Последние десятилетия XX века

Этот период, прежде всего, характеризуется более широким и более глубоким использованием в этногенетических построениях материалов археологии. Благодаря постоянному и активному пополнению археологического источникового фонда этногенетические изыскания делаются более аргументированными. Археология наряду с лингвистикой становятся ведущими науками в изучении славянского этногенеза. Существенны и достижения языкознания в выяснении многих вопросов глоттогенеза и этногенеза славян. Впрочем, наряду с фундаментальными трудами и в этот период было опубликовано немало работ, в которых излагаются гипотезы, основанные на отдельных научных фактах при недоучете целого ряда других, явно противоречащих предлагаемым построениям.

[adsense]

В зависимости от той или иной локализации славянской прародины исследования рассматриваемого времени можно разделить на несколько групп.

Прежде всего нужно сказать об исследованиях, в которых славянская прародина определяется в широких пределах от Одера до Днепра, примерно так, как ее очерчивал Л. Нидерле; праславянская общность отнесена здесь, однако, к более глубокой древности.

Польский археолог В. Гензель обратился к изучению славянского этногенеза еще в середине 50-х гг. ¹ и развивал эту проблему в течение трех последующих десятилетий ². Согласно его представлениям, в III и II тыс. до н.э. существовала балто-славянская общность, занимавшая пространство от побережья Балтийского моря и бассейна Вислы на западе до Среднего Поднепровья на востоке. Балто-славянам принадлежали жуцевская, злота и среднеднепровская культуры шнуровой керамики. При этом будущим славянам (протославянам) исследователь отводит южные части этой территории. В ранних работах В. Гензель полагал, что образование праславян соответствует формированию лужицкой культуры около 1400 г. до и.э. Одно время исследователь связывал кристаллизацию славян со временем тшинецкой культуры. Позднее В. Гензель склонялся к мнению, что праславяне образовались в период между 900 и 700 гг. до н.э. в условиях взаимодействия протославянских племен, составлявших часть балто-славянской общности, с иллирийцами — племенами лужицкой культуры. Этот процесс протекал в Висло-Одерском междуречье и Припятском Полесье (рис. 9).

В. Гензель полагал, что отождествлять археологические культуры с этносами не всегда возможно. Так, на территории лужицкой культуры в разное время проживали иллирийцы, славяне, кельты и германцы. Он не придавал существенного значения отсутствию или наличию генетических связей между культурами. Более важными ему представлялось то, что славяне в древности, как установлено лингвистами, соседили и контактировали с германцами, кельтами, иллирийцами, фракийцами, иранцами и балтами. В промежутке между этими этносами — между Одером и средним Днепром — и нужно локализовать древние славянские земли.

На рубеже эр, как считал В. Гензель, славянами были племена пшеворской, оксывской и зарубинецкой культур. Не исключено, что в ареале этих культур проживали и неславянские племена. На основе этих трех культур латенского и римского периодов и формировались славянские древности раннего средневековья. Этногенетические построения этого исследователя не предусматривают анализа связей между археологическими культурами. Славянство пшеворской, оксывской и зарубинецкой культур по существу признается априорно. Археологические данные, таким образом, используются лишь в качестве иллюстративного материала.

Проблема славянского этногенеза рассматривалась в ряде работ Б.А. Рыбакова ³. Ретроспективный метод эгногенетических исследований им отрицается, поскольку игнорирует, по его мнению, скачки в развитии культур, имевшие место на определенных этапах, не учитывает влияний более развитых цивилизаций.

Построения Б.А. Рыбакова основаны на предположении, что славянский этнос на протяжении двух тысячелетий был сосредоточен на одной территории и только в раннем средневековье славяне стали выходить за пределы своего древнего ареала, расселившись на широких пространствах Европы.

Начинает этот исследователь историю славян (вслед за лингвистом Б.В. Горнунгом) с XV в. до н.э. и выделяет несколько этапов. Первый связывается с тшинецко-комаровской культурой (XV—XIII вв. до нз.). Область ее распространения, согласно Б.А. Рыбакову, была «первичным местом объединения и формирования впервые отпочковавшихся праславян… Эта область может быть обозначена несколько туманным словом «прародина» ⁴. Ареал тшинецко-комаровской культуры — от Одера на западе до левобережных земель Среднего Поднепровья на востоке (рис. 10).

Второй этап этногенеза славян определен исследователем XII—III вв. до н.э. и назван «лужицко-скифским». Славяне этого времени представлены несколькими различными культурами — лужицкой, белогрудовской, чернолесской и скифскими лесостепными. Анализ данных Геродота привел Б.А. Рыбакова к мысли, что носители скифских лесостепных культур Среднего Поднепровья, занимавшиеся, в отличие от скифов-кочевников, земледелием, были славянами, объединенными в союз под именем сколоты.

Падение лужицкой и скифских культур привело к восстановлению славянского единства — наступил третий этап истории праславян (II в. до н.э. — II в. н.э.), представленный близкими между собой пшеворской и зарубинецкой культурами. Четвертый этап датируется II—IV вв. н.э. и характеризуется усиленным влиянием Римской империи на периферийные земли, где и проживали славяне. Они представлены в это время пшеворской и черняховской культурами. При этом славянам — потомкам скифских сколотов — принадлежала лесостепная часть ареала черняховской культуры, в то время как в «молдавско-приморской» зоне этой культуры проживали готы. Западная часть славянской прародины испытывала на этом этапе заметное влияние со стороны германских племен.

Пятый этап относится уже к началу средневековой поры (VI—VII вв.), когда после падения Римской империи славянское единство вновь возобновилось.

Принадлежность славянам всех перечисленных археологических культур определяется Б.А. Рыбаковым лишь тем, что ареалы их вписываются в одно и то же пространство от Одера до Днепра. Территория достоверно славянских культур VI—VII вв., отмечает исследователь, в значительной мере совпадает с регионами более ранних культур и, следовательно, их следует относить к славянам. Думается, что тезис о стабильности территории расселения славян на протяжении двух тысячелетий нуждается в доказательствах.

Территорию к северу от Карпат между бассейном Вислы на западе и средним течением Днепра на востоке как славянскую прародину определял и словацкий археолог Я. Айснер. Поскольку венедская культура (пшеворская и оксывская) сложились на основе лужицкой, писал он, то последнюю культуру в той части, где она перешла в венедскую, нужно считать славянской ⁵.

Согласно представлениям японского ученого М. Шимезу, протославяне, которых можно называть и балто-славянами, в эпоху иеолита заселяли плодородные земли от поречья Одера и Вислы на западе до поречья Днепра на востоке. Это было земледельческое население, составлявшее северную часть ареала культуры линейно-ленточной керамики. В конце III — начале II тыс. до н.э. регион протославян переместился на территорию между восточным побережьем Балтики и верхними течениями Днепра и Дона, а их соседями в лесной зоне были фиино-угры. Лужицкая культура была праславянской. Она прекратила существование в результате скифского нападения, и на основе ее остатков в регионе между Балтийским морем и Карпатами формируется венедская культура, которая функционировала и в первых веках н.э., когда славяне-венеды зафиксированы в письменных источниках ⁶.

В 60-х гг. советские лингвисты приложили немало усилий для обоснования среднеднепровской прародины славян. Критически рассмотрев и отвергнув положения А.А. Шахматова, Ю. Костшевского и Т. Лер-Сплавинского, С.Б. Бернштейн утверждал, что наиболее ранняя славянская территория (IV—III вв. до н.э.) располагалась южнее Припяти между Вислой и средним течением Днепра. Припять была древней и устойчивой границей между славянами и балтами. Образование праславянского языка было результатом распада балто-славянской сообщности и определялось исследователем серединой I тыс. до н.э. Отрицая славянство носителей лужицкой культуры, он полагал, что из всех «известных древних археологических культур бесспорно славянскими были пшеворская культура и очень близкая и синхронная ей культура зарубинецкая» ⁷.

Исследование Ф.П. Филина основано исключительно на данных языкознания, поскольку возможности археологии в изучении этногенетических процессов им отрицались ⁸. На основе праславянской лексики исследователь утверждал, что прародина славян находилась вдали от моря и гор, в лесной равнинной зоне, изобиловавшей болотами и озерами. Поскольку подобный ландшафт свойствен многим областям Европы, Ф.П. Филин для локализации ранних славян использовал ботаническую аргументацию Ю. Ростафинского, пополнив ее дополнительными примерами. В итоге славянская территория около рубежа эр определялась между Западным Бугом и средним Днепром. Сказать, где размешалась прародина в более раннее время, заключает исследователь, на основе лингвистических данных не представляется возможным.

Этот вывод отстаивался Ф.П. Филиным и в последующих работах ⁹. Он утверждал, что на основе лексических заимствований, ботанической и фаунистической терминологии можно определять область расселения славян в начале нашей эры. Это было Среднее Поднепровье с сопредельными с иим более западными землями.

Заслуживает внимания предлагаемая Ф.П. Филиным периодизация развития языка праславян ¹⁰. Как и многие современные лингвисты, он отрицал гипотезу о существовании в древности балто-славяиского языка, полагая, что предки балтов и предки славян находились в длительных контактах между собой, не сливаясь в единое целое в языковом отношении. Время сложения праславянского языка определялось исследователем I тыс. до н.э. В своей эволюции он прошел три крупных этапа.

Первый этап (до конца I тыс. до н.э.) — начальная стадия формирования основы славянской языковой системы. В это время язык славян только что начал развиваться самостоятельно, постепенно вырабатывая свою систему, отличную от других языков.

На следующем, среднем этапе (от конца I тыс. до н.э. до III—II вв. н.э.) в праславянском языке происходят серьезные изменения в фонетике (палатализация согласных, устранение некоторых дифтонгов, изменения в сочетаниях согласных, отпадение согласных в конце слова), эволюционирует его грамматический строй, получает развитие диалектная дифференциация.

Поздиий этап (V—VII вв. н.э.) совпадает с началом широкого расселения славян, что в конечном итоге привело к делению единого языка на отдельные славянские языки языковое единство славян в это время еще продолжало существовать, однако появились условия для зарождения в разных местах славянского ареала отдельных языковых групп.

Эта периодизация во многом соответствует основным этапам исторического развития ранных славян, восстанавливаемого ниже на основе новейших данных археологии, и к ней придется еше не раз возвращаться.

Небезынтересная гипотеза этногенеза протославян принадлежит Б.В. Горнунгу ¹¹. Ои считал, что в конце IV и первой половине III тыс. до н.э. индоевропейцы разделились на две диалектные зоны — древнюю северо-западную и древнюю юго- восточную. Протославяне, то есть племена, из которых позднее произошли славяне, были в составе последней и соприкасались с предками анатолийцев, прототохарами, будущими дако-мезийцами и фракийцами. Исследователь видел протославян этого времени среди населения среднего этапа трипольской культуры, проживавшего в междуречье Днепра и Днестра.

На рубеже III и II тыс. до н.э. в диалектном подразделении индоевропейцев произошли существенные изменения — протославяне втянулись в северо-западную зону, где началось их языковое сближение с протобалтами и протогерманцами. Вскоре протобалты с прототохарами продвинулись в восточном направлении и вместе с прото-славянами образовали отдельную восточную ветвь северо-западной диалектной зоны. Протославяне этого времени обитали в междуречье верхней Вислы и Днепра (тшинецкая и комаровская культуры). К I тыс. до н.э. из этой диалектной группы индоевропейцев и сформировались славяне.

Вся схема исторического развития от протославян к славянам была построена иа гипотетических языковых данных, материалы археологам служили лишь иллюстративным фоном.

Концепцию балто-славянского единства Б.В. Горнунг считал фикцией, полагая, что множество схождений, выявляемых в славянском и балтском языках, обусловлено соседским взаимодействием этих этносов. При этом исследователь утверждал, что первоначально славяне контактировали только с предками пруссов, ятвягов и галиндов, составляя с ними общую этнолингвистическую сферу, и лишь впоследствии встретились с предками литовцев и латышей, образовав вторичную сообщность.

Мысль о среднеднепровском начале славян отстаивают и многие археологи. Так, A.И. Тереножкин, используя некоторые лингво-ботанические и гидронимические данные, содержащиеся в работах языковедов, видел праславян I тыс. до н.э. в земледельческо-скотоводческом населении, проживавшем в лесостепи между Днепром и Днестром и известном по памятникам белогрудовской, чернолесской и скифообразных культур ¹².

Весьма своеобразно была изложена этническая история ранних славян украинским исследователем В. П. Петровым ¹³. Он начинает ее с трипольской культуры, хотя и отмечает, что языковая принадлежность ее носителей остается неизвестной. Ссылаясь на труды В.В. Хвойки, исследователь полагает, что с трипольского времени вплоть до исторической эпохи на территории Украины наблюдается беспрерывное развитие земледелия, и это дает основание считать трипольское население протославянским. В дальнейшем в Северном Причерноморье сменилось множество археологических культур, менялся и язык. В эпоху раннего железа здесь проживали скифы, которые, по В. П. Петрову, были не иранцами, а особой индоевропейской языковой группой. На зарубинецком этапе язык скифов-борисфеиитов модернизировался в славянский, однако еще в черняховское время это был такой язык, который нельзя отождествлять с языком раннесредневековых славян.

Остается необъяснимым, почему история протославян и ранняя история славян ограничена территорией Украины. Непрерывное развитие земледельческой культуры прослеживается во многих регионах Средней и Восточной Европы. Приводимые B.П. Петровым лингвистические и исторические материалы не подтверждают нарисованной картины славянского этногенеза, не конкретизируют ее.

Согласно представлениям М. Гимбутас, славяне начали свою жизнь в ареале между северными Карпатами и средним Днепром. В пользу этого, по ее мнению, говорит и распространение здесь славянской гидронимики, и флористическая и земледельческая лексика славян. Соседями их на севере были балты, на юго-востоке — иранцы, на юге — фракийцы, на юго-западе — иллирийцы, а на западе — германцы. Формирование славянского этноса было длительным процессом, и на основе археологии исследователь выделяет пять фаз начиная с культуры шнуровой керамики. Первые две относятся еще к индоевропейским протославянам. Только на третьем этапе, когда складывается белогрудовская культура (1200—750 гг. до н.э.), можно говорить о ранних славянах. Далее славянский этнос представлен последовательно чернолесской, скифскими лесостепными и зарубинецкой культурами. Черняховская культура была образованием, обусловленным готским владычеством, но значительную часть ее населения составляли славяне. Таким образом, вплоть до начала эпохи средневековья славяне проживали в лесостепной Украине и юго-восточной части Польши. Движение гуннов, болгар и авар нарушило их жизнь и вызвало широкую миграцию ¹⁴.

Проблема славянского этногенеза в археологическом аспекте интересовала немецкого ученого Й. Геррманна ¹⁵. Согласно его представлениям, славяне сформировались главным образом в правобережной части Среднего Поднепровья. Их основу составляли племена тшинецкой культуры, а сложение славянского этноса отражает формирование на ее основе чернолесской культуры. Дальнейшая история славян, по мнению этого археолога, связана с зарубинецкой культурой и частично с черняховской и пшеворской. В позднеримское время славяне представлены добродзеньской, нголомльской, нижнесилезской и прешовской группами пшеворской культуры, а также рипневской группой черняховской. Из регионов распространения этих древностей на заре средневековья и началось широкое славянское расселение, результатом которого стало формирование новых славянских культур.

Славянство чернолесской культуры, не говоря уже о предшествующих древностях, археологическими методами обосновать невозможно. В последнее время С.С. Березанской было показано, что по всем своим показателям чериолесские древности принадлежат к кругу родственных между собой фракийских культур и их формирование было обусловлено миграцией населения с юго-запада и запада из ареала фракийских племен ¹⁶. Чернолесекие племена были не первыми фракийцами в лесостепной зоне Днепровского правобережья. Еше в XV в. до н.э. при сложении комаровской культуры имела места миграция в этот регион фракийского населения, о чем свидетельствуют многие элементы этой культуры, сопоставимые с такими достоверно фракийскими культурами, как костишты и монтеору.

В последнее время украинские археологи, своими активными экспедиционными изысканиями заметно пополнившие источниковый фонд по проблеме славянского этногенеза, к ее решению подходят осторожно, начиная изложение истории славян с позднелатенского периода. Согласно представлениям В.Д. Барана, сложение раннесредневековых славянских культур было результатом интеграции нескольких разных культур римского времени. Так, пражская культура сформировалась на основе черняховских древностей Верхнего Поднестровья и Западного Побужья при участии элементов пшеворской и киевской культур, пеньковская — в условиях соединения элементов киевской и отчасти черняховской и кочевнических культур, колочинская возникла при взаимодействии зарубинецких и киевских элементов с балтским массивом. В итоге утверждалось, что ведущая роль в становлении культурных группировок раннесредневекового славянства принадлежала киевской культуре — наследнице зарубинецкой. Первоначально В.Д. Баран полагал, что в более западных областях Европы, в частности в междуречье Вислы и Одера, а также в Дунайском регионе, славяне расселились только в VI—VII вв. Позднее он допускал самостоятельное возникновение и развитие пражской культуры в регионе Вислы и Одера, не конкретизируя решение этого вопроса ¹⁷.

Недавно концепция славянского этногенеза целостно была изложена этим исследователем совместно с археологами Д.Н. Козаком и Р.В. Терпиловским ¹⁸. Изложение ранней истории славян начато с первых веков н.э., когда они стали известны античным авторам под именем венедов и заселяли земли, согласно представлениям этих исследователей, к востоку от Вислы. Археологически они были представлены поселениями и могильниками всей зарубинецкой культуры и пшеворскими региона Волыни. Дальнейший генезис славян связан с позднезарубинецкими и зубрицкими древности, а через их посредство с киевской и частью черняховской культуры, на основе которых и сформировались достоверно славянские раннесредневековые культурные группировки.

Интересный обзор современного состояния изучения раннего славянского этногенеза сделан немецким археологом К.В. Штруве ¹⁹, который подразделяет начальную историю славян на два периода. На раннем этапе, полагает исследователь, славяне могут быть выявлены лишь гипотетично. По всей вероятности, это были невры Геродота, которых К.В. Штруве помешает вслед за некоторыми учеными в Северной Буковине. Выявленная здесь Ю. Удольфом славянская гидронимия, по его мнению, соответствует области расселения невров. Конкретная история славян может быть восстановлена начиная с первых веков н.э., когда их упоминают античные источники под именем венедов. Эти материалы, продолжает исследователь, свидетельствуют о проживании этого этноса восточнее Вислы, поэтому он склонен относить к нему зарубинецкую культуру и часть пшеворских древностей, локализуемых в верхних течениях Западного Буга и Днестра. Черняховская культура соответствует готской державе, разгромленной гуннами в 375 г. Среди ее носителей выявляются сарматы, даки, германцы; славянский этнический компонент дискуссионен. Около 500 г. из междуречья Вислы и среднего Днепра началось широкое расселение славян, зафиксированное историческими источниками и распространением пражской и пеньковской керамики.

Проблеме этногенеза славян много внимания уделил польский историк Г. Ловмяньский в многотомном труде «Начало Польши» ²⁰. Он присоединяется к тем ученым, которые видят прародину индоевропейцев в черноморских, каспийских и казахстанских степях. Вылепившаяся из среды индоевропейцев германо-балто-славянская общность первоначально расселилась на средней Волге и иижней Оке. Внутри этой общности более западные земли принадлежали предкам германцев, более восточные — предкам славян, а срединные — предкам балтов. Зафиксированное письменными источниками первых веков н.э. появление венедов на Висле — результат образования славян, выделившихся из названной общности. Заселяли венеды, по Г. Ловмяньскому, области от Вислы до среднего Днепра, в то же время балтам и балто-славяиам принадлежали пространства к северу от славян — бассейн Оки и более западные земли. Славяне были этнически смешанным образованием — они сформировались в условиях взаимодействия балто-славян с древнеевропейским (венетским) этносом.

Исключительно на материалах языкознания среднеднепровскую прародину славян пытаются обосновать ряд современных лингвистов. Так, болгарский ученый И. Дуриданов утверждает, что собственно славянская территория, где сформировался праславянский язык, должна быть ограничена бассейном р. Припять и смежными районами Юго-Восточной Польши ²¹.

Согласно этногенетическим представлениям американского ученого З. Голомба, в период между 3000/2500 и 1000 гг. до н.э. существовала промежуточная балто-славянская общность, которая гипотетически локализуется в бассейне верхнего Дона. Отсюда протославяне и протобалты постепенно продвигались в юго-западном направлении. Тесные связи протославян с прабалтами со временем ослабли, в результате на Киевщине и Волыни сформировались праславяне. Позднее они распространились до Вислы, в то время как их движение на юго-восток было блокировано скифами. З. Голомб предполагает ранние языковые и культурные контакты между праславянами и позднеиндоевропейскимн группами, в особенности с протоарийцамн, чуть позже с иранцами и центральноевропейскими (тало-кельтскими) группами ²².

Американский славист Х. Бирнбаум в изучении прародины славян первостепенную роль отводит лингвистическим данным. Он весьма критически встретил этногенетические построения В. Маньчака, о которых будет сказано ниже и, придавая первостепенное значение балто-славянским и славяно-иранским языковым отношениям, отстаивает концепцию о «юго-восточной прародине» славян. Считая, что древние славяне длительное время жили по соседству с балтами и иранцами, исследователь локализует их в ранний период в «Понтийском регионе» между Карпатами и средним Днепром. Это, как полагает Х. Бирнбаум, не противоречит надежно установленным ранним славяно-германским языковым контактам ²³.

Польская исследовательница А. Поповска-Таборска на лингвистических материалах пытается показать, что славянская прародина находилась в Среднеднепровско-Припятском регионе, и славяне здесь контактировали прежде всего с балтами на севере и с иранцами на юге ²⁴.

Как видно из изложенного, очень многие исследователи — и лингвисты, и археологи — являются сторонниками локализации ранних славян в среднедиепровско-припятском или волынско-среднеднепровском регионе. Однако на этом основании никак нельзя утверждать, что эта точка зрения является наиболее аргументированной или наиболее авторитетной. Имеется немало фактических данных, которые не дают возможности согласиться с этим распространенным мнением.

Белорусский лингвист В.В. Мартыиов исследовал древнейшее славяно-германское лексическое взаимопроникновение, относимое им к середине I тыс. до н.э. ²⁵. Это дало ему надежные основания для локализации ранних славян в Висло-Одерском междуречье — по соседству с древнейшими германцами, наделено размещаемыми в низовьях Эльбы и Ютландии. Естественно, этногенетяческие построения В.В. Мартынова покоятся на анализе языковых фактов, но в отличие от многих лингвистов он широко пользуется и данными археологии, правда, исключительно в качестве иллюстративного материала. Исследователь считает, что предки славян в глубокой древности составляли часть прабалтского этноязыкового массива. Образование же протославян было результатом воздействия италийского суперстрата на западную часть прабалтских племен. Протославяне отождествляются В.В. Мартыновым с населением лужицкой культуры. Несколько позже в условиях взаимодействия протославян с массивом иранского населения, проникшим на территорию лужицкой культуры, что привело к ее финалу, сложились славяне. Эго событие определяется исследователем V в. до н.э. С этого времени начинается история собственно славянского языка н этноса ²⁶.

В конце 70-х гг. проблема происхождения и ранняя история славян была изложена мною ²⁷. Этиогенетические выводы основаны были на материалах археологии и получены с помощью ретроспективного метода. Самой ранней славянской определяется культура подклешевых погребений V—II вв. до н.э., локализуемая в бассейне Вислы. На ее основе в конце II в. до н.э. складывается пшеворская культура, на становление и развитие которой оказала существенное влияние инфильтрация в славянский ареал кельтских и германских племен, чем и обусловлена ее большая неоднородность. На территории пшеворской культуры выделяется два региона, различающиеся деталями погребальной обрядности, керамическим материалом и вещевым инвентарем. Восточный или Висленский регион сформировался в большей степени на основе культуры подклешевых погребений и эволюционно связывается с раниесредневековой пражской культурой. Здесь господствовало славянское население. В Одерском регионе значительную часть населения составляли германцы, хотя и здесь было немало славян.

Черняховская культура была сложным полиэтническим формированием. Определенный вклад при ее становлении внесло местное скифо-сарматское население, а в западных частях и карпо-даки. Существенную роль при этом сыграло пшеворское население, продвинувшееся в эти земли, а также южные группы зарубинецких племен, которые и составили славянское ядро носителей черняховской культуры. Доминирующими славяне были в Подольско-Днепровском регионе этой культуры. Местное скифо-сарматское население здесь подверглось постепенной славизации, в результате чего в языке, культуре и верованиях этой группировки славян проявилось иранское влияние. Это были анты, известные по письменным источникам VI—VII вв. На основе антских древностей сформировалась пеньковская культура раннего средневековья.

[adsense]

Последовательным сторонником западной прародины славян является лингвист Е. Налепа ²⁸. Согласно его представлениям, индоевропейская общность локализуется в Европе, приблизительно на среднем Дунае. Вслед за отступлением ледника (около рубежа V и IV тыс. до н.э.) часть индоевропейцев продвинулась на север. Этот северный индоевропейский комплекс со временем распался на три части: протославянскую, протобалтскую и третью, оставившую гидронимы на -ара. Протобалто-славянский ареал ограничивается исследователем бассейном Эльбы на западе, берегом Балтийского моря на севере и горами Средней Европы на юге. Он полагает, что в этом регионе длительное время нерасчлененно или находясь в начальной стадии дифференциации проживали предки славян и балтов. Окончательное выделение славян произошло в бассейне среднего и верхнего течений Вислы и в несколько более западных землях, может быть, вплоть до Эльбы. Для обоснования этих тезисов Е. Налепа вслед за Ю. Покорным приводит ряд предполагаемых славяно-кельтских параллелей, а также привлекает топонимические данные. Поднепровье, как надежно свидетельствует гидронимика, было заселено племенами балтов и иранцев.

Локализацию славянской прародины в Висло-Одерском междуречье пытается аргументировать и польский лингвист В. Маньчак ²⁹. Он придает большое значение славяно-германским и славяно-балтским языковым взаимоотношеинем и в этой связи утверждает, что становление славянского этноса протекало в регионе между германцами на западе и балтами на востоке.

Там же локализует ранних славян и болгарская исследовательница Ц. Романска ³⁰. Отмечая, что границы ареала древних славян на протяжении исторического развития претерпевали значительные изменения, она полагает, что вполне определенно можно говорить о месте проживания их только для начала нашей эры. Эго были земли между Карпатами и Балтийским морем.

Польский археолог К. Годловский категорически отрицает возможность проживания славян в регионах провинциалъноримских культур. В поисках истоков славян, считает этот исследователь, более важным является не типологические сопоставления археологических признаков, а уровень социально-экономического развития. Обращая внимание на простоту и бедность инвентарей раннесредневековых культур славянского населения, их заметную примитивность в сопоставлении с пшеворской и черняховской, неразвитость социально-экономической структуры этого населения, К. Годловский утверждает, что раннесредневековые славяне не могли быть наследниками провинциальноримских культурных образований. Славянские древности первой половнны I тыс. н.э. в этой связи следует искать среди археологических культур, не затронутых римской цивилизацией, в лесной зоне Восточной Европы. Модель раннесредневековых славянских культур по уровню общественно-экономического развития близка населению Верхнего Поднепровья первой половины I тыс. н. э., представленному позднезарубинецкими древностями и киевской культурой.

Пшеворскую и Черняховскую культуры К. Годловский определяет как восточногерманские. И только в V в., когда германцы ушли из севернопричерноморских земель и Висло-Одерского междуречья, началась бурная миграция славян из Верхнего Поднепровья на опустевшие территории и далее на западе до Эльбы, а также в Подунавье и на Балканский полуостров. Восприняв элементы местных культур, славяне создали пражскую и пеньковскую культуры. Становление этих культур, по мнению польского археолога, соответствует формированию славянской этнической общности ³¹.

Этой концепции довольно близки этно-генетические построения петербургских археологов Д.А. Мачинского и М.Б. Щукина. Последний, подчеркивая «структурные различия» между пшеворской и черняховской культурами (для них характерно распространение мисок), с одной стороны, и раннесредневековыми достоверно славянскими (свойственны в основном горшки), с другой, утверждает, что структурно однотипными с раннесредневековыми являются древности лесной зоны к востоку от бассейна Вислы и к северу от Киевщины. Этот регион, по М.Б. Щукину, сопоставим с венедами Тацита. Население сложившейся в первой половине I тыс. н.э. киевской культуры еще было балто-славянским. И только после гуннского нашествия складываются славяне, которые представлены тремя культурами — колочинской, в основе которой лежит киевская; пеньковской, сформировавшейся из киевских, черняховских и кочевнических элементов; и пражской, вероятно, на основе «белого полесского пятна», где археологических памятников II—IV вв. н.э. пока не найдено ³².

Д.А. Мачинский на основе собственной интерпретации свидетельств античных письменных памятников видит в венетах античных авторов население лесной зоны Восточной Европы от среднего Понеманья на западе до верховьев Оки и Пела на востоке. Здесь жили славяне, балты и «балто-праславяне»; при этом славянам принадлежала культура штрихованной керамики раннего железного века, имеющая, по представле¬ниям этого исследователя, «общий облик» с пражской культурой раннего средневековья.

В I в. н.э. славяне продвинулись в Припятское Полесье, где стали археологически трудноуловимыми, им принадлежала зона «археологической пустоты». В дальнейшем здесь формируется пражская культура, а по соседству на основе киевской — пеньковская ³³.

Украинская исследовательница В.Т. Коломиец на основе географического и этимологического анализа некоторых общеславянских названий рыб локализует славянскую прародину на сравнительно небольшой территории — к северу от Припяти и к югу от Западной Двнны, между Неманом и Березиной днепровской. Здесь около середины I тыс. до н.э. в условиях взаимодействия балто-славянских диалектов, носители которых пришли из Центральной Европы, с местным финно-угорским субстратом и начал формироваться праславянский язык ³⁴.

Согласно представлениям польского лингвиста М. Рудницкого, прародина славян находилась на южном побережье Балтийского моря, между р. Преголь и западными пределами Мекленбурга ³⁵.

Труды немецкого исследователя Ю. Удольфа безусловно представляют крупный вклад в изучение славянской гидронимики и, следовательно, древней истории славян ³⁶. Существенно и то, что славянские водные названия рассматриваются во взаимосвязи с проблематикой иллирийских, фракийских и дакийских гидронимов и топонимов. Однако возможности ономастики в изучении славянского этногенеза все же ограничены. Исходя из гидронимических данных, исследователь определяет место славянской прародины в северных предгорьях Карпат (от Татр иа западе до Буковины на востоке), то есть в исторической Галиции. Время пребывания славян в этом регионе определяется Ю. Удольфом около 500 г. н.э. Весьма интересно реконструируются исследователем последующие миграции славян на восток к Днепру, в низ по течениям Вислы и Одера, а также на юг через Карпатские горы.

Из археологов ближе других к положениям Ю. Удольфа находятся взгляды словенского исследователя А. Плятерского ³⁷. Он, прежде всего, отмечает, что славяне, как и большинство других народов средневековой Европы, являются гомогенным этносом, сложившимся из разных этнических групп. Прародину славян А. Плятерский локализует в верхних течениях Днестра и Прута, где, по его представлениям, зародилась пражская культура раннего средневековья. Характеризуя более ранние археологические культуры — лужицкую, пшеворскую, зарубинецкую, черняховскую, липицкую, карпатских курганов и киевскую, — исследователь приводит разные мнения, существующие в литературе, относительно этнической принадлежности их носителей, и полагает, что среди населения названных культур были предки славян.

