Очерки древней истории Кемеровской области

Каменный век

Палеолит. В настоящее время на территории Кемеровской области учтено и выявлено более полутора десятков памятников, которые могут быть отнесены к верхнему палеолиту (40—10 тысяч лет назад). Основная их часть сосредоточена в среднем и верхнем течении Томи. Расположены они, как правило, на верхних надпойменных террасах высотой от 20 до 40 метров. Только шесть из них подвергалось исследованию.

Самым древним палеолитическим памятником на территории Кузбасса считается местонахождение у села Шестаково, которое можно отнести к середине верхнего палеолита. Для этого памятника характерно присутствие оббитых галек и примитивных орудий из расщепленного белого, серого и розоватого кварца. Среди орудий могут быть выделены скребловидные инструменты и отбойники. Обширной серией на этом палеолитическом местонахождении представлены мелкие скребки удлиненных пропорций, напоминающие концевые скребки, нуклеусы, заготовки, отщепы. Вместе с палеолитическими орудиями и различными продуктами первичного расщепления камня кремнистой породы обнаружен верхнепалеолитический фаунистический комплекс.

Другое известное верхнепалеолитическое местонахождение находится на территории города Новокузнецка у стен Кузнецкой крепости. Здесь по краям карьера удалось обнаружить серию древнейших каменных орудий, выделанных из голубовато-серого кварцита. Топоровидные и тесловидиые чопперы сибирского типа, скребловидные инструменты и нуклеусы в целом характеризуются грубостью и архаичностью.

Для всех перечисленных древнекаменных орудий исходным материалом служила целая речная галька. Каменные предметы, найденные в древней террасе в районе Старокузнецка, позволяют получить определенное представление о технике обработки камня. С массивных, крупных галек отбойником рядом широких сколов скашивались края. Затем с помощью грубой крутой ретуши орудию придавали нужную форму. И все же некоторые орудия этого местонахождения достаточно совершенны по форме и имеют дополнительную подправку лезвия (Окладников, 1964).

Интереснейшим памятником древнекаменного века Кузбасса является клад — своего рода палеолитическая мастерская у поселка Аил (Кузедеево). Девятнадцать изделий из камня дают возможность познакомиться с основными формами орудий, создаваемыми верхнепалеолитическими мастерами Кузнецкой котловины. Интересны первоначальные заготовки для изготовления крупных скребловидных инструментов. Они изготовлялись разнообразными приемами: рассечением гальки либо боковым ударом вдоль длинной оси, либо поперек. Затем заготовки подправлялись широкими выравнивающими сколами. Материалом для крупных скребел и остроконечников служили черные кварцитовые гальки, реже — темно-зеленого цвета. Каменные орудия из Аила представляют собой набор специфических для позднего палеолита Южной Сибири предметов. Аильские каменные наконечники могли служить клинками мужских охотничьих ножей или наконечниками дротиков.

Исходным материалом для орудий труда палеолитического человека, жившего в верхнем течении Томи, служила простая речная галька. Если для позднего палеолита Западной Европы, Передней Азии и Африки деятельность первобытных мастеров начиналась с нуклеуса — обработанного ядра, то в Сибири, и на Томи в частности, все начиналось с гальки. Галечная техника со своеобразными приемами расщепления — вот то, что в первую очередь характеризует технологию труда сибирских мастеров палеолитической эпохи (Окладников, 1968, с. 53—70).

Значительным верхнепалеолитическим памятником является мастерская у поселка Шумиха, недалеко от города Кемерово. Как и у поселка Аил, серия каменных предметов представляет собой заготовки для орудий. Обнаружены разнообразные ядрища, с которых снимались заготовки. Сработанные до предела ядрища уже не представляли собой производственной ценности и поэтому выбрасывались первобытными мастерами как ненужные отходы производства. Тут же находились отщепы с галечной коркой, получающиеся от первоначального оформления ядрища. На небольшом участке этой мастерской получали первичные заготовки для орудийного набора, которые уносились для доработки на постоянное место обитания. Отсутствие остатков фауны и остатков костра свидетельствует о кратковременном пребывании верхнепалеолитического человека на этом месте.

Палеолитическая мастерская была обнаружена также у села Лачиново на Томи. На ней уже производился полный цикл обработки камня — начиная от изготовления первичных заготовок и кончая оформлением орудий. Техника первичного расщепления камня представлена ядрищами (дисковидными и призматическими), различными продуктами этой фазы (потенциально определенные заготовки, первичные и вторичные сколы, чешуйки от гальки, отщепы), а также речными гальками, подвергнутыми начальной степени раскалывания. Орудийный набор в своем составе насчитывает несколько категорий: многочисленные скребла различных вариантов и пропорций, изготовленные из разных заготовок, концевые скребки и проколки.

Не так давно два палеолитических местонахождения обнаружены у сел Ильинка и Шорохово, недалеко от Новокузнецка. Судя по обнаруженной каменной индустрии, оба местонахождения свидетельствуют о достаточно длительном пребывании в этих местах верхнспалеолитического человека. Доказательством тому служат палеолитические орудия — ядрища, их заготовки, скребла, скребки, остроконечники. Налицо весь цикл обработки камня. В целом можно сделать вывод, что обнаруженные на территории Кузнецкой котловины палеолитические местонахождения принадлежат одному из поздних этапов развития верхнепалеолитической культуры Сибири.

Главное место в наборе каменных орудий верхнепалеолитического населения Кузнецкой котловины занимают такие предметы как массивные скребла, скребла-остроконечники, а также мелкие скребки, долотовидные орудия, ножи, отбойники, нуклеусы. Все эти вещи характерны для палеолита Сибири, для таких памятников как Афонтова гора и Кокоревская стоянка на Енисее, Кулгана и Иванов на Байкале, Сростки и Куюм на Алтае.

Пока палеолитические памятники на территории Кемеровской области изучены недостаточно, что не позволяет подробно судить о жизни палеолитического человека: его появлении здесь, связях с окружающими племенами, развитии его хозяйства и культуры. Однако можно отметить характерную связь каменных орудий с верхнепалеолитическими памятниками Алтая, Западной и Восточной Сибири.

Неолит. Вслед за палеолитом начинается новая переходная эпоха — мезолит (10—6 тысяч лет тому назад). Памятники этой эпохи на территории Кузбасса пока неизвестны. На смену мезолиту приходит неолитическая эпоха (6—4 тысячи лет тому назад). В неолите (новом каменном веке) складываются основные черты современной природы, современного ландшафта. Экономика в эпоху неолита совершенствовалась. В это время появляются посуда, ткачество, разнообразные совершенные каменные и костяные орудия. В неолите в южных районах страны появляются земледелие и скотоводство, шлифование, сверление и пиление камня. Неолитическая эпоха явилась одним на важнейших этапов на пути человечества к прогрессу. Однако следует помнить, что в северных районах Евразии развитие производительных сил шло медленнее, здесь в неолите совершенствовалось присваивающее хозяйство охотников и рыболовов.

В наши дни неолитическую эпоху в Кузбассе представляют около трех с половиной десятков памятников: могильники, стоянки, замечательные писаницы на Томи, отдельные местонахождения и случайные находки. В последнее время специалисты относят исследованные памятники Кузбасса к Кузнецко-Алтайской неолитической культуре, существовавшей в III тысячелетии до н. э. (Окладников, Молодин, 1978, с. 20—21). Ранний неолит на территории Кузбасса известен по погребениям Яяского могильника, отдельным находкам и некоторым изображениям лосей на Томской писанице.

Археологический материал указывает па то, что в раннем неолите на территории Кузбасса продолжали существовать еще палеолитические традиции. Люди, погребенные в Яйском могильнике, жили в притаежных районах и по своему хозяйственному укладу были типичными охотниками. Основными поделочными материалами у них являлись кремень, кремнистые сланцы, кость и рога диких лесных животных. Кремневые и костяные наконечники стрел, крупные, грубые и архаичные орудия — топоры, тесла, долота свидетельствуют о том, что на территории Кузбасса в раннем неолите продолжали жить потомки палеолитических охотников. Эти прямые наследники палеолитической культуры украшали себя охотничьими амулетами — резцами лося, клыками медведя, зубами марала и других обитателей тайги.

Неолитическое население Кузбасса хоронило своих соплеменников по обряду трупоположения в сравнительно глубких грунтовых могилах (60—90 см), ориентированных на запад и северо-запад. Погребенные лежали перпендикулярно течению реки, ногами к берегу. В могилы клали те вещи, которые являлись необходимыми при жизни — орудия охотничьего назначения, бытовые предметы и украшения. Идея, в основе которой лежали связи между мертвыми и живыми, выражалась не только в заботе о посмертном благополучии человека, но и в мысли о непременном возрождении души. Погребенного в могиле присыпали красноватой природной краской — охрой, которая ассоциировалась у первобытного человека с представлением о живительной крови. Памятниками, иллюстрирующими развитый и поздний неолит в Кузбассе, являются Кузнецкий и Васьковский могильники, Дегтяревская и Школьная стоянки, местонахождения у села Чумай и на озере Утинка, большая часть рисунков Томских писаниц и отдельные- находки. Они свидетельствуют о том, что с середины III тысячелетия до н. э. у неолитического населения Кузнецкой котловины наблюдаются значительные изменения в развитии хозяйства и материальной культуры. В погребальном же обряде существенных изменений не произошло.

Наскальные рисунки Томской писаницы

Наскальные рисунки Томской писаницы

Костяные предметы из могильника Васьково I: 1—3 — фигурки животных; 4—5 — гарпуны; 6—9 — наконечники стрел

Костяные предметы из могильника Васьково I: 1—3 — фигурки животных; 4—5 — гарпуны; 6—9 — наконечники стрел

Экономика расцвета Кузнецко-Алтайской неолитической культуры опиралась на два основных занятия населения — охоту и рыболовство. Основными поделочными материалами продолжали оставаться высококачественный кремень, породы кремнистого сланца, кость и рога диких животных. В это время появляются разнообразные листовидные кремневые наконечники стрел — исключительна правильных геометрических форм, но разные по величине и очертаниям. Наконечники стрел, как правило, с обоюдоострыми концами, обработаны с обеих сторон тщательной отжимной ретушью. Сделаны они из тонких пластин светлого и, реже, темного кремнистого сланца. Кроме кремневых наконечников стрел неолитические племена Кузбасса: широко пользовались и костяными. Для большинства костяных наконечников стрел характерны строгие пропорции и большая тщательность отделки. Вооружение неолитических племен Кузбасса состояло также из каменных и костяных вкладышевых копий и кинжалов.

Характерными для Кузнецко-Алтайской неолитической культуры являются крупные каменные клинки листовидной формы. Часть их могла служить наконечниками копий, часть же — охотничьими ножами. Самые крупные орудия напоминают ножи серовского типа из Прибайкалья. Они выполнены из крупной довольно тонкой пластины светло-серого с желтоватыми прожилками кремнистого сланца. Ножи и наконечники копий тщательно обработаны с двух сторон великолепной отжимной ретушью. Предметы вооружения, изготовленные с предельным совершенством, отличались ювелирной работой и сложной техникой изготовления.

Бытовые орудия свидетельствуют о том, что в развитом неолите жители Кузнецкой котловины добились больших успехов в развитии хозяйства. О крупных достижениях в технике шлифования камня свидетельствуют разнообразные топоры, тесла, ножи, комбинированные орудия типа топоров-тесел, отличающиеся тщательностью отделки. Шлифованные топоры из нефрита, отсутствующего в. Западной Сибири, указывают на то, что Кузисцко-Алтайская культура испытывала на себе мощное влияние неолитических племен Прибайкалья, о чем писал еще в 50-х годах академик А. П. Окладников (Окладников, 1957,. с. 26—55).

В это время широко было распространено пиление и сверление камня и кости. Кость и дерево, вероятно, обрабатывали шлифованными каменными ножами из кремнистого сланца. С помощью костяных отжимников неолитическим племенам удалось довести до совершенства технику ретуширования камня очень тонкими сколами.

Рыболовный инвентарь в могильниках Кузнецкой котловины представлен костяными гарпунами. Все они с уступами и имеют с одной стороны зубцы малой и средней величины. Наиболее тщательно выполнены гарпуны из Васьковского могильника. Они имеют правильные строгие очертания и уступы с зарубкой для крепления линя. Интереснейшим костяным предметом Васьковского могильника является кочедык из рога со стилизованным украшением наверху. Подобный предмет известен с поздненеолнтических памятников севера Европейской части СССР (Нижнее Веретье). В Васьковском и Кузнецком могильниках обнаружены каменные и костяные проколки и игольники, каменные скребловидиые орудия, которые убеждают нас и том, что в зрелом неолите древние охотники и рыболовы добились определенных успехов в изготовлении разнообразной одежды, защищавшей человека от сибирских холодов.

Богатые каменным и костяным инвентарем могильники Кузнецкой котловины, однако, не дали ни одного неолитического сосуда. Известные в настоящее время в Кузбассе неолитические стоянки также не дают нам керамического материала в достаточном количестве. На Дегтяревской стоянке обнаружено несколько мелких невыразительных обломков от сосуда. На многослойной стоянке у поселка Школьный также найдена керамика. Однако она находилась в основном в верхних слоях, относящихся к более позднему времени — энеолиту и бронзе. Отсутствие керамики в неолитических памятниках Кузбасса можно рассматривать как явление, связанное с ее плохой сохранностью из-за низкого качества.

Богатый остеологический материал на стоянках дает нам представление о составе охотничьей фауны. Здесь найдены кости лося, дикой свиньи, косули, дикого козла, лошади и барана. Учитывая наличие огромного количества костяных остатков, очагов и кухонных отбросов, следует полагать, что древние обитатели пользовались стоянками длительное время.

Особое место в неолите Кузбасса занимают петроглифы реки Томи и мелкая костяная скульптура Васьковского могильника (Окладников, Мартынов, 1972; Бородкин, 1976). Наиболее ярко художественные способности и эстетические представления древних обитателей Кузнецкой котловины проявились в подлинных предметах искусства — наскальной графике и мелкой пластике. Неоднократно описанные и изданные полностью рисунки Томских писаниц вошли в золотой фонд первобытного искусства. Основной персонаж картинных галерей на Томи — могучее таежное животное лось. Главное назначение реалистических изображений на скалах — обеспечить прежде всего успех охоты на промысловых животных и их обилие. Однако лось был для охотников тайги не только основным поставщиком большого количества пищи. С этим красивым зверем связывались изначальные космогонические представления об устройстве Вселенной, мифы и легенды. Неолитические художники оставили на Томских писаницах удивительно правдивые, близкие к натуре изображения медведя, оленя, водоплавающей и лесной птицы. Четыре костяных правильных изображения из Васьковского могильника — идущий медведь, двуголовое животное, роговой жезл со скульптурным навершием в виде головы лося и маленькая поврежденная головка медведя — это уникальные предметы первобытного изобразительного искусства. По силе художественной выразительности, по форме н стилю мелкая васьковская скульптура созвучна с графическими образами лосей и медведей на Томских писаницах. Совершенно очевидно, что изображение медведя служило целям, связанным с культом этого зверя. Для многих неолитических племен от Карелии до Восточной Сибири медведь был священным, почитаемым животным. Мясо медведей считалось пищей, достойной богов и героев. Судя по сквозным отверстиям, миниатюрные костяные фигурки служили в качестве украшений-амулетов, очевидно, считаясь обладающими магической силой.

Неолитическое население, создавшее на территории Кемеровской области яркую Кузнецко-Алтайскую археологическую культуру, добилось значительных успехов в хозяйственном и культурном развитии. Высокого совершенства достигло изготовление шлифованных и ретушированных орудий. Наличие большого количества предметов искусства свидетельствует о больших изменениях в идеологии населения. Значительно расширились связи древнего населения Кузбасса с соседями и более отдаленными племенами. Предметы труда и в особенности искусства обнаруживают тесную связь с Прибайкальем, Алтаем, Верхней Обью, Уралом. Появляются культурные связи с неолитическим населением севера Европейской части СССР.

Бронзовый век

В III тысячелетии до н. э. народы южных районов СССР и степей Евразии освоили производство металла для изготовления орудий труда. Им была медь, а впоследствии сплав меди с другими цветными металлами — бронза. Это привело к быстрому росту производительных сил, а также к большим социальным переменам. Освоение бронзы способствовало дальнейшему расширению земледельческого хозяйства и выделению в степях Евразии скотоводческих племен из массы собирателей, охотников и земледельцев. Так произошло первое крупное общественное разделение труда.

На территории СССР сложилось несколько крупных центров древнего металлургического производства. Один из них — на юге Западной Сибири. Возникновение таких центров еще больше ускорило процесс общественного разделения труда, следствием чего было значительное развитие обмена между различными племенами. Обмен приводил к культурному сближению, к установлению контактов между ними, распространению на огромных территориях передовых технических и культурных достижений. В бронзовом веке, во II тысячелетии до н. э., складываются крупные хозяйственно-культурные общности. Одной из таких общностей раннего бронзового века была андроновская культура, охватившая огромные пространства Южного Приуралья, Казахстана, Алтая и Хакасии. Она сложилась в первой половине II тысячелетия до н. э. и просуществовала около пяти веков. Свое название она получила но одному из первых изученных памятников у деревни Андроново на юге Красноярского края. Основным занятием адроновцев было разведение крупного рогатого скота, овец и лошадей, земледелие в поймах рек.

Наиболее изученными памятниками древних адроновских племен являются курганные могильники, обозначенные на поверхности каменными оградками. В могилах встречается мало вещей. Наиболее распространенным погребальным инвентарем являются оригинальные, богато украшенные причудливым орнаментом глиняные сосуды. Андроновская культура в Сибири в своей основе является принесенной (Мартынов, 1963). А ее население принадлежало к неизвестному до этого времени здесь европеоидному антропологическому типу. В настоящее время на территории Кемеровской области известно всего только шесть андроновских памятников, локализованных в Кузнецкой степной котловине и в Тисульской лесостепи, из которых исследованными являются Ур-Бедаринский и Большепичугинский могильники и поселение на Песчаном озере.

Некоторые отличия в природных условиях и в том культурном наследии, которое получили андроновцы от местных племен, придя в Обь-Чулымскую лесостепь, повлияли на хозяйственный и культурный облик местного варианта культуры. Существенным внешним отличием могильников, северо-востока Кемеровской области является отсутствие каменной оградки на курганах. Здесь курганная насыпь земляная, диаметром от 8 до 18 метров, высотой от 15 до 50 сантиметров. Под насыпью чаще всего находится одна могильная яма, иногда — две или три. Они имеют прямо-угольную форму от 2 до 4 метров длиной и 1—2,5 метра шириной. Глубина могил редко превышает один метр. Их стенки иногда укреплялись тонкими бревнами или досками, сверху сооружалось бревенчатое перекрытие. Как правило, могильная яма ориентирована по направлению юго-запад — северо-восток. В Большепичугинском и Михайловском могильниках встречено только трупоположение. Умерших клали на левый или, реже, на правый бок. Обычно у головы погребенного ставился сосуд, вероятно, с жидкой пищей.

На юго-западе Кемеровской области, в Ур-Бедаринском могильнике встречено два обряда погребения: трупоположение и трупосожжение. Существенно отметить, что ни в северных, ни в южных андроновских могильниках Кузбасса не встречено каменных ящиков, характерных для Хакасско-Минусинской котловины. Наличие обряда трупосожжения подтверждает существовавшую тесную связь местных андроновских племен с народами Восточного Казахстана и Хакасии, где известны памятники, сочетающие оба обряда.

Наиболее массовым материалом андроновских могильников являются глиняные сосуды. Они представлены тремя основными формами. Первая группа — сосуды горшковидной формы с развернутым наружу венчиком, раздутым туловом и узким дном. Они богато украшены сложным геометрическим орнаментом в виде меандров. Вторую группу составляют сосуды баночной формы со слабовыпуклыми боками и вогнутым внутрь венчиком. Пропорции сосудов удлиненные. Они изготовлены более грубо, чем первые. Отличается и их орнамент. Банки преимущественно украшены елочным орнаментом, нанесенным горизонтальными рядами по верхней части сосуда. Имеется на них и ленточный орнамент и каплевидные вдавления. К третьей группе относятся сосуды промежуточной формы, сочетающие признаки первой и второй групп. Все три типа сосудов бытовали в одно время, это подтверждали находки в Большепичугинском могильнике (Мартынов, 1964, с. 238).

В результате исследования андроновских памятников было установлено, что заселение Кузбасса андроновскими племенами произошло с территории Приуралья в середине II тысячелетия до н. э. Отсюда они расселились в хакасско-минусинские степи (Мартынов, 1963, с. 8—9). Под влиянием андроновцев изменился хозяйственный и культурный уклад местного населения. Они принесли с собой новый вид хозяйства — неизвестное здесь до тех пор скотоводство. В лесной зоне Кемеровской области и в северных областях, не пригодных для скотоводства, андроновская культура не получила распространения (Матющенко, 1977, с. 49—50).

Поздний бронзовый век на юге Сибири связан с оформлением в XII—VIII веках до н. э. в хакасско-минусинских степях карасукской культуры. Ее создатели — полукочевые пастушеско-земледельческие племена, первыми в Сибири освоившие верховую езду на лошади, что создало предпосылки для большой подвижности населения. Происхождение карасукской культуры пока еще остается нерешенной проблемой. Однако известно, что под влиянием карасукской культуры на территории Новосибирского и Томского Приобья, верхней Оби, средней Томи и левобережья среднего Чулыма сложилась ирменская культура, получившая свое название по одному из первых памятников, исследованных на реке Ирмень в Новосибирской области.

В настоящее время ирменских памятников на территории Кемеровской области известно около двух десятков. Они сосредоточены в двух основных районах: большая часть в Кузнецкой степной котловине, другие — в лесостепи, на северо-востоке области. Имеются они также и по средней Томи. Первым было раскопано в 1955 году У. Э. Эрдниевым многослойное поселение у Новокузнецка — Маяково городище. Один из культурных слоев поселения
относится к ирменской культуре. В 1958—1959 годах А. И. Мартыновым была открыта и впоследствии исследована большая группа курганов у села Пьяново, Иваново-Родионово, Тарасово на реке Ине.

Ирменские курганы на поверхности обозначены невысокими земляными холмами высотой до 0,6 метра и 8—14 метров в диаметре. В плане насыпь кургана обычно имеет овальную форму, вытянутую по направлению с северо-запада на юго-восток. Под насыпью имеется от двух до семи могил. Их стены укреплялись деревянными рамами из тонких бревен, толстыми плахами или дерном. Размеры могильных ям не превышают 1,7 метра в длину и около одного метра в ширину. Могилы под насыпью, как правило, располагались в один ряд, примыкая друг к другу длинными сторонами. Могильные ямы почти всегда ориентированы по линии северо-запад — юго-восток. Найдены здесь и неглубокие грунтовые могилы, характерные для ирменскнх памятников верхней и средней Оби. Имеется также и третий тип погребений — «каменный ящик». Захоронения в таком склепе производились в ящике, сооруженном из каменных плит. В хакасско-минусинских степях в это время такой тип захоронений является господствующим. Имеется несколько погребений в могилах, обрамленных досками. Такие могилы почти не встречаются в карасукскую эпоху на других территориях. Однако такой обряд характерен для местных предшествующих андроновским погребений.

Кроме устройства могил местные могильники отличаются еще и тем, что часть погребений сделана на подкурганной поверхности, а часть — в ямах незначительной глубины. Погребения на подкурганной поверхности встречаются в памятниках еловско-ирмснской культуры в нижнем Притомье и томском Приобье. Такое разнообразие в обряде погребения является следствием сложности формирования ирменской культуры в Кузнецкой котловине.

Большинство раскопанных курганов оказались разграбленными еще в древности. В неразграбленных могилах чаще всего находилось по одному погребенному. Скелет обычно лежал на правом боку, в скорченном положении головой на юго-запад. Иногда встречалась и юго-восточная ориентировка. В изголовье к умершему в могилу ставили один или два сосуда с пищей, а также клали куски: мяса коровы и овцы. В погребениях и на поселениях найден и некоторый бронзовый инвентарь: ножи, цилиндрические пронизки, гвоздевидные височные подвески, массивные браслеты, выпуклые колпачки. На Маяковом городище найдены бронзовые ножи и шилья, на Люскусе — долото, выпуклые бляшки, зеркала, тесло. Аналогичные предметы имеются в памятниках Алтая, верхнего и томского Приобья в карасукское время. Весь бронзовый инвентарь могильника и поселений можно датировать X—VIII веками до н. э.

В Кузнецкой котловине в ирменское время, очевидно, существовал свой центр металлургического производства. Это подтверждают найденные на Маяковом городище в большом количестве бронзовые слитки, сплески, обломки бронзового брака, куски медной руды.

Сосуды из погребений ирменской культуры представлены двумя основными формами: плоскодонными и выпуклодонными. Выпуклодонные сосуды в карасукскую эпоху на ближайших территориях бытовали в Томском и Новосибирском Приобье. Объем их невелик — от 0,5 до одного литра. Горловина у них широкая, обычно больше высоты сосуда. Другие сосуды плоскодонные и своей формой напоминают андроновские горшки. Они богато украшены разнообразным орнаментом, который состоит из девяти основных элементов, комбинирующихся между собой. Наиболее распространенным элементом орнаментации являются заштрихованные треугольники и ромбы. Они встречаются почти на каждом сосуде. Другой распространенный элемент орнамента — это насечка в виде косой сетки. Очень часто встречается орнаментальный элемент, получивший название «жемчужник». Он наносился закругленным острием изнутри сосуда. При этом снаружи образовывались небольшие выпуклости. «Жемчужник» в карасукскую эпоху встречается повсеместно. Распространенным элементом являются мелкие ромбические и треугольные углубления и ногтевые оттиски.

Интересно отметить тот факт, что на поселениях не встречено выпуклодонных сосудов. Кроме того, по орнаменту и по форме они более всего сходны с сосудами лесостепных и лесных районов Западной Сибири и меньше с керамикой хакасско-минусинских степей.

Находки на Маяковом городище, в курганах на Ине и на поселении Люскус свидетельствуют о том, что одним из основных занятий населения ирменской культуры было скотоводство. Костные остатки дают представление о составе стада. Наибольший удельный вес составляли овца и лошадь, затем — корова. Имелась и одомашненная собака — незаменимый спутник и помощник пастухов. Подсобным занятием была охота. Об этом свидетельствуют находки костей лося, дикой косули, зайца, бобра, водоплавающей и боровой птицы. Оружием охотникам служили лук со стрелами и копье. Многочисленные находки грузил для сетей, сделанных из плоских галек, свидетельствуют о занятии рыболовством.

Памятники ирменской культуры Кузнецкой котловины имеют большое разнообразие признаков — в отличие от синхронных памятников верхней Оби и Хакасии, что затрудняет их толкование. Авторы раскопок Маякова городища и могильников на Ине определяют их как карасукские. А. И. Мартынов июньские курганы считает локальным вариантом карасукской культуры, формирование которого происходило здесь на основе местного андроновского населения под воздействием пришлого из Минусинской котловины (Мартынов, 1966). В. И. Матющенко относит их к еловско-ирменской культуре, которая сложилась в лесостепном и лесном Приобье на основе самусьского населения под влиянием в основном андроновских элементов (Матющенко, 1974). Следует, однако, заметить, что абсолютного тождества между ирменскими памятниками средней Оби нет, как нет его между среднеобскими и минусинскими.

Ранний железный век

Одной из интереснейших страниц в истории народов Южной Сибири является эпоха раннего железного века. На территории Минусинских степей и прилегающих к ним северо-восточных районов Кемеровской области — это время тагарской и таштыкской культур.

В раннем железном веке на обширной территории евразийских степей и лесостепей от Дуная до Монголии складывается единый хозяйственно-культурный тип кочевых и полукочевых скотоводов, объединенных не только близким типом хозяйства, но и многими элементами материальной и духовной культуры. В археологической литературе эта историко-культурная общность получила название «скифо-сибирский мир».

Переход к кочевому и полукочевому скотоводству и использование верховой лошади были хозяйственным условием, приведшим к невиданным до сих пор передвижениям племен на огромные расстояния. Другим большим хозяйственным достижением народов степей и лесостепей в этот период является освоение железоделательного npoизводства. В области социальной жизни для многих народов скифо-сибирского мира это была героическая эпоха последней ступени родового строя — период военной демократии, ознаменовавшийся бурной ломкой родовых отношений и вызреванием элементов будущего классового общества.

Тагарская культура. Одним из восточных звеньев скифо-сибирской общности является тагарская культура. Ее создатели — европеоидные племена, населявшие в VII—III веках до н. э. степи Хакасско-Минусинской котловины, а также лесостепной Ачинско-Мариинский район. Свое название она получила по одному из могильников Тагарского острова на Енисее, близ города Минусинска, раскопанному в конце прошлого века.

По вопросу происхождения татарской культуры до настоящего времени нет единого мнения. Особенно дискуссионна проблема этнических истоков формирования населения тагарской культуры. Почти бесспорным считается, что материальная культура тагарских племен сформировалась на основе предшествующей карасукской культуры. Значительным ее компонентом являются андроновские элементы. Нет сомнения в том, что тагарские племена испытывали на себе сильное влияние соседей, особенно со стороны юга и запада: алтайских, тувинских, западно-
казахстанских и среднеазиатских народов.

Хозяйственную основу племен тагарской культуры составляло полукочевое скотоводство и мотыжное земледелие. Разводились коровы, овцы, лошади. Тагарцы в отличие от других скифских племен жили оседло.

Исчезнув с лица земли, эти древние племена оставили разнообразные археологические памятники: курганы, поселения, клады, случайные находки, наскальные изображения. Наиболее многочисленными являются курганы.

Некоторые из них достигают огромных размеров, до 10 метров высоты, другие едва возвышаются над поверхностью земли. Татарские племена, достигнув сравнительно высокого уровня материального производства, приступили
к более широкому освоению соседних с Хакасией районов.

Начиная с VI века до н. э. они особенно интенсивно расселяются на северных и северо-западных окраинах хакасско-минусинских степей. На территории Кемеровской области тагарские курганы зафиксированы в Тисульском, Тяжинском, Мариинском и Чебулинском районах. Иные чем в Хакасии природно-климатические условия и местные
традиции наложили свой отпечаток своеобразия на лесостепную тагарскую культуру, оформившуюся в Ачинско-
Мариинском лесостепном районе. Многочисленные памятники свидетельствуют о высокой плотности заселенности
этого района. Здесь было обнаружено около ста курганных могильников и поселений, множество случайных находок.

На территории Кемеровской области большие курганные группы обнаружены у сел Усть-Серта, Шестаково, Чумай, Тисуль, Кайчак, Малый Барандат, Пичугино, Изындаево, Некрасово и в других местах на северо-востоке области. В последние годы стали известны и поселения тагарской эпохи. Это прежде всего городище Шестаково I и комплекс памятников тагарского времени у этого села, Тисульское I и Тамбарское поселения. Из этих же районов происходит большое количество случайных находок тагарских бронзовых вещей.

Изучение памятников показало, что первые татарские курганы появились на большепичугинском этапе (VI—V века до н. э.). Это погребения Большепичугинского могильника на реке Ягуня. Курганы имеют небольшую насыпь, высотой до полуметра, диаметром 12—14 метров. Под насыпью имеются по 1—3 небольшие прямоугольные могильные ямы, в которых находятся по одному или по два погребенных, положенных вытянуто, на спине. Ориентировка погребенных неустойчива, но преобладает северо-восточная. Погребальный инвентарь беден, это обычно глиняный сосуд у головы, у пояса бронзовые нож и круглая бляшка «зеркало».

Наиболее многочисленными тагарские курганы в Кемеровской области становятся на следующем, тисульском этапе (V—IV века до н. э.). В это время оформляется и становится довольно устойчивым новый обряд погребения — групповые захоронения в обширных могильных камерах площадью до 15 квадратных метров. Сверху такая камера закрывалась потолком из одного или двух слоев толстых бревен. Погребенные иногда клались в несколько слоев. После заполнения могил, которых под одним курганом можно встретить до четырех, над ними насыпали земляной холм.

С погребенными около головы ставился сосуд с пищей, в ногах иногда клался кусок говяжьего мяса. Почти со всеми погребенными находятся бронзовые нож, проколка, зеркало, диадема, выпуклые бляшки. Некоторые мужские погребения выделены центральным положением и специальным погребальным инвентарем: предметы вооружения, бляшка «олень», коромыслообразное украшение, имеющее на концах стилизованное изображение лосиной тловы. Характерным становится обычай класть с погребенными миниатюрные предметы.

Следующий, назаровский, этап тагарской лесостепной культуры связан с появлением в III веке до н. э. курганов нового типа. Для них характерно усложнение обряда захоронения. В больших могилах стал устанавливаться сруб или клеть из бревен, которые сверху закрывались бревенчатым потолком. Над могильной ямой устраивалось пирамидальное сооружение из жердей, тонких бревен и березовой коры. После заполнения погребальной камеры все это сооружение поджигалось. Такие курганы раскопаны в Шестаковском, Тисульском, Серебряковском и Некрасовском могильниках.

В могилах находятся останки большого количества погребенных и инвентаря. Наиболее распространенными предметами погребального культа продолжают быть бронзовые ножи, «зеркала». Появляются проволочные диадемы, миниатюрные чеканы, кинжалы. Широко распространенными становятся сосуды на поддоне.

Тагарское население лесостепной зоны жило оседло, занималось домашним и отчасти отгонным скотоводством и земледелием. В настоящее время известно три типа поселений: долговременные открытые; долговременные, огороженные земляным оборонительным валом; временные — летние с незначительным культурным слоем. Последние, как правило, расположены на открытых, обдуваемых ветром террасах, вблизи водоемов.

Изучение тагарских поселений показало, что они состояли из одного-трех десятков домов. Жилищем тагарцам служил рубленый бревенчатый дом площадью 15—20 квадратных метров. Оно было несколько углублено в землю. Пол в помещении был земляной, в центре находился углубленный в землю очаг. Дом покрывался, по-видимому, двухскатной крышей. Остатки таких жилищ раскопаны на Шестаковском I и Тисульском I поселениях.

Важным хозяйственным занятием тагарцсв в лесостепной зоне было также земледелие. На территории поселений довольно часто встречаются обломки больших каменных зернотерок, куранты, песты для растирания злаков. Известны также и бронзовые серпы.

Существенную отрасль экономики составляло бронзолитейное производство. Об этом свидетельствует огромное количество бронзовых изделий. Богатая полиметаллическая местная база способствовала успешному развитию металлургии. Анализ химического состава бронзовых изделий показал, что металл получен из местных руд. Тагарские металлурги достигли высокого мастерства в выплавке и обработке бронзы. Для изделий различного назначения использовалась различная по составу и качеству бронза.

Предметы татарской культуры: 1-2 ножи; 3, 4 — кинжалы; 5, 6 — бронзовые наконечники стрел; 7 — вток; 8 - чекан; 9—12 — костяные наконечники стрел; 13 - фигурка горного барана, 11, 15 — факелы; 16 - бляшка «зеркало», 17 - бляшка «олень»; 18 — коромыслообразный предмет; 19-22 - сосуды

Предметы татарской культуры: 1-2 ножи; 3, 4 — кинжалы; 5, 6 — бронзовые наконечники стрел;
7 — вток; 8 — чекан; 9—12 — костяные наконечники стрел; 13 — фигурка горного барана, 11, 15 — факелы; 16 — бляшка «зеркало», 17 — бляшка «олень»; 18 — коромыслообразный предмет; 19-22 — сосуды

Тагарские лесостепные племена достигли значительного уровня общественного развития и находились на стадии бурной ломки родовых отношений и складывания строя военной демократии. Несмотря на то, что еще довольно прочными оставались устои родового строя, уже зафиксирована значительная дифференциация среди погребенных. Выделяются погребения воинов, занимающие наиболее «почетное» место и сопровождаемые более богатым погребальным инвентарем, а также захоронения рядового населения и неравноправных.

Одним из основных у древних тагарцев был культ предков. Как правило, могильник располагался недалеко от поселения и служил местом погребения одной родовой общины. Могилы, находящиеся под одной курганной насыпью, и групповые захоронения подчеркивали, видимо, кровную близость отдельных семей и родов.

Другим важным культом было почитание солнца как животворного начала. С культом солнца тесно связывался и культ огня. В тагарских могилах довольно часто находятся факелы. С помощью факелов в могилах поддерживался священный очищающий огонь. Распространение на последнем этапе тагарской культуры обряда сожжения погребальной камеры также говорит о культовом значении огня. С почитанием солнца и огня был связан культ «солнечного оленя». Бронзовые бляшки, изображающие оленя в галопе, — довольно частая находка в тагарских курганах. По представлениям тагарцев солнце — это олень, мчащийся по небосводу и освещающий золотыми рогами землю (Бобров, 1967).

Одним из признаков, объединяющих многие племена скифо-сибирского мира, является так называемый «звериный стиль» в изобразительном искусстве. Тагарские племена были одним из центров этого оригинального стиля. К специфическим его чертам относятся преобладание среди сюжетов изображений различных животных, сочетание реалистичности образов со стилизацией трактовки наиболее характерных черт, динамикой образов.

Большое место в тагарском искусстве занимает орнамент. До нас он дошел на предметах из бронзы и глиняных сосудах. Самый распространенный орнамент — комбинация простейших геометрических фигур. Под венчиком сосудов чаще всего встречается линейный орнамент, косые насечки в один или несколько рядов, угловой штамп, гребенчатый штамп. Довольно часто встречается «жемчужник». Характерно еще и то, что в лесостепных районах татарской культуры гораздо больше орнаментированных сосудов и орнамент более разнообразный, чем в Хакасии. Однако он гораздо беднее, чем в предшествующих культурах. Другие предметы, зачастую украшенные этим узором, — это рукояти бронзовых ножей. Здесь часто встречается узор в виде заштрихованных ромбов, треугольников, зигзагообразных полос.

Бронзовая бляшка с изображением быков и остатки шерстяной ткани из курганов у с. Утинка

Бронзовая бляшка с изображением быков и остатки шерстяной ткани из курганов у с. Утинка

До наших дней сохранились многочисленные тагарские предметы художественного литья, поражающие современников высоким мастерством своего изготовления, изяществом формы, гармонией пропорций. Тагарские художественные традиции существенно повлияли на искусство многих сибирских народов.

Распространение влияния татарской культуры было связано с расселением населения и расширением сферы культурных контактов. В III—II веках до н. э. передвижения тагарских племен с прежних мест обитания связаны (вторжением кочевых племен с востока. По-видимому, это были гунны. Гонимые с родных земель полчищами кочевников тагарские племена двигались в разных направлениях: вниз но Енисею, в низовья Томи и на Обь, а также в казахстанские степи, где найдено большое количество тагарских предметов.

Та часть татарского населения, которая мигрировала под давлением кочевников с востока, оказалась в иной этнической среде и была с течением времени ассимилирована различными народами. Но другая часть, оставшаяся на месте, во многом сохранила свои традиции и в значительной степени повлияла на формирование новой таштыкской культуры.

Переходный тагарско-таштыкский период. После падения тагарской культуры на юге Сибири происходят большие изменения. Пришедшие из Забайкалья и Монголии монголоидные тюркоязычные племена кочевых скотоводов-гуннов принесли с собой новое хозяйство, новый антропологический тип и культуру. В результате взаимодействия пришлого и оставшегося местного тагарского населения начинает оформляться новая археологическая культура.

На территории Кемеровской области были раскопаны многие курганы переходного периода. Они находились в Серебряковском, Тисульском и Шестаковском могильниках. На материалах Шестаковских курганов была прослежена эволюция превращения одной культуры в другую. Переходный период был выделен в самостоятельный, а его дата определена II—I веками до н. э. (Мартынов, Мартынова, Кулемзин, 1971).

Переходный тагарско-таштыкский период характеризуется прежде всего своеобразием обряда погребения и погребального инвентаря. Имеются три типа погребальных сооружений. Первый — это «склепы с коническими крышами». Под насыпью кургана обычно находится одна довольно обширная могильная яма со сторонами до 5—6- метров, стены которой укреплены вертикальными столбами. Сверху здесь устраивался потолок из толстых бревен в один или чаще в два ряда. Над могилой возводилось коническое сооружение из жердей и тонких бревен, которое покрывалось березовой корой. В такой склеп, как и в тагарское время, вносились умершие и укладывались в несколько рядов. Впоследствии сооружение поджигалось, а его горящие останки засыпались землей.

Второй тип погребальных сооружений — это «склепы с двойными стенками». Под невысоким земляным курганом, близким в плане к квадрату, устанавливался бревенчатый сруб или клеть в 2—3 венца. Между земляными стенами и срубом дополнительно устанавливался заплот из вертикальных бревен. Могильную яму перекрывал бревенчатый потолок. Погребальный склеп заполнялся, очемидио, хворостом и поджигался. В погребениях второго типа действие огня значительно сильнее. Если в первом случае частично обгорали только деревянные конструкции погребального сооружения, то во втором оно почти полностью сгорало вместе с останками погребенных. Погребения, второго типа являются более поздними, так как здесь встречается значительно больше предметов из железа. Характерным инвентарем этих двух типов погребений являются круглые в сечении бронзовые гривны, серебряные височные подвески, миниатюрные бронзовые сосуды. Из железного инвентаря особенно часто встречаются обломки ножей, пряжки. Вообще погребальный инвентарь становится гораздо разнообразнее, чем в тагарское время. Появляются небольшие выпуклые бронзовые бляшки с петелькой, бронзовые крючки, наконечники ремней. Часта встречаются загадочные керамические поделки: покрытые слюдой бляшки округлой формы, пластинки в виде желоба. Найдены обуглившиеся изделия из дерева и бересты: остатки деревянного бочонка, ложка, плоские блюда, точеные конусы, берестяные туески и коробки. Большое разнообразие представляет глиняная посуда. Особенно распространенными становятся сосуды с поддоном в виде скифских котлов. Появляются бомбовидные и шаровидные сосуды с выпуклым дном. Более разнообразным, по сравнению с предшествующим временем, становится орнамент сосудов. Особенно излюбленными орнаментами становятся ямочный, гребенчатый, «уточка».

Совершенно новым является возникновение обряда изготовления посмертной маски погребенного. Довольно часто среди обгоревших костей черепа погребенных встречаются глиняные негативные отпечатки лица, черепа или головы. Шедевром тагарско-таштыкского скульптурного портрета является глиняная голова из Шестаковского могильника. Это индивидуальный портрет, снятый с лица реально существовавшего когда-то человека. По антропологическим характеристикам портрет относится к европеоидному типу.

Третий тип погребальных сооружений — «земляные курганы с каменными выкладками под насыпью». Могильная яма здесь не глубокая, едва превышает один метр. Внутри ямы устраивался сруб или клеть из бревен. Между земляными стенами и срубом устанавливался заплот из вертикальных столбов. Сверху это сооружение закрывалось бревенчатым потолком. Пол и потолок выстилались слоями березовой коры. Над склепом возвышалась пирамидальная крыша. Вокруг могильной ямы возводилась четырехугольная ограда из бутового камня. Захоронение производилось по обряду трупосожжения на стороне. Пережженный прах погребенных помещался в склеп в берестяных коробках, которые устанавливались вдоль стен. Рядом клались различные предметы утвари, украшения и вещи культового назначения. Обряд погребения завершался поджиганием могильного склепа. Когда пламя достигло наибольшей силы, все погребальное сооружение засыпали толстым слоем земли.

Предметы переходного тагарско-таштыкского периода из могильника Шестаково I: 1, 2 — железные ножи; 3 — железный кинжал; 4—6 — миниатюрные бронзовые кинжал, чекан, нож; 7, 8 - бронзовые сосуды; 9 - железная пряжка; 10, 11 — глиняные бляшки; 12 — деревянный конус; 13 — деревянная ложка; 14—20 — глиняные сосуды

Предметы переходного тагарско-таштыкского периода из могильника Шестаково I: 1, 2 — железные ножи; 3 — железный кинжал; 4—6 — миниатюрные бронзовые кинжал, чекан, нож; 7, 8 — бронзовые сосуды; 9 — железная пряжка; 10, 11 — глиняные бляшки; 12 — деревянный конус; 13 — деревянная ложка; 14—20 — глиняные сосуды

Глиняный скульптурный портрет из могильника Шестаково I

Глиняный скульптурный портрет из могильника Шестаково I

В таких погребениях уже не встречается бронзовых орудий труда. Помимо прежних форм посуды часто встречаются плоские миски, небольшие баночки и крупные бомбовидные сосуды. Орнамент в основном остается прежним, но почти полностью исчезает ямочный и чаще встречается гребенчато-струйчатый, косая насечка. Довольно часто встречаются фрагменты масок из гипсовидной глины. Инвентарь и обряд погребения курганов этого типа близки к ранним курганам таштыкской культуры на Енисее. Тагарские традиции в инвентаре и в обряде погребения прослеживаются очень слабо. С появлением курганов с каменными выкладками под насыпью в основном завершается
процесс оформления новой тыштыкской культуры в лесостепном Ачинско-Мариинском районе.

Существенной чертой переходного периода является появление больших курганов, одиноко стоящих в степи или находящихся среди курганов тагарского могильника. Их можно встретить в самых неожиданных местах, в низинах речных пойм, на открытых высоких террасах, в мелколесье. Всюду, где скот мог находить себе корм, за ним следовали пастухи-номады, оставляя истории свои