Штендер Г.М. Новгородская церковь Петра и Павла в Кожевниках 1406 г.

К содержанию журнала «Советская археология» (1966, №2)

Глубокое изучение архитектурных памятников Новгорода в связи с консервационно-реставрационными работами, принявшими огромный размах в послевоенные годы, позволило выявить многие ранее не известные страницы его архитектурной истории. Особенно плодотворными были исследования памятников XIV — начала XV в. 1, позволившие разрешить спорные вопросы о форме их покрытий и венчающих частей стен, которые в тот период были постоянными и на столетия стали традиционными. Одновременно было установлено и многообразие в постройках XIV — начала XV в. архитектурного декора, игравшего решающую роль в создании их индивидуального художественного облика. Все это очень хорошо видно на примере церкви Петра и Павла в Кожевниках — единственного памятника архитектуры Новгорода начала XV в., которому в процессе реставрационных работ полностью возвращен его первоначальный облик, типичный для самобытного зодчества эпохи расцвета Новгородской республики 2.

Церковь Петра и Павла в Кожевниках широко известна и упоминается во всех изданиях, касающихся новгородского зодчества. Наиболее значительным является описание, сделанное в XIX в. архимандритом Макарием 3, и обследование, проведенное в 1915—1916 гг. П. Л. Гусевым 4. В первой работе на основании клировых ведомостей и летописей указывается местоположение, время сооружения и состояние памятника, а во второй приводится довольно обоснованное предположение о наименовании местности «Кожевники», детально анализируются живопись и архитектурные формы сооружения и заодно поддерживается существовавшее в то время мнение о первоначальности прямоскатных форм покрытия 5. Многие положения этих работ нуждаются теперь в пересмотре, однако в свое время они явились значительным шагом вперед в деле изучения памятника.

В 1920—1921 гг. были произведены архитектурно-археологические обмеры памятника 6, выявившие его пластические особенности. Несколько позднее под руководством К. К. Романова Разряд древнерусского зодчества ГАИМК сделал аксонометрический чертеж церкви с многолопастным завершением ее стен по декоративным аркам, который впоследствии неоднократно публиковался 7. В 1946 г. во время противоаварийных работ Л. М. Шуляк исследовала верхние участки стен со стороны «чердака» 8. Это исследование оказалось более результативным по сравнению с предыдущим. На его основе был составлен эскизный проект реставрации восточного фасада 9.

В последних изданиях церковь Петра и Павла привлекалась для характеристики новгородской архитектуры XIV в., но недостаточность ее изученности вызывала иногда неверные толкования. Так, в «Истории русского искусства» она приводится как пример более простого характера архитектуры по сравнению с церквами Федора Стратилата на Ручье 1361 г. и Спаса-Преображения на Ильине улице 1374 г. 10.

В самой поздней работе, написанной после окончания реставрации, церковь рассматривается как «одна из лучших новгородских построек», принадлежащих «кругу наиболее зрелых, законченных памятников новгородского зодчества XV в.» 11.

Церковь Петра и Павла находится на Софийской стороне в Неревском конце «за городом» на Звериной улице, бывшей Панской. Местность, где она расположена, закрывается городским валом от древнейшей части города — детинца. Из-за р. Волхова с Торговой стороны, наоборот, открывается вид на детинец. В XVI в. этот район именовался «Кожевники» 12, что связано, видимо, с кожевенным ремеслом, которым занимались его жители 13. По клировым ведомостям построение церкви датируется 1227 г. 14, но эта дата не подтверждается. Первое упоминание о церкви в летописи встречается лишь Под 1384 г. в связи с пожаром, во время которого постройка сгорела 15.

Постройку существующей церкви Петра и Павла летописи относят к 1406 г.: «Поставлены быша 3 церкви: Рождество св. Иоана, Предтеця в Ростькине монастыре и святый Петр и Павел в Неревском конце и святаго Никиту в Плотничком конце» 16. Новгородская III летопись о построении церкви сообщает подробнее: «Того же лета поставиша церковь камену святых Апостол Петра и Павла в Неревском конце в Панской улицы за болшим валом на Софийской стороне» 17. Тип здания, его конструкции и строительные материалы не противоречат этой дате и соответствуют постройкам Новгородской архитектуры конца XIV — начала XV в.

Источники не оставили имени ктитора церкви Петра и Павла, но, по-видимому, приемлемо предположение П. Л. Гусева о том, что безымянный термин летописей «поставиша» свидетельствует о построении храма сообща всем «миром» богатых кожевников — жителей Неревского конца 18.

Последующие летописные сведения по истории церкви Петра и Павла весьма скупы событиями. В них имеются лишь сообщения о пожарах, опустошивших церковь в 1548 и 1558 гг. 19. Позднее церковь была разорена при
шведском нашествии. В росписи новгородских церквей 1615 г. указано: «Храм, соборный мирской, каменный Петр и Павел, да и другой храм в трапезе древян Стефан Сурожскпй разорены и пожжены» 20. По всей вероятности, в XVIII в. с южной стороны к церкви был пристроен каменный придел Трех святителей. Впоследствии с запада к нему была пристроена каменная колокольня, разобранная в 40-х годах текущего столетия.

Рис. 1. Церковь Петра и Павла в Кожевниках 1406 г. Новгород (фото 1946 г.)

Рис. 1. Церковь Петра и Павла в Кожевниках 1406 г. Новгород (фото 1946 г.)

До второй мировой войны покрытие основного объема церкви было восьмискатным, со шлемовидной главой на барабане. Во время Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. памятник сильно пострадал (рис. 1). Крыша почти полностью отсутствовала, в стенах имелись сквозные трещины и деформации. Памятник был близок к гибели 21. На маяках, поставленных весной 1946 г., вскоре же появились трещины. Было решено подхватить все верхние конструкции системой деревянных опор, укрепить столбы деревянными корсетами 22 и сделать временную вальмовую крышу на уровне верха щипцов.

Рис. 2. Церковь Петра и Павла в Кожевниках 1406 г. Новгород. Архитектурный обмер западного фасада

Рис. 2. Церковь Петра и Павла в Кожевниках 1406 г. Новгород. Архитектурный обмер западного фасада

Спустя десять лет после проведения первоочередных консервационных работ, спасших памятник от окончательного разрушения, приступили к его капитальному укреплению. Перед строительными работами были проведены исследования (зондажи, шурфы) и обмеры (рис. 2), позволившие полностью выявить древний облик сооружения и поставить вопрос о его реставрации 23.

* * *

Церковь Петра и Павла в Кожевниках — это четырехстолпная крестово-купольная постройка с одной главой и апсидой, деревянным настилом хор в западной части и настилами в юго-восточной (на уровне хор) и юго- западной (над хорами) частях (рис. 3, 4). Стены церкви имеют трехчастное деление плоскими лопатками, объединенными вверху декоративными ползучими арками (рис. 5, 6).

Методы и система кладки всех конструкций церкви близки другим новгородским памятникам XIV—XV вв. Исследования показали, что при устройстве траншей для фундамента вынутый грунт планировался по всей площади постройки. При этом часть грунта использовалась для засыпки между валунными камнями фундамента, верхний ряд которого был залит известковым раствором. Основанием для фундамента послужил мелкий материковый песок, насыщенный водой. Фундамент заложен на глубине 4,5 м и состоит из пяти-шести рядов валунных камней размером от 0,15 до 0,5 м в поперечнике. Слово «ряды» лишь условно выражает характер его кладки, так как камни лежат без учета рядов. Деревянных конструкций под фундаментом не обнаружено. Не выявлено деревянных связей и по верху фундамента, хотя присутствие их не исключено.

Пол церкви, расчищенный в 1946 г. при устройстве временных деревянных опор, состоит из плит, уложенных на песчаную подсыпку толщиной 5—25 см. Подсыпка лежит на строительном щебеночном слое ракушечника толщиной 6—12 см. Поверх ракушечника идет черная прослойка с углями. Предполагалось, что на этом уровне был древний пол 24. Однако нижняя ступень каменной лестницы храма начинается с плитяного пола. Следов примыкания лежавших ниже ступеней на ней нет. Шурфы 1958 г. показали, что плитяной пол был первоначальным. Слои, лежавшие под ним, образовались при строительстве храма. Отмечен уклон плитяного пола к востоку на 25—30 см по сравнению с его крайней западной отметкой у портала. Уклону пола соответствует уровень взаимного расположения обоих порталов. За алтарной преградой пол был деревянным. Солеи не было. Уровень плитяного и деревянного полов одинаковый.

Стены основного объема храма имеют толщину 1,1 м, а апсиды — 0,9 м. Они выложены из грубо околотых квадров местного бурого ракушечника размером 15—30 X 30—75 X 12—33 см. В верхних частях стен камни более мелкие, чем в нижних. Их кладка велась слоями, высотой от 50 до 80 см, с последующим заполнением пространства между ними мелким камнем на жидком растворе. Толщина швов между камнями достигает 1—5 см. При укладке камней в стену была соблюдена относительная рядность. Раствор, скрепляющий кладку, известковый, с речным песком желтовато-белого цвета и весьма прочный. Он прекрасно сохранил свои качества в глубине стены.

В опорных столбах церкви, вероятно для уменьшения косых напряжений, сделаны прокладки в четыре — шесть рядов кирпича через каждые 90—130 см их каменной кладки. Каменные конструкции на различной высоте раньше были связаны четырьмя поясами дубовых брусьев сечением 22 X 22 см. Брусья лежали внутри кладки по периметру стен. Три яруса брусьев проходили через столбы. Они связывали между собой противоположные стены и были видны в интерьере.

Настилы перекрытий были сделаны из горбылей, уложенных изогнутой поверхностью кверху 25. Швы между ними промазаны известковым раствором. На обрезе стен горбыли лежали на тонких дощечках, положенных, очевидно, для гидроизоляции.

Кладка стен церкви велась со строительных лесов. Концы поперечных балок их настилов с одной стороны опирались на ряд стоек, а с другой — непосредственно на кладку. В стенах до сих пор сохранились от них гнезда.

Рис 3. Церковь Петра и Павла в Кожевниках 1406 г. Новгород. Планы на уровне входов и полов

Рис 3. Церковь Петра и Павла в Кожевниках 1406 г. Новгород. Планы на уровне входов и полов

Арки, конха, барабан с куполом, пилястры, порталы и окна выложены из прочного кирпича медно-красного цвета плотного замеса и прекрасного обжига 26. Размеры кирпичей 6—7 X 12,5—14,5 X 28—29 см. Отформованные на крупном песке, они имеют грубые шероховатые поверхности, спекшиеся во время обжига. Для конца XIII — начала XV в. это очень характерно.

Рис. 4. Церковь Петра и Павла в Кожевниках 1406 г. Новгород. Продольный разрез

Рис. 4. Церковь Петра и Павла в Кожевниках 1406 г. Новгород. Продольный разрез

Рис. 5. Церковь Петра и Павла в Кожевниках 1406 г. Новгород. Реконструкция западной стены

Рис. 5. Церковь Петра и Павла в Кожевниках 1406 г. Новгород. Реконструкция западной стены

Рис. 6. Церковь Петра и Павла в Кожевниках 1406 г. Новгород. Реконструкция восточной стены с абсидой

Рис. 6. Церковь Петра и Павла в Кожевниках 1406 г. Новгород. Реконструкция восточной стены с абсидой

Арки толщиной в 1.5 и шириной в 3—4 кирпича выложены из трех или четырех смежных арок в один-два кирпича без перевязки, что привело впоследствии к их расслоению 27. Направление рядов кладки арок не всегда соответствует кривой сводов. Часто несколько кирпичей укладывалось почти параллельно, а затем делалась расклинка. Кладка велась по дощатой опалубке на кружалах. Последние устанавливались в пяты возводимых арок на подкосах и балках. Следы их опор найдены повсеместно.

Своды выложены из серых постелистых плит камня толщиной до 15 см и шириной 45—50 см. Они возводились по дощатой опалубке, которая укладывалась на кладку тимпана и подпружной арки без кружал. В местах примыкания сводов к аркам и тимпанам сохранились обрубленные доски толщиной до 5 см или борозды, откуда они были извлечены 28.

При исследовании особое внимание было уделено фактуре стен и характеру кровли 29. После строительства стены не менее 100 лет стояли, по-видимому, не оштукатуренными как снаружи, так и изнутри. Мастера ограничились лишь затиркой раствором швов по поверхности камней и кирпичей, оставив значительные участки кладки полностью открытыми. Благодаря этому стены приобрели живописную фактуру. Кирпичи окон, порталов и ниш вкладных крестов для большей четкости были ярко подкрашены красной краской по сырому раствору затирки швов. Подкраска является одним из основных доказательств отсутствия штукатурки в древности. Гнезда от лесов в стенах при нанесении штукатурки впоследствии были заложены маломерным гладким кирпичом, отличным от древнего. Состав раствора закладки гнезд и покрывающей их штукатурки везде идентичен и составляет одно целое. Самая ранняя штукатурка на памятнике закрывала перекладки и утраты «бровок». Она может быть отнесена к XVI—XVII вв.

Удалось собрать ряд данных, говорящих, что древние мастера не делали сплошной накрывки раствором (штукатурки) при строительстве. Об этом свидетельствуют: обработка стен Софии (XI в.) со скошенной офальцовкой камней и кирпичей; косая подрезка раствора у плинф в смешанной кладке арок других памятников домонгольской поры, где плинфы выступают из кладки до 1 см; имитация накладки под древнюю кладку в церкви Спаса-Нередицы 30; крест из белых и зеленых поливных плиток в плоскости стены на фасаде церкви Николы на Липне (конец XIII в.); кирпичный орнамент в плоскости стены в церкви Успения в Болотове (середина XIV в.); каменные кресты в плоскости стен церквей Федора Стратилата на Ручье, Рождества на Молоткове и Федора Стратилата на Софийской стороне (XIII—XIV вв.), где при наличии штукатурки последнюю пришлось бы свести «на нет»; орнамент, напоминающий крест из черных (пережженных) кирпичей в плоскости стены церкви Климента (первая половина XVI в.), и, наконец, подавляющее большинство других памятников, где самая ранняя штукатурка проходит по закладкам, перекладкам и утратам.

В Новгороде, как известно, штукатурка новых стен непосредственно при строительстве стала применяться с XVIII в., а побелка по кирпичной кладке — со второй половины XVII в. Однако все сказанное выше вовсе не означает, что каменные стены новгородских зданий вообще до XVIII в. не имели штукатурки. Известно, что Софийский собор в XII в. после одного из ремонтов был оштукатурен. Найдены фрагменты сплошной штукатурки с цемянкой на наружной поверхности ее стен. Некоторые храмы XII в. также имели сплошную обмазку (штукатурку) цемяночным раствором, нанесенную позднее. Церковь Параскевы Пятницы впервые была оштукатурепа известковым раствором в 1345 г. после крупной перестройки, когда кладка новых частей совершенно отличалась от первоначальной и постройка была очень пестрой. В церквах Спаса на Ковалеве (1345 г.) и Успения в Болотове (1352 г.) на участках основного куба в местах примыкания стен притворов, которые по строительной технике можно отнести к XIV — началу XV в., обнаружена сплошная обмазка, говорящая о том, что здесь стены могли быть оштукатурены в пределах нескольких десятков лет после возведения.

Изложенное сразу позволяет сделать вывод, что после завершения строительства постройки Новгорода не штукатурились. По мере же необходимости, в связи с перестройками, для предохранения стен памятников от выветривания производилась сплошная обмазка их поверхностей толщиной в 1—1,5 см, повторявшая неровности кладки 31. При этом обмазка стен гладко обрабатывалась стальными мастерками, а углы слегка закруглялись. Сказанное целиком относится и к интерьерам памятников. Их стены стояли открытыми до появления первых росписей, а также до перестроек или ремонтов. Срок между окончанием строительства и нанесением сплошной обмазки был различный: от одного или двух месяцев до нескольких сотен лет.

После разборки позднейшей пристройки открылась часть южной стены церкви Петра и Павла с четырьмя каменными крестами в нишах и перспективным порталом (рис. 7). Прежде кресты стояли, по-видимому, на могилах около ранней деревянной церкви. При строительстве каменного храма кресты, попадавшие под новую постройку, снимались и включались в кладку ее стен 32. В южной трети западной стены нижняя отесанная часть креста, имеющая вид шипа, вставлена в гнездо горизонтальной плиты. Последняя была основанием кресту на могиле. Остальные кресты имеют точно такие же шипы. В нижних участках стен памятника обнаружены обломки других таких же каменных крестов. Способ их установки на могилах, до включения в состав построек, был аналогичен способу постановки армянских крестных камней-хачкаров, которые в большом количестве сохранились на древней армянской земле.

Южный портал церкви оказался меньше западного и с менее развитой стрельчатой формой. Над его верхней частью, под самой ранней штукатуркой обнаружен срубленный кирпичный декор из «зубцов» — обычных кирпичей, углом выступающих из плоскости стены 33. Над зубцами был выпущен еще ряд кирпича. Декор в виде «бровок» огибал наружный ряд арочных перемычек обоих порталов. В древности они имели по одному закладному дубовому засову. Каждый засов двигался в гнезде, обложенном досками в виде короба. Полностью эта конструкция сохранилась в южном портале.

Выше порталов в плоскости стен проходила горизонтальная полоса поребрика из косо поставленных на ребро кирпичей. В средней части декор поребрика позднее был нарушен при устройстве порталов второго яруса с лучковыми перемычками. По форме эти порталы относятся ко второй половине XV — началу XVI в. 34 Вне всякого сомнения, верхние входы могли появиться лишь в связи с устройством междуэтажного перекрытия, выделившего подцерковье.

П. Л. Гусев отмечал, что «живописное (масляными красками.— Г. Ш.), а не иконное изображение святых Петра и Павла с правой стороны портала (с левой стороны более старая клеевая живопись.— Г. Ш.) указывает на время перехода церковных служб в верхнюю часть храма, время устройства наката, разделившего церковь пополам, и деревянной пристройки, закрывшей древний портал — несомненно позже XVII в., потому что наружное украшение предполагает старинный западный вход еще не закрытым» 35. Однако приведенные соображения не являются бесспорными, так как прежде живопись покрывала почти всю нижнюю половину западного фасада церкви, что дает основание считать ее интерьерной. Эта живопись сделана по сухой штукатурке и очень непрочная. После разборки южной пристройки XVIII в. обнаружен фрагмент темперной живописи (фигура святителя) на центральной восточной лопатке у южного портала. Правда, характер живописи здесь иной — грунт более тонкий с гладкой поверхностью 36. Можно высказать предположение, что в XVI в. и западной и южной сторон к памятнику примыкали деревянные пристройки. Одна из них была, возможно, трапезной с приделом Стефана Пурожского.

Рис. 7. Церковь Петра и Павла в Кожевниках 1406 г. Новгород. Центральная часть южной стены после реставрации

Рис. 7. Церковь Петра и Павла в Кожевниках 1406 г. Новгород. Центральная часть южной стены после реставрации

По сторонам порталов обнаружены боковые притолоки тройных окон 1406 г., а выше — следы пятилопастных завершений бывших здесь ранее наличников-«бровок». Контур западного строенного окна сохранился полностью, а в южном утрачена верхняя часть пятилопастной «бровки». Фрагменты «бровок» в виде оставшихся в кладке хвостовых частей кирпича сохранились над боковыми притолоками. В Новгороде подобные окна известны лишь в церкви Спаса на Ильине улице (1374 г.) и Ивана Богослова в Радоговицах (1383 г.). Церковь Петра п Павла в Кожевниках является, таким образом, третьим памятником, где имеется такая же своеобразная композиция 37.

Изнутри окна имеют прямоугольный абрпс и перекрыты каменными плитами, а снаружи — простыми кирпичными перемычками из двух наклонных кирпичей. В просветах окон обнаружены следы кирпичных «окончин», представлявших в древности вертикальный ряд небольших прямоугольных отверстий. Отверстия устроены при помощи заглушек — поставленных на ребро кирпичей. Во всех раскрытых окнах обнаружены следы утраченных «окончин» либо сами «окончины».

В боковых третях западной стены под угловыми сводами хор раскрыты маленькие окна-отверстия. В центральной части северной стены обнаружена нижняя часть древнего окна. Исследование верхнего окна апспиды дало возможность установить, что оно устроено позднее, путем растески древнего. При этом оказалась уничтоженной часть жгутов, обрамлявших окно. В настоящее время этот участок полностью реставрирован (рис. 8). Ниши, смежные с центральным окном, оказались древними световыми проемами, заложенными в позднее время. Таким образом, обрамленные жгутами три верхних окна апсиды рядом — пример, единственный в Новгороде, так как обычно в таких случаях обязательно чередование окон с нишами 38.

Во втором ярусе дьяконника была переделана лишь внутренняя часть окна. Снаружи оно осталось без изменений.
Окно второго яруса жертвенника оказалось целиком позднего происхождения. Помещение жертвенника в отличие от дьяконника не имело межэтажного перекрытия, в связи с чем не было надобности и в верхнем окне.

Над пятичастным окном западной стены композиция различных по форме ниш, выложенных из кирпича, бесспорно относится к первоначальному периоду. Сохранившаяся в них живопись более позднего времени. Однако и в древности ниши имели живопись. Фрагменты ее сохранились на фасадных участках стены. Между нишами и на боковых поверхностях малых ниш живопись al fresco по тонкой (до 0,5 см) гладкой затирке белого известкового раствора представляет собой растительный орнамент красного цвета по белому фону. На боковых стенках ниш — красная разгранка. Эту живопись можно отнести, по-видимому, ко времени строительства, так как по технике и цвету она очень походит на раскраску кирпича порталов, окон и декора и совершенно отлична от живописи других фрагментов. Впрочем П. Л. Гусев писал: «Наружные фрески до XVI в. совершенно не свойственны новгородскому искусству, раскраска на фасадах вообще не допускалась и только особняком стоит раскрашенный поклонный крест архиепископа Алексея…» 39. Вывод категоричен, но безоснователен. Никаких доказательств автор не приводит. Сейчас известно, однако, несколько памятников, где наружная роспись появилась ранее XVI в. К ним относится, например, роспись декоративных ниш Георгиевского собора Юрьева монастыря 40. В церкви Параскевы Пятницы недавно обнаружена фреска в декоративной нише нижней части восточной стены дьяконника 41. Фрагмент древней фрески имеется и в нише южного фасада церкви Власия 42. Кроме того, известны иконографические изображения XV в. с наружными росписями 43. Все это свидетельствует о широком применении живописи на фасадах новгородских храмов. Правда, П. Л. Гусев писал: «Штукатурка (в подклете.— Г. Ш.) со стен отпала везде и обнаружилась кладка. Есть следы красок, что заставляет предполагать бывшую роспись храма» 44. Но при целиком сохранившейся штукатурке в церкви, в ее подклете нами не обнаружено ни одного фрагмента живописи. Имеющиеся здесь «следы красок» — это вертикальные подтеки красящего камня-ракушечника, основного материала стен. Интересно, что интенсивные сгущения таких подтеков идут горизонтальными поясами большой протяженности и начинаются, как правило, в местах границ слоев кладки, т. е. там, где кладка во время возведения стен некоторое время оставалась открытой. Поэтому причину красочных образований в подклете церкви надо видеть либо в обильных атмосферных осадках, выпадавших во время возведения стен, либо в технических условиях их кладки. В жаркое летнее время свежую кладку могли прикрывать мокрыми рогожами или холстами, предохраняя ее от резкого просыхания. На внешней поверхности стен это явление обнаружить не удалось, так как здесь оказалась интенсивная окраска от многолетнего воздействия атмосферных осадков в древности, когда они не были еще закрыты штукатуркой.

Рис. 8. Церковь Петра и Павла в Кожевниках 1406 г. Новгород. Часть абсиды после реставрации

Рис. 8. Церковь Петра и Павла в Кожевниках 1406 г. Новгород. Часть абсиды после реставрации

По сторонам кирпичных крестов под слоем ранней штукатурки раскрыт кирпичный орнамент в виде «розеток», набранных из треугольных впадин, подобных нижним. Фрагменты таких же «розеток» обнаружены и в центральной трети южного фасада, по сторонам окна XIX в. Первоначальна здесь была ниша с полуциркульным верхом, аналогичная западной. Выше раскрыта часть кирпичного креста, уничтоженного при устройстве окна в XVI в. Крест по характеру напоминает кресты западного фасада, но отличается от них формой. Здесь обнаружен довольно редкий случай креста с кругом. Подобные кресты известны на южном фасаде церкви Спаса на Ильине улице в Новгороде и на крепостной стене Изборска 45. Правда, в обоих упомянутых случаях кресты набраны не из кирпича, а из плитняка. В центральной трети в тимпане верхней ползучей арки над окном раскрыт второй ряд «бегунца», кирпичи которого выходят на фасад ложком, а не тычком, как в нижнем. Позднее переделки производились в верхней части центральной трети западной стены. Над прямоугольной перемычкой окна XVI в. обнаружены следы арочной перемычки первоначального окна. Ниши с арочными перемычками в тимпанах северной, восточной и южной стен оказались древними заложенными окнами.

Выше говорилось, что представление о первоначальной форме завершения стен церкви Петра и Павла на разных этапах развития историко-архитектурной науки казалось различным. Вначале представлялось, что подлинной была крыша на четырех прямоскатных фронтонах, а затем появилось предположение о многолопастной форме венчания стен и кровли по декоративным ползучим аркам. Теперь же в результате многочислен¬ных наблюдений и исследований, проведенных в послевоенный период, окончательно установлено, что первоначальная форма покрытия церкви Петра и Павла, как и у других новгородских церквей XIII—XV вв., была трехлопастной.

При составлении плана исследования на 1955—1956 гг. имелись в виду результаты наблюдений 1946 г., когда форма трехлопастного покрытия была установлена лишь со стороны «чердака» 46. При этом предполагалось, что трехлопастная кривая была составлена из частей окружности. Однако тщательные наблюдения дали возможность более точно выявить формы первоначального контура. Во многих случаях сохранившаяся известковая обмазка четко ограничивала древние части трехлопастного покрытия, имевшие, подобно порталам, стрельчатый характер.

Если на других памятниках линия трехлопастной кривой проходит на значительном расстоянии от декоративных ползучих арочек (40—50 см) 47, то в церкви Петра и Павла — в непосредственном соприкосновении с их кладкой. Иногда трехлопастная кривая начинается кирпичами, положенными «на ребро», затем она образуется из кладки горизонтальных рядов кирпича и лишь на южном фасаде сохранившаяся западная часть цен-тральной лопасти выложена в виде арки, выходившей на фасад тычками.

Следует отметить, что самая верхняя часть завершения стен не сохранилась. Однако форма и высота вполне определяются сохранившимися участками и выдрой барабана.

Вопрос о первоначальной форме покрытия на четыре прямоскатных фронтона перед нами уже не стоял, тем не менее все участки выше декоративных ползучих арок были детально изучены. Изучение показало, что до последней перестройки из нового кирпича в XIX в. самые верхние участки стен претерпели две крупные переделки-докладки. Первая (нижняя) была из темного большемерного кирпича (29,5X13X8,5 см) с грубой песчаной поверхностью. Вторая была сделана светло-оранжевым маломерным кирпичом (25X12X5 см) с гладкой поверхностью. Растворы, на которых они были сложены, в обоих случаях оказались известковыми, но разными по содержанию песка и цвету.

Можно предположить, что в результате первой переделки, трехлопастное покрытие несколько трансформировалось в сторону спрямления боковых дуг в наклонные линии, а вторая накладка превратпла трехлопастную форму щипца в двускатную. Обнаружены также следы незначительных разновременных починок первоначального трехлопастного покрытия, которые свидетельствуют о довольно длительном его существовании.

На основе детального анализа верхних конструкций памятника есть все основания утверждать, что его кровля была положена не на своды, как в более ранних храмах, а на деревянные конструкции. Об этом свидетельствуют: угловые своды, которые не имели надкладок (ложных сводов), соответствовавших трехлопастной кривой южной и северной стен, глубокие «карманы» над этими сводами, которые необходимо было закрыть от атмосферных осадков и мусора, горизонтальные площадки на внутренней поверхности парапетных стенок и у парусов, которые можно оправдать лишь как опоры для конструкций, и наконец, характер примыкания купола и конхи к стенам барабана и апсиды под прямым углом с горизонтальной площадкой на стенах для укладки мауэрлата.

В Новгороде при свинцовых покрытиях в указанных местах делался, как правило, плавный переход от стены к куполу (что обнаружено на памятниках XI—XIII вв.). Вероятно, свинцовые покрытия ранних храмов были весьма дорогими и, возможно, не частыми, так как удостаивались внимания летописцев («поби свинцом»).

При исследовании церкви Параскевы Пятницы (1207 г.) выявлены совершенно определенные следы деревянного покрытия в виде гнезд желобов-водотечников, служивших одновременно мауэрлатами. Найдены также «курицы» — крюки для крепления мауэрлатов и слой пожарища с большим количеством гвоздей на первоначальной дневной поверхности сводов постройки. Можно предполагать, что в древнем новгородском строи-тельстве дерево шпроко и повсеместно применялось как кровельный материал.

Д. М. Павлинов и А. Г. Чиняков, ссылаясь на натурные наблюдения и данные письменных источников, указывают на существование деревянных покрытий на каменных храмах домонгольского периода. В этом смысле важны также летописные сообщения («загореся сверху»), так как в них речь идет, несомненно, о сгораемом материале кровли, а также записи о том, что та или иная церковь была «создана белым каменым тесанным, верх же на ней древом покрыт зажжеся». В более позднее время источники определенно отмечают деревянные кровли и, в частности, «чешую»: «Того же лета заложи архиепископ Ефимий святого Георгия монастырь в городе Ладоге… и церковь святого Георгия понови и подписа идеже отпало, и покры чешюею» 48. Весьма существенна, наконец, и находка осинового лемеха под мауэрлатом главы на церкви Петра и Павла в Кожевниках. Ширина этого лемеха 12—15 см, а толщина — до 1,2 см. В хвостовой части он утоньшается до 0,5 см. Наружная поверхность лемеха истерта длительным воздействием атмосферных осадков. Его профилированная часть, к сожалению, не сохранилась.

В Новгороде значительное количество дубового и осинового лемеха обнаружено уже на нескольких памятниках. Его можно отнести к XV— XVII вв. Нижняя профилированная часть этого лемеха остроугольна; она либо напоминает форму лыжи, либо имеет вид «городка». Размеры лемеха различны: 32—45X8—16X7—1,8 см. Лемех, тес и резные причелины были найдены в Новгороде и при археологических раскопках. Форма нижней части лемеха всегда лыжевидна, но имеет часто и усложненное криволинейное очертание. Размеры и форма этого лемеха приняты нами при реставрации церкви Петра и Павла 49. Городчатое очертание лемеха в раскопках не встречалось, так как относится к сравнительно позднему времени — XVII в. Предполагается, что вынос деревянного карниза (свеса) осуществлялся с помощью жердей-слег или же досок по стропилам. Четкие следы кровельных свесов в виде сохранившихся пазов для слег обнаружены на каменных постройках XVI в. — церквах Успения в Колмове и в Духове, а также на ряде других памятников новгородского зодчества. Подобные карнизные свесы известны и в деревянном зодчестве. Можно видеть их также на изображении пятиглавого храма в рукописном житии Нифонта, относящемся к XVI в. 50. На церкви Петра и Павла необходимость свеса диктуется отсутствием выдры для примыкания кровли апсиды, куда в противном случае попали бы атмосферные осадки 51. Выдра над апсидой имеется и в церкви Николы на Липне, где вынос карниза на основном объеме кранйе мал 52, и в церкви Николы Белого.

Если допустить, что свеса кровли у церкви Петра и Павла не было, то при деревянном покрытии кровля оказалась бы спрятанной за парапетной стенкой. Однако в этом случае деревянное криволинейное покрытие из чешуи без выноса на наружную поверхность стен осуществить, по-видимому, было бы невозможно, так как вода с парапетной стенки обязательно попадала бы в стык лемеха, а значит и на своды. Неясным было бы и покрытие самой парапетной стенки. Требования эксплуатации также подсказывают, что без свеса при деревянных кровлях не обойтись. Размер свеса остается открытым.

На памятниках типа Петропавловской церкви, где были найдены фрагменты трехлопастного венчания стен, каменные карнизы, как правило, отсутствуют 53. В какой-то мере роль карниза выполняли у них ползучие декоративные арки. Странным показалось бы отсутствие карниза или свеса при насыщенных декором фасадах, где даже окна и порталы имеют карнизные обрамления.

Следы царапин, оставленные лапами птиц, залетавшими под кровлю, и ясно видимые контуры трехлопастных щипцов на обмазке подтверждают предположение об отсутствии в древности каменного карниза и говорят об устройстве деревянного свеса путем выпуска жердей пли досок наружу на кладку щипца.

Световой барабан церкви Петра и Павла, включая выдру, целиком выложен из кирпича (рис. 9). Выше выдры барабан состоит из двух стенок, толщиной в полкирпича каждая. Между собой стенки соединены кладкой окон и ниш, играющей роль перемычек. Для облегчения барабана в пространство между этими стенками по всей окружности, а также над окнами и нишами, уложены бытовые горшки дном кверху (рис. 10). Диаметр горшков 24 см, высота — 22 см.

Четыре окна барабана, чередуясь с нишами, расположены по странам света. В проемах окон найдены следы кирпичных «окончин». Над окнами и нишами обнаружен срубленный декор в виде кирпичных «бровок», соединенных в простенках горизонтальными участками. Сочетание полукруглых «бровок» с прямыми — самое раннее в новгородской архитектуре. Позднее, в середине XV в. аналогичный декор был в церкви Симеона Богоприимца Зверина монастыря, расположенного поблизости от церкви Петра и Павла. Над полукруглыми бровками проходит «бегунец», выложенный
из кирпичей, поставленных под углом друг к другу ложковыми частями наружу.

Рис. 9. Церковь Петра и Павла 1406 г. Новгород. Фрагмент барабана после реставрации

Рис. 9. Церковь Петра и Павла 1406 г. Новгород. Фрагмент барабана после реставрации

В глубине барабана за «бегунцом» проходит канал деревянной связи. Выше находится аркатурный фриз, традиционный почти для всех памятников Новгорода. Фриз выложен из кирпичей и по отношению к плоскостям стены барабана выступает на 7—8 см. Кажущаяся криволинейность фриза была результатом искажения его древней формы слоем поздней штукатурки.

Купол барабана общей толщиной в полтора кирпича состоит из двух не перевязанных между собой слоев, толщиной в один и половину кирпича. Примерно на 2/3 высоты он сложен без опалубки напуском кладки. Выше кладка велась наклонно соответственно кривизне купола. Его форма близка к полуциркульной. Он имеет «скуфью», устройство которой обусловлено характером кладки.

Рис. 10. Заполнение внутреннего пространства стены барабана гончарными сосудами

Рис. 10. Заполнение внутреннего пространства стены барабана гончарными сосудами

В самой верхней части купола видно неправильной формы гнездо глубиной в половину кирпича (рис. 11). На дне гнезда сохранились остатки древнего металлического крюка для подвешивания паникадила. Гнездо сделано, по-видимому, для опоры вертикальной стойки креста или мачты стропильной конструкции главы, к которой крепился крест. Кладка купола была затерта тонким слоем раствора. В основании купола на обрезе стены барабана имеется горизонтальная площадка для укладки мауэрлата главы. Деревянные журавцы главы, по всей вероятности, разновременны. У некоторых из них имеются следы продольной распиловки, говорящей о их позднем происхождении. Журавцы, как правило, изъедены жучком или наполовину сгнили. Изготовлены они из одинарных еловых или сосновых досок толщиной 7—8 см. Соединенные на врубках в полдерева, доски журавцов скреплены между собой коваными гвоздями. Вверху журавцы опирались на центральную стойку-мачту, а внизу при помощи шипов на мауэрлат, составленный из одного ряда тесаных досок толщиной в 8 см, соединенных в полдерева. Внешняя боковая поверхность мауэрлата находилась заподлицо с внешней поверхностью стены барабана. Вверху к мауэрлату были пришиты остроугольные еловые дощечки — лемех кровельной «юбки». Можно предположить, что глава церкви относится к весьма отдаленному периоду существования памятника, однако вряд ли к первоначальному, так как многочисленные пожары часто уничтожали весь город.

В дверных проемах памятника сохранились древние деревянные полотнища. В западном проеме они навешены на железные подставы, установленные в стены при строительстве. Наружная дверь сделана из кованых железных чешуй размером 20X15X0,2 см. Они стянуты стальной обвяз¬кой и скреплены крестообразно расположенными накладками. Нижняя часть двери имеет следы поздних переделок.

Внутренняя деревянная дверь этого же проема сделана из четырех вертикальных досок шириной 35—40 см и толщиной около 5 см. Между собой доски соединены двумя железными и одной деревянной горизонтальными схватками. Они окованы железной чешуей, форма которой соответствует форме чешуи наружной двери.

На наружной двери имеется запор, состоящий из колец и крюков. Внутренняя дверь запиралась при помощи деревянного засова, который при отпирании задвигался в толщу северной части западной стены.

Рис. 11. Церковь Петра и Павла в Кожевниках 1406 г. Новгород. Верхняя часть купола.

Рис. 11. Церковь Петра и Павла в Кожевниках 1406 г. Новгород. Верхняя часть купола.

Сохранилась кованая дверь позднего верхнего портала с более тонким сечением обвязки. В отличие от нижних стрельчатых дверей, верхняя дверь имеет вверху лучковую форму, что соответствует перемычкам порталов конца XV — начала XVI в.

* * *

Первоначальный облик церкви Петра и Павла в Кожевниках очень прост и лаконичен (рис. 12, 13). Это квадратный в плане объем, увенчанный главой на цилиндрическом барабане. С востока к этому объему примыкает единственное полукружие апсиды. В подавляющем большинстве храмов конца XIV — начала XV в. каменные притворы примыкали к центральной трети западной стены или на всем ее протяжении. В церкви Петра и Павла в Кожевниках каменного притвора не было.

Прекрасно найденные пропорции сооружения вызывают эстетическое удовлетворение. Простота нижней части основного объема гармонично контрастирует с пластичным трехлопастным завершением, строгим рисунком кирпичных деталей и с живописной фактурой стен. Лаконичный объем храма обогащен кружевным кирпичным декором. Его размещение является существенной особенностью памятника. Наиболее насыщены декором западной и южный порталы. Создается впечатление, что их средние части затканы ковровым рисунком. Каждый из этих фасадов имеет по одному входу. Редким является размещение и форма строенных оконных проемов и их декора.

У большинства более ранних построек окна размещаются в два или в один ярус по всему периметру стен, создавая четкие горизонтальные членения. Особенно ярко это выражено в церквах Федора Стратилата, Рождества на Молоткове и Спаса на Ильине улице. В церкви Петра и Павла, наоборот, вертикальная композиция взаимного размещения проемов и архитектурного декора сгруппирована локальными пятнами в центральных третях двух главных фасадов. При этом взаимная группировка и характер композиционных пятен получают необычайно гармоничное звучание, постепенно убывая по плотности кверху. Внизу находятся крупные порталы. Над ними — меньшее по размеру и более расчлененное строенное пятичастное окно. Выше помещена группа из шести ниш с розетками и крестом в круге на южном фасаде. На тимпанах сводов размещены окна, «бегунцы», «розетки» и кресты. В самом низу по обоим главным фасадам во всех третях проходит ярус вкладных белокаменных крестов в нишах. Динамичное трехлопастное венчание стен с аркой, приподнятой над центральной третью фасадов, и размещение декора усиливает вертикальность общей композиции сооружения, что является характерной чертой русского зодчества.

