К содержанию сборника «Археологические исследования в районах новостроек Сибири»
Материалы кротовской культуры достаточно отчетливо отражают многие стороны жизни населения лесостепной зоны Западной Сибири в доандроновское время [1]. Однако до сих пор слабо разработанными остаются вопросы генезиса, внутренней периодизации, выделения локальных групп этой культуры, интенсивности и характера взаимоотношений кротовцев с населением сопредельных территорий, их исторических судеб и др. [2] Материалы поселения Инберень X, отличающегося сравнительным богатством и чистотой комплекса, довольно высокой степенью информативности [3], позволяют конкретизировать некоторые из них.
[adsense]
Памятник находится в 4—5 км к юго-юго-западу от с. Старый Карасук Большереченского района Омской области, занимая возвышение первой надпойменной террасы левого берега Иртыша. К западу и юго-западу от поселения простирается обширная луговина поймы с сетью проточных озер (рис. 1, а).
Раскоп общей площадью 405 м2 был заложен у края террасы на свободной от лесопосадок площадке, где рельефно прослеживалась впадина диаметром до 12 м и глубиной около 0,7 м. Почти все остатки сооружений, выявленные в раскопе, и подавляющее большинство находок бесспорно принадлежат к кротовской культуре [4].
Планировка сооружений оригинальна в ряду однокультурных памятников: жилище (рис. 1, б) состояло из двух параллельно расположенных камер, соединенных коридором; постройки были окружены незамкнутой канавой (концы ее, видимо, выходили на склон); хозяйственные ямы, открытые очаги и колодец (?) находились за пределами канавы, к югу от жилища.
Рис. 1. План-схема расположения поселения Инберень X (а), план и профили раскопа (б), разрез ямы XXI (в).
1 — очертания объектов; 2 — ямки от столбов; 3 — дерн; 4 — гумус; 5 — серая супесь; 6 — темно-серая супесь; 7 — погребенная почва; 8 — серо-черная супесь; 9 — черно-коричневая супесь; 10 — прокал; 11 — серо-желтая супесь; 12 — серо-коричневая супесь; 13 — переотложенный желтый песок; 14 — материк.
Хозяйственные ямы имели округлую или овальную в плане форму, диаметр их сильно варьирует, глубина от 30 до 70 см; в заполнении некоторых найдены обломки посуды, костяные орудия труда.
Яма XXI имела глубину около 2 м, по ее стенкам фиксировался темный слой — следы крепления; возможно, это остатки колодца (рис. 1, в).
Открытые очаги — кострища устраивались или в небольших ямах глубиной около 30 см (рис. 1, а, очаги II, IV, V), или прямо на поверхности — в этом случае они окапывались кольцевой канавкой (рис. 1, б, очаги I, III). В очажном заполнении найдены многочисленные обломки кальцинированных костей.
Канава, окружающая жилые постройки, имела среднюю ширину 0,5—0,6 м, ее глубина с учетом древней почвы достигала 0,7 м. С юго- и северо-востока канава почти вплотную подходила к жилищу, с третьей стороны, очевидно, был довольно большой «двор» (рис. 1, б).
Довольно сложным сооружением является жилище, общая площадь которого около 150 м2. Меньшая камера, расположенная у края террасы, имеет подквадратную в плане форму. Ее площадь около 60 м2, глубина котлована, 0,5—0,6 м. В северо-западном углу находился вход (крытый тамбур?), пол которого полого опускался в камеру. Через коридор длиной 1,5 м и шириной 1,7 м эта камера соединялась со второй постройкой, имеющей прямоугольные пропорции, площадь около 90 м2 и глубину котлована 0,7—0,8 м. Песчаные останцы материка, вдающиеся в котлован с юго-востока, а также приуроченные к ним внутри и снаружи ямки от столбов, возможно, указывают на второй вход в жилище, через который оно сообщалось с хозяйственными объектами.
В центре камер размещались очаги — чашеобразные углубления диаметром около 1 м, заполненные углисто-золистой супесью с кальцинированными косточками. Неподалеку от очагов находились две-три хозяйственные ямы глубиной 19—44 см (в них найдены развалы сосудов, отдельные фрагменты керамики, кости и костяные изделия, обломки грузил). Место для сна, видимо, находилось у северо-западной и северо-восточной стен большой камеры, где отмечается приподнятость пола на 20—25 см (остатки земляных нар?). На полу камер выявлено более 40 ямок от столбов. Большинство из них, безусловно, являются следами элементов каркаса.
