К содержанию 7-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры
Неолитические и энеолитические погребения в долине Ангары являются, как известно, исключительно интересным и ценным в историко-археологическом отношении источником. Они дают обширный и разно-образный материал для классификации неолитических памятников Прибайкалья: служат надежной основой для установления их относительной хронологии и раскрывают важные черты жизни древнего населения тайги. Около десяти лет из года в год, почти без перерыва, исследования этих погребений вел Иркутский областной музей — за последнее время при поддержке Института истории материальной культуры Академии Наук СССР. Ангарская археологическая экспедиция музея за это время обнаружила десятки новых местонахождений погребений, обогатила фонды музея обширными и единственными в своем роде коллекциями по байкальскому неолиту.
[adsense]
1939 г. на ряду с раскопками палеолитического поселения в Бурети вновь были предприняты поиски древних погребений в окрестностях того же села, где в ряде пунктов и раньше раскапывались интересные погребения энеолитического типа. Вблизи от Верхней Бурети, на правом берегу Ангары, на расстоянии ок. 1.5 км от села, действительно, было обнаружено новое и в высшей степени интересное захоронение энеолитического времени (глазковской стадии).
В раскопке погребения приняли участие, помимо автора статьи, В. Д. Запорожская, А. Г. Хамуева, Н. И. Тюменцев, а также д-р Хрдличка, занимавшийся в то время изучением костяков из неолитических погребений Сибири, хранящихся в Иркутском музее.
Погребение (Верхняя Буреть, № 1) находилось на склоне высокой (25 м)террасы и сопровождалось обычной каменной кладкой из небольших плит известняка, слагающего цоколь террасы.
Это были по существу два захоронения, но настолько тесно связанные друг с другом, что их скорее нужно рассматривать как целое, как один памятник.
Первый костяк, по определению д-ра Хрдлички, мужской, возраста ок. 43 лет, лежал на спине, с руками, вытянутыми вдоль тела. Ориентирован он был головой почти прямо на запад, строго параллельно направлению р. Ангары, вниз по ее течению (рис. 26).
Костяк сопровождался характерными для энеолитической, глазковской, стадии украшениями, каменными и костяными орудиями.
Украшения имели обычный характер: на темени костяка располагалось несколько грушевидных бусинок из клыков оленя; на верхней челюсти лежала прядка бусинок из белой массы („пастовых“), имевших вид маленьких цилиндриков. Это несомненно было обычное украшение головного убора, которое на первый взгляд напоминает диадему. О том, что эти бусы сползли прядкой, сохраняя свое взаимное расположение, сверху, с темени, свидетельствует то обстоятельство, что в обеих глазницах найдены запавшие туда такие же бусинки. Несколько бусинок упало вниз, на шейные позвонки.
На груди хорошо сохранились лежавшие в три ряда узкой полосой, длиной 15 см (по 5 бус в каждом вертикальном ряду), перламутровые бусины-кружочки. Это было, очевидно, украшение типичного нагрудника тунгусского типа.
[adsense]
У локтя левой руки помещались сплошной грудой, как в колчане, кремневые наконечники стрел, все обращенные остриями вверх, к черепу. Так, между прочим, носили стрелы и древние эвенки.
На левой тазовой кости лежал плашмя шлифованный нож из зеленого нефрита или змеевика.
Рис. 26. Буреть. Расчистка энеолитического погребения. Расчищает погребение д-р А. Хрдличка.
Справа у черепа лежали грудой различные вещи: костяные кинжаловидные острия, костяные наконечники стрел, отщепы, кремневый полулунный нож, пять гарпунов, рыболовные крючки оригинального типа — в виде длинных стерженьков из кости или рога с отверстиями для кривых острий-жальцев на расширенном конце и насечками для привязывания лесы на узком конце. В одном из крючков обе составные части находились в первоначальном положении — кривое острие оказалось плотно вставленным в отверстие. Кроме того, здесь же был найден
боченковидный каменный стерженек для крючка — грузик и при нем кривое костяное острие-жальце (рис. 27).
Второй костяк лежал вблизи, лишь несколько ниже по склону, в таком же положении и при такой же точно ориентировке, как и первый. Это был костяк женщины тех же лет, что и мужчина, захороненный рядом. На правой руке лежал костяк ребенка, возрастом до 1 года (определение Хрдлички),
На груди женского костяка был найден кружок-диск из белого мелкозернистого мрамора, а в глазницах — два других диска, служивших украшением головного убора. Еще один диск, тоже сползший с черепа, лежал на шее у подбородка.
В разных местах было беспорядочно рассеяно несколько наконечников стрел, в том числе один костяной. В грудной клетке ребенка оказались два кремневых наконечника стрелы.
Один наконечник стрелы был обнаружен в правой тазовой кости женщины: он пробил ее сзади и прошел насквозь
с передней стороны — такова была сила, с которой выпустили стрелу.
Над обоими костяками были как бы особые каменные кладки, однако, сливавшиеся краями. Над мужским костяком кладка оказалась более массивной и мощной. Женский костяк был слегка лишь забросан плитками.
По типологическому облику инвентарь вновь найденного погребения в точности, вплоть до мелких деталей, повторяет инвентарь ряда типичных глазковских погребений и вполне соответствует его речной, „глазковской“, ориентировке; таковы: бусы, ножи, гарпуны, крючки и даже наконечники стрел, среди которых имеются столь характерные, как наконечники с прямым основанием и узкие длинные с симметричными перехватами сбоку у базы. Для полноты картины нехватало только меди, но при осмотре костяных вещей на одной из них—кинжале оказалась и окись меди.
Рис. 27. Буреть. Могильный инвентарь из энеолитического погребения.
92
Не менее типичны общие черты погребального обряда, отражающие определенные социальные отношения. Как и в ряде других случаев, это — „сдвоенное» захоронение семейного типа, притом такое, в котором при мужчине находится весь производственный инвентарь (в данном случае по традиции типично рыболовный), а при женщине — только украшения.
Замечательно, что женщина была убита стрелами, одна из которых засела в ее тазу. Ее убили, повидимому, чтобы она сопровождала своего мужа и владыку в загробный мир; заодно был убит и ее ребенок. По объяснению д-ра Хрдличка, так поступали и североамериканские индейцы в случае смерти матери, если у нее не было сестры, которая могла бы кормить его грудью.
Обнаруженное в 1939 г. около Бурети энеолитическое погребение, таким образом, снова является подтверждением сделанным раньше выводам о культуре и довольно сложном уже общественном укладе древних обитателей Прибайкалья — предков эвенков и, повидимому, некоторых других родственных им лесных племен Сибири.
К содержанию 7-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры