Первые формы продуцирования знаний имели, как известно, синкретичный характер. Они представляли собой недифференцированную совместную деятельность чувств и мышления, воображения и первых обобщений. Подобная исходная практика мышления была названа мифологическим мышлением, в котором человек не вычленял свое «я» и не противопоставлял его объективному (от него не зависящему). Вернее, все остальное понималось именно через «я», по своей душевной матрице.
Все последующее развитие человеческого мышления есть процесс постепенной дифференциации опыта, расчленение его на субъективное и объективное, их обособление и все более точное расчленение и определение. Большую роль в этом сыграло появление первых зачатков позитивных знаний, связанных с обслуживанием повседневной практики людей: астрономических, математических, географических, биологических и медицинских знаний.
В истории формирования и развития науки можно выделить две стадии: преднауку и собственно науку. Они отличаются друг от друга различными методами построения знаний и прогнозирования результатов деятельности.
Мышление, которое можно назвать зарождающейся наукой, обслуживало преимущественно практические ситуации. Оно порождало образы или идеальные объекты, замещающие реальные объекты, училось оперировать ими в воображении для того, чтобы предвидеть будущее развитие. Можно сказать, что первые знания имели вид рецептов или схем деятельности: что, в какой последовательности, в каких условиях надо что-то делать, чтобы достичь известных целей. К примеру, известны древнеегипетские таблицы, где объяснялось, как осуществлялись операции сложения и вычитания целых чисел в то время. Каждый из реальных объектов замещался идеальным объектом единица, который фиксировался вертикальной чертой I (для десятков, сотен, тысяч были свои знаки). Прибавление, допустим, к пяти единицам трех единиц осуществлялось следующим образом: изображался знак III (число «три»), затем под ним писалось еще пять вертикальных черточек IIIII (число «пять»), затем все эти черточки переносились в одну строку, расположенную под двумя первыми. В итоге получалось восемь черточек, обозначающих соответствующее число. Эти процедуры воспроизводили процедуры образования совокупностей предметов в реальной жизни.
Такую же связь с практикой можно обнаружить в первых знаниях, относящихся к геометрии, появившейся в связи потребностями измерения земельных участков у древних египтян и вавилонян. Это были потребности поддержания межевания земель, когда межи время от времени заносились речным илом, и вычисления их площадей. Данные потребности породили новый класс задач, решение которых потребовало оперирования с чертежами. В этом процессе были выделены такие основные геометрические фигуры, как треугольник, прямоугольник, трапеция, круг, через комбинации которых можно было изображать площади земельных участков сложной конфигурации. В древнеегипетской математике безымянными гениями были найдены способы вычисления основных геометрических фигур, которые стали использоваться и для измерения, и для строительства великих пирамид. Операции с геометрическими фигурами на чертежах, связанные с построением и преобразованиями этих фигур, осуществлялись с помощью двух основных инструментов — циркуля и линейки. Этот способ до сих пор является основополагающим в геометрии. Показательно, что сам этот способ выступает в качестве схемы реальных практических операций. Измерение земельных участков, а также сторон и плоскостей, создаваемых сооружений в строительстве, осуществлялись с помощью туго натянутой мерной веревки с узлами, обозначающими единицу длины (линейка), и мерной веревки, один конец которой прикреплялся колышком, а колышек на другом конце прочерчивал дуги (циркуль). Перенесенные на действия с чертежами, эти операции предстали как построения геометрических фигур с помощью линейки и циркуля.
Итак, в преднаучном способе построения знания главное — это вывод первичных обобщений (абстрагирование) непосредственно из практики и затем подобные обобщения закреплялись как знаки и как смыслы уже внутри имевшихся систем языка.
Новый способ построения знаний, означавший появление науки в нашем современном понимании, формируется при достижении человеческим знанием определенной полноты и устойчивости. Тогда появляется метод построения новых идеальных объектов не из практики, а из уже имеющихся в знании — путем их комбинирования и воображаемом помещении в разные мыслимые и немыслимые контексты. Затем это новое знание соотносится с реальностью и тем самым определяется его достоверность.