Реконструкция древних сооружений по подобным остаткам — сложное, требующее специальных разработок исследование, поэтому выскажем лишь несколько предположений о наиболее возможном, на наш взгляд, варианте. Жилище состояло из двух, сравнительно автономных (у каждой свой выход, очаг, хозяйственные ямы), построек, соединенных крытым коридором. Основу каркаса малой камеры, видимо, составляли столбы вдоль стен и ряд столбов, идущих от юго-западной cтенки тамбура. На последних, возможно, крепилась коньковая балка двускатной асимметричной крыши, они же могли быть основой перегородки, отделявшей холодную предвходовую часть камеры. В большой камере четыре мощных (диаметром до 50 см), глубоко врытых столба находились в центральной части постройки, по внутренней границе котлована размещались столбы поменьше. Обращение к данным этнографии позволяет предположить, что наземная часть большей камеры имела форму усеченной пирамиды [5].
В коллекции памятника около 3,5 тыс. находок. Выделение древностей кротовской культуры проведено как сравнительно-типологическим методом (в основном для керамики), так и путем анализа расположения находок в культурном слое.
Рис. 2. Поселение Инберень X. Изделия из глины (1, 8), бронзы (2-7), камня (9-11) и кости (12-15).
Наиболее затруднительно, по известным причинам, определение культурной принадлежности предметов из камня (всего их найдено 88) [6]. Из 28 каменных предметов, собранных на полу жилища, 14 отщепов и обломков, нуклеус, необработанная ребристая пластина и 12 орудий: шесть скребков на высоких отщепах (рис. 2, 11), выемчатое орудие на ребристой пластине, ножевидная пластинка-вкладыш, два трапециевидных долотца (рис. 3, 7, 8), шлифованный ножичек, пластинчатый отщеп, обработанный со спинки, овальная галька, сильно забитая со всех сторон.
Среди остальных находок следует отметить наконечники стрел. Один из них треугольный с прямым насадом (рис. 2, 10), второй представлен обломком перьевой части, поверхность его сплошь обработана двусторонней выстругивающей ретушью, сечение линзовидное (рис. 2, 9).
На поселении найдено 17 бронзовых предметов (4 возле жилища и 13 в заполнении и на полу котлованов). Коллекция довольно разнообразна. Орудия труда представлены ножами — целым двухлезвийным турбинского типа (рис. 2, 5) и фрагментами еще от трех (рис. 2, 4, 7), обоюдоострым четырехгранным в сечении шильцем, обломком крупной иглы (рис. 2, 2). В качестве украшений использовались различные подвески — найдены одна целая так называемая очковидная подвеска (рис. 2, 3), фрагмент спирали еще от одной и треугольная пластинка с круглым отверстием у основания (рис. 2, 6). Очевидно, украшением же была проволочная витая пронизка. Найдены также три тонкие пластинки, стерженек из свернутого бронзового листа и три небольших слиточка.
Бесспорна принадлежность к кротовскому комплексу 16 из 20 поделок из глины. Наибольший интерес представляют грузила — округлые в сечении стержни с выступами-«рожками» на концах (рис. 2, 1). Почти все они (14 шт.) лежали на полу и в ямах малой камеры.
Глиняное изделие с частично сохранившейся прямоугольной в разрезе выемкой, очевидно, обломок литейной формы (рис. 2, 8). Из обломка типично кротовской керамики изготовлена четырехугольная в плане поделка с пришлифованными торцовыми гранями.
Рис. 3. Поселение Инберень X. Изделия из камня (7—9) и фрагменты керамики (1—6, 10—13).
Для изготовления различных предметов кротовцы широко использовали кость и рог (преимущественно лосиные). Из рога изготовлены четыре теслообразных предмета с клиновидной рабочей частью, с тыльных сторон в губчатом веществе сделаны пазы для крепления рукоятей (рис. 2, 15). Для плетения сетей могла применяться крупная игла с закругленным концом и выемкой у основания (рис. 2, 13). Найден фрагмент обоюдоострого шилапроколки. Одно изделие из крупной трубчатой кости похоже на заготовку лопаточки-ложки. Назначение шести предметов неясно. Это массивная четырехугольная в плане роговая пластина; фрагмент трубчатой кости со срезанным и сглаженным эпифизом, напоминающий пест; стержень (длина 12 см, диаметр 1,5 см) с округлыми концами; плоская, изогнутая в плане пластина с овальным отверстием в центре (рис. 2, 14); полый обрезок трубчатой кости.
[adsense]
Оружие из кости представлено тремя черешковыми наконечниками стрел с линзовидным, трапециевидным (рис. 2, 12) и треугольным сечениями пера.
Коллекция кротовской керамики насчитывает свыше 1600 фрагментов не менее чем от 120 сосудов.
