбородку, левая — на середине таза. Под раздавленным черепом положен обломок плиты.

На обломках черепа и вокруг него было найдено много мелких серебряных, позолоченных, нашивных, штампованных бляшек разной формы и камней; 2 круглых прорезных бляшки с внутренними перегородками в виде завитков, диам. 4 см; 3 овальных бляшки с овальным же отверстием в середине для вставки камней, размером 1.5 X X 1 см; 8 цельных круглых бляшек с круглыми отверстиями в середине для камней и 4 обломка; одна бляшка имеет в середине камень; диам. бляшек 1.4 см; одна овальная гладкая бляшка разм. 1 X 1.5 см; 7 круглых гладких бляшек диам. 1 см; 17 бляшек квадратной формы, из них 3 фрагмента, размер бляшек 0.8 см; 2 бляшки в форме полу¬месяца размером 1.1 X 0.4 ом; 34 бляшки полусферической формы размером 0.5 см; 4 фигурных прорезных бляшки в форме двух треугольников, соединенных вершинами, из них одна половинка, размер 1.8 X 1.2 см; 16 обломков бляшек разной формы; 11 камней прозрачных, овальной формы, выпуклых, размером от 0.9 X 0.6 см до IX X 0.8 ом; 12 камней прозрачных овальной формы, плоских, из них 5 камней имеют следы розоватой эмали, размер 0.9 X 0.8 см; один камень прозрачный, выпуклый, соединен из двух с прокладкой розовой эмали, размер 0.9 X 0.8 см; 10 камней овальной формы, потемневших, размер 0.8 X 0.9 см до 1.3 X 1 см; 2 фрагмента пастовой бусины белого цвета.

При расчистке погребения № 285 на черепе и около него найдены серебряные позолоченные бляшки: 4 круглых, сквозных, филигранных бляшки с узким ободком, снизу подложен тонкий серебряный позолоченный листок, орнамент в виде растительных разводов, диам. 1.3 см; 4 бляшки миндалевидной формы с миндалевидным отверстием в середине, из них 2 фрагмента размером от 1.8 X 1 см до 1.6 X X 0.7 ом; 15 бляшек квадратных, из них 4 обломка размером 0.8 X X 0.8 см; 2 квадратные бляшки с круглым отверстием в середине размером 0.5 ом; 3 фрагмента круглой прорезной бляшки с внутренними перегородками в виде завитков; 15 фрагментов фигурных прямоугольных прорезных бляшек; 31 обломок неопределенных бляшек; 3 камня круглых, прозрачных, выпуклых, из них 2 камня соединены между собой прокладкой розовой эмали, диам. 0.8 и 0.9 см, 15 камней и стеклышек миндалевидной формы розоватого, синего, зеленого и темного цвета, из них один обломок размером от 1.8 X 0.8 см до 0.7 X 0.4 см; 2 камня темного цвета овальной формы. Очисткой черепа из погребения № 285 выяснено, что на черепе имеются темные отпечатки в тех местах, где к ткани были прикреплены бляшки. На лбу выше надбровных дуг идет черная полоса, повидимому, образовавшаяся от миндалевидных бляшек, нашитых в ряд, на повязке; выше на середине лба была круглая большая бляшка, прорезная, от которой найден отдельный обломок, по бокам ее отчетливо видны места двух круглых филигранных бляшек; вторая найденная пара этих бляшек должна была лежать по бокам первой. На боковых сторонах черепа украшение заканчивалось большими прямоугольны¬ми прорезными бляшками, след левой из которых виден ясно. Подобные же наборы от диадем найдены в погребениях №№ 286
и 275. Все бляшки от четырех диадем имели специальные отверстия для нашивки на материю.

Украшения диадем представляют значительный интерес и в дальнейшем будут нами тщательно изучены с привлечением дополнительного материала, после чего, в окончательной публикации, о них можно будет высказаться более определенно. Пока мы даем предварительный опыт реконструкции диадемы (рис. 32). Она сделана на основе топографии находок, в частности, на основе отмеченных выше темных отпечатков бляшек на черепе и с использованием изображений диадем в фресковой живописи XII в.

Весьма вероятно, что погребения, обнаруженные под полами XII в., в том числе и погребения с диадемами, принадлежат семье строителя храма Садко Сытиняча. Для разрешения этого вопроса должны много дать материалы антропологического исследования.

К содержанию 11-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры