Седов В.В. Русы в VIII — первой половине IX века

К содержанию 213-го выпуска Кратких сообщений Института археологии

Этноним рос/рус впервые называется в компилятивном труде “Церковная история” неизвестного сирийского автора (Псевдо-Захарии), который использовал недошедший до нас греческий оригинал сочинения Захарии Митиленского. Написано было это произведение в Месопотамии в г. Амида и датировано 555 г. н.э. Седьмая глава 12-й книги составлена сирийским автором самостоятельно. В ней содержится информация о народах, проживающих в “северных странах”, т.е. за Кавказскими горами. Сведения о них автор получил от двух жителей г. Амада, проданных персами в рабство “гуннам” после захвата ими в 503 г. этого византийского города. За “Каспийскими воротами” севернее Кавказских гор пленники прожили более 30 лет и там женились на местных женщинах. Псевдо-Захария перечисляет 13 “гуннских” народов и эти данные, как отмечают все исследователи, заслуживают полного доверия, поскольку подтверждаются многими авторами того времени. Представления о народах, проживавших далее на север, у информаторов сирийского историка были весьма туманными. Вслед за перечнем “гуннских” народов Псевдо-Захария называет амазаратов, людей-псов, а севернее и западнее их амазонидов — амазонок. Ближайшим соседом последних был народ Hros (Hrus) — “мужчины с огромными конечностями, у которых нет оружия и которых не могут носить кони из-за их конечностей” (Пигулевская, 1939. С. 115; 1941. С. 166).

Несмотря на кажущуюся фантастичность информации Псевдо-Захарии многие историки полагали, что где-то поблизости от Танаиса (Дона) и Меотийского озера (Азовского моря), где древними авторами традиционно локализуются амазонки, проживал народ Hros/Hrus (Marquart, 1903. С. 365, 382, 385; Вернадский, 1996. С. 155-156, 268). Г.В. Вернадский видел в росах аланское племя, А.П. Дьяконов (1939. С. 83-90) и Н.В. Пигулевская (1952. С. 42^48; 2000. С. 361-369) рассматривали этот народ как славяно-антское племя. Согласно описанию Псевдо-Захарии, утверждала Н.В. Пигулевская, это были рослые, сильные, пешие люди — такими чертами характеризуют славян и антов византийские авторы VI в., в частности Прокопий Кесарийский и Иоанн Эфесский. Исследовательница обратила внимание на то, что в рассказах об амазонках, имеющихся в сочинениях многих древних авторов, соседями их всегда оказываются реальные народы Северного Причерноморья соответствующего времени. У Геродота это — скифы, у Псевдо-Каллисфена — одно из племен гуннов (“люди с голубыми глазами”, а не собственно “безобразные гунны”), у сирийского автора VI в. — русы/росы. Интересно, что у испано-арабского энциклопедиста XI в. ал-Бакри соседями амазонок тоже является народ ар-рус.

Некоторые исследователи считают информацию о русах/росах Псевдо-Захарии недостоверной. Высказывается догадка о том, что название Hros возникло в сочинении этого автора под влиянием эсхатологической легенды о Гоге и Магоге, известной в византийской литературе. Так, Ф. Дворник, А. Стендер-Петерсен, А. Тулин и другие, в последнее время В.Я. Петрухин, утверждают, что, говоря о народе Hros/Hrus, сирийский автор имел в виду не реальный этнос, а библейское имя Рош, известное по “Сентуагинте” — греческому переводу Библии, где оно трижды фигурирует в “Книге пророка Иезекииля”. Еврейский титул “наси-рош” был ошибочно переведен как “архонт Рос” (Dvornik, 1949. Р. 307-309; Stender-Petersen, 1953. Р. 16; Петрухин, 1990. С. 99-103; 1995. С. 42-48; 2000. С. 91-92).

С этой догадкой согласиться невозможно. Написание этнонима Hros/Hrus в произведении Псевдо-Захарии исключает возможность восприятия имени Рош из греческого источника. Н.В. Пигулевская отмечала, что написание не соответствует византийской (и сирийской) транслитерации. Оно явно привнесено из Кавказского региона возвратившимися из плена информаторами. В греческих текстах этноним русь пишется Rhos (в сирийских также Rhos), также топоним Рим — Rhoma, в армянском соответственно Hros, Hroma…

В.Я. Петрухин ошибается, полагая, что в других источниках по истории Восточной Европы того времени народ рус/рос неизвестен. Автор большого исследования по истории Ирана и Халифата арабский ученый начала XI в. ас- Са’алиби, использовавший более ранние исторические труды, рассказывая о постройке Дербентской стены Хосровом I Ануширваном (531-579) наряду с турками и хазарами упоминает русов (Новосельцев, 1965. С. 362-363). Где-то в Северокавказском регионе локализует русов VI в. и Захир ад-дин Мар’аши в “Истории Табаристана, Руйана и Мазендерана”, написанной, правда, в XV в. (Новосельцев, 1965. С. 362-363).

В сочинении саманидского ученого Мухаммада Бал’ами, написанном в 60-х годах X в. и представляющем собой сокращенную обработку несохранившейся полной “Истории пророков и царей” ат-Табари (839-923), дважды упоминаются русы в связи с событиями 643 г. В это время арабы, подчинившие Закавказье, вошли в соприкосновение с Дербентом и заключили соглашение с его правителем Шахрийором, согласно которому последний взамен освобождения от выплаты даней обязывался охранять рубеж Халифата — Дербентский проход от северных народов. Среди последних называются и русы. Ученые-востоковеды не сомневаются в достоверности этой информации и считают, что Бал’ами взял ее из не дошедшего до нас полного труда ат-Табари (Новосельцев, 1965. С. 362-365). А.П. Новосельцев полагает, что сообщение о русах Бал’ами, ас-Са’алиби и Захир ад-дина генетически связаны между собой. Напротив, историки, которые видят в русах исключительно варягов-скандинавов, появившихся в Восточной Европе несомненно позднее, без какой-либо аргументации считают эти сообщения недостоверными. Русов VI в. где-то севернее Кавказа локализует и Захир ад-дин Мар’аши (XV в.) — автор “Истории Табаристана, Руйана и Мазендерана” (.Новосельцев, 1965. С. 362-363).

Вся эта информация была бы весьма проблематичной, если бы достоверные исторические источники IX-X вв. определенно не связывали бы русов с южными землями Восточно-Европейской равнины.

Первые бесспорные упоминания о русах содержатся в “Книге путей и стран” Ибн Хордадбеха, который работал над своими сочнинениями в 40-80-х годах IX в., причем краткая редакция книги была написана в 40-х годах, а пространная — в 80-х. Сведения о русах имеются в обоих вариантах, что дает основание относить их ко времени не позднее 40-х годов IX в. Некоторые историки допускают даже более раннюю датировку известий Ибн Хордадбеха о русах — 30-е годы по О. Прицаку, начало ЕХ в. по Т.С. Нооману (Древняя Русь, 2000. С. 205).

Ибн Хордадбех пишет: “Если говорить о купцах ар-Рус, то это одна из разновидностей славян. Они доставляют заячьи шкурки, шкурки черных лисиц и мечи из самых отдаленных (окраин страны) славян к Румийскому морю. Владе¬тель ар-Рума взимает с них десятину. Если они отправляются по Танаису — реке славян, то проезжают мимо Хамлиджа, города хазар. Их владетель также взимает с них десятину. Затем они отправляются по морю Джурджан и высаживаются на любом берегу. Окружность этого моря 500 фарсахов. Иногда они везут свои товары от Джурджана до Багдада на верблюдах. Переводчиками (для) них являются славянские слуги-евнухи.” {Ибн Хордадбех, 1986. С. 124; Древняя Русь, 2000. С. 206).

Передавая идентичную информацию, восходящую, как считают востоковеды, к единому источнику 30-40-х годов IX в., арабский автор Ибн ал-Факих в произведении “Книга стран”, написанном около 903 г., в тех местах, где Ибн Хордадбех говорит о русах, пишет о купцах-славянах: “Что касается славянских купцов, то они вывозят меха лисиц и меха выдр из дальнейшего конца Славонии, для чего они отправляются к Румскому морю, где владетель Рума берет с них десятину; затем идут по морю к Самкушу — Еврею, после чего они обращаются к Славонии. Потом они берут путь от Славянского моря, пока не приходят к Хазарскому рукаву, где владетель Хазара берет с них десятину; затем идут к Хазарскому морю по той реке, которую называют Славянскою рекою. Часто же они выходят в Джурджане, где продают все, что у них есть, и все это попадает в Райию (Рей); удивительно, что этот город есть складочное место всего мира” (Новосельцев, 1965. С. 385). Вполне очевидно, что восточные авторы видят в русах IХ в. какое-то племенное образование славянского мира Восточной Европы.

В арабо-персидской литературе содержатся некоторые данные и о географическом положении русов. Их собрал и прокомментировал известный востоковед из Иерусалима А.Н. Поляк (2001. С. 87-88). Так, ал-Истархи, составивший около 950 г. свою “Книгу путей и стран”, в которой были использованы данные сочинения ал Балхи (начало 30-х годов X в.), сообщает, что местожительство хазар находится между Хазарским (Каспийским) морем, Сариром (дагестанское княжество), русами и гузами. У того же автора в списке народов, проживавших на территории с ромеями, значатся “Сарир, хазары, русы, булгары, славяне…”. В еврейском сочинении Йосиппон, отражающем ситуацию X в., в перечне народов Хазарии и прихазарского региона сообщается, что “русы живут на реке Бира, впадающей в Горганское (Каспийское) море”. Ясно, что речь здесь идет о Волге — Итиле мусульманских источников, Сабира (по А.Н. Поляку, при утрате одной буквы) — “река сабиров”. В раннем арабском тексте, вошедшем в труд энциклопедиста конца ХIII — начала XIV в. Абу-л-Фиды, сообщается, что “русия — это умма тюрок (степняков), соседствующих на востоке с гузами”. Резюмируя все это, А.Н. Поляк пишет: “…русы были соседями царской хазарской орды на западе и севере и что их территория выходила к Волге на севере орды, гранича с гузами” (Поляк, 2001. С. 88).

Далее этот исследователь показывает, что в область расселения русов входили не только поволжские, но и донские земли. По данным, сохраненным арабским энциклопедистом Нувайри (начало XIV в.), нахр (река, водный путь) Итиль, подойдя к земле хазар “делится на две части: одна направляется к городу Итиль… пока не впадает в Хазарское (Каспийское) море. А другая (часть) течет так, что проходит через местожительство русов до тех (мест), пока не впадает в их море”. Это — Судакское море, поясняет Навайри (так назвалось в начале XIV в. Азовское море с частью Черного, где располагался порт Судак). Представление, что нижние течения Волги и Дона (от места их схождения) были единым “нахром”, было широко распространено в мусульманской литературе. Память о Подонье как русской земле зафиксирована и арабским космографом ад-Димашки (1256-1327), который называет Дон “рекой славян и русов” {Поляк, 2001. С. 88).

Русы в “Каспийском своде сведений о Восточной Европе” — собрании сведений арабско-персидских географов и историков IX-X вв. (Заходер, 1962), подчеркивает А.Н. Поляк, это, несомненно, “волго-донские русы” (Поляк, 2001. С. 89). По данным “Свода”, мусульманские торговые караваны, отправляющиеся из хорезмского города Гургандж (Ургенч), на семнадцатый день прибывают к печенегам (до начала IX в. проживали между Яиком и Волгой, после чего были вытеснены гузами). Из области печенегов караваны направлялись по степям и лесам к хазарам (десять дней пути) или по лесам (тоже десять дней пути) к славянам {Заходер, 1962. С. 30, 33). Русы — одна из ветвей славян — к востоку от них (Заходер, 1962. С. 31-32). Согласно автору “Худуд ал-‘алам” (написано около 982 г.): “…Страна (русов). На восток от нее — гора печенегов, на юг — река Рута, на запад — славяне, на север — ненаселенный север. Это большая страна… “ {Новосельцев, 1965. С. 399; Заходер, 1967. С. 105). Далее тот же автор сообщает: “Есть еще река Рус, вытекающая из страны славян, которая течет на восток, пока не приходит в пределы русов. Затем она проходит по пределам Уртаб, Са- лаб, Куйафа, которые являются городами русов, и по пределам кипчаков, затем поворачивает и идет к югу, к пределам печенегов, впадает в реку Итиль” (Заходер, 1967. С. 105). Если это река Волга, верхнее течение которой во второй половине I тыс. н.э. было освоено славянами, то русы должны локализоваться где-то в Среднем Поволжье.

Описания русов и других славян в “Каспийском своде”, отмечает А.Н. Поляк, свидетельствуют, что русы выделяются развитой торговлей, в том числе международной, военным превосходством и склонностью к городской жизни (Поляк, 2001. С. 89).

В арабо-персидской литературе X в. получила распространение версия о проживании русов на острове. Рассказы об “осторове русов” оказались весьма популярными, и их можно встретить в трудах авторов и последующих столетий, вплоть до XVII в. Первое сообщение о проживании русов на острове принадлежит арабскому географу Ибн Русте, написавшему в 903-913 гг. труд “Дорогие ценности”. В нем, в частности, сообщается: “Что же касается ар-Русийи, то она находится на острове, окруженном озером. Остров, на котором они (русы) живут, протяженностью в три дня пути, покрыт лесами и болотами…”. А.Н. Поляк обратил внимание на то, что арабское слово джазира означает не только “остров”, но и “междуречье”, а также “пространство, ограниченное хотя бы с двух сторон морскими или речными водами” и предлагает вместо прежнего “русы проживали на острове” чтение: “Русия находится на суше у вод…” (Поляк, 2001. С. 90-91). Таким образом, отпадают всякие попытки историков искать остров проживания русов.

Вышерассмотренное позволяет сделать весьма существенные выводы:

1. На территории севернее Каспийского и Азовского морей, в бассейнах их главных водных магистралей Дона и Волги среди прочих народов в IX в. проживали русы.

2. Их ближайшими соседями были хазары, славяне, печенеги и гузы.

3. Русы были ветвью славян. Выделялись они более развитой экономикой. В торговле юга Восточно-Европейской равнины, как это отмечал ранее X. Дов- мяньский, в IX в. доминировал славянский язык.

4. История русов восходит по крайней мере к VI столетию.

С информацией раннесредневековых арабо-персидских авторов коррелируются данные западноевропейских и византийских авторов. Одно из ранних упоминаний этнонима русы (Ruzzi) содержится в “Описании городов и областей к северу от Дуная” — источнике, именуемом обычно “Баварским географом”. По палеографическим данным эта рукопись датируется первой половиной IX в. (Р. Новы, Э. Херрманн). Л. Гавлик по историческим реалиям Моравского Подунавья относил написание ее ко времени около 817 г., по описаниям, связанным с ободритами. В. Фритце отнес источник к 40-м годам IX в., a Л. Драле — к периоду после 745 г. А.В. Назаренко по расположению рукописи в переплетенном томе склонен датировать документ второй половиной IX в., отмечая при этом, что сказать, является ли рукопись оригиналом или копией с более раннего оригинала, невозможно (Назаренко, 1994. С. 35-61). Написание этнонима русь в “Баварском географе”, утверждает этот исследователь, свидетельствует о проникновении его в дневневерхненемецкую диалектную среду не позднее IX в. (Назаренко, 1980. С. 40-57; 1984. С. 86-129).

Исследователи, анализировавшие “Баварский географ” неоднократно подчеркивали, что этот источник знает лишь народы, проживавшие в Средней и Юго-Восточной Европе. Русы в этом документе названы рядом с хазарами, по-
соседству поименованы и другие славянские племена Юго-Восточной Европы — бужане, уличи, волыняне, лучане (?), тиверцы, а также венгры (они еще проживали в степях Причерноморья) и другие племена, не известные по иным источникам (Назаренко, 1993. С. 15,41, 42). “Ни одного достоверного названия на север от линии Пруссия — Хазария” этот документ не приводит и, следовательно, русов нужно локализовать где-то на север от Черного моря по соседству с хазарами (Ловмянъский, 1985. С. 176).

Арабский ученый Ибн Русте в сочинении “Дорогие ценности” сообщает, что у русов “есть царь, называемый хакан русов” СНовосельцев, 1965. С. 397). Это было написано в 903-913 гг., однако содержащаяся в книге информация о хазарах, мадьярах, болгарах, буртасах, славянах и русах восходит к так называемой “Анонимной записке” середины IX в. (не позднее 80-х годов, по А.П. Новосельцеву). О таком же титуле правителя русов (“и падишаха русов зовут хакан русов”) писал и автор произведения “Маджмал ат-таварих” (Новосельцев, 1965. С. 406). Согласно “Вертинским анналам” — источнику IX в., написанному официальным историографом Франкской империи Пруденцием, в составе византийской миссии, прибывшей в 839 г. в Ингельгейм к императору Людовику Благочестивому, находились послы кагана русов. Император Феофил “прислал также … некоторых людей, утверждавших, что они, то есть народ их, называется Рос; король их, именуемый хаканом, направил их к нему (Феофилу), как они уверяли, ради дружбы” (Древняя Русь, 2000. С. 288). Таким образом, каких-либо сомнений в существовании народа рос и их раннегосударственного образования — каганата в первой половине IX в. быть не может. То, что послы кагана росов, как установил Людовик, были не росами, а шведами, не имеет значения для рассматриваемой проблемы. Наемниками у кагана росов могли быть люди любого этноса.

К этому времени относится и упоминание росов в греко-византийском источнике. Сообщение о нашествии на византийский город Амастриду содержится в “Житии святого Георгия Амастридского”. “Было нашествие варваров, росов — народа, как все знают, в высшей степени дикого и грубого, не носящего в себе никаких следов человеколюбия” (Древняя Русь, 2000. С. 90-91). Амастрида подверглась разорению, особенно пострадали православные церкви и монастыри, множество людей было убито или полонено. Но все завершилось миром и покладистость варваров источник объясняет вмешательством чудодейственных сил. Всесторонне исследовавший “Житие” В.Г. Васильевский установил, что оно было написано до 842 г. автором ряда известных церковных сочинений той поры Игнатием. События же описанные в “Житии” относятся к началу IX в. Имя русы в это время, утверждал он, было не только известным, но и широко распространенным в Причерноморье (Васильевский, 1915. С. 64-68).

К анализу текста “Жития Георгия Амастридского” обращались и другие ученые. Недавно все высказанное в научной литературе по этому памятнику проанализировал Г.Г. Литаврин и пришел к заключению, что у нас нет каких-либо данных для отрицания достоверности его или для отнесения описываемых в нем событий к более позднему времени (Литаврин, 2000. С. 24-32). Появлению боевых отрядов русов в Амастриде, отмечает исследователь, предшествовали посещения ими этого города с торговыми целями. Уроженец его Никита Пафлагонский писал в начале X в.: “О Амастрида, око Пафлагонии, а лучше сказать — почти всей вселенной! В нее стекаются, будто на общий рынок, скифы, как населяющие северные берега Евксина, так и живущие южнее. Они привозят сюда свои и забирают амастридские товары”. Никита, видимо, неплохо знал историю города и его современные и не столь давние тороговые связи. Под скифами, населяющими северные берега Черного моря, могут для того времени иметься в виду только русы: нет абсолютно никаких данных о купцах алан, касогов, хазар или венгров, которые в IX в. пересекали бы ради торговых целей Черное море (Литаврин, 2000. С. 36). Очевидно, что местом жительства росов/русов в IX в. должна быть какая-то часть Скифии.

Безусловно, из Скифии было совершено нападение росов на Константинополь и в 860 г., зафиксированное несколькими документами {Литаврин, 2000. С. 47-60).

Рассмотренное показывает, что волго-донские русы IX в. арабо-персидских авторов, соседями которых были хазары, болгары, печенеги и гузы, не имеют ни малейшего отношения к варягам-скандинавам. Между тем, отождествление русов восточных источников с варягами продолжается. В основе этого лежит исключительно сообщение Нестора — русского летописца конца XI — начала XII в. — о варяжском (скандинавском) происхождении руси. Согласно Нестору, русь первоначально — один из неславянских народов Северной Европы (наряду с варягами, свеями, урманами, готами, англянами и др.). В 862 г. словене, кривичи и меря (весь в некоторых летописях) решили призвать князя со стороны: «“Поищемъ себе князя иже бы володелъ нами и судилъ по праву”. И идоша за море къ варягомъ, к руси. Сице бо ся зваху ты варязи русь…» (ПВЛ. С. 18). Фраза Нестора от “варяг прозвашася Руская земля” (ПВЛ, 1950. С. 16) вошла во многие летописные своды и стала распространенной в русской средневековой историографии.

Сравнительно-текстовой анализ Повести временных лет и Новгородской первой летописи, произведенный А.А. Шахматовым, показал, что русь в североевропейском перечне народов и во фразе “И идоша за море къ варягамъ, к руси” является вставкой. В реконструируемых им древнейших сводах (киевском Никона 1072 г. и в начальном 1093 г.) русь не отождествлялась с варягами. Такие отождествления появились только в Повести временных лет {Шахматов, 1908). Та же летопись под 882 г. сообщает, что Олег, организуя поход из Новгорода в Поднепровье, берет в свое войско “многи варяги, чюдь, словени, мерю, весь, кривичи”. Руси в дружине Олега не было. Только после того, как Олег обосновывется в Киеве, “варязи и словени и прочи прозвашася русью” (ПВЛ, 1950. С. 30). Получается, что первоначально Русью называлась Среднеднепровская область, и пришедшие с севера варяги и славяне после утверждения в Киеве приняли название русь.

В последнее время точку зрения об идентификации русов восточных источников со скандинавами на Руси и локализации их в севернорусских областях проводят Дж. Шепард и К. Цукерман. Последний попытался даже локализовать каганат русов в Новгородской земле {Zukerman, 2000. Р. 95-120; Цукерман, 2001. С. 55-77).

Не включаясь в дискуссию по всему многообразию вопросов норманской проблематики, в настоящей работе я попытался показать, что материалы археологии, если их рассматривать целостно, не дают никаких оснований для локализации в VIII — первой половине IX в. русов арабо-персидских источников в северных землях восточного славянства.

К числу крупных укрепленных поселений этого времени в северо-западной части Восточно-Европейской равнины принадлежат Ладога, Изборск, Холопий Городок, Любша, Псковское городище, Камно и некоторые другие. Материалы раскопок достаточно определенно свидетельствуют, что обитателями их было местное кривичско-словенское население, вышедшее из среды носителей культуры псковских длинных курганов и новгородских сопок. При этом, как мне неоднократно приходилось подчеркивать, в состав кривичей псковских и словен ильменских входили не только пришлое славянское население, но и прибалтийско-финские аборигены, включившиеся в общие этногенетические процессы. В распоряжении науки нет никаких фактов, говорящих о политическом подчинении жителей этого региона в VIII или первой половине IX в. варягам, тем более о вхождении их в состав мифического варяжского государства, будто бы образовавшегося здесь. К. Цукерман обращает внимание на следы пожаров, выявляемых в культурных напластованиях ряда поселений. Но почему они должны быть результатом деятельности варягов или аборигенов против них? В средневековых поселениях с деревянной застройкой пожары были нередким явлением. Так, в Пскове менее чем за 400 лет летописями фиксируется 43 сильных пожара, кроме того, многие региональные пожары остались не отмеченными. И абсолютное большинство их имеет бытовое начало. В культурных напластованиях VIII-Х вв. раскопками документированы следы двух десятков пожаров и ни один из них невозможно документально связать с нападением варягов!

В рассматриваемое время (до 60-х годов IX в.) пребывание скандинавов документально устанавливается только в Ладоге (Средневековая Ладога, 1985; Древности Поволховья, 1997; Кузьмин, 1997. С. 343-358). Это поселение, как показали раскопки, было основано около 750 г. (согласно серии дендродат), по всей вероятности, небольшой группой переселенцев из Скандинавии. Об этом говорят каркасно-столбовые дома с очагами в центре, близкие северноевропейским халле, и вещевые находки (скорлупообразные фибулы, фризские гребни, навершия с изображением Одина, дротовые гривны и др.). Поселение никак нельзя рассматривать как зародыш будущего города. Это была маленькая усадьба-колония норманнов, среди которых были купцы и ремесленники, о чем свидетельствует находка слесарно-кузнечного инструментария.

Просуществовало поселение недолго. На рубеже 760-770 гг. на его месте строится новое — преимущественно со срубными домами и печами-каменками в углу, которые весьма характерны для кривичско-словенского населения второй половины I тысячелетия. Получает распространение серия украшений, характерных для культуры длинных курганов. Вышележащие горизонты культурного слоя Ладоги свидетельствуют о совместном проживании славян и варягов. Это отразилось в двух типах домостроительства и в вещевых находках. Керамический материал весь местный, никаких следов скандинавских захоронений в ладожских могильниках нет. Постепенно застройка уплотняется, наблюдается рост поселения, появляется стеклоделательная мастерская, развивается костерезное ремесло.

В течение первого столетия своего существования в Ладоге бок о бок жили славяне и норманны. Это — не скандинавская колония в славяно-финском регионе, поселение, как утверждают его исследователи, было преимущественно славянским (Кирпичников и др., 1980. С. 34—37). Нет ни малейших оснований говорить о доминировании варягов на поселении, об их господстве над местным населением, о более активной деятельности купцов-норманнов, как нельзя, впрочем, утверждать и обратное. В культурных напластованиях Ладоги до середины IХ в. встречаются скандинавские находки, но более ощутимы женские украшения славянского или “славяно-балтского” облика, доминируют жилые постройки северорусского типа. В могильных памятниках скандинавские элементы отсутствуют. Ладога была тесно связана с Балтикой, и область ее торговых интересов в Восточной Европе ограничивалась в основном приладожскими землями. Об этом красноречиво говорят и монетные находки. Анализ граффити на арабских монетах свидетельствует о весьма скромной роли норманнов в экономике Восточной Европы в IX в. Рунические надписи обнаружены только на двух монетах Петергофского клада 805 г., найденного на южном побережье Финского залива, и на одном из дирхемов Тимеревского клада 869 г., где имеется знак в форме ладьи, который может иметь скандинавское начало. На монетах других восточноевропейских кладов, зарытых в этом столетии, выявлены исключительно надписи и отдельные буквы, а также символические знаки, находящие параллели на Востоке, в Византии или тюркском мире {Добровольский и др., 1991. С. 29-123; Нахапетян, Фомин, 1994. С. 144-169). Очевидно, на Восточно-Европейской равнине до последних десятилетий IX в. хозяйничали арабские, русские, славянские и еврейские купцы, никакой известности скандинавы Ладоги в Константинополе иметь не могли.

Единичные скандинавские вещи конца VIII — первой половины IX в. в Восточной Европе кроме Ладоги встречены еще на Сарском городище. Они могут быть обусловлены торговыми операциями местных купцов, говорить о проживании скандинавов здесь не приходится, в могильных памятниках этого времени захоронений варягов нет.

Заметный приток скандинавов в севернорусские области наблюдается только во второй половине IX в. В Ладоге это — горизонт Е-2, когда городище плотно застраивается, застройка приобретает усадебный характер, возрастает число “больших домов” северно-европейского типа, возникает посад на Варяжской улице, увеличивается приток скандинавских предметов, среди которых имеются и культовые. В урочище Плакун близ Ладоги возникает могильник с захоронениями норманнов. Однако славянский этнический компонент среди ладожского населения сохраняется.

На Новгородском (Рюриковом) городище появление варягов надежно определяется временем не ранее 60-х годов IX в. (Носов, 1990) В Пскове городской курганный некрополь, в составе которого имелись и захоронения норманнов, был основан и функционировал в X — начале XI в. {Лабутина и др., 1981. С. 71-74; Милютина, 1997. С. 252-260). Жизнь на Холопьем Городке прекратилась около начала X в., и пребывание варягов там не документируется {Носов, Плохое, 1997. С. 129-152). О проживании скандинавов в первой половине IX в. в Изборске {Седов, 1985. С. 119-129), Камно и многих других поселениях Приильменья и Псковского региона говорить не приходится — каких-либо надеж¬ных археологических свидетельств просто нет.

К. Цукерман и Дж. Шепард полагают, что полное отсутствие в Среднем Поднепровье каких-либо скандинавских находок заставляет искать русов, которые совершали набеги на Византию и по поручению кагана направляли в 937 г. в Константинополь посольство с целью установления дружбы с Византией, на Северо-Западе. Но почему русы, фиксируемые источниками IX в. по соседству с хазарами, печенегами и гузами, должны быть скандинавами? Арабские же авторы прямо говорят, что русы — ветвь славян и географически связаны с волго-донским регионом!

Учитывая сказанное, следует признать, что предложенное мною отождествление с русами носителей волынцевской культуры и следующих за ней роменской и боршевской, а также идентичных им древностей Окского бассейна (Седов, 1999а. С. 50-90; 19996. С. 27-53) является перспективным. Эти области в ХII-ХIII вв. в отличие от других восточнославянских земель летописями длительное время именуются Русью или Русской землей (Насонов, 1951). Это название сохраняется за ними и позднее, в том числе оно зафиксировано на итальянских картах XV-XVI вв. {Поляк, 2001. С. 88-89).

Весьма вероятно, что ареал славян-русов на востоке простирался до Волги, где в начале средневековья сложилась именьковская культура, с которой генетически связана волынцевская (рис. 1). На севере население именьковской культуры вплотную соприкасалось с племенами прапермской этноязыковой группы и оказало заметное культурное воздействие на них. Только в этот период (до распада этой общности, который определяется временем около VIII в.) в прапермской среде мог распространиться этноним *го£ — “рос, русь, русский”. При появлении в Средневолжской области тюркоязычных кочевников большие группы земледельческого населения покинули обжитые земли, но немалая часть его, как показывают последние изыскания, осталась в регионе прежнего проживания и вошла в состав населения Волжской Болгарии. Проживание русов в этой стране в начале X в. документировано Ибн-Фадланом {Седов, 2001. С. 5-14).

Достаточно очевидно, что каганат русов сформировался в области (или в какой-то части ее) расселения этого племенного образования. Название правителя государства русов безусловно воспринято от хазар, и уже это дает повод говорить о соседстве русов с хазарами. Для локализации каганата существенным фактом является строительство в 30-40-х годах IX в. на северо-западном пограничье Хазарского каганата с помощью византийских мастеров серии каменных крепостей. Врагами, против которых была направлена эта оборонительная деятельность, были явно не венгры, а славяне — носители волынцевской, роменской и боршевской культур. Поэтому больше всего оснований локализовать каганат русов в ареале этих культур. Концентрация монетных находок первой половины IX в. в этом ареале указывает на включение его в орбиту торговых связей со странами Востока {Седов, 19996. С. 54-81).

В настоящей статье не затрагивается вопрос о древностях росов более раннего времени. Представляется, что сначала должны быть надежно определены памятники росов VIII-IX вв. и после этого появится возможность для ретроспективного поиска более ранних археологических материалов, оставленных этим народом.

ЛИТЕРАТУРА

Васильевский В.Г., 1915. Русско-византийские исследования: Жития Георгия Амастрид¬ского и Стефана Сурожского // Труды. Пг. Т. 3.
Вернадский Г.В., 1996. История России: Древняя Русь. М.
Добровольский и др., 1991. Добровольский И.Г., Дубов И.В., Кузьменко Ю.К. Граффи¬ти на восточных монетах // Древняя Русь и сопредельные страны. Л.
Древности Поволховья, 1997. СПб.
Древняя Русь, 2000. Древняя Русь в свете зарубежных источников. М.
Дьяконов А.П., 1939. Известия Псевдо-Захарии о древних славянах // Вестн. древ, исто¬рии. Кн. 4.
Заходер Б.Н., 1962. Каспийский свод сведений о Восточной Европе // Горган и Поволжье в IX-X вв. М.
Заходер Б.Н., 1967. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. М. Т. II: Булгары, мадьяры, народы Севера, печенеги, русы, славяне.
Ибн Хордадбех, 1986. Книга путей и стран / Пер. с арабского, коммент., исследование, указатели и карты Н. Велихановой. Баку.
Кирпичников и др., 1980. Кирпичников А.Н., Лебедев Г.С., Дубов И.В., Назаренко В.А. Русско-скандинавские связи эпохи образования Киевского государства на современном эта¬пе археологического изучения // КСИА. Вып. 160.
Кузьмин CJI., 1997. Ярусная стратиграфия нижних слоев Староладожского городища // Памятники старины: Концепции. Открытия. Версии. СПб.; Псков. Т. 1.
Лабутина и др., 1981. Лабутина И.К., Кильдюшевский В.И., Уръева А.Ф. Древнерусский некрополь Пскова // КСИА. Вып. 166.
Литаврин Г.Г., 2000. Византия, Болгария, Древняя Русь (IX — начало XII в.). СПб.
Ловмяньский X., 1985. Русь и норманны. М.
Милютина Н.Н., 1997. Древнерусский некрополь Пскова (историко-топографическое исследование) // Славянский средневековый город. М. (Тр. VI Международного Конгресса славянской археологии. Т. 2).
Назаренко А.В., 1980. Об имени “Русь” в немецких источниках IX-XI вв. // Вопр. языко¬знания. № 5. М.
Назаренко А.В., 1984. Имя “Русь” и его производные в немецких средневековых актах (IX-XIV вв.): Бавария — Австрия // Древнейшие государства на территории СССР: Материа¬лы и исследования. 1982. М.
Назаренко А.В., 1993. Немецкие латиноязычные источники IX-XI веков. М.
Назаренко А.В., 1994. Русь и Германия в EX-XI вв. // ДГВЕ, 1991. М.
Насонов, 1951. Насонов А.Н. “Русская земля” и образование территории Древнерусско¬го государства. М.
Нахапетян В.Е., Фомин А.В., 1994. Граффити на куфических монетах, обращающихся в Европе в IX-X вв. // ДГВЕ, 1991.
Новосельцев А.П., 1965. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI-IX вв. // Древнерусское государство и его международное значение. М.
Носов Е.Н., 1990. Новгородское (Рюриково) городище. JI.
Носов Е.Н., Плохое А.В., 1997. Холопий Городок на Волхове // Древности Поволховья. СПб.
ПВЛ, 1950. Повесть временных лет. М.; Л. Ч. 1.
Петрухин В.Я., 1990. Легендарная история Руси и космологическая традиция // Механиз¬мы культуры. М.
Петрухин В.Я., 1995. Начало этнокультурной истории Руси IX-XI веков. Смоленск.
Петрухин В.Я., 2000. Древняя Русь: народ, князья, религия // Из истории русской куль¬туры. М. Т. I: (Древняя Русь).
Пигулевская Н.В., 1939. Сирийский источник о народах Кавказа // Вестн. древ, истории. Кн. 6.
Пигулевская Н.В., 1941. Сирийские источники по истории народов СССР. М.; Л. (Труды Института востоковедения АН СССР. Т. 41).
Пигулевская Н.В., 1952. Имя “рус” в сирийском источнике VI в. н.э. // Академику Б.Д. Грекову ко дню семидесятилетия. М.
Пигулевская Н.В., 2000. Сирийская средневековая историография: Исследования и пере¬воды. М.
Поляк А.Н., 2001. Восточная Европа IX-X веков в представлении Востока // Славяне и их соседи. М. Вып. 10: Славяне и кочевой мир.
Седов В.В., 1985. Изборск в VDI-X веках // Новое в археологии Прибалтики и соседних территорий. Таллин.
Седов В.В., 1999а. Древнерусская народность: Историко-археологическое исследова¬ние. М.
Седов В.В., 19996. У истоков восточнославянской государственности. М.
Седов В.В., 2001. К этногенезу волжских болгар // РА. № 2.
Средневековая Ладога, 1985. Л.
Цукерман К., 2001. Два этапа формирования древнерусского государства // Славяноведе¬ние. № 4.
Шахматов А.А., 1908. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб.
Dvornik F., 1949. The Making of Central and Eastern Europe. London.
Marquart J1903. Osteuropaische und ostasiatische Streifziige. Leipzig.
Stender-Petersen A., 1953. Varangica. Aarhus.
Zukerman C., 2000. Deux etapes de la formation de l’ancien Etat russe // Les centres proto-urbains russes entre Scandinavie, Byzance et Orient. Paris.

К содержанию 213-го выпуска Кратких сообщений Института археологии