Рис. 12. Церковь Петра и Павла в Кожевниках 1406 г. Новгород. Вид с запада после реставрации

Рис. 12. Церковь Петра и Павла в Кожевниках 1406 г. Новгород. Вид с запада после реставрации

На северном фасаде входа нет. Лишь два узких окна в центральной части и пилястры с декоративными ползучими арками несколько ожив ляют суровую гладь стены. Отсутствие одного из трех входов — явление довольно редкое. Можно назвать лишь два подобных примера — церковь Петра и Павла на Славне и церковь Ивана Богослова на Витке. Как п в церкви Петра и Павла в Кожевниках, их стены без входов ориентированы в сторону, противоположную городу. В одном случае это южная, а в другом — северная стена. Восточный фасад, обращенный к реке, рассчитан на восприятие с дальних точек: отсутствует не видимый издали декор в виде ниш, крестов и узоров. Лишь алтарный выступ, расчлененный полукруглыми жгутами по вертикали, воспринимается из-за реки своими гранями-пряслами.

Рис. 13. Церковь Петра и Павла в Кожевниках 1406 г. Новгород. Вид с юго-востока после реставрации

Рис. 13. Церковь Петра и Павла в Кожевниках 1406 г. Новгород. Вид с юго-востока после реставрации

О старой форме главы говорят весьма древние деревянные конструкции и изображения XV в.— в первую очередь миниатюра псалтыри 1485 г. 54. При трехлопастном покрытии храма она очень напоминает существующую главу Петропавловской церкви.

По сравнению с фасадами интерьер церкви Петра и Павла более простой. Четыре квадратных столба переходят в подпружные арки и паруса, на которых покоится барабан с куполом. Центральные своды пространственного креста повышены, а угловые полукоробовые — понижены.

Лестницы на хоры во всех храмах второй половины XIV — начала XV в., как и в церкви Петра и Павла, размещены в северо-западной части 55. Однако по устройству они различны. Их можно разделить на каменные, расположенные в толще западной стены (церковь Спаса на Ильине улице), на открытые деревянные, идущие вдоль западной части северной стены (церкви Петра и Павла на Славне и Рождества на Поле), и на открытые каменные, устроенные вдоль западной части северной стены (церкви Рождества Богородицы на Молоткове). В церквп Федора Стратилата расположение лестницы такое же, но она со всех сторон закрыта каменной кладкой.

Если первые два вида лестниц идут от древних традиций и известны во второй половине XII — первой половине XIV в. 56, то третий вид является, по-видимому, результатом их комбинации. Он возник во второй половине XIV в. Лестница церкви Петра и Павла относится к третьему виду. Она имеет открытый характер, как и сами хоры на деревянном настиле. Несмотря на второй ярус настила антресолей над хорамп в юго-западном углу, это способствовало объединению пространства интерьера в единое целое.

Обнаженные, как бы набранные из камней, могучие стены храма про-резаны узкими щелевидными окнами, скупо пропускающими дневной свет через отверстия кирпичных окончин. Отсутствие кирпичного декора ча-стично восполняют многочисленные голосники, открывающиеся в интерьер неправильными рядами отверстий. Три яруса дубовых брусьев-связей, сое-диняющих столбы со стенами, подчеркивают и зрительно увеличивают высоту внутреннего пространства.

Невысокая алтарная преграда в западной плоскости восточных столбов состоит из двух тябл, заполненных иконами. Их полированная поверх¬ность и металл утвари в окружении суровой фактуры каменных стен приобретает какую-то особую неповторимую декоративную красоту.

Все изложенное выше позволяет сделать вывод о том, что по основной схеме, строительной технике и конструктивным особенностям церковь Петра и Павла относится к кругу каменных построек второй половины
XIV — начала XV в., следовательно, запись Новгородской Первой летоииси о строительстве Петропавловской церкви в 1406 г. относится к данной постройке. При общности главных особенностей, зодчий этой церкви варьировал отдельными элементами интерьера (лестница, хоры), вводил антресоли над хорами и развивал декоративную систему фасадов. Прекрасны найденные пропорции, а с большим тактом размещенные на фасадах композиционные акценты свидетельствуют об обостренном чувстве ритма безвестного зодчего, обладавшего высокой художественной культурой в эпоху расцвета новгородского искусства. Живописная фактура стен, сложенных из камней красно-коричневой гаммы, отлично сочетающейся с серебристой чешуей деревянных кровель — пример большого живописного такта новгородцев. Все это вводит нас в круг художественных интересов начала
XV в., показывая, насколько тесно монументальная и станковая живопись была связана с зодчеством.

Notes:

