Остальные категории вещей из Северо-Западного Причерноморья в сопоставлении с другими областями срубной культуры

Как в Поволжье и Приазовье, на Днепре и Днестре погребения позднесрубной культуры отличаются простотой и однообразием инвентаря. В них встречаются один-два сосуда, иногда (у женщин) немного украшений, иногда костяные круглые или овальные пряжки с отверстием посередине. Чаще всего они находились на пояснице. Такие пряжки, по-видимому, не дожили до начала скифского времени, хотя в Черногоровском кургане была обнаружена подобная бронзовая пряжка и лежала она на обычном месте (рис. 100).

[adsense]

Рис. 100. Костяные пряжки Срубной культуры

Рис. 100. Костяные пряжки Срубной культуры

В погребениях ранней срубной культуры находки конского снаряжения и оружия встречались чаще и больше в Заволжье. В Приазовье в раннесрубное время известны погребения с бронзовыми ножами-кинжалами обычного типа, но нет инвентарей с ранними костяными псалиями 1. В погребениях представлены лишь находки бронзовых уздечных наборов VIII — VII вв. до н. э. (Камышеваха, Черногоровка, Новочеркасский клад). Еще менее известны такие вещи в Северо-Западном Причерноморье: там даже нет обычных кинжалов древнесрубного типа. Изредка (в Широкой могиле у с. Лепетиха и в кургане у с. Первомаевка) встречены уже упоминавшиеся небольшие бронзовые кинжальчики особого типа и в первом случае «киммерийский» кинжальчик с бронзовым черешком и упорцем для ручки, но с железным клинком. Еще меньше клали в могилы всаднических принадлежностей. Есть они, впрочем, в поселениях: это уже известный нам древнего типа псалий из кости на Сабатиновском селище и позднейший роговой псалий с тремя отверстиями и с утолщениями около них на Усатовском селище близ Одессы.

Несомненно, к VIII — VII вв. до н. э. относятся некоторые всаднические инвентаря из погребений. В самом восточном из них в Северном Причерноморье (из-под Новочеркасска) кроме удил и псалиев I типа была форма для отливки бронзовых длинновтульчатых наконечников стрел. Такой же характер имеют находки из станицы Чернышевской на р. Чир. Подобные комплексы, судя по находке их севернее, на Ворскле у д. Бутенки, могут быть со временем найдены и на Нижнем Днепре. Эти комплексы по составу стрел самые ранние.

Рис. 101а. Инвентарь Всаднического погребения из кургана у с. Зольное: 1 — псалии, 2— удила, 3 — лунницы, 4 — бляхи, 5, 8 — муфты, 6 — перстень, 7— кольцо (1, 2, 7 —бронзовые, 3, 4, 5, 6, 8 — роговые)

Рис. 101а. Инвентарь Всаднического погребения из кургана у с. Зольное: 1 — псалии, 2— удила, 3 — лунницы, 4 — бляхи, 5, 8 — муфты, 6 — перстень, 7— кольцо (1, 2, 7 —бронзовые, 3, 4, 5, 6, 8 — роговые)

Рис. 101б. Наконечники стрел Всаднического погребения в кургане у с. Зольное: 1, 2, 3, 4 — бронзовые, 5 — железные, 6 — костяные

Рис. 101б. Наконечники стрел Всаднического погребения в кургане у с. Зольное: 1, 2, 3, 4 — бронзовые, 5 — железные, 6 — костяные

