Погодин Л.И. О планиграфии Еловского II могильника

Погодин Л.И. О планиграфии Еловского II могильника // Источники по истории Западной Сибири (история и археология), Омск, 1987. С. 26-38.

Еловский II могильник является одним из самых крупных и наиболее изученных некрополей Западной Сибири, где к настоящему времени выявлено более 400 могил 1. Могильник располагается в Кожевниковоком районе Томской области на правом берегу Семана, протока р. Оби. В археологической литературе он хорошо известен по работам автора раскопок В.И. Матющенко (4; 5; 6; 7), а также по работам М.Ф. Косарева (2; 3), В.А, Посредникова (9).

В отличие от большинства известных могильников Еловский II грунтовый (в дальнейшем ЕК-II грунтовый) формировался в течение довольно длительного времени — не менее двухсот лет. Кроме того, как нам представляется, на этом могильнике отражён процесс сложения археологической культуры. Поэтому неслучайно возник вопрос о возможности изучения планиграфии этого могильника, что и является целью данной работы.

Проследить планиграфию ЕК-II грунтового мы попытались по некоторым элементам погребального обряда и материальной культуры: трупоположение умерших, глубина могил, их культурная принадлежность, ориентация могильных ям и умерших, снабжённость их инвентарём, орнамент.

ЕК-II грунтовый представлен андроновскими и еловскими могилами. Андроновские могилы располагаются в западной прибрежной части компактной, но не обособленной группой (рис. I). Поэтому выделение так называемой андроновской части могильника является условным и сделано в целях удобства анализа. Надмогильные сооружения на поверхности, как и у еловских могил, не прослеживаются, но не исключено, что в своё время они возводились.

В этой же части могильника, среди андроновских могил, у берега находится могила 202, которая содержит сосуд самусьского типа.

Неподалеку от неё, рядом с андроновокими могилами 196, 197 и 205 обнаружена углублённая в материк яма, в которой находились остатки (придонная часть) другого самусьского сосуда. Несколько севернее могилы 202 расположена могила 205, где сосуд самусьского облика находится вместе с андроновским. Фрагменты самусьской керамики встречаются также и в межмогильном пространстве этой части, и к западу от неё. Инвентарь в могилах о самусьскими сосудами ничем не отличается от андроновского, а кинжал из могилы 202 встречается в турбкнско-сейменских комплексах. Необходимо сразу отметить, что население, оставившее андроновекие могилы ЕК-II, как и население, оставившее могильник Черноозерье I в Прииртышье, уже подвергалось значительному влиянию местных культур. Поэтому совершенно прав, на наш взгляд М.Ф. Косарев, объединяя их в так называемый черноозерско-томский вариант андроновской культурной общности (3, о. ІІ8-І32). Обе самусьские могила ничем не выделяются из общего расположения андроновских могил
на плане, что не соотносится с предположением М.Ф. Косарева, согласно которому пришлое андроновское (или андроноидное) население не имело никаких контактов с самусьским, и что последние покинули эту территорию еще до прихода племён с юга (3, с. 118, 130).

С восточной и северо-восточной сторон «андроновской части» среди андроновских могил появляются могилы с еловской керамикой (мог. 66, 68, ьО, 103, 150, 151 и др.). Отдельные андроновские могилы можно встретить и в глубине «еловской части» (мог. 238, 247, 239, 292). Ряд могил, как отмечал в своё время В.И. Матющенко (5, с. 136 — 140), содержат в комплексе керамику как еловского, так и андроновского типов (мог. 86, 87, 88, 95, 167, 154 и др.)». Большинство таких могил находятся как раз на восточной и северо — восточной периферии «андроновской части». то есть на стыке условно выделенных частей. Кроме того, ещё в «андроновской части» появляются сосуды в могилах, орнаментация которых несёт а себе ряд черт, характерных как для андроновской, так и для еловской культур (мог 86, 87, «курган» 51 мог, 2, 3 и др.) (6, рис. 65-12, 14; рио. 68). Встречаются подобные сосуды и в начале «еловской части» (мог, 256, 269, 289 и др.).

Таким образом, уже на основании планиграфии могил по их культурной принадлежности, намечается направление формирования могильника и его исходная часть. В начале захоронения производились, бесспорно, в западной прибрежной части, где находятся могилы 196, 202, 204, 206 (рис. I). Затем формирование могильника идёт полукругом от исходной части на запад, север и восток. Незадолго до появления еловцев как таковых могилы сооружаются уже только в направлении восток и северо-восток. Площадь могильника и само направление здесь ограничила и естественная ложбина, находящаяся в западной и северо-западной сторонах от наиболее древней части могильника. Наличие же самусьских могил среди андроновских должно, на наш взгляд, говорить не только о большей древности этой части, но и о самих компонентах будущей культуры. В пользу этого предположения говорит и уже упомянутая могила 205. Кроме того, планиграфия могил по этому признаку свидетельствует о непрерывности процесса формирования всего могильника и отрицает какой-либо хронологический перерыв между условно выделенными андроновской и еловской частями. Их «стык» как раз и отражает становление еловцев. Последние, сложившись, продолжают ряд могил в том же восточном и северо-восточном направлении вплоть до появления у них курганной традиции и смены места могильника (ЕК-І).

Трупоположение. На могильнике представлены три типа положения умершего в могиле: на спине в вытянутом состоянии, на правом боку скорченно и на левом. Но было бы ошибкой считать три этих типа характерными для всего могильника, то есть для всего периода его сооружения. Постоянно здесь присутствуют лишь два типа: на левом и правом боку скорченно, причём удельный вес последних значительно меньше, чем на левом боку, — всего 18 могил. Такое сочетание двух типов нисколько не противоречит традициям андроновского погребального обряда. Удельный вес трупоположения на правом боку начнёт возрастать лишь на заключительной стадии еловского этапа — на могильнике ЕК-І (5} 6; 8, с, 18 — 19). Для андроновцев чужды лишь захоронения на спине в вытянутом положении, но этот тип присущ практически всему населению Западной Сибири, начиная, с неолита (как впрочем и использование огня в погребальном обряде). Наличие подобного типа трупоположения на ЕК-II должно, на наш взгляд, свидетельствовать как раз о влиянии традиций местных племён на андроневцев в процессе их продвижения на север. Поэтому нам кажется не случайным тот факт, что из 28 могил на ЕК-II с трупоположением на спине 22 находятся в той части, где расположены самусьские могилы, то есть в исходной. Три таких могилы находятся несколько поодаль, но в пределах андроновской части (мог. 64, 167 и «курган» 49 мог. 6). Расположение могил с трупоположением на спине именно в исходной части могильника является ещё одним доказательством её изначальности. Примечательно, что захоронение в самусьской могиле 202 совершено по этому же обряду. Кроме того, только в исходной части могильника три указанных способа трупоподожения существуют параллельно. Видимо, в этот период и происходил процесс формирования единого обряда трупоположения. Более священным и стабильным остаётся обряд трупосожжения и трупообожжения, очевидно, поэтому он характерен не только для андроновской общности, но практически для всех местных культур.

Глубина могильных ям. Почти все известные нам могилы андроновских могильников сооружена в более или менее глубоких ямах в материке. Андроновские могилы на ЕК-II, как уже неоднократно указывалось в литературе, сооружались также в материке, в основном на достаточно большой глубине, а еловские, напротив, «представляют неглубокие ямы, выкопанные в верхнем горизонте почвы» (5, с. 71; 3, с. 123, 160). Но такое представление будет опять-таки правомерным лишь в том случае, если брать все андроновские могилы, с одной стороны, и все еловские, с другой — и вывести их средние величины, подразумевая при этом неизменность традиций. Совершенно иная картина подучается, если рассматривать глубину могил более конкретно, на основании их планиграфии. Так, глубина андроновских могил на ЕК-II колеблется от 115 — 110 см ниже уровня материка до 10 — 15 см выше его, хотя основная масса андроновских могил сооружалась обычно не более 65 — 70 см в материке. Амплитуда же колебаний глубины еловских могил равна от 35 — 30 см в материке до 40 — 50 см выше его уровня 2.

На плане ЕК-II могилы по этому признаку располагаются следующим образом. Самые глубокие находятся всё в той же исходной части могильника (мог. 200, 201, 203 более одного метра и другие). Большинство погребений, совершённых на спине, имеют глубину 50 см и более в материке. На 70 см в материке сооружена и могила о самусьским сосудом 202. Неглубокие акдроновские могилы появляются только на периферии «андроновской части», и лишь три могипы (более чем из двухсот) находятся внутри её — мог. 32, 61 и мог. 10 «кургана» 52.

Могилы, сооружённые на 11 — 30 см выше материка, то есть в чернозёме, появляются только у еловцев, причём не сразу, а почти в конце периода формирования ЕК-II грунтового. И, наконец, те четыре могилы, устроенные более, чем на 30 см выше уровня материка (мог. 336, 342, 347, 351), являются, вероятно, самыми поздними, так как располагаются на самой периферии раскопанной еловской части могильника (восточной и северо-восточной). На «стыке» же еловской и андроновской частей (то есть в том месте, откуда еловская часть начинает продолжать андроновскую или, другими словами, где, еловские и андроновские могилы находятся чересполосно и где расположены могилы, содержащие в комплексе еловскую и андроновскую керамику) могилы сооружались в основном на глубине от 30 см в материке до 10 см выше его. Иначе, к этому времени могильные ямы уже не вырываются более 50 см ниже уровня материка, и только с этого времени появляются могилы, устроенные в пределах уровня материка (- 10 см). Следует также отметить, что могилы, сооружённые на 11 — 30 см выше уровня материка, появляются лишь тогда, когда почти окончательно их перестают устраивать глубже 30 см в материке, то есть если разделить глубины могил на шесть групп (более 50 см в материке; 50 — З1 ом; ЗО — 11 см ниже уровня материка; уровень материка (- 10 см); II — 30 см выше уровня материка; более 30 см выше уровня материка), то получается, что на могильнике постоянно бытуют три группы величин глубины: вначале I, II и II группы, затем I группа отмирает и появляется ІV (II, III, IV); когда же отпадает II группа, то появляется V (III, IV. V); наконец, о отмиранием ІІІ. группы появляется VI группа, насколько об этом позволяют судить современные размеры раскопанной части.

Всё это довольно чётко прослеживается на плане.

Кроме тоге, что уже отмечалось, самые глубокие могилы находятся в исходной части могильника и именно отсюда идёт постепенное, постоянное уменьшение глубины могил. Необходимо добавить; тенденций уменьшения глубины могил относительно уровня дневной поверхности идет всё в том же направлении, то есть полукругом от исходной части на запад, север и восток и затем на восток и северо-восток.

Таким образом, рассматривая глубину могил с этой, как нам представляется, более правомерной точки зрения, мы не видим принципиальной разницы между глубиной еловСких и андроновских могил: ранние еловские могилы сооружались на той же глубине, что и поздние андроновские. Примечательно, что у еловцев сохраняется и сама тенденция изменения глубины, начавшаяся ещё в исходный период формирования могильника андроновцев. То есть они вместе о погребальным обрядом, инвентарём и прочим, как эстафету, перенимают у андроновцев и саму тенденцию, и её направление, которое соответствует и подтверждает направление формирования могильника, выявленное выше. На могильнике существует единая линия изменения глубины могил безотносительно их культурной принадлежности. И, наконец, следует добавить, что эта тенденция продолжает развиваться и позже — и на ЕK-I, и на ЕК-II ирменоком.

Ориентация. При описании могил обычно принято указывать ориентацию как самих умерших, так и могильных ям. Поэтому чтобы не возникло путаницы и недоразумений, мы, как это делалось и ранее, рассматриваем ориентацию могильных ям и умерших отдельно. Но следует отметить, что различия в ориентировке могил и самих покойников на ЕК-II встречаются не слишком часто и наблюдаются прежде всего в могилах с ЮЮЗ, Ю и ЮВ направлениями.

