К содержанию журнала «Советская археология» (1968, №4)
Исполнилось 75 лет со дня рождения Б. С. Жукова и 35 лет со дня его смерти (1892—1933).
Сейчас, когда думаешь и говоришь о нем, невольно ощущаешь обаяние его личности, редкой по своей силе способности заражать импульсом исследования и увлекать за собой. Борис Сергеевич был человеком большой, целеустремленной энергии и такого же организаторского таланта. Искренний патриот советской родины, он с воодушевлением отдавался родной науке и, если бы не безвременная кончина, он, без сомнения, был бы одним из крупнейших ученых современной советской археологической науки. Кроме того, он был на редкость интересным в общении человеком, добрым и благожелательным, всегда внимательным, отзывчивым и веселым, любителем и знатоком искусства, в особенности театрального, и прекрасным семьянином. Таким он и остался в памяти всех, кто его хорошо знал.
Борис Сергеевич родился 1.XII. 1892 г. в Нижнем Новгороде, в семье журналиста. После получения среднего образования в Нижнем Новгороде он поступил в Московский университет и окончил его в 1918 г. по кафедре антропологии физико-математического факультета, где под руководством акад. Д. Н. Анучина приобрел специальность антрополога с уклоном в палеоантропологию и палеоэтнологию (археологию). По окончании университета он был оставлен Д. Н. Анучиным при кафедре.
С 1918 по 1931 гг. он, окончив аспирантуру, последовательно занимал должности ассистента, доцента по палеоантропологии при кафедре антропологии и одновременно научного сотрудника, ученого секретаря и заместителя директора Научно-исследовательского института антропологии Московского государственного университета.
За это время Б. С. Жуков разработал и осуществил ряд общих и специальных курсов, практикумов и семинаров по палеоантропологии и палеоэтнологии, построенных на современном уровне, с учетом достижений мировой науки. Одновременно он опубликовал в советских и зарубежных изданиях ряд оригинальных работ, очень рано обеспечивших ему имя видного специалиста в своей области, к голосу которого прислушивались и младшие, и старшие товарищи.
Созданные и проводившиеся им коллоквиумы привлекали специалистов из самых различных исследовательских институтов, имеющих отношение к наукам о человеке. Созданная им палеоэтнологическая лаборатория быстро стала методическим центром, куда стремились многие работники периферийных организаций, неизменно находившие в ней необходимую помощь. При ближайшем участии Б. С. Жукова был создан археологический отдел Московского областного музея краеведения. Ни одно начинание Антропологического института в указанные годы не обходилось без энергичного, инициативного участия Б. С. Жукова, умевшего привлечь к их осуществлению заинтересованные учреждения. Так, тогда был накоплен очень большой палеоантропологический и археологический материал, укрепивший солидную базу для дальнейшего развития советской науки о человеке.
Борис Сергеевич не щадил себя. Работая по ночам и систематически недосыпая, он тем не менее неизменно и аккуратно был в назначенное время на кафедре и в институте, свежий и всегда полный новых, интересных мыслей и планов.
В 1929 г. Б. С. Жуков был в научной командировке в Германии и во Франции. По возвращении он в том же году был необоснованно репрессирован и 29 мая 1933 г. умер на Алтае. 4. IV. 1959 г. он был полностью реабилитирован.
Оценивая роль Б. С. Жукова в советской археологической науке, нужно прежде всего сказать, что он был ярким представителем анучинской школы. Как известно, Д. Н. Анучин (1843—1923), будучи по специальности зоологом, антропологом и географом, стал одним из основоположников этнографии в России, много занимался археологией и внес в эти науки, тогда в основном любительские, точность научного метода. Он пропагандировал у нас достижения мировой науки, ратовал за разрушение националистических перегородок в науке о человеке, боролся за установление на археологических материалах единообразия автохтонного культурного развития человечества, выступал против огульного применения теории заимствований. В своих программных и археологических работах Д. Н. Анучин всегда настаивал на необходимости сравнительно-исторического изучения вещественных памятников в свете археологии, этнографии и письменной истории и разъяснял большое значение антропологии для истории. В этом отношении Д. Н. Анучин был подлинным основоположником современной археологической науки, не замыкающейся в себе, не проводящей резких граней между вещественными ископаемыми памятниками, этнографическими и антропологическими материалами и письменными документами. Б. С. Жуков последовательно проводил в жизнь идеи анучинской школы.
В то время, в 20-х годах это было необходимо, но и не так просто, так как в официальной археологии господствовали более узкие взгляды на нашу науку, якобы способную самостоятельно решать стоящие перед ней задачи.
Наиболее ярко сказался анучинский, широко комплексный подход Б. С. Жукова к изучению истории народов СССР в организации и проведении созданной им Антропологической комплексной экспедиции по Центрально-Промышленной области.
В течение целого ряда лет эта экспедиция, в каких бы районах она ни работала, занималась одновременно изучением современного антропологического облика населения, этнографическим изучением его культуры, археологическим изучением его прошлой культуры от позднего железного века до палеолита включительно, палеоантропологией, изучением письменной истории И современных яязыковых диалектов. Первым крупным опытом в этом направлении явилась Ветлужская эспедиция (1925—1926 гг.). Первый том трудов Ветлужской экспедиции, включавший богатейший антропологический этнографичесий и археологический материал, был сдан в печать, но после репрессирования Б. С. Жукова типографский набор был рассыпан. Прекратила свое существование и Антропологическая комплексная экспедиция. Но ширококомплексный подход к изучению человека и его культуры был прочно усвоен многочисленными, воспитанными ею сотрудниками (А. Е. Алихова, О. Н. Бадер, М. В. Воеводский, Е. Н. Горюнова, Г. Ф. Дебец, П. И. Зенкевич, С. Ф. Преображенский, Г. П. Сосновский, М. В. Талицкий, С. П. Толстов, Т. А. Трофимова, Н. Н. Чебоксаров и др.), внесшими в дальнейшем немалый вклад в советскую науку о человеке и оказавшими известное влияние на формирование ее современного облика.
Лично Б. С. Жуковым, или под его непосредственным руководством, были исследованы следующие археологические памятники: Супоневская палеолитическая стоянка (1927 г.), мезолитические и неолитические стоянки Крыма: Ат-Баш, Юсуповская, в бухте Ласпи (1927 и 1928 гг.), стоянки эпохи неолита и бронзы: Балахнинская (1917 и 1923 гг.), Льялов- ская (1923—1927 гг), Болыпе-Козинская 1 (1925 г.), Поздняковская (1925—1927 гг.), Волосовская (1926 и 1927 гг.), Мало-Окуловская (1927 и 1928 гг.), «Паново Городище» на Ветлуге, Озимёнковская I и II Пензенской обл., Николо-Перевоз на р. Дубна (1928, 1929 гг.), Языковская на Верхней Волге (1928—1930 гг.), Сейминский памятник (1922 и 1929 гг.), Мало-Окуловский курганный могильник эпохи бронзы (1927 и 1928 гг.); Мамоновское городище в Москве (1922 и 1923 гг.); ветлужские городища Русенихинское, Одоевское, Чортово, Богородское; славянские курганные могильники под Москвой: Псаревский (1922 г.), Льяловский, Никольский, Болхашинский, Бухаровский (1924—1926 гг.); волго-финские могильники: марийский Большепольский (1925 г.) и Одошнурский (1926 г.) на Ветлуге, Перемчалкпнский Лукояновского района (1926 г.), терюханские: Сарлейский (1926 и 1927 гг.) и Кужадонский (1927 г.) Арзамасского района, Погибловский в том же районе; древнемокшанские (по р. Мокше): Бутский (1927 г.), Старосогенский, (1927 г.); окско-финский Корниловский в районе Мурома и др. Кроме того, Б. С. Жуков участвовал в раскопках неолитических памятников на Святом озере в Мещере и в раскопках мустьерской стоянки Киик-Коба в Крыму.
Очень много внимания Б. С. Жуков уделял методике археологических полевых и лабораторных исследований, стремясь привнести в нее точность естественных наук. В полевой работе он придавал первостепенное значение привлечению геологических палеозоологических, палеоботанических, палеоклиматологических данных, фиксации стратиграфических разрезов в раскопках, точному подразделению и обработке вещественного материала по слоям, исчерпывающей фиксации бытовых деталей в раскопках и расположения материала на площади. В этих целях была разработана целая система карточек различного формата, заказывавшихся в типографии. В камеральной работе использовались различные инструменты (в частности, краниографические) для зарисовки профилей керамики, орнамента. Он придавал также большое значение статистике.