  1. Работы осуществляли Л. Е. Красноречьев, В. В. Кувырдин, Д. М. Федоров, Г. М. Штендер, Л. М. Шуляк.
  2. Т. В. Гладенко, Л. Е. Красноречьев, Г. М. Штендер, Л. М. Шуляк. Архитектура Новгорода в свете последних исследований. Сб. «Новгород к 1100-летшо города». М., 1964, стр. 224—239.
  3. Макарии (архимандрит). Археологическое описание церковных древностей в Новгороде и его окрестностях, I, М., 1860.
  4. П. Гусев. Новгородская церковь Петра и Павла в Кожевниках. Тр. XV AC, I. II, М., 1914—1916.
  5. И. Грабарь. История русского искусства, I, М., 1909, стр. 208.
  6. Производил обмеры Е. Н. Глезер под руководством проф. К. К. Романова. Чертежи хранятся в архиве ЛОИМК.
  7. А. Строков, В. Богусевпч. Новгород Великий. Л., 1939; В. Лазарев. Искусство Новгорода. М.— Л., 1947, стр. 103; М. К. Каргер. Новгородское зодчество. История русского искусства, II, М., 1954, стр. 64.
  8. Л. М. Шуляк. Научный отчет о работах по восстановлению церкви Петра и Павла в Кожевниках. Архив Новгородской СНРПМ № р—10.
  9. С. Н. Давыдов. Восстановление архитектурных памятников Новгорода в 1945—1949 гг. Сб. «Практика реставрационных работ», 1, М., 1950, стр. 69—70.
  10. История русского искусства, II, М., 1961, стр. 78.
  11. М. К. Каргер. Новгород Великий. М.— Л., 1961, стр. 163—166.
  12. H2Л, М., 1965, стр. 151.
  13. П. Гусев. Ук. соч., стр. 140; В. В. Майков. Писцовая книга по Новгороду Великому. СПб., 1911, стр. 54.
  14. Макарий. Ук. соч.
  15. Н1Л. М., 4950.
  16. Новгородская летопись по синодальному Харатейному списку. СПб., 1888.
  17. Летописец Новгородским церквам божипм НЗЛ.
  18. П. Гусев. Ук. соч., стр. 139; Евгений (митрополит). Исторические разговоры о древностях Великого Новгорода. СПб., 1808, стр. 81.
  19. Н2Л.
  20. Евгений (митрополит). Ук. соч., стр. 81.
  21. Л. М. Шуляк. Научный отчет.
  22. Проект временных деревянных конструкций разработал архитектор A. Л. Ротач.
  23. Исследования и обмеры 1955—1956 гг., проведенные Г. М. Штендером, Л. М. Шуляк, при участии Н. Н. Кулепетовой, явились продолжением предыдущих.
  24. Л. М. Шуляк. Научный отчет.
  25. Такой способ укладки настилов был известен уже в XII в. Л. М. Шуляк. Раскопки руин церкви Спаса Нередицы близ Новгорода. «Практика реставрационных работ», I, рис. 9. В церкви Параскевы Пятницы (1207 г.) обнаружена аналогичная конструкция перекрытия внутри стенных горизонтальных ходов-галерей, объединявших систему трех притворов.
  26. В порталах и окнах интерьерные части, вероятно, в связи с их сравнительной простотой, выложены из камня-ракушечника.
  27. Большинство продольных трещин в подпружных арках оказались старыми и были разжаты дубовыми клиньями.
  28. Под восточным центральным сводом сохранплась забытая строителями древняя дощатая опалубка. При обследовании выяснилось, что доски ее тесаны топором. Толщина досок 3—4 см.
  29. В 1956 г. нами был сделан эскиз реконструкции памятника без штукатурки и с чешуйчатой кровлей. Г. М. Штендер. Разметка архитектурных форм древними зодчими. Памятники культуры, I, М., 1959, рис. 1.
  30. Г. М. Штендер. Восстановление Нередицы. Новгородский исторический сборник, 10, Новгород, 1962, стр. 172—174.
  31. То же самое делалось и с обветшавшими стенами городских укреплений. В. В. Косточкин. Об обмазке новгородских и псковских оборонительных сооружений. Памятники культуры, 1, стр. 83—94.
  32. Шурфы, заложенные у стен, показали, что весь грунт до материка перекопан могилами. Попадались остатки перезахоронений — беспорядочные скопления костей, например у западного и северного фасадов.
  33. В ранних памятниках, например в Софийском соборе, зубцы делались из остроугольных кирпичей, выступавших из плоскости стены. С середины XIV в. стали использовать обычные прямоугольные кирпичи, выступающие из стены одним из своих углов.
  34. Подобные порталы имеются, например, в церквах Двенадцати Апостолов на Пропастях (1454 г.), Дмитрия Солунского (1463 г.), Шен Мироносиц (1510 г.) и Климента (1520 г.).
  35. П. Гусев. Ук. соч., стр. 140.
  36. Фрагмент был оставлен на месте и укреплен, но в течение нескольких дней краски почти бесследно исчезли.
  37. В церкви Ивана Милостивого на Мячине (1421 г.) форма строенного окна упрощена. Здесь всего лишь один центральный проем и по одной нише с каждой стороны. Боковых окон не было.
  38. В церквах Федора Стратилата на Ручье, Спаса па Ильине улице и Рождества? на Молоткове.
  39. П. Гусев. Ук. соч., стр. 141.
  40. М. К. Каргер. Раскопки и реставрационные работы в Георгиевском соборе Юрьева монастыря в Новгороде. СА, VIII, 1946, стр. 180.
  41. Фреска снята бригадой художников-реставраторов, работавших под руководством Д. Брягина, и передана на хранение в Новгородский музей.
  42. Исследование Д. М. Федорова.
  43. Ктиторская фреска церкви Симеона Богоприпмца, по-видимому, второй половины XV в. с изображением храма с росписью в нише.
  44. П. Гусев. Ук. соч., стр. 140.
  45. В. В. Косточкин. Русское оборонное зодчество конца XIII — начала XVI в. М., 1962, стр. 208—210.
  46. С. Н. Давыдов. Ук. соч., рис. 28.
  47. Такое устройство было в церкви Власия (1407 г.).
  48. H4Л.
  49. Пользуюсь возможностью выразить сердечную благодарность А. В. Арциховскому и П. И. Засурцеву, которые оказали большую помощь в реставрации памятника, предоставив мне научный материал экспедиции по древним деревянным конструкциям.
  50. Тр. XI AC, II, табл. XVII.
  51. В барабане, где глава не могла иметь свеса, в нижней его части была устроена выдра глубиной 5—8 см.
  52. П. Максимов. Церковь Николы на Липне близ Новгорода. «Архитектурное наследство», 2, М., 1952, стр. 94—95, рис. 15.
  53. При реставрации церкви Федора Стратилата на Ручье (Л. М. Шуляк) карниз с зубцами принят по аналогии с церковью Николы па Липне и памятниками до¬монгольской поры.
  54. А. Павлинов. История русской архитектуры. М., 1894, стр. 126, рис. 59.
  55. Исключение составляет церковь Параскевы Пятницы (1207 г.).
  56. Каменные внутристенные лестницы в храмах Благовещения на Мячине 1179 г. (исследование Л. Е. Красноречьева), Петра и Павла на Синичей горе 1185—1192 it. (исследование Г. М. Штендера) и Спаса на Нередице (П. П. Покрышкин. Отчет о капитальном ремонте Спасо-Нередицкой церкви в 1903 и 1904 гг., 1, СПб.) и Михаила Архангела (Т. В. Гладенко и др. Ук. соч., рис. 13). Деревянные открытые лестницы в храмах Рождества в Перыни XIII в. (исследование Л. Е. Красноречьева), Николы на Липне 1291 г. (исследование Л. М. Шуляк) и Николы Белого 1312 г. (ис¬следование Г. М. Штендера).

В этот день:

Дни смерти
1870 Умер Поль-Эмиль Ботта — французский дипломат, археолог, натуралист, путешественник, один из первых исследователей Ниневии, Вавилона.
1970 Умер Валерий Николаевич Чернецов - — советский этнограф и археолог, специалист по угорским народам.
2001 Умер Хельге Маркус Ингстад — норвежский путешественник, археолог и писатель. Известен открытием в 1960-х годах поселения викингов в Л'Анс-о-Медоузе, в Ньюфаундленде, датированного XI веком, что доказывало посещение европейцами Америки за четыре века до Христофора Колумба.

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014