В ориентировке могильных ям на ЕК-II преобладает юго-западное направление — 60,3%. 17,4% могил ориентированы на ЮЗЗ и 4,4% — на запад. На остальные же направления остаётся менее 18%. На плане могильника ориентация могил распределяется следующим образом. Могилы, ориентированные на ВЮЗ, Ю, ЮЮВ, ЮВ и ЮВВ, расположены в основном на восточной и северо-восточной окраинах могильника, то есть в еловской части. Могилы, ориентированные на 3 и ЮЗЗ, находятся, наоборот, в основном в андроновской части, причём количество их убывает в направлениях на восток и северо-восток от исходной части, и в еловской части подобная ориентация встречается очень редко.

Подобная картина наблюдается и в планиграфии ориентировки умерших, Здесь западное, юго-эапад-западное и юго-западное направления составляют 85,5%. Но так же, как и с ориентацией могильных ям, захоронения умерших с западным и юго-запад-западным направлениями практически прекращаются ещё в андроновской части и уступают место ориентировке на ЮЮЗ, Ю, ЮВ и ЮВВ, которые также появляются в основном в еловской части. Причём ориентация умерших на ЮЮВ и ЮВ появляется в основном на восточной и северо-восточной периферии еловской части, то есть в самый последний период формирования могильника, хотя большинство умерших по-прежнему ориентированы на ЮЗ и в еловской части.

Но было бы ошибкой на этом основании делать вывод, что ориентации еловских и андроновских могил различны. Выше мы как раз попытались показать, как в процессе формирования могильника происходит постепенное, постоянное смещение ориентации, усиление южного, а затем и юго-восточного направлений. Такое смещение начинается в “андроновской» части и продолжается в еловской. Более того, эта тенденция, как и тенденция уменьшения глубины могил, наблюдается и позднее, то есть на EK-I и даже на ЕК-II ирменском (8, с. 19). Причём тенденция смещения ориентировки (безотносительно, какими причинами оно вызвано) идёт всё в том же направлении, что и изменение трупоположения умерших и тенденция уменьшения глубины могил, то есть в восточном и северо-восточном от исходной части.

Таким образом, на ЕК-II грунтовом по ряду признаков (по культурной принадлежности, по тенденциям изменения трупоположения умерших, уменьшения глубины могил и смещения ориентировки умерших и могильных ям против часовой стрелки) прослеживается достаточно хорошо, на наш взгляд, как исходная часть могильника, так и направление его формирования. А именно: от могил 196, 197, 202, 203, 20і*, 206,полукругом до впадины в западной и северо-западной стороне, а затем только в восточном и северо-восточнон направлениях.

Выявив наиболее древнюю, исходную часть могильника, и линию его формирования, можно, как нам представляется, проследить и эволюцию некоторых черт уже самой материальной и духовной культуры общества, оставившего данный могильник. Исходя из этого, мы попытались рассмотреть развитие некоторых элементов орнамента еловской керамики,
В еловской посуде прежде всего обращает на себя внимание разница в заполнении орнаментального поля. Одни сосуды орнаментированы полностью от венчика до дна, у других остаётся неорнаментированным венчик, шейка или придонная часть, а иногда и то и другое одновременно, хотя необходимо сразу же отметить, что на ЕК-II грунтовом сосудов с неорнаментированными шейкой, венчиком и придонной частью всего 10 штук. Анализируя еловскую керамику, М.Ф. Косарев относит подобную посуду в зависимости от орнамента в средней и верхней частях тулова к четырём типам (типолого-хронологическая классификация), кроме первого, то есть считает её характерной для всего периода существования еловцев, кроме раннего (3, с. 148 — 154).

Несколько иная картина получилась у нас при распределении таких сосудов на плане могильника ЕК-II. Так, сосуда с неорнаментированной придонной частью появляются в одном месте могильника ещё в начале формирования еловской части (мог, 65, 68, 116, 87, 88 и 73), Причём чаще всего гладкая придонная часть сопровождается неорнаментированиым венчиком. То есть появляются сосуды с орнаментированными лишь туловом и шейкой. Но основная же масса подобной посуды появляется уже на заключительной стадии формирования могильника (мог. 336, 344, 345, 314, 322, 332, 333, 323, 341, 328, 329, 330 и др,).

Более чётко прослеживается поздний характер сосудов c неорнаментированными придонной частью, шейкой и венчиком одновременно, то есть сосудов с орнаментированными лишь верхней или средней частью тулова. Семь из десяти подобных горшков располагаются на восточной окраине могильника, и лишь один сосуд происходит не с окраин. В целом же сосуды c орнаментированной только верхней или средней частью тулова появляются на заключительном этапе формирования ЕК-II грунтового. Наиболее характерными подобные сосуды являются уже для EK-I, то есть на могильнике, который является по сути продолжением и завершением ЕК-II грунтового. Возможно, в этом как раз и сказалось карасукское влияние, проявившееся в этот период и в бронзовом инвентаре (бляшки, зеркала, серьги и т.п.) — мог. 314, 339 и др.

Подобную картину распространения даёт и такой элемент орнамента, как сетка, выполненная мелкозубой гребёнкой. Она появляется также почти в самом начале сооружения могил в еловской части, но вовсе не характерна для андроновской орнаментации этого могильника. Прежде всего сетка распространяется (судя по планиграфии) на венчике и шейке. Но основное распространение, так же, как и освобождение от орнамента большей части, сосуда, сетка получает на заключительной этапе формирования могильника (мог. 144, 336, 344, 345, 340, 361, 322, 332, 306, 312, 292 и др.). В этот период она наносится уже на шейку и на верхнюю часть тулова.

Однако сетка — элемент орнамента, видимо, характерна именно для этого периода, так как в последующее время — на ЕК-І — она используется относительно редко. Возможно также, что вначале сетка являлась элементом какой-то локальной группы населения, а затем стала достоянием всего общества, ибо с появлением еловских могил она прослеживается на плане локальной полосой, идущей в северо-восточном направлений — мог. 67 , 86, 112, 106, 86, 92, 279, 285, 286, 312, 306.

Геометрический орнамент, характерный для еловской посуды, судя по её распределению на плане, появляется также лишь на заключительной стадии формирования ЕК-II грунтового. По этим элементам выпадают лишь несколько могил — мог. 131, 129, 128, 136, 135 и 140, расположенные довольно компактной группой не на периферии могильника. Не исключено, что эти могилы являются более поздними, чем соседние, потому что здесь рано освобождаются от орнамента придонная часть и венчик сосудов, а в мог. 128 и 136 — и шейка. Но возможно, это просто раннее проявление таких элементов в среде какой-то локальной группы населения, которые затем затухают на определённое время и позже становятся преобладающими в орнаментации для всего населения. В отличие от других элементы геометрического орнамента распределяются на плане довольно чётко, появляются они в относительно короткий срок и быстро распространяются. Затем, на ЕК-І, эти элементы играют если не ведущую, то значительную роль. Позднееловской подобную посуду считают М.П. Грязнов и М.Ф. Косарев (I, табл. У-УІ, рис. 6; 2, с. 102 — 103.)

Ещё позднее появляются такие элементы орнамента, как «меандровые», которые находятся исключительно в могилах, расположенных на самой северо-восточной и восточной окраинах могильника: мог. 336, 344, 345, 312, 351. Дальнейшее распространение подобный орнамент получает также на EK-I.

Интересно отметить и то обстоятельство, что в начале своего распространения элементы геометрического орнамента выполнялись, как правило, не очень тщательно и аккуратно. Но тщательность их нанесения и строгость линий растёт в тех же восточном и северо-восточном направлениях.

И, наконец, ещё один элемент орнамента — «волна» (струйчатый). Этот элемент на сосудах ЕК-II представлен довольно слабо. Появляется он, видимо, у еловцев не сразу (хотя им украшены сосуды ещё в могилах 75 и 11З), но и широкого распространения не получает ни на ЕК-II, ни позже — на EK-I.

Таким образом, выявив направление формирования могильника и проследив планиграфию некоторых характерных элементов орнамента, мы приходим к выводу, что отнюдь не все элементы присуши для всего периода существования еловцев: определённый этап характеризуется своим набором элементов орнамента. Так, сосуды с неорнаментированными венчиком, шейкой и придонной частью появляются в основном на позднем этапе формирования ЕК-II грунтового, и могилы, в которых они находятся, располагаются по всей восточной и северо-восточной периферии могильника. На последнем этапе формирования ЕК-II грунтового появляются также и сосуды с геометрическим орнаментом, причём чаще всего этим элементом украшены сосуды с гладкими венчиком и придонной частью, В самый последний момент сооружения могильника появляются элементы «меандрового» орнамента. Все эти элементы и тенденции продолжают развиваться на EK-I, а некоторые («меандровый») используются и в ирменское время на ЕК-II ирменском.

Элементом, характерным в основном только для периода сооружения ЕК-II грунтового и особенно для заключительной его стадии, является гребенчатая сетка. Позднее на EK-I сетки быстро уступают своё место другим элементам, и в первую очередь — геометрическим. Скорее всего, в этом сказалось больше не андроновское влияние, как полагает М.Ф. Косарев (2, с. 103), а карасукское, на чём мы акцентировали внимание выше. Интересно также, что геометризм в еловском орнаменте появляется уже спустя определённое, довольно значительнее время после сооружения последних андроновских могил.

Орудия труда. В отличие от орнаментации, планиграфию орудий труда (в том числе и оружия) ми попытались сделать для всего могильника, то есть андроновской и еловской частей вместе. Сразу же необходимо отметить, что чаще всего в могилах находилось по одному виду орудий. Могилы, содержащие два предмета, встречаются реже, всего около 17,5% (18 могил из 103) — мог. 43, 167, 196, 206, 228, 236, 288 и др. И лишь в могиле 285 находились одновременно нож, шило и игла. Среди орудий труда шире всего представлены ножи — 41% (58 экземпляров).

Сделав планиграфию орудий труда, мы можем констатировать тот факт, что некоторыми видами орудий (и в первую очередь оружием) умершие снабжались лишь в определённый период формирования могильника. Так, например, наконечники дротика помещались в могилу только в андроновское время — мог. 228, 196, 181, 49. Причём в первых трёх случаях они находились вместе с ножами. Больше характерны для андроновцев, чем для еловцев и наконечники стрел. Из 14 экземпляров (каменных, бронзовых и костяных), обнаруженных в могилах, лишь два находятся в еловской части — мог. 319 и 322 и два в так называемой «переходной». Остальные наконечники были найдены в могилах андроновской части.

Только в переходное от андроновского к еловскому времени встречаются и накладки на лук — мог. 84, 142, 153. Напротив, бритва появляется только в еловской части — мог. 237, 254, 307, 341. Относительно реже у еловцев встречается и игла.

Вероятно, постепенное изменение ассортимента и количества орудий труда, которыми снабжали умерших в течение десятков лет, объясняется изменением уровня развития хозяйства; постоянным усилением доли производящего хозяйства, ролью охоты в нём.

В целом же, исходя из планиграфии орудий труда, можно заключить, что вначале наиболее «снабжёнными» оказываются могилы в древней, исходной части могильника. Здесь большее количество могил имеет орудия труда. Затем в андроновской части количество подобных могил, да и само число орудий уменьшается. Обильное снабжение инвентарём мы видим в переходное время (причём эти могилы располагаются полосой по всей северо-восточной и восточной периферии андроновской части). Несколько позднее в еловской части опять наблюдается сокращение количества орудий и могил, их содержащих. На восточной и северо-восточной окраинах могильника большинство могил уже не имеют орудий труда. Уменьшается в еловской части и их ассортимент — в основном здесь встречаются ножи и шилья, появляется только бритва.

Исключением в еловской части является лишь группа могил — 283, 285, 288, 284, 300, 312, 306 и 287, расположенных довольно компактно и снабжённых ножами,- шильями, иглами. В общем же наблюдается тенденция сокращения количества и ассортимента орудий труда в погребальном обряде населения, оставившего Еловский II могильник. Эта тенденция начинается ещё в андроновской части, затем она временно была нарушена в переходный от андроновского к еловскому времени период, но в еловской части она опять возобновляется. Кроме того, есть основания полагать, что эта тенденция продолжает существовать и позже — на EK-I.

Таким образом в настоящей работе, по ряду признаков нам удалось выявить наиболее древнюю, исходную часть могильника и направление его формирования. Исходя из посылки постоянного развития материальной и духовной культуры, обусловленного росток производительных сил, была сделана попытка проследить эволюцию ряда черт погребального обряда. Выявлено постепенное смещение направления ориентации могильных ям и умерших к югу и юго-востоку; постепенное изменение глубины могил — уменьшение её относительно дневной поверхности; становление единого способа трупоположения — на левом боку скорченно с незначительным количеством на правом боку, и, наконец,- постепенное уменьшение количества орудий труда, которыми снабжались умершие. Установлено также почти полное исчезновение к еловскому этапу формирования могильника из погребального инвентаря оружия (за исключением ножей), что, вероятно, связано с ослаблением роли охота и стабилизации политической ситуации в этом районе.

В работе была также сделана попытка проследить и развитие орнаментальной традиции одной археологической культуры (одного этапа культуры). В результате мы пришли к выводу, что орнаментальная традиция, как и погребальный обряд в целом, не является консервативной, а постоянно развивается в течение всего времени существования культуры. Поэтому некоторые элементы орнамента и их сочетания присущи только определённому периоду существования культуры. Так, начиная с андроновского времени, появляется тенденция к освобождению от орнамента придонной части сосуда. В еловское время на определённом этапе от орнамента освобождается венчик, и, наконец, — шейка.

На заключительном этапе формирования ЕК-II грунтового, примерно в то де время, когда бытуют сосуды с орнаментированными только верхней или средней частями тулова, появляется посуда с геометрическим орнаментом, вначале не очень аккуратно выполненным (при типолого-хронологическом анализе еловской керамики она должна, на наш взгляд, входить в одну группу). Появление геометрического орнамента совпадает по времени с появлением карасукского влияния в инвентаре. Ещё позже — в самом конце периода создания ЕК-II грунтового — появляются «меандровые узоры», Эти тенденции эволюции орнаментальной традиций продолжают затем развиваться и на ЕК-І — могильнике, непосредственно продолжающем ЕК-II грунтовый.

1. Грязнов М.П. История древних племён Верхней Оби // МИА. 1956, № 48.
2. Косарев М.Ф. Древние культуры Томоко-Нарымского Приобья. М., 1974.
3. Косарев М.Ф. Бронзовый век Западной Сибири. М., 1981.
4. Матющенко В.И. Древняя история населения лесного и лесостепного Приобья, Ч. 3. Андроновская культур — // ИИС. Томск. 1973. Bып. II.
5* Матющенко В.И. Древняя история населения лесного и лесостепного Приобья. Еловско-ирменская культура // ИИС. Томск, 1974. Зып. 12.
6. Матющенко В.И. Древняя история населения лесного и лесостепного Приобья. Часть 4. Еловско-ирменская культура // ИИС. Вып. 12. Приложение. Томск, 1974.
7. Матющенко В.И., Цибиктаров А.Д. К хронологии аНдроиовских памятников // Эпоха бронзы Волго-Уральской лесостепи. Воронеж, 1981.
8» Погодин І.М. О культурно-хронологическом соотношении комплексов Елсвских могильников // Тезисы докладов региональной археологической конференции студентов Сибири и Дальнего Востока, Кемерово, 1983.
9.Посредников В.А. Некоторые элементы религии еловского населения // ИИС. Томск, 1976. Зып. 19.

Notes:

  1. В статье использована неопубликованные материалы профессора В.И. Матющенко.
  2. Мысль об изменении глубины трупоположения для еловско-ирменской культуры в целом принадлежит В.И. Матющенко (см: 5)

В этот день:

Дни смерти
1870 Умер Поль-Эмиль Ботта — французский дипломат, археолог, натуралист, путешественник, один из первых исследователей Ниневии, Вавилона.
1970 Умер Валерий Николаевич Чернецов - — советский этнограф и археолог, специалист по угорским народам.
2001 Умер Хельге Маркус Ингстад — норвежский путешественник, археолог и писатель. Известен открытием в 1960-х годах поселения викингов в Л'Анс-о-Медоузе, в Ньюфаундленде, датированного XI веком, что доказывало посещение европейцами Америки за четыре века до Христофора Колумба.

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014