Близ Симферополя у с. Зольное открыто А. А. Щепинским изумительное впускное погребение в кургане с основными древнеямными захоронениями 2. В прямоугольной яме под деревянным перекрытием на столбиках, шедших по стенкам, лежал на правом боку, головой на запад-юго-запад слабо скорченный костяк. При нем находился лощеный сосуд. Богатый инвентарь состоял из железного неясного устройства меча, 25 ромбовидных длинновтульчатых бронзовых наконечников стрел, 4 таких же по форме железных, 3 цилиндрических и одной четырехгранной из кости. Конское снаряжение представлено· бронзовой цепью удил с псалиями I типа, по А. А. Иессену, и еще парой таких псалиев. К украшениям конского набора относятся 4 костяные фигурные лунницы, сложные и богато орнаментированные костяные бляхи, составленные из таких же попарно соединенных лунниц, 2 круглые костяные прорезные бляхи с солярным крестовидным изображением и другие кольца и подвески (рис. 101). Комплекс типичен скорее всего для конца VIII в. до н. э. Его длинновтульчатые наконечники стрел близки Новочеркасскому кладу, а костяные наконечники совершенно сходны с комплексом из кургана Малая Цимбалка. Здесь И. Е. Забелин на «верхоземке» (древнем горизонте) обнаружил захоронение всадника самого конца предскифского времени 3. При нем было найдено 5 бронзовых и 5 костяных наконечников стрел. И те и другие совмещают черты предскифского и скифского времени. Бронзовые стрелы — 3 ромбические, 1 листовидная и 1 двуперая с шипами в низу лопастей — имеют уже короткие втулки. У двух из них на втулках шипы. Костяные стрелы: четырехгранная, листовидные с выемкой у основания и ромбическим сечением и цилиндрическая — все со скрытыми втулками. Часть таких стрел сохраняется как пережиток и в скифское время, но часть не доживает до него (рис. 102).

Костяной наконечник стрелы стрельчато-арочной формы происходит из селища в Бериславе, трехгранный — из Пересадовки и цилиндрический — из Сабатиновки (рис. 95). Стремечковидные бронзовые удила и такие же гальштатского типа псалии со шляпками на концах и с муфточками вокруг отверстий также восходят к предскифскому времени. Совершенно очевидно, что погребение у Цимбаловой могилы не скифского времени, а предшествует ему и, вероятно, относится к первой половине VII в. до н. э., то есть оно позднее Новочеркасского клада. В состав этого погребения входит еще лощеный сосуд с высоким узким горлом. По тулову он украшен зигзагами, нанесенными зубчатым штампом и затертыми белой пастой (рис. 102).

Рис. 102. Инвентарь Всаднического погребения из кургана Малая Цимбалка: 1—бронзовые наконечники стрел, 2 — костяные наконечники стрел, 3,5 — бронзовые удила и псалии, 4 — лощеный сосуд

Рис. 102. Инвентарь Всаднического погребения из кургана Малая Цимбалка: 1—бронзовые наконечники стрел, 2 — костяные наконечники стрел, 3,5 — бронзовые удила и псалии, 4 — лощеный сосуд

Эти 3 инвентаря гиппотоксотов (конных лучников) предскифского времени, очевидно, принадлежат к началу времени, когда стал входить в обряд погребений инвентарь воина-всадника скифского образца. Упомянутые выше костяные псалии, а также несколько случайных находок низкоконических гальштатских бляшек с ушком из-под Никополя и фигурной лунницы от сбруи, двукольчатые удила и псалии I типа, по А. А. Иессену, у Днепропетровска говорят, что вооруженное всадничество существовало и в Приазовье н в Северо-Западном Причерноморье с появления там племен срубной культуры, но лишь в конце их «доскифского» бытия обычай погребать всадника со сбруей и оружием стал прививаться 4.

По погребальному инвентарю и обряду население срубной культуры в Северном Причерноморье кажется очень мирным. Но с этой же территории происходит ряд отдельных находок бронзовых предметов вооружения, их кладов, а также кладов литейных форм.

Основные типы бронзового оружия выделил В. А. Городцов и назвал их киммерийскими. О. А. Кривцова-Гракова уточнила, какие именно виды такого оружия бытовали в течение позднесрубного времени, и значительно увеличила их численно, изучив в музеях Ленинграда, Москвы и Украины отдельные находки и клады металлических предметов и комплексы литейных форм. Остановимся на главнейших из них 5.

Набор бронзового оружия позднесрубной эпохи довольно оригинален. Среди многочисленных наконечников копий наиболее типичны: 1 — простые листовидные с короткой или длинной втулкой и с ребром, неизменно идущим как продолжение втулки посередине пера; 2 — сравнительно небольшие с короткой втулкой и с расширением в верхней части пера, книзу наполовину и более своей длины перо сменяется очень узкими, низбегающими по швам литья лопастями; 3 — листовидные с большими полукруглыми прорезами в нижней части пера, по сторонам от втулки. Последние наконечники очень редки в степи и, может быть, связаны с Днепровским правобережьем эпохи белогрудовских памятников. А. М. Тальгрен относил их по некоторым косвенным соображениям к IX — VII вв. до н. э., что кажется более или менее правильным 6.

Из плоских, типичных для ранней срубной культуры цельнолитых кинжалов с плоской ручкой, расширяющейся в небольшое округлое перекрестие, выработались кинжалы с простым листовидным или с лавролистным лезвием, то с ребром посередине, то без него. Ручка у таких «киммерийских» кинжалов превратилась в черешок с упорчиком для напуска деревянной или костяной колодки. В отдельных случаях под упором находится литое вместе с лезвием перекрестие в виде небольших выступов или завитков, обращенных вниз. Длина этих кинжалов обычно около 20 см. Впрочем, экземпляры, отливавшиеся в литейной форме Красномаяцкого клада (Днестровский лиман), достигали 36 см в длину. Именно эту форму повторяет уже известный нам миниатюрный биметаллический кинжальчик из Широкой могилы: его ручка бронзовая, а лезвие железное (рис. 103).

Рис. 103а. Бронзовое оружие Срубной культуры Северного Причерноморья: 1,2 — наконечники копий, 3, 4, 5 — кельты, 6. 7, 8 — кинжалы (2, 6, 7, 8 — литейные формы)

Рис. 103а. Бронзовое оружие Срубной культуры Северного Причерноморья: 1,2 — наконечники копий, 3, 4, 5 — кельты, 6. 7, 8 — кинжалы (2, 6, 7, 8 — литейные формы)

Рис. 103б. Бронзовый наконечник копья из Северного Причерноморья

Рис. 103б. Бронзовый наконечник копья из Северного Причерноморья

Вспомним кинжалы клада из Сосновой Мазы в Нижнем Поволжье. Таких кинжалов с грибовидным навершием и прорезной ручкой совсем нет в Приазовье и Северо-Западном Причерноморье. Один экземпляр найден в Среднем Приднепровье. Таким образом, можно ожидать подобной находки и в степных районах. Во всяком случае здесь есть бронзовые «киммерийские» клинки, у которых ниже черешка и упора намечено перекрестие в виде опрокинутой лунницы, простой или с завитыми вниз концами (Днепропетровский музей, Красномаяцкий клад и др.).

В позднесрубное время встречается кинжал миниатюрных размеров (13 — 20 см длиной) с плоским черешком и узким двулезвийным клинком. Лезвия параллельны и только в самом конце сведены в острие. Таковы знакомые читателю бронзовые кинжальчики в Широкой могиле и Первомаевском кургане № б. Литейные формы таких кинжалов есть, например, в Кардашинском кладе 7.

Каменные сверленые топоры малоизученных форм неоднократно были встречены нами на селищах поздней срубной культуры с керамикой, орнаментированной налепными валиками, во время разведок по Азовскому побережью. Обломки таких топоров есть и на поселениях Нижнего Приднепровья (рис. 95). Никаких указаний на доживание каменных топоров до скифской эпохи нет. Если учесть, что в соседнем лесостепном Приднепровье они доживают до белогрудовского и чернолесского времени, то до этого же времени, вероятно, следует доводить их применение и у племен срубной культуры.

Бронзовые литые топоры вислообушной формы, известные в курганах первого периода культуры, уже исчезли в позднесрубное время. Среди литейных форм этой эпохи, кладов бронзолитейщиков и случайных находок решительно преобладают короткие и широкие кельты (8—9X3—4 см) с овальной втулкой и с одним или двумя боковыми ушками. Они изредка орнаментированы опоясывающими бороздками выше ушек, иногда опрокинутыми заштрихованными треугольниками или низбегающими вниз линиями. Время исчезновения таких кельтов неясно. В Красномаяцком кладе литейных форм такие кельты уживаются с кинжалами с упорцем, с копьями, перо которых расширено в верхней части, с крупными бляхами от уздечного набора, близкими скифским. Это указывает не столько на относительно позднюю принадлежность всего красномаяцкого набора форм, сколько на длительность существования многих входящих в этот набор видов. вещей. Кельты были рабочим инструментом, но могли служить и для боевого употребления. Кроме этого типа есть четырехгранные кельты вроде сейменских и семиградские со щеками в виде дуговидной арки. Почти все они с двумя ушками. Бронзовый литой топор с округло-выгнутым лезвием и с узкими желобчатыми боками, принадлежащий к одному из северокавказских, точнее, кубанских типов, входит в состав Новочеркасского клада. По уже упоминавшейся, несомненно, правильной хронологии А. А. Иессена, все формы вещей этого клада относятся к VIII— VII вв. до н. э. и известны на Северном Кавказе вместе с железным оружием.

Рис. 104. Бронзовый крюкастый серп срубной культуры

Рис. 104. Бронзовый крюкастый серп срубной культуры

Бронзовое оружие в какой-то мере дожило до VIII — VII вв. до н. э. Таков бронзовый топор из Новочеркасского клада, некоторые копья и, может быть, некоторые миниатюрные кинжалы и кинжалы «киммерийского» типа.

Развитие металлургии хорошо засвидетельствовано еще предметами и литейными формами из самых ранних курганов срубной культуры в Поволжье. Еще лучше оно известно для Приазовья и Приднепровья, благодаря многочисленным кладам литейщиков. Хронология этих кладов далеко не всегда ясна. В Кардашинском кладе, например, кельты «киммерийского» типа были вместе с миниатюрными кинжальчиками; в Красномаяцком кладе миниатюрное навершие 8, близкое скифским, сочеталось с кинжалами, имеющими перекрестие, с семиградским и другими кельтами, с уздечными, сравнительно поздними бляхами и посудой сабатиновского типа. Таким образом, это свидетельствует о раннем появлении и длительном существовании ряда предметов бронзового вооружения. Верхняя граница их бытования неясна.

Из бронзовых сельскохозяйственных орудий крюкастые серпы распространены на всей территории срубной культуры, по крайней мере, от Куйбышевской области до Одессы. Особенно их много по нижнему течению· Днепра (рис. 104). Эти серпы послужили прототипом одной из двух форм железных серпов скифского времени, известной на Суле и по Донцу. Так как нет никаких доказательств того, что бронзовые серпы дожили хотя бы до VII в. до н. э., то, может быть, следует заключить о появлении крюкастых железных серпов еще в позднесрубное время. Употреблялись, судя по находкам на селищах в Бабине IV и Ушкалке, также кремневые серпы того типа, что и в белогрудовской культуре. Косари, подобные сосновомазинским, но со слегка вогнутым лезвием, с округлым концом и с крючком, как у серпов, были найдены в кладе у Кабаковых хуторов Полтавской области в типичном острореберном горшке вместе с изящным «киммерийским» кинжалом и тремя «киммерийскими» кельтами. По типам этих вещей клад у Кабаковых хуторов близок по времени к Сосновомазинскому и Красномаяцкому кладам и, может быть, бытовал в самом начале позднесрубного периода, то есть около XII — X вв. до н. э. Впрочем, он мог бы относиться к началу I тысячелетия до н. э. 9. Вероятно, к деревообделочным орудиям, употреблявшимся в роли топоров и тесел, относится часть упомянутых кельтов. К тому же кругу орудий следует причислить бронзовые со сплошной цельнолитой втулкой долота. Они бытовали очень долго, так как встречаются и в Сосновой Мазе, и в Красномаяцком кладе, и в инвентаре кургана скифского времени у с. Прилуки, и на Восточном Бельском городище, где слой начинается с VII — VI вв. до н. э.

Отдельные бытовые орудия делали из бронзы до середины VII в. до н. э. Таков ножичек с горбатой спинкой из позднесрубного комплекса у Большой Камышевахи. Бронзовые четырехгранные шилья и иголки с ушками употребляли до самого предскифского времени: они есть в Черногоровском кургане № 3 в погребении № 2, лежавшем над костяком погребения № 3 со стремевидными бронзовыми удилами. Бронзовые копьевидные ножички с плоским черешком, известные в позднесрубном селище у Пересадовки, встречены еще в нескольких срубных курганах Нижнего Поволжья, но они не доживают далеко до начала скифской эпохи; это — пережиток катакомбной культуры.