Насколько нам известно, первой формой знания, ставшей собственно теоретической наукой, была математика. Так, в ней, параллельно с аналогичными операциями в философии, числа начали рассматривать не только как отражение реальных количественных отношений, но и как относительно самостоятельные объекты, свойства которых можно изучать сами по себе, вне связи с практическими потребностями. Это дает старт собственно математическому исследованию, которое из полученного ранее из практики натурального ряда чисел начинает строить новые идеальные объекты. Так, применяя операцию вычитания из меньших чисел больших, получают отрицательные числа. На этот вновь открытый новый класс чисел распространяются все те операции, которые ранее были получены при анализе положительных, что создает новое знание, которое характеризует ранее неизвестные стороны действительности. Применив операцию извлечения корня к отрицательным числам, математика получает новый класс абстракций — мнимые числа, к которым опять применяют все операции, обслужившие натуральные числа.
Разумеется, данный способ построения характерен не только для математики, а утверждается и в естественных науках и известен там как метод выдвижения гипотетических моделей с последующей практической апробацией. Благодаря новому методу построения знаний наука получает возможность изучать не только те предметные связи, которые могут встретиться в уже сложившихся стереотипах практик, но и предвосхитить те изменения, которые в принципе может освоить развивающаяся цивилизация. Так начинается собственно наука, т. к. наряду с эмпирическими правилами и зависимостями формируется особый тип знания — теория. Сама теория, как известно, позволяет получать эмпирические зависимости как следствие из теоретических постулатов.
Научные знания в отличие от преднаучных строятся не только в категориях существующей практики, но и могут соотноситься с качественно иной, будущей, а потому здесь уже применяются категории возможного и необходимого. Они уже не формулируются только как предписания для существующей практики, а претендуют на выражение сущностных структур, причин действительности «самой по себе». Такие притязания на обнаружение знания об объективной действительности в целом порождают потребность в особой практике, выходящей за пределы повседневного опыта. Так возникает впоследствии научный эксперимент.
Научный способ исследования появился как итог длительного предшествующего цивилизационного развития, складывания определенных установок мышления. Культуры традиционных обществ Востока не создавали подобных условий. Несомненно, они дали миру много конкретных знаний и рецептов решения конкретных проблемных ситуаций, однако все оставались в рамках простого, отражательного знания. Здесь доминировали канонизированные стили мышления и традиции, ориентированные на воспроизведение существующих форм и способов деятельности.
Переход к науке в нашем смысле слова связан с двумя переломными состояниями развития культуры и цивилизации: становлением классической философии, которая способствовала появлению первой формы теоретического исследования — математики, радикальными мировоззренческими сдвигами в эпоху Возрождения и переходе к Новому времени, породившими становление научного эксперимента в его соединении с математическим методом.
Первая фаза становления научного способа порождения знаний связана с феноменом древнегреческой цивилизации. Его необычность часто называется мутацией, что подчеркивает неожиданность его появления и беспрецедентность. Существует много объяснений причин древнегреческого чуда. Наиболее интересные из них следующие.
— Греческая цивилизация могла возникнуть только как плодотворный синтез великих восточных культур. Сама Греция лежала на «перекрестке» информационных потоков (Древний Египет, Древняя Индия, Междуречье, Передняя Азия, «варварский» мир). На духовное влияние Востока указывает и Гегель в «Лекциях по истории философии», говоря об исторической предпосылке древнегреческой мысли — восточной субстанциальности — понятии органичного единства духовного и природного как основы мироздания.
— Все же, однако, многие исследователи склонны отдавать предпочтение, скорее, социально-политическим причинам — децентрализации Древней Греции, полисной системе политической организации. Это препятствовало развитию деспотических централизованных форм государственного устройства (производное на Востоке от крупномасштабного ирригационного земледелия) и привело к появлению первых демократических форм общественной жизни. Последние породили свободную индивидуальность, — и не как прецедент, а как достаточно широкий слой свободных граждан полиса. Организация их жизни была основана на равенстве и регулировании жизни посредством состязательного судопроизводства. Конкуренция же между полисами приводила к тому, что каждый из них стремился иметь в своем городе лучшее искусство, лучших ораторов, философов и т. п. Это породило невиданную доселе плюрализацию творческой деятельности. Нечто подобное мы можем наблюдать спустя более двух тысячелетий в децентрализованной, мелкокняжеской Германии второй пол. XVIII — первой пол. XIX вв.
Так появилась первая индивидуалистская цивилизация (Греция после Сократа), давшая миру нормативы индивидуалистской организации социальной жизни и одновременно заплатившая за это весьма большую историческую цену — пассионарное перенапряжение саморазрушило Древнюю Грецию и надолго удалило греческий этнос со сцены глобальной истории. Греческий феномен также можно интерпретировать как яркий пример явления ретроспективной переоценки начала. Действительное начало потому и велико, что в нем содержатся в потенции все дальнейшие развитые формы, которые затем с удивлением, восхищением и с явной переоценкой обнаруживают себя в этом начале.
Социальная жизнь Древней Греции была наполнена динамизмом и отличалась высокой степенью конкуренции, которого не знали цивилизации Востока с их застойно-патриархальным круговоротом жизни. Нормы жизни и соответствующие им представления вырабатывались через борьбу мнений в народном собрании, состязаниях на спортивных аренах и в судах. На этой основе складывались представления о вариативности мира и человеческой жизни, возможностях их оптимизации. Такая социальная практика порождала различные концепции мироздания и социального устройства, которые развивались античной философией. Возникали теоретические предпосылки становления науки, заключавшиеся в том, что мышление стало способным рассуждать о невидимых аспектах мира, о связях и отношениях, которые не даны в повседневности.
Это специфическая характеристика именно античной философии. В традиционных обществах Востока такая теоретизирующая роль философии была ограничена. Конечно, и здесь возникали метафизические системы, однако они выполняли в основном охранительные, религиозно-идеологические функции. Только в античной философии впервые наиболее полно реализовались новые формы организации знания как поиск единого основания (первоначал и причин) и выведение из него следствий. Сама доказательность и обоснованность суждения, которые стали основным условием приемлемости знаний, могли утвердиться лишь в социальной практике равных граждан, решающих свои проблемы путем состязания в политике или судах. Это, в отличие от ссылок на авторитет, основное условие приемлемости знаний на Древнем Востоке.
Соединение новых форм организации знания или теоретических рассуждений, полученных философами с накопленными на этапе преднауки математическими знаниями, породили первую научную форму знания в истории людей — математику. Основные вехи этого пути можно представить следующим образом.
Уже раннегреческая философия в лице Фалеса и Анаксимандра начала систематизировать математические знания, полученные в древних цивилизациях, и применять к ним процедуру доказательства. Но все же решающим образом на развитие математики повлияло мировоззрение пифагорейцев, в основе которого лежала экстраполяция на интерпретацию вселенной практического математического знания. Началом всего является число, а числовые отношения и есть фундаментальные пропорции мироздания. Такая онтологизация практики исчисления сыграла особую положительную роль в возникновении теоретического уровня математики: числа стали изучаться не как модели конкретно-практических ситуаций, а сами по себе, безотносительно к практическому применению. Познание свойств и отношений чисел стало восприниматься как познание начал и гармонии космоса.
Другая теоретическая новация пифагорейцев — попытки соединения теоретического исследования свойств геометрических фигур со свойствами чисел или установление связи между геометрией и арифметикой. Пифагорейцы не ограничивались только применением чисел для характеристики геометрических фигур, но и, напротив, пытались применять к исследованию совокупности чисел геометрические образы. Число 10 — совершенное число, завершающее десятки натурального ряда, соотносилось с треугольником, основной фигурой, к которой при доказательстве теорем стремились свести другие геометрические фигуры (фигурные числа).
После пифагорейцев математика разрабатывалась всеми крупными философами античности. Так, Платон и Аристотель придали идеям пифагорейцев более строгую рациональную форму. Они полагали, что мир построен на математических принципах и что в основе мироздания лежит математический план: «Демиург постоянно геометризует», — утверждал Платон. Из этого понимания следовало, что язык математики наиболее уместен для описания мира.
Развитие теоретических знаний в античности было завершено созданием первого образца научной теории — Евклидовой геометрии, что означало выделение из философии особой, самостоятельной науки математики. В дальнейшем в античности были получены многочисленные приложения математических знаний к описанию природных объектов: в астрономии (вычисление размеров и особенностей движения планет и Солнца, гелиоцентрическая концепция Аристарха Самосского и геоцентрическая концепция Гиппарха и Птолемея) и механике (разработки Архимедом начал статики и гидростатики, первые теоретические модели и законы механики Герона, Паппа).
Вместе с тем главное, чего не могла сделать античная наука — это открыть и использовать экспериментальный метод. Большинство исследователей истории науки считают, что причиной этого были своеобразные представления древних ученых о соотношении теории и практики (техники, технологии). Высоко ценилось абстрактное, умозрительное знание, а практически-утилитарное, инженерное знание и деятельность рассматривались, равно как и физический труд, в качестве «дела низкого и неблагородного», удела несвободных и рабов.