Скорость изменения этнографических явлений

В предшествующем изложении мы довольно часто прибегали к понятию этнографического явления, не давая ему точной дефиниции. Это было возможно, потому что оно использовалось в контексте, в котором шла речь о внешних по отношению к этнографическим явлениям процессах, выражающихся в их хронологической дифференциации и во влиянии на них географической среды. Теперь, когда мы подошли к проблеме скорости изменения этнографических явлений, т. е. к одному из аспектов их внутренней динамики, необходимо дать точное определение этому понятию.

[adsense]

Вопрос об этнографическом явлении сводится к тому, что в человеческой культуре можно считать этнографической спецификой. Несмотря на значительные различия в подходе к предмету и границам этнографии на протяжении всей ее истории и в разных этнографических школах, до ясности еще далеко, и споры о предмете этнографии, ее основных проблемах и пограничных с другими дисциплинами областях ведутся до сих пор и даже среди представителей одной школы, например советской этнографической ¹. Определение этнографии как науки о народной культуре в разных формулировках, пожалуй, наиболее часто фигурирует в соответствующей литературе, но и такая трактовка не исчерпывает существа дела, так как в понятие народной культуры входят многие явления, например фольклор, изучаемый специальной наукой, тесно связанной не только с этнографией, но и с лингвистикой, филологией и литературоведением.

Автору кажется перспективным такой подход к этнической специфике, при котором мы в первую очередь обращаем внимание на факты не сходства, а различия между народами. Достаточно тривиальное утверждение, что этническая специфика выражается в том комплексе культурных и психологических особенностей, которыми данный народ отличается от других, есть, на мой взгляд, оправданное теоретически и удобное практически решение проблемы этнической специфики. Этнографию мы определяем как науку о культурных и отчасти психологических различиях между народами. Этим подчеркивается, что этническая психология наряду с этнографией, этнической антропологией, изучением народного искусства, образуя переходную сферу от этнографии к друтим наукам, входит в то же время в этнографию хотя бы своей существенной частью, а именно конкретными результатами этнопсихологического изучения ². Этнографическое явление с этой точки зрения есть любая культурная черта, а также любая особенность в сфере коллективной психики (традиционные психологические стереотипы, этническое самосознание, совокупность психических пережитков), которые специфичны для того или иного народа и которых нет в данной форме и в данных сочетаниях у других народов. Итак, культурное и тесно связанное с ним психическое своеобразие составляет основу той оценки этнографии и предмета ее изучения, выражающегося в элементарных этнографических явлениях и их ассоциациях, которая защищается на этих страницах.

Выявляется это своеобразие, естественно, только через синхронное сравнение при всех его ограничениях, о которых говорилось выше.

Возвращаясь к проблеме, сформулированной в заглавии этого раздела, мы как вывод из всего только что сказанного должны принять, что скорость изменения этнографических явлений — это скорость нарастания или, наоборот, ослабления своеобразия культуры и психики того или иного народа по сравнению с какими-то другими, скансем соседними, народами. Заранее ясно, что в эпоху консолидации скорость нарастания своеобразия огромна, в эпоху завоеваний, если они сопровождаются разрушением национальной культуры завоеванных народов, наоборот, велика скорость ослабления этнической специфики. Между этими двумя крайними полюсами располагается переход от быстрых до медленных изменений этнографических явлений. Быстрые изменения обязаны своим происхонедением, очевидно, эпохам национального самоутверждения и стремительного экономического подъема; устойчивость национального сознания поддерживается конфликтными отношениями с соседями. Как видим, факторы, влияющие на скорость изменений, многообразны и с трудом поддаются учету.

Если конкретно рассматривать проблему скорости изменений, то придется признать, что в разных областях культуры скорость эта зависит от разных причин. Хотя это и не было сформулировано в общей форме, но этнографы эмпирически пришли к возможности классифицировать области культуры по степени устойчивости, отсюда и их удельный вес в исследованиях, посвященных реконструкции общности происхождения и общих этапов этнической истории. Направление хозяйственной деятельности, например, справедливо считается сильно зависящим от среды и природных ресурсов; связанные с хозяйством атрибуты материальной культуры — колесный или гужевой транспорт, формы сельскохозяйственных орудий, основной тип жилища, материалы, из которых шьется одежда, и часто даже ее покрой — также представляют собой во многом непосредственную реакцию на географическую среду, ее долготно-широтные, климатические и ландшафтные характеристики ³. Отсюда весьма вероятная возможность конвергентного возникновения этнографических явлений, относящихся к этим сферам культуры. В советской этнографической литературе в противовес тенденции, отчетливо выраженной в американской этнографии, всегда скептически оценивалась возможность генетического сближения народов на основании сходного общественного устройства и похожих социальных институтов, конвергентное происхождение которых также считалось в высокой степени вероятным ⁴. По-видимому, более значимы для генетического анализа функционально безразличные детали конструкции жилища и покроя одежды, а также и других явлений материальной культуры, элементы орнамента и орнаментальные композиции, богатые по набору входящих в них компонентов, весьма разнообразные женские украшения, образцы народного искусства, из ритуальной сферы — возможно, например, какие-то детали погребального обряда. Коль скоро в них проявляется в первую очередь своеобразие культуры народа, мы и должны оценить скорость их изменений. Психологические особенности, входящие в сферу этнографических явлений (например, этническое самосознание), фиксируются с трудом в исторической перспективе, изменения в этническом самосознании далеко не всегда улавливаются даже с помощью анализа исторических источников ⁵, поэтому и получить сколько-нибудь объективную информацию о скорости этих изменений практически невозможно.

Отдельные детали орнамента сохраняются, очевидно, на протяжении тысячелетий, знаменуя преемственность в развитии культуры, — красноречивый пример такой преемственности в области восточнославянской культуры дает нам старое исследование В. А. Городцова о сарматском происхождении некоторых мотивов русского народного орнаментального искусства ⁶. Но речь идет именно о мотивах, в более сложных случаях сравнения композиций преемственность гораздо менее очевидна, и даже при сопоставлении хронологически относительно близких рядов явлений, например средневековых восточнославянских и русских народных орнаментов, выявляется много различий. Это справедливо и для многих других явлений народной культуры даже на русском Севере, где они сохранялись до недавнего времени в мало потревоженном виде ⁷. При большом числе традиционных элементов в русском народном жилище и русской народной одежде в целом наблюдаются заметные хронологические различия даже начиная с XIII—XVI вв. не говоря уже о более ранней эпохе ⁸. Эти работы содержат богатый запас сведений и об изменениях в других областях материальной культуры от столетия к столетию.

Правда, в XIII в. русская культура испытала жесточайшее потрясение монголо-татарского нашествия и затем монголо-татарского ига; в начале XVIII в. большую роль сыграли Петровские реформы. Тем не менее все отмеченные выше изменения имели место в рамках единой культурной системы и не привели к ее разрушению. Они падают на период русской истории, по отношению к которому доказано наличие общерусского самосознания и вообще сложение вслед за древнерусской великорусской народности ⁹. Таким образом, примеры свидетельствуют, что внутренние тенденции развития этнографических явлений реализуются достаточно быстро и на протяжении нескольких веков могут иметь значительные изменения. Сложные по своей структуре этнографические явления, по-видимому, редко сохраняются целиком, в полностью неизмененном виде, даже на протяжении нескольких столетий.

Итак, подавляющему большинству этнографических явлений свойственны тенденции к относительно быстрым изменениям даже в тех случаях, когда речь идет о внутреннем развитии, а не о резких внешних воздействиях — войнах, завоеваниях и т. д. В ряде случаев можно определить направление этих тенденций при сравнении начального и позднейшего компонентов хронологического ряда, но скорость самих изменений при отсутствии многих промежуточных звеньев не устанавливается точно, так как, по-видимому, эта скорость неравномерна. Безусловно, она различна у разных этнографических явлений. Все это, помимо уже рассмотренных обстоятельств, вносит еще одну дополнительную трудность в диахронное сравнение.