Для лепки использовалась глина с небольшой естественной примесью песка, в которую почти всегда добавляли шамот, редко жженую кость (2,45%) или дресву (1,63%); довольно многочисленны следы выгоревшей органики, что, возможно, свидетельствует о примешивании в глину экскрементов животных, птичьего пуха [7]. Сосуды лепились методом последовательного наращивания глиняных лент, стенки были обычно толстыми — около 1 см, наружная поверхность ровно заглаживалась, внутренняя обрабатывалась жестким предметом, оставляющим шероховатость, штрихи.
В коллекции преобладают (около 70%) плоскодонные сосуды удлиненной баночной формы со слегка закрытым устьем диаметром 25—32 см. У 15,5% сосудов венчик слегка отогнут наружу, три сосуда небольшого размера отличаются более выраженной горшечно-баночной профилировкой. Посуда довольно узкодонная, переход от донышка к стенкам обычно под тупым углом, иногда с характерным прогибом внутрь. Венчики половины сосудов округлые, в остальных случаях уплощенные и плоские, край иногда был волнистым (около 28%).
Говоря об орнаментации, отметим прежде всего ее нечеткость, обусловленную слабым нажимом на инструмент и плотным расположением элементов. Около 80% узоров нанесены при помощи «движущейся» гребенки: шагающей, отступающей, протащенной, отступающе-протащенной. Анализ позволяет выделить основные элементы композиции — прямые и волнистые горизонтальные ленты, вертикальные столбики оттисков, пояса ромбовидных фигур. Однообразие узора оживлялось двумя-тремя разделительными поясками из ямок, «жемчужника», подтреугольных вдавлений или их комбинацией с резными и гребенчатыми зигзагами. Как правило, элементы узора располагались в следующем порядке: обрез венчика по внешнему краю оформлялся защипами (рис. 3, 4, 5, 11, 13), зону под венчиком занимали столбики из отпечатков «движущейся» гребенки (рис. 3, 2—5, 11, 13), ниже шел разделительный поясок (рис. 3, 2—5, 10— 13), стенки заполнялись горизонтальными прямыми или волнистыми параллельными линиями (иногда их чередованием), ромбовидными фигурами, зонами небольших взаимопроникающих фигур прямоугольных пропорций (рис. 3, 1—6, 11—13). Орнамент редко доходил до дна (около 16%), которое лишь в одном случае орнаментировано беспорядочными оттисками гребенки. Особо отметим, что валик, характерный элемент кротовской керамики приобских и барабинских памятников, здесь крайне редок. Валики — прямой с оттисками «гусеничного» штампа (рис. 3, 10) и волнистый с гребенчатой горизонтальной «елочкой» — отмечены только на двух сосудах.
На поселении найдено 155 определимых костей как минимум от 20 животных [8]; 60 костей принадлежали домашним животным: лошади (25%), мелкому (20%) и крупному (15%) рогатому скоту. Кроме того, найдены кости лося (25%), косули, сайги и волка (по 5%). Среди находок отмечены также кости и чешуя рыб.
Материалы поселения Инберень X позволяют утверждать, что здесь жил сравнительно небольшой коллектив, объединенный общим домом и ведущий хозяйство комплексного типа (скотоводство, охота, рыболовство). На поселении зафиксированы также следы металлообработки.
В том, что перед нами памятник кротовской культуры, нас убеждает прежде всего наиболее массовый материал — керамика. Основные ее элементы имеют ближайшие аналогии среди других кротовских комплексов, как прииртышских, так и барабинских и приобских [9]. Их сравнение, однако, позволяет уже на уровне предварительного анализа указать на некоторые общие отличия прииртышских сосудов: края последних нередко волнистые или с защипами по наружному краю, для орнамента малохарактерны прямые оттиски гребенчатого штампа — им, как правило, выполнены только разделительные пояски, при нанесении последних гораздо чаще применялись ямки и «жемчужник», среди узоров нет штрихованных треугольников и, наконец, очень невелик процент «валиковой» керамики (0,75% — на пос. Черноозерье VI; 1,63% — на пос. Инберень X, 6,12% — на пос. Черноозерье IV).
Фиксируются различия и между комплексами иртышских памятников, они скорее всего хронологического порядка. Выявление наиболее древних комплексов кротовской культуры особо важно в связи с поисками ее истоков, которые остаются пока неясными [10].
Л. П. Хлобыстин высказал предположение, что истоки рассматриваемых древностей следует искать среди памятников неолита Зауралья [11]. В связи с публикацией материалов поселения Инберень X нам кажется уместным еще раз обратиться к этой гипотезе, конкретизировав ее данными по керамике. Последняя имеет ряд очень близких аналогий в зауральских комплексах с «гребенчатой» керамикой [12].
Интересно, что грузила с «рожками», обнаруженные на поселении Инберень X, являются массовой находкой на энеолитических зауральских памятниках [13].
Датирование кротовских древностей осуществляется сейчас в рамках относительной хронологии. Внутренняя периодизация основывается преимущественно на анализе керамики [14], так как найденные на поселении Инберень X бронзовые изделия бытовали длительное время. По керамическому комплексу памятник можно датировать, на наш взгляд, первой половиной II тыс. до н. э., вероятно ближе к середине этого периода.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Генинг В. Ф., Гусенцова Т. М., Кондратьев О. М. и др. Периодизация поселений эпохи неолита и бронзового века Среднего Прииртышья.— В кн.: Проблемы хронологии и культурной принадлежности археологических памятников Западной Сибири. Томск, 1970; Молодин В. И. Эпоха неолита и бронзы лесостепного Обь-Иртышья. Новосибирск, 1977, с. 49—68; и др.
2 Молодин В. И. Эпоха неолита…, с. 50, 65—68, 79; Он же. К вопросу о соотношении кротовской и андроновской культур.— В кн.: Новое в археологии Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1979; Косарев М. Ф. Бронзовый век Западной Сибири. Автореф. докт. дис. М., 1976, с. И, 13—14; Хлобыстин Л. П. Поселение Липовая курья. Л., 1976, с. 54—55; и др.
3 Абрамова М. Б., Стефанов В. П., Тен В. В. Разведки в Тюменской и Омской областях.— АО 1976 года. М., 1977, с. 185; Корочкова О. H., Стефанов В. П., Стефанова Н. К. Работы в Среднем Прииртышье.— АО 1977 года. М., 1978, с. 240; Стефанова Н. К. Работы в Среднем Прииртышье.— АО 1978 го¬да. М., 1979, с. 273.
4 Немногочисленные древности (кремень и керамика) среднеиртышской неолитической культуры локализовались в северо-восточной части раскопа; в верхних горизонтах участков Б/8 и Г, Д/11 найдены обломки нескольких сосудов позднего этапа красноозерской культуры; в юго-западной части раскопа выявлен погребальный комплекс начала II тыс. н. э.— оконтуренная ровиком прямоугольная площадка (8X4,5 м), на которой в толще кротовского культурного слоя были совершены три захоронения.
5 Соколова З. П. К вопросу о развитии обско-угорской землянки.— Ежегодник Тюменского областного краеведческого музея. Тюмень, 1960, с. 18—19; Понов А. А. Жилище.— В кн.: Историко-этнографический атлас Сибири. М.— Л., 1961, с. 145. Подробнее о реконструкции по похожим остаткам см.: Молодин В. И., Полосьмак Н. В. Венгерово-2 — поселение кротовской культуры.— В кн.: Этнокультурные явления в Западной Сибири. Томск, 1978, с. 21, 23; Молодин В. И. Эпоха неолита…, с. 50—53.
6 Обращение к другим кротовским памятникам (кремня на них мало, формы изделий невыразительны), а также ряд наблюдений на данном поселении делают сомнительной принадлежность большей части коллекции к кротовским древностям. 50 каменных предметов найдены на немногих участках, где концентрировалась керамика среднеиртышской неолитической культуры (среди изделий большой процент нуклеусов, нуклевидных обломков, ножевидных пластин и их сечений).
7 Уточнение состава примесей проведено Н. В. Варанкиным, за что автор выражает ему благодарность.
8 Определение проведено научным сотрудником кабинета археологии Уральского государственного университета П. А. Косинцевым.
9 Генинг В. Ф., Гусенцова Т. М., Кондратьев О. М. и др. Периодизация поселений…, с. 25—32; Молодин В. И. Эпоха неолита…, с. 54—60.
10 Молодин В. И. К вопросу о соотношении…, с. 75—76.
11 Хлобыстин Л. П. Поселение Липовая курья, с, 54.
12 Викторова В. Д. Сосновый остров — стоянка эпохи неолита и бронзы Среднего Зауралья.— СА, 1968, № 4, с. 163—165, рис. 5; 6; 8, 5; 9; Ковалева В. Т. Среднее Зауралье в переходное время от неолита к бронзовому веку. Автореф. канд. дис. М., 1979, с. 5, 15.
13 Косарев М. Ф. Древнейшие грузила Нижнего Притоболья.— В кн.: История, археология и этнография Сибири. Томск, 1979, с. 17, рис. 1, 6—10.
14 Генинг В. Ф., Гусенцова Т. М., Кондратьев О. М. и др. Периодизация поселений…, с. 28—32; Молодин В. И. Эпоха неолита…, с. 66—68; Он же. К вопросу о соотношении…