[adsense]

Знакомясь с бронзовым оружием и орудиями, мы видим разнообразие бронзолитейного дела. Отметим только, что для Поволжья и Подонья обычнее глиняные, а для степного Приднепровья — каменные матрицы. Первые происходят, например, с селища в Воронеже и из Калиновских курганов близ Волгограда. Все эти формы, предназначенные для отливки топоров и тесел, очень древние и относятся еще к первому периоду срубной культуры. Каменных форм очень много в кладах Приднепровья.

Сыродутный процесс и мелкие железные изделия (крицы и шильце у Воронежской ГЭС) были известны еще во II тысячелетии до н. э. Малочисленность железных находок позднесрубного времени почти ничего не прибавляет для характеристики черной металлургии. Однако по аналогии с некоторыми кавказскими и чернолесскими комплексами в VIII и VII вв. до н. э. железные вещи уже должны были здесь быть в довольно заметном числе и с разными функциями. Ко тот же консервативный обычай не класть орудий и оружия в могилу оставил нас и без изделий из железа. Железных предметов из погребений поздней срубной культуры так мало, что их нетрудно перечислить. На р. Калмиус в бывшем Бахмутском уезде в кургане № 5 (погребение № 2) В. А. Городцовым был найден гвоздеобразный предмет из железа, а в кургане № 27 (погребение № 3) — обломок железного ножа. Напомним снова о биметаллическом кинжальчике из Широкой могилы у Большой Лепетихи, который, вероятно, относится к IX — VIII вв. до н. э. Исключительно эффектна относящаяся к VIII — началу VII в. до н. э. уже упоминавшаяся находка А. А. Щепинского у с. Зольное близ Симферополя: железные ромбовидные длинновтульчатые наконечники стрел и узкий железный меч с навершием. П. Н. Шульцем был найден острый железный стержень при вытянутом костяке погребения, стратиграфически входящего в число впускных захороней поздней срубной культуры в кургане урочища Кара-Тобе в Евпаторийском районе 10. Изделий, связанных с женским обиходом, известно мало. Это бронзовые булавки с одновитковой спиральной головкой (например, нижний слой в Ушкалке и находки у с. Широкое), бронзовые височные кольца калачиком, бронзовые фибулы позднего смычкового и раннего дуговидного типов (Лукьяновка и Широкое), мелкие пастовые голубые бусы-колечки и несколько золотых трубочек 11. Почти все это еще первого и начала второго этапов позднесрубной культуры (рис. 105). Медные иглы с загнутым ушком, костяные проколки и бронзовые шилья — весь набор инструментов женской домашней работы. Даже пряслица, по-видимому, по большей части были деревянными. Только в надпорожье Днепра встречены круглые шиферные и из черепков сосудов пряслица этого времени. В нижнем слое Ушкалки найдено пряслице из бедренной головки крупного копытного.

Рис. 105. Металлические принадлежности одежды Позднесрубной культуры: 1,3 — привески, 2 — фибула, 4 — булавки

Рис. 105. Металлические принадлежности одежды Позднесрубной культуры: 1,3 — привески, 2 — фибула, 4 — булавки

Очень мало известно и о костюме женском и мужском. Упомянутые булавки и фибулы служили для закалывания одежды, да у обоих полов применялись костяные пряжки, которые носили на пояснице и стягивали ими пояс (рис. 100).

Зернотерки встречаются очень редко. Едва ли не лучший экземпляр найден в курганной группе (курган № 28) у с. Кут Никопольского района 12. Это слабовогнутая плита, поверх которой находился узкий курант с концами, свисающими по бокам зернотерки. Эти зернотерки аналогичны зернотеркам чернолесской культуры и потому относятся к позднесрубному времени. Вероятно, женщина лепила и орнаментировала глиняную посуду, как это часто известно у племен на ранних ступенях развития.

В женский кухонный обиход входила и утварь, изготовлявшаяся мужскими руками, — большие клепанные из медных или бронзовых полос «киммерийские котлы». В области распространения поздних срубных племен известно не менее 5 экземпляров таких котлов из разных мест Побужья и степного Приднепровья, хранящихся в коллекциях Николаевского, Одесского и Херсонского музеев 13 (рис. 106). Один такой уже упомянутый котел из Поволжья хранится в Куйбышевском музее. Два котла той же техники и формы известны из области чернолесской культуры. Создается такое впечатление, что котлы этой формы разработаны в среде позднесрубных медников. Они имеют широкое устье с низкой шейкой, снабженной двумя вертикально поставленными ручками. У них покатые или довольно хорошо выраженные плечики и сужающееся книзу тулово. Часто ко дну присоединена последующей приваркой или приклепкой коническая ножка. Нетрудно сразу уловить, что схема этих клепаных котлов та же, что и следующих за ними по времени литых котлов скифов, савроматов и меотов. Не только формы, но и величина клепаных котлов очень близка обычной величине литых скифских котлов. Целые клепаные котлы позднесрубного времени из Куйбышевского и Николаевского музеев свидетельствуют об этом (рис. 82, 106).

Рис. 106. «Киммерийские» клепаные котлы Николаевского (1) и Одесского (2) музеев

Рис. 106. «Киммерийские» клепаные котлы Николаевского (1) и Одесского (2) музеев

Техника клепки больших сосудов из листов меди появилась в глубоком бронзовом веке. В Южной Европе она существовала в эпоху поздней бронзы, особенно развилась в конце гальштата и продолжала жить в начале латена. На нашей территории эти находки относятся к эпохе поздней бронзы. Кавказские сосуды в начале скифского времени попали на Украину: они известны в селище на Тарасовой горе, где относятся к рубежу VII — VI вв. до н. э. Но форма этих кавказских сосудов совершенно иная.

Из области срубной культуры происходит несколько глиняных подражаний клепаным котлам. Их отметил в бассейне Калмиуса в. позднесрубных погребениях В. А. Городцов 14.

Сходны их корпус и поддоны, но ручек эти сосуды не имеют. Наиболее роскошное подражание таким котлам в глине хранится в Ждановском музее. Совершенно повторяет форму и орнаментику котла Куйбышевского музея глиняный сосуд (но без ручек и поддона), найденный в одном из савроматских погребальных комплексов VI в. до н. э. Короче говоря, и эти глиняные имитации указывают на конец доскифского времени как на срок бытования таких котлов.

Происшедшие от клепаных котлов, скифские литые котлы служили, как видно из описания Геродота, в первую очередь для варки мяса, в частности, жертвенных животных. Можно думать, что их прототип применяли для той же цели.

Notes:

  1. А. А. Щепинский. Погребение начала железного века у Симферополя. КСИА, вып. 12. Киев, 1962, стр. 57 — 65.
  2. OAK за 1868 год. СПб., 1870, стр. XVI; А. А. Иессен. К вопросу о памятниках…, стр. 84.
  3. И. В. Яценко. Скифия VII — V веков до нашей эры. Труды ГИМ, вып. 36. М., 1959, стр. 36 — 38; А. А. Иессен. К вопросу о памятниках…, стр. 102.
  4. О. А. Кривцова-Гракова. Степное Поволжье и Причерноморье…, стр. 132 — 150. В последние годы появились работы, посвященные бронзолитейным мастерским и кладам бронзовых вещей Северного Причерноморья (О. I. Теpеножкін. Поховання епохи бронзи біля с. Солонець. «Археологія», т. XVI. Київ, 1964, стор. 202 — 207; Э. А. Сымонович. Ингульский клад. CA, 1966, № 1, стр. 127—142; И. Т. Черняков. Красномаяцкий клад литейщика. КСОГАМ за 1963 г. Одесса, 1965, стр. 87— 123; А. М. Лесков. О северопричерноморском очаге металлообработки в эпоху поздней бронзы, стр. 143 — 178).
  5. A. M. Tallgren. La Pontide prйscythique aprиs l’introduction des mйtaux. ESA, t. II. Helsinki, 1926, pp. 105 — 106.
  6. Литейные формы подобных кинжалов происходят также из литейной мастерской близ с. Завадовка Херсонской области, обнаруженной в 1962 г. (А. М. Лесков. О северопричерноморском очаге металлообработки…, стр. 148, рис. 2, 17 — 18; стр. 149).
  7. И. Т. Черняков убедительно показал, что эта литейная форма служила для отливки рукояти кинжала (И. Т. Черняков. О так называемом навершии из Красномаяцкого клада поздней бронзы. КСИА, № 103. М., 1965, стр. 19 — 22).
  8. В статье «Основы хронологии предскифского периода» (СА, 1965, № 1) А. И. Тереножкин связал некоторые клады Северного Причерноморья со своей хронологической схемой. Северопричерноморскому металлу срубного времени посвящена работа А. М. Лескова «О северопричерноморском очаге металлообработки в эпоху поздней бронзы», стр. 143 — 178. Критику некоторых хронологических определений А. М. Лескова см.: В. А. Сафpонов. Датировка Бородинского клада. В кн.: «Проблемы археологии», вып. 1. Л., 1968, стр. 115 — 116; E. H. Черных. Древнейшая металлургия Урала и Поволжья, стр. 103.
  9. В. А. Гоpодцов. Результаты археологических исследований в Бахмутском уезде…, стр. 329, 348; В. В. Латышев. Раскопки Н. И. Веселовского в 1916 и 1917 гг. СГАИМК, т. 1, стр. 203 — 204; А. А. Щепинский. Погребение начала железного века у Симферополя. КСИА, вып. 12. Киев, 1962, стр. 57 — 65, рис. 2, 1; 3, 26—29; П. Н. Шульц. Ук. соч., стр. 252. Из недавних находок железных предметов в позднесрубных погребениях отметим железный кинжал из впускного погребения Высокой Могилы в Запорожской области ((В. И. Бидзиля, Э. В. Яковенко. Киммерийские погребения Высокой Могилы. СА, 1974, № 1, стр. 148 — 159, рис. 3) и биметаллический кинжальчик с кольцевым упором из кургана у с. Большая Белозерка Запорожской области (В. И. Бидзиля, Ю. В. Болтpик, В. В. Отрощенко, Э. В. Яковенко. Работы Запорожской экспедиции. В кн.: «Археологические открытия 1972 года». М., 1973, стр. 259—261).
  10. Д. Я. Телегин. Ук. соч., стр. 9, рис. 3, 14, 15; І. Фабриціус. Літопис музею червоні роки 1917 — 27, вип. 8. Херсон, 1927, стор. 8 — 9, рис. 6; Н. Н. Погребова и Н. Г. Елагина. Ук. соч., стр. 12, рис. 4, 8; А. М. Лесков. Предскифский период в степях Северного Причерноморья, стр. 80, рис. 2, 31.
  11. Д. Т. Березовець. Розкопки курганного могильника епохи бронзи та скіфського часу в с. Кут. ‘ , т. IX, стор. 74, рис. 31, 2.
  12. О. А. Кривцова-Гракова. Степное Поволжье и Причерноморье…, стр. 133 — 135, рис. 31. Последней сводкой о клепаных котлах является статья В. С. Бочкарева (Киммерійскі казани. «Археологія», 1972, № 5, стор. 63 — 68).
  13. О. А. Кривцова-Гракова. Степное Поволжье и Причерноморье…, стр. 43, рис. 10, 10.

В этот день:

Дни смерти
1984 Умер Андрей Васильевич Куза — советский археолог, историк, источниковед, специалист по древнерусским городам.
1992 Умер Николас Платон — греческий археолог. Открыл минойский дворец в Закросе. Предложил хронологию базирующуюся на изучении архитектурных комплексов (дворцов) Крита.
1994 Умер Сайрус Лонгуэрт Ланделл — американский ботаник и археолог. В декабре 1932 года Ланделл с воздуха обнаружил древний город Майя, впоследствии названный им Калакмулем, «городом двух соседних пирамид».

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014