Борис Сергеевич одим из перпых советских археологов указал на важную роль керамических материалов для изучения этнической истории древнего населения и построил главным образом на керамике несколько обобщающих работ по древнейшей истории Волго-Окского края.
Большое место в работах Б. С. Жукова занимали вопросы культур каменного века в Прибалтике и взаимоотношение их с неолитическими культурами Центральной России. Этот интерес к Прибалтике определился еще во время изучения Льяловской торфяниковой стоянки, изучение и публикация которой может служить также примером комплексного подхода Б. С. Жукова к исследованию археологических памятников.
Большую роль в науке сыграли и работы Б. С. Жукова по каменному веку Крыма, продолженные московскими и ленинградскими археологами.
При ближайшем участии Б. С. Жукова были организованы и проведены три совещания археологов Центрально-Промышленной области, в которую входило тогда десять центральных губерний; в 1926 и 1928 гг. в Москве и в 1927 г. в Костроме.
Немало сил отдал Борис Сергеевич популяризации науки. Это выразилось в многочисленных лекциях и в опубликовании нескольких научно-популярных книг: «Происхождение человека» (выдержала пять изданий), «Первые шахтеры и металлисты», «Древнейшие строители из дерева и камня», «Как люди расселялись по земле» и др.
Как преподаватель университета, Б. С. Жуков, обладавший широкой эрудицией, отличавшийся простотой в обхождении и вниманием к молодежи, легко находил общий язык со студентами и неизменно пользовался их любовью.
Преждевременная смерть оборвала короткую, но плодотворную жизнь.
О. Н. Бадер
Список печатных работ Б. С. Жукова
1. Организация институтов и курсов по подготовке работников краеведения. (Тезисы доклада). В кн. «Дневник Всерос. конференции научных обществ по изучению местного края», 1, М., 1921. Прилож.: Примерная программа археолого-этнологических курсов.
2. Неолитическая дюнная стоянка близ гор. Балахны. «Русск. антроп. журн.», 12,
1—2, 1922.
3. Об изучения местного края в этнографическом отношении. «Шатурстрой», 1922.
4. Об организации институтов и курсов по подготовке работников краеведения. «Вопросы краеведения», М., 1923.
5. Происхождение человека. Прг.— М., 1923, 2-е изд. ишр. и доп. Л.— М., 1925; 3-є изд., доп. М.— Л., 1928; 5-е изд., М.— Л., 1930; 5-е изд., перераб. и доп. М,— Л., 1931.
6. Рецензия на книжку В. Т. Илларионова «Обзор археологических открытий в Нижегородской губ.», Н.-Новгород, 1922. «Русск. антроп. журн.», 13, 3—4, 1923.
7. Редактирование книги М. Нестурха, М. Шишкевича и В. Бойчевского «Происхождение человека и его первые культурные завоевания». М., 1924.
8. Стоянка культуры Маглемозе, открытая на о. Зеландии в 1917 г. «Русск. антроп. журя.», 13, 1—2, 1924.
9. К вопросу о древнейших насельниках Прибалтики в связи с некоторыми проблемами неолита Восточной Европы. «Русск. антроп. журн.», 13, 3—4, 1924.
10. Первые шахтеры и металлисты. М., 1924.
11. Очерк эволюции культуры и техники доисторического человека. М., 1924.
12. Неолитическая стоянка близ с. Льялова. Моек. у. «Тр. Антроп. н.-и. ин-та при I МГУ», 1, 1925.
13. Доисторические культуры Нижегородского края. «Нижегородск. краеведч. сборник», Тр. Нижегородск. пед. ин-та, 1, 1925.
14. Древнейшие строители пз дерева и камня. М., 1925.
15. Редактирование книги Д. Н. Анучина «Происхождение человека», М., 1925.
16. Методическое введение и объяснение картин к серии диапозитивов по теме «Древнейшие земледельцы и скотоводы доисторической Европы» (с библиографией). М., 1925.
17. То же по теме «Культура бронзовой эпохи Европы» (с библиографией). М., 1925.
18. То же по теме «Культура древнейших обитателей Европы» (с библиографией). М., 1925.
19. То же по теме «Охотннки-звероловы иовокаменного века Северной Европы»
(с библиографией). М., 1925.
20. Рецензия на книгу В. А. Городцова «Археология, I, Каменный период», М., Прг., 1923, «Печать и Революция», 8, М., 1925.
