Седов В.В. Из истории восточнославянского расселения

К содержанию 104-го выпуска Кратких сообщений Института археологии

Важнейшие вопросы этнической истории Восточной Европы не могут быть решены археологами без учета данных гидронимики. Взаимодействие и взаимопомощь археологии и гидронимики весьма необходимы и для изучения деталей этногенеза и этногеографии. К сожалению, и археологи и топонимисты, работающие над вопросами этнической истории населения Восточной Европы, действуют изолированно, выводы их обычно покоятся исключительно на материалах какой-либо одной дисциплины, не учитывается, что взаимосвязь археологии и топонимики открывает перед теми и другими исследователями неиспользованные возможности. Настоящая статья затрагивает два небольших вопроса из области восточнославянской археологии и гидронимики, первый из которых связан с важнейшей темой в изучении старой славянской ономастики, ее стратиграфией.

Стратиграфия восточнославянской гидронимики до сих пор находится в самой начальной стадии исследования. Возможности разработки топонимической стратиграфии исключительно лингвистическими приемами пока ограничены. Так, новейший лингвистический анализ гидронимики Верхнего Поднепровья позволил исследователям лишь выделить среди восточнославянских речных названий две стратиграфические группы — гидронимы, относящиеся к раннему этапу славянской колонизации Верхнего Поднепровья, и гидронимы сравнительно более позднего времени. Вопрос о хронологии этих гидронимов остался открытым 1.

Старые восточнославянские гидронимы с суффиксом -ля, восходящим к -ia после губных (так называемый «l эпентетикум») 2, подвергнуты лингвистическому анализу в статье шведского исследователя П. Арумаа, в которой собрана значительная часть речных и озерных названий этого типа 3. Исследователь определяет, что основная масса славянских гидронимов с «l эпентетикум» сосредоточена в Верхнем и Среднем Поднепровье, а восточная граница распространения этих названий проходит приблизительно по линии Калуга — Орел — Курск, в то время как к северу от Поднепровья такие образования немногочисленны. Речным названиям с суффиксом -ля выделен специальный раздел в монографии, посвященной верхнеднепровской гидронимике 4. Авторы этой монографии В. Н. Топоров и

Рис. 1. Гидронимы с «1 эпентетикум». 1 — гидронимы с «l впентетикум»; 2 — ареалы поселений с керамикой типа Корчак; 3 — ареалы поселения с керамикой роменско-боршевского типа; 4 — ареалы длинных курганов; 5 — ареалы сопок.

Рис. 1. Гидронимы с «1 эпентетикум». 1 — гидронимы с «l впентетикум»; 2 — ареалы поселений с керамикой типа Корчак; 3 — ареалы поселения с керамикой роменско-боршевского типа; 4 — ареалы длинных курганов; 5 — ареалы сопок.

О. Н. Трубачев подчеркивают, что гидроничеокий формант -ля (после губных) является достаточно древним, непродуктивным и восточнославянским по преимуществу. По мнению этих исследователей, изучение распространения гидронимов с «L эпентетикум» послужит надежным материалом для определения границ территории наиболее ранней экспансии восточнославянских племен и возможно позволит изучить детали восточнославянского расселения. Однако время образования гидронимов рассматриваемой группы не было определено ни исследователями верхнеднепровской гидронимики, ни шведским лингвистом.

Представляет интерес изучение распространения древних восточнославянских гидронимов с «l эпентетикум» в связи с археологическими материалами по восточнославянским племенам I тыс. н. э. На публикуемой карте (рис. 1) собраны все ныне известные гидронимы с «l эпентетикум». Их распространение довольно обширно и свидетельствует о том, что образование их относится ко времени, когда восточнославянские племена уже расселились по всему Среднему Поднепровью, заняли левобережную часть Верхнего Поднепровья, полоцко-витебскую часть западнодвинского бассейна и значительную часть Поильменья. Немногочисленные гидронимы рассматриваемого типа известны также в Верхнем Понеманье, свидетельствуя о раннем проникновении сюда славянских колонистов 5. Сопоставление карты гидронимов с «l эпентетикум» с ареалом восточнославянских курганов с трупосожжениями IX—X вв. с несомненностью свидетельствует, что гидронимы рассматриваемого типа должны быть датированы более ранним временем, чем последние два столетия I тыс. н. э. Об этом убедительно говорит полное отсутствие гидронимов с суффиксом -ля (после губных) на обширной территории Волго-Окского междуречья 6, начальный этап славянизации которой несомненно относится к IX—X вв. За исключением отдельных изолированных случаев отсутствуют гидронимы с «l эпентетикум» на правобережной части Верхнего Поднепровья, где древнейшие восточнославянские памятники также представлены курганными трупосожжениями IX—X столетий.

Речные названия с суффиксом -ля территориально образуют несколько компактных групп, соответствующих ранним группам восточнославянских племен. В правобережной части Среднего Поднепровья распространение гидронимов рассматриваемого типа соответствует ареалу археологических памятников юго-западной группы восточнославянских племен (поселения и могильники с керамикой пражского типа). Большое число гидронимов с «l эпентетикум» сконцентрировано в бассейне левого притока Днепра — Десны (включая Посеймье). Это — область распространения поселений роменского типа. В тех местах, где поселения роменского типа выходят за пределы деснинского бассейна, встречается и старая восточнославянская гидронимика, как бы свидетельствуя об образовании географических названий с «l эпентетикум» именно в это время.

Третья большая группа гидронимов с суффиксом -ля по территории своего распространения соответствует ареалу длинных курганов кривичей. В Смоленском Поднепровье и в бассейне р. Западной Двины гидронимика рассматриваемого типа почти нигде не выходит за пределы расселения кривичей VI—VIII столетий. Несколько гидронимов этого типа в Верхнем Понеманье также находятся в тех районах, где известны длинные курганы. Наконец, четвертая территориальная группа гидронимов с «l эпентетикум» находится в области расселения ильменских словен. Однако восточнославянская гидронимика древнего типа известна далеко не по всей территории распространения древних погребальных памятников словен — сопок. Это, по-видимому, объясняется тем, что часть новгородских сопок принадлежит ко времени более позднему, чем VI—VIII вв. Кроме того, необходимо иметь в виду, что некоторые из сопкообразных насыпей Новгородской земли отнесены к числу сопок составителем карты этих памятников Н. Н. Чернягиным лишь в связи с их крупными размерами. В действительности же они не являются сопками, т. е. погребальными памятниками ильменских словен, заключающими по нескольку захоронений по обряду трупосожжения, так как содержат трупоположения 7. К сожалению, без проведения новых полевых работ выделить среди сопкообразных насыпей, картографированных Н. Н. Чернягиным, словенские памятники VI—IX вв. не представляется возможным.

Итак, восточнославянская гидронимика рассматриваемого типа по территории своего распространения соответствует расселению восточнославянских племен до IX столетия, обрисованному по данным археологии. Единичные изолированные случаи нахождения гидронимов с «1 эпентетикум» вне восточнославянской территории VI—VIII вв. не мешают сделать заключение, что образование речных и озерных названий рассматриваемого типа в основном относится ко времени до IX столетия.

Детальное изучение ареалов гидронимики с «l эпентетикум» заставляет обратить внимание на три следующих обстоятельства, требующих объяснения хотя бы в предварительном плане. Речные названия с суффиксом -ля (после губных) в правобережной части Среднего Поднепровья сравнительно разбросаны и менее многочисленны, чем, например, в Подесенье или в области расселения смоленских и полоцких кривичей. Очень возможно, что это наблюдение объясняется случайными мотивами. Если же оно не случайно (а основание для этого есть; в частности, отсутствие в правобережной части Среднего Поднепровья старых славянских гидронимов на -гощь/- гоща, рассмотренных ниже), то можно найти только одно объяснение. Правобережная часть Среднего Поднепровья, по всей вероятности, была частью территории, занятой славянами в период общеславянского единства, точнее до появления у восточных славян «l эпентетикум». Меньшее число гидронимов с суффиксом -ля в этой области связано с тем, что некоторые водные названия здесь были даны славянами в более раннее время и относятся к общеславянской эпохе 8. Иначе говоря, гидронимы с «1 эпентетикум» выявляют районы Восточной Европы, освоенные восточными славянами в первый период их расселения из общеславянской территории, а на правобережье Среднего Поднепровья — участки, обжитые славянами в то же время.

Небольшая компактная группа восточнославянских гидронимов рассматриваемого типа известна в устье р. Сожа. Но восточнославянских археологических памятников третьей четверти I тыс. н. э. здесь пока неизвестно. Однако поскольку гидронимические материалы с определенностью свидетельствуют, что славяне осели в районах, прилегающих к устью Сожа, ранее IX—X вв., отсутствие здесь ранних славянских памятников нужно объяснить недостаточной изученностью этого района археологами. Поиски ранних славянских памятников в треугольнике, образованном нижним течением Сожа и Днепром, вполне правомерны.

Если бы в древнем псковском диалекте не обнаруживалось отдельных особенностей, выделяющих псковские говоры среди других восточнославянских говоров и сближающих их с западнославянским миром, то отсутствие на Псковщине, где первые славянские колонисты, судя по данным археологии, появились в начале второй половины I тыс. н. э. 9, восточнославянской гидронимики с «l эпентетикум» было неожиданностью и явилось поводом для сомнений в правильности хронологического определения рассматриваемого гидронимического типа. Такой особенностью старого псковского диалекта являются сочетания гл, кл (из dl, tl), окончательное происхождение которых, правда, остается невыясненным, хотя этому вопросу посвящена довольно обширная литература 10. Однако представляется несомненным, что рассматриваемая особенность древнепсковских говоров не является изолированным явлением местного происхождения, а непосредственно связана с областями западнославянского мира.

Есть все основания считать, что псковские кривичи были первым славянским племенем, вступившим в непосредственный контакт с эстонскими племенами. В связи с этим интересно отметить, что некоторые эстонские и финские слова, заимствованные из славянского, отражают фонологические особенности (не деназализованные гласные 9 или §), не свойственные восточнославянскому (древнерусскому) языку, но характерные для западно- славянских (и праславянскому) языков. В связи с этим лингвистами высказано предположение, что эсто-финские племена соседили с таким славянским племенем в языке, которого деназализация произошла позднее, чем у остальных восточнославянских племен 11. Теперь на основании гидронимического материала можно предполагать, что в языке псковских кривичей отсутствовало эпентетическое л.

Другая интересная группа старых славянских гидронимов объединяет названия на -гощь/-гоща. В отличие от рассмотренного выше гидронимического суффикса -ля, названия с элементом -gost не являются чисто гидронимическими и исключительно восточнославянскими. Это — топонимические названия. Употребление их в качестве гидронимов вторично, они перенесены от соответствующих топонимических названий. В связи с этим очевидна необходимость объединения гидронимов и топонимов на -гощь/-гоща в единую группу.

Географические названия на -гощь/-гоща ведут свое происхождение от старых прилагательных на -jь от собственных имен со вторым элементом -gost 12. В. А. Никонов высказал предположение, что топонимический компонент -gost не связывается с готским gast ((купец)), как обычно считалось, а ведет свое начало от славянского hozd (лес), словенского hosta (кустарник) и (лесная чаща). По мнению В. А. Никонова, названия на -гощь/-гоща указывают на места, где славяне застали леса 13.

Географические названия рассматриваемого типа не являются исключительно восточнославянскими, а встречаются на всей славянской территории. На западе они обычны для бассейнов Вислы и Варты и доходят до Поморья и Тюрингии. Наиболее южные топонимы этого типа известны в Албании и Фессалии 14. Предметом рассмотрения настоящей статьи является исключительно восточнославянская территория. Распространение географических названий с элементом -гощь/-гоща в Восточной Европе значительно шире по сравнению с рассмотренными выше гидронимами с (l эпентетикум» (рис. 2) 15. Однако их ареал не обнимает всей территории древней Руси домонгольского времени. На окраинных землях древнерусского государства названия рассматриваемого типа неизвестны. Для определения хронологии продуктивности топонимов с элементом -гощь/-гоща их ареал сопоставим с археологическими картами. Оказывается, что территория распространения старых славянских названий этого типа соответствует области расселения восточнославянских племен к началу XI столетия. Карта восточнославянских курганов с трупосожжениями IX—X вв. в деталях совпадает с топонимической картой. Детальное совпадение исключает элемент случайности. В тех районах Восточной Европы, где по археологическим данным славяне расселялись только в начале II тыс. н. э., географических названий с элементом -гощь/-гоща уже нет 16. Это дает основание для заключения, что топонимические названия рассматриваемой группы относятся в основном по времени до XI столетия. Вместе с тем нужно заметить, что картографирование не дает оснований датировать географические названия на -гощь/-гоща исключительно временем захоронений в круглых курганах по обряду сожжения, т. е. IX—X вв. По всей вероятности, какая-то часть подобных топонимов относится к более раннему времени. Нижняя хронологическая граница их пока не поддается определению.

Не менее интересным и важным вопросом, решение которого во многом зависит от взаимосвязи археологии и гидронимики является вопрос о направлениях славянской колонизации. Бесспорно, что гидронимика в этом отношении может служить весьма надежным и детальным источником славянского расселения. Исследователями уже неоднократно подчеркивалось, что о направлениях движения славянских племен и отдельных групп свидетельствует повторяемость речных названий славянского происхождения. При этом такие названия рек (или озер), как Песчанка, Каменка, Белая, Черная, Добрая, Лесная, Болотная и т. п., т. е. весьма распространенные гидронимы, в большинстве случаев связанные с местными особенностями, нельзя принимать во внимание. Ниже предпринята попытка восстановить на материалах гидронимики картину расселения одного из восточнославянских племен — радимичей.

Областью расселения радимичей согласно древнерусским летописям является бассейн р. Сожа. Радимические курганные древности получили историко-археологическое освещение в работе Б. А. Рыбакова «Радимичи» 17, а позднее этой темы касалась Г. Ф. Соловьева, предметом исследования которой был погребальный обряд восточнославянских племен левобережного Поднепровья 18. Самые древние курганы радимичей относятся к IX—X вв. Славянских погребений и поселений более раннего времени на основной территории расселения радимичей до сих пор не обнаружено. Поселения роменского типа VIII—IX вв. на северо-западе не выходят за пределы деснинского бассейна и таким образом не обнаруживают территориальной связи с радимичами. Не представляется возможным наметить какие-либо связи и при изучении материалов роменской культуры, с одной стороны, и радимических курганных древностей, с другой. В связи с этим вопрос о сравнительно позднем расселении радимичей в бассейне Сожа (по сравнению, например, с кривичами, древлянами, полянами, северянами и другими, чьи археологические памятники более раннего времени хорошо известны) остается открытым. К тому же следует подчеркнуть, что на основной территории расселения радимичей отсутствуют гидронимы с «l эпентетикум». Этот факт можно рассматривать как свидетельство того, что археологические памятники радимичей времени до IX—X вв. не обнаружены до сих пор неслучайно. Наконец, требует объяснения и летописное известие о радимичах, как о пришельцах из западных областей 19.

Рис. 2. Название с элементом -гощь/-гоща. 1 — гидронимы с элементом -гощь/-гоща; 2 — топонимы с тем же элементом; 3 — территория распространения восточнославянских курганов с трупосожжениями IX—X вв.; 4 — направление ранней славянской колонизации Рязанского Поочья (по А. Л. Монгайту)

Рис. 2. Название с элементом -гощь/-гоща. 1 — гидронимы с элементом -гощь/-гоща; 2 — топонимы с тем же элементом; 3 — территория распространения восточнославянских курганов с трупосожжениями IX—X вв.; 4 — направление ранней славянской колонизации Рязанского Поочья (по А. Л. Монгайту)

В настоящее время вопрос о принадлежности радимичей к ляшским племенам решается отрицательно. Никаких западнославянских особенностей ни в материальной культуре радимичей, ни в лингвистических материалах не обнаруживается. Те особенности белорусского языка, в которых А. А. Шахматов и некоторые другие исследователи видели ляшские черты, в действительности являются продуктом местного развития, независимого от польского языка. Летописное сообщение «радимичи… от ляховъ», по всей вероятности, означает, что они пришли от ляхов, т. е. прежние места их обитания находились по соседству с ляшскими племенами, хотя они были восточнославянским племенем.

Рис. 3. Гидронимика радимической территории. 1 — речные названия области расселения радимичей, повторяемые в Верхнем Поднестровье; 2 — те же названия, встреченные, кроме того, в других районах левобережной части днепровского бассейна; 3 — те же названия, известные в правобережной части днепровского бассейна; 4 — гидронимы, повторяемые в Посеймье и в Верхнем Поднестровье; 5 — ареалы радимичей по данным археологии (по Б. А. Рыбакову с небольшими уточнениями)

Рис. 3. Гидронимика радимической территории. 1 — речные названия области расселения радимичей, повторяемые в Верхнем Поднестровье; 2 — те же названия, встреченные, кроме того, в других районах левобережной части днепровского бассейна; 3 — те же названия, известные в правобережной части днепровского бассейна; 4 — гидронимы, повторяемые в Посеймье и в Верхнем Поднестровье; 5 — ареалы радимичей по данным археологии (по Б. А. Рыбакову с небольшими уточнениями)

Взгляды различных исследователей относительно места поселения радимичей до их расселения на Соже рассмотрены в названной выше работе Б. А. Рыбакова и нет необходимости возвращаться к ним вновь.

Позднее появилась работа польского историка Ф. Буяка, в которой исследователь пытается наметить область первичного расселения радимичей и вятичей на польской территории на основе наличия сходных топонимических названий в Среднем Повисленье и в районах расселения радимичей и вятичей в Восточной Европе 20. Однако сам материал, собранный Ф. Буяком, противоречит предлагаемым выводам. Оказывается, что географические названия, одинаковые с намечаемым районом Повисленья, имеются не только в областях расселения радимичей и вятичей, но и на территории северянского Подесенья и кривичского Поднепровья. Такие же названия, как Будогощ, Хотимль и др., не могут быть использованы, так как имеются во многих областях Восточной Европы (например, Будогощ Витебской губ., Будогощ Тихвинского уезда, Будогощ в Обонежской пятине). Ошибочно включение в число радимичско-вятических названий и топонимов балтийского и финно-угорского происхождения, т. е. несомненно местных.

Гидронимика среди других географических названий является самым надежным материалом для исторических исследований. Картографирование повторяющихся славянских речных названий, собранных П. Л. Маштаковым 21, выявляет очень определенную картину (рис. 3). На обширной территории днепровского бассейна, Поднестровья и бассейна Южного Буга четко очерчиваются два района повторяющихся названий. Один из них занимает Посожье, точнее область расселения радимичей, нарисованную ю археологическим данным, другой — выделяется в верхнем Поднестровье. Последний район, сравнительно небольшой по площади, где сконцентрированы многие славянские названия рек, сходные с радимической территорией Посожья, и нужно считать областью, откуда рассматриваемое племя переселилось на Сож. Случайность выделения этих районов исключается в связи с обширностью картографируемой территорией, во-первых, и в связи с полным охватом материала, во-вторых. Предполагать обратное движение из Посожья в Поднестровье нельзя, так как в Поднестровье повторяемые гидронимы очень скученны, а в радимическом Посожье заметно рассеяны. К тому же в Поднестровье, в том числе и в намеченной прародине радимичей, имеются более ранние славянские памятники, чем в Посожье.

Кроме радимической территории на Соже и Поднестровье, одинаковые с ними гидронимы в небольшом количестве известны в правобережной части Среднего Поднепровья. Они здесь очень рассеяны среди других славянских гидронимов. Скорей всего эта гидронимика выявляет направление движения радимичей из области Поднестровья в бассейн Сожа. Об этом, кажется, говорит и курганная группа близ дер. Нежиловичи с семилучевыми височными кольцами, расположенная в Среднем Поднепровье в полосе предполагаемого движения радимичей. Наконец, подобная гидронимика (три названия) обнаружена в среднем течений Сейма. Но здесь также имеются радимические курганные древности. К тому же в этом же районе Среднего Посеймья выявляются еще два речных названия, одинаковых с тем же районом Поднестровья. Последние речные названия указывают на то, что отдельные участки Посеймья были колонизованы непосредственно из Поднестровья. По-видимому, это была небольшая часть радимичей, отделившаяся от основной массы во время продвижения на Сож.

Поиски радимических височных колец в Верхнем Поднестровье вряд ли целесообразны. Скорей всего племенные височные украшения радимичей оформились уже после их расселения. Однако археологические поиски в том направлении, на которое указывает гидронимический материал, представляются необходимыми, так как в конце концов только археология сможет решить вопрос о переселении радимичей более детально и основательно.

К содержанию 104-го выпуска Кратких сообщений Института археологии

Notes:

  1. В. Н. Топоров, О. Н. Трубачев. Лингвистический анализ гидронимов Верхнего Поднепровья. М., 1962.
  2. О возникновении «I эпентетикум» в неначальном слоге слова см.: Ф. П. Филин. Образование языка восточных славян. М.— Л., 1962, стр. 190—195.
  3. Р. Аrumaa. Die ostslavischen Gewassernamen mit 1-epentheticum. Festschrift fiir Max Vasmer zum 70. Geburtstag. Wiesbaden, 1956, S. 47—60.
  4. В. H. Топоров, О. H. Tpубачeв. Указ. соч., стр. 101—104.
  5. Остались вне карты четыре изолированных гидронима, приведенных в статье П. Арумаа. Это — Жаравля в бассейне Тагила в Пермской губ., Муромля в Петрозаводском уезде Олонецкой губ. и Итомля и Едомля в левобережной части Донского бассейна. Последние два названия скорей всего принадлежат не к гидронимам с суффиксом -ля, а к типу мордовских речных названий с окончанием -ляй.
  6. Единственный изолированный гидроним этого типа (Сурамля) известен под Владимиром на Клязьме (ПСРЛ, XXV, 117). Однако очень вероятно, что это название было занесено сюда переселенцами из южнорусских земель позднее, что обычно для ряда славянских географических названий Владимиро-Суздальской земли.
  7. Группа сопкообразных насыпей с трупоположениями, расположенными в нескольких ярусах, описана в статье автора «Курганы с ярусными погребениями» (КСИИМК, вып. 71, 1958, стр. 3—11).
  8. Т. Lehr-Splawinski. Rozmieszczenie geograficzne praslowianskich nazw wod- nych. Rocznik slawistyczny, t. XXI, cz. 1, Wroclaw — Krakow, 1960, str. 5—22.
  9. В. В. Сeдов. Кривичи. CA, 1960, № 1, стр. 51.
  10. Обзор мнений по этому вопросу недавно сделан Ф. П. Филиным в книге «Образование языка восточных славян», стр. 184—188.
  11. В. Кипарский, полностью не отрицая этого предположения, недавно высказал догадку о существовании фонологической разницы между краткими и долгими носовыми гласными и в древнерусском языке (В. Кипарский. О хронологии славяно-финских лексических отношений. Scando-Slavica, t. 4. Copenhagen, 1958, s. 127—136). Однако последнее предположение вряд ли может быть принято из-за отсутствия достаточ¬ной аргументации.
  12. Р. Агumaa. Sur les principes et methodes d’hidronymie russe. Les noms en -gost’. Scando-Slavica, t. VI. Copenhagen. Munksgaard, 1960, p. 144—175; В. H. Топоров, О. H. Tpубачeв. Указ. соч., стр. 127.
  13. IV международный съезд славистов. Материалы дискуссии, т. II, М., 1962, стр. 450.
  14. Slownik geograficzny krolestwa polskiego і innych krajow slowianskich, t. III Warszawa, 1882, str. 166.
  15. Карта составлена по материалам, собранным П. Арумаа (Р. Аrumaa. Sur les principes et methodes d’bidronymie russe: Les noms en gost). Из списка топонимических названий с элементом -гощь/-гоща исключены названия Погост и производные от них (они немногочисленны и основная часть их находится на территории Белоруссии), так как по своему происхождению они, возможно, связаны с древнерусским термином «погост» — административно-территориальный центр небольшой округи.
  16. Исключением является Белозерье, где, хотя славянские курганы с трупосожжением и не открыты, проникновение славянского населения в последнем столетии I тыс. н. э. представляется бесспорным. Вторым районом, где славянская гидронимика рассматриваемого типа не коррелируется с курганами с трупосожжением, является междуречье Прони и Оки в Рязанской земле. Однако и для этой территории имеются основания говорить о проникновении славян из Подонья «боршевцев» в X столетии (А. Л. Монгайт. Рязанская земля. М., 1961, стр. 122—127).
  17. Працы сэкцьп археолёгп Беларуской Акадэмп наук, т. III, Менск., 1932, стр. 81 —151.
  18. Г. Ф. Соловьева. Славянские союзы племен по археологическим материалам VIII—XIV вв. (вятичи, радимичи, северяне). СА, XXV, 1956, стр. 138—160.
  19. Составитель «Повести временных лет» приводит рассказ о происхождении радимичей и вятичей «от ляхов», т. е. западных славян, «…радимичи бо и вятичи от ляховъ Бяста бо 2 брата в лясех,— Радим, а другий Вятко,— и пришедъша седоста Радимъ на Съжю, и прозвашася радимичи…» (ПВЛ, I, М.— Л., 1950, стр. 14). Далее то же говорится только о радимичах: «Быша же радимичи от рода ляховъ; прешедъше ту ся вселиша, и платять дань Руси…» (там же, стр. 59).
  20. F. Вujak. Skad przyszli Radymigze і Wjatycze па Rus? Swiatowit, t. XX. Wars¬zawa, 1949, str. 59—110.
  21. П. Л. Маштаков. Десна. Пг., 1918.

В этот день:

Дни смерти
1984 Умер Андрей Васильевич Куза — советский археолог, историк, источниковед, специалист по древнерусским городам.
1992 Умер Николас Платон — греческий археолог. Открыл минойский дворец в Закросе. Предложил хронологию базирующуюся на изучении архитектурных комплексов (дворцов) Крита.
1994 Умер Сайрус Лонгуэрт Ланделл — американский ботаник и археолог. В декабре 1932 года Ланделл с воздуха обнаружил древний город Майя, впоследствии названный им Калакмулем, «городом двух соседних пирамид».

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014