Чешский археолог З. Ваня также считает возможным начинать историю славян только с VI в. н.э. При этом ои ссылается на миеиия лингвистов, которые пишут о позднем становлении праславянского языка. В предшествующее время, по мнению этого исследователя, еще протекали процессы интеграции славян и их языка в балто-германо-славянской сфере. Формирование славянского этноса происходило на стыке трех археологических культур — восточной части пшеворской, северо-западной части черняховской и южной части зарубинецкой. Ни одну из этих культур нельзя признать славянской. Только по завершении интеграционного процесса, который соответствует финалу названных культур, и сложении раннесредневековых древностей можно определенно говорить о становлении славянского этноса с его самостоятельным языком ³⁸.

Можно упомянуть еще мнение немецкого лингвиста В.П. Шмида, который на основании лексических и ономастических материалов полагает, что тот ареал, который обычно очерчивается исследователями как славянская прародина, является новой территорией, на которую будущие славяне пришли из региона, впоследствии заселенного балтами ³⁹.

Огромный интерес представляют изыскания по вопросам славянского этногенеза О.Н. Трубачева, изложенные в серии статей и впоследствии обобщенные в монографии ⁴⁰. Они основываются на языковых, прежде всего на этимологических и ономастических, материалах, но затрагивают и элементы культуры. Исследователь отстаивает положение о формировании и древнейшем обитании индоевропейцев в Европе. Он утверждает, что праславянский язык образовался непосредственно из индоевропейского, минуя промежуточную балто-славянскую стадию, и относит этот процесс к III—II тыс. до н.э. Древнейшим регионом славян было среднее Подунавье. Здесь славяне имели контакты с праиталиками, а на востоке с иллирийцами. Некоторые языковые элементы указавают также на их связи с кельтами (рис. II).

Широкая миграция кельтов в восточном направлении вынудила часть славян продвинуться к северу от Карпат, в результате ими было освоено Повисленье. Здесь славяне взаимодействовали с германцами. К этому же времени относится начало контактов славян с ираноязычным населением Северного Причерноморья и индоарийскими группами, входившими в состав Великой Скифии. Во второй половине I тыс. до и.э. устанавливаются тесные связи между славянами и балтами, что отразилось во многочисленных схождениях в области фонологии, грамматической структуры и словарном фонде.

На основании топонимических данных О.Н. Трубачев пытается показать, что Паннония была славянской землей с глубокой древности и оставалась таковой вплоть до прихода венгров. Иными словами, славяне произошли оттуда, откуда их ведут древние русские летописи.

О.Н. Трубачев обсуждает и некоторые методологические вопросы славянского этногеиеза. Распространенное в науке понятие о древнем языковом единстве он считает фикцией. Языковые эволюции не обязательно представляли собой развитие от языкового единства к многообразию, они включали и конвергенционные процессы, то есть объединение и слияние прежде различных языков и диалектов. Исследователь полагает, что праславянский язык уже на ранней стадии был диалектно дифференцированным.

Останавливаясь на методологической основе понятия прародины, О.Н. Трубачев утверждает, что это всего-навсего рабочий термин для обозначения древнейшего региона расселения того или иного этноса. Понятие прародины включает и концепцию завоевания чужих земель (военное освоение венграми среднедунайской прародины).

Исследователь критикует идентификацию регионов «чистых» топонимов и гидронимов с древнейшим расселением этнических группировок. Северное Прикарпатье, где Ю. Удольф локализует славянскую прародину, он рассматривает как одну из областей расселения славян.

В работах О.Н. Трубачева , содержится множество интересных замечаний и наблюдений, имеющих существенное значение для проблемы славянского этногенеза ⁴¹.

Проблема возникновения и становления этнического самосознания славян и отдельных славянских народов была обстоятельно рассмотрена в монографии, специально посвященной этой тематике ⁴². В основе исследования лежат данные письменных памятников, поэтому хронологически работа касается в основном раннесредневековой истории славянства.

Краткое обозрение последних научных построений по славянскому этногенезу содержится и в книге немецкого историка К. Герке, посвященной ранней истории восточных славян ⁴³.

В заключение можно отметить, что вопросы этногенеза, глоттогенеэа и ранней истории славян находятся в сфере первостепенных интересов Международных съездов славистов и конгрессов славянской археологии, в опубликованных материалах которых можно найти немало частных решений, догадок и наблюдений, не отраженных в настоящем исследовании ⁴⁴.

Наконец, нельзя не упомянуть новую публикацию исторических сведений о ранних славянах, осуществленную группой славистов ⁴⁵.