21. Рецензия на книгу Б. Н. Вишневского «Происхождение и древность человека». «Русск. антроп. журн.», 14, 1—2, 1925.
22. Рецензия на работу П. С. Рыкова «Сусловскпи курганный могильник» (с прилож. ст. П. Д. Степанова «Изделия из дерева в курганах Сусловского могильника*). Уч. зап. СГУ, 4, 3, 1925; «Русск. антроп. журн.», 14, 3—4, 1926.
23. Работы по палеоэтнологии в СССР за 1918—1925 гг. «Этнография», 1—2, 1920.
24. Человек Ветлужского края (по данным Ветл. антр. компл. экспедиции 1925 г.). Сб. «Производительные силы Нижегородской губернии», 3, Нижний Новгород.
25. Как люди расселялись по земле. М.— Л., 1927.
26. К вопросу о стратиграфии и культуре неолитической стоянки близ с. Льялова Московского уезда. «Русск. антроп. журн.», 16, 1—2, 1927.
27. Раскопка и обследования стоянок культуры микролитов на Ай-Петринской яйле в июне 1927 г. «Крым», 2 (4). Симферополь, 1927.
28. Из методологии изучения культур стоянок и городищ. (Автореферат). Сб. «Материалы к доистории ЦПО», М., 1927.
29. Палеоэтнологическая деятельность Антропологического института I МГУ. Там же.
30. Палеоэтнологическая работа нижегородских научных учреждений. Там же.
31. Редактирование (совместно с О. Н. Бадером) сборника «Материалы к доистории Центрально-Промышленной области. 1-е совещание палеоэтнологов Ц.-П. о. 27— 29 мая 1926 г.», М., 1927.
32. Инструкция к «открытому листу» на право производства археологических раскопок. М., 1927.
33. «Археология». Сборник в ознаменование 10-летня Октября «Общественные науки СССР, 1917—1927 гг.», М., 1928.
34. Задачи изучения национальных меньшинств Нижегородского края* «Произв. силы Нижегородской губ», 8, Н.-Новгород, 1928.
35. Очерк трехлетних работ Антропологической комплексной экспедиции по ЦПО Антропологического научно-исследовательского института (1925—1927 гг.). Известия Ассоц. н.-и. ин-тов при физ.-матем. факультете МГУ, I, 1—2, М., 1928.
36. К вопросу о переходе от камня к металлу доисторического населения Нижего родского края (по данным новейших раскопок). В кн. «Второй год работы Ниже гор. научн. о-ва по изуч. местного края». 1926. Н.-Новгород, 1928.
37. Предварительные данные о результатах работы Антропологической комплексной экспедиции по ЦПО по изучению погребенных волго-финских культур. «Четвертая губернская конференция по изучению производительных сил Нижегородской губернии 23—26 марта 1928 г.». Тезисы докладов. Н.-Новгород, 1928.
38. Вопросы методологии выделения культурных элементов и групп (по материалам волго-финскпх погребенных культур). Сб. «Культура и быт населения Центрально-Промышленной области» (Тр. II Совещания этнологов ЦПО), М., 1929.
39. Sur les modificationes chronologiques et locales des cultures de l’age de pierre dans la region centrale de l’URSS. ESA IV, Helsingfors, 1929.
40. Теория хронологических и территориальных модификаций некоторых неолитических культур Восточной Европы по данным изучения керамики. «Этнография»,
1929, 1.
41. Отчет о работах Антропологической комплексной экспедиции Антропологического н.-и. ин-та при I МГУ в Марийской авт. области, 1929, «Марий Млыш» («Марийская жизнь»), 3, 1930.
42. Tardenoisien in der Krim, Neolithicum im Wolgagebiet. «Archaologisches Institut des Deutsches Reiches. Bericht iiber die Hundertjahrfeier», 1929. Berlin, 1930.
43. Sur certains traits du silex maglemosien. «L’Anthropologies, Париж, 1930.
44. О некоторых морфологических чертах кремня Маглемозе по отношению к вопросу о древней каменной индустрии Северо-Западной Европы. «Этнография», 3,
1930.
45. Первые металлисты. М., 1931.
46. Maglemosien et neolithique forestier. Etude tipologique.— «L’Antropologie», 49, 1—2, Paris, 1939.
Кроме опубликованных работ остался ряд неизданных рукописей.
О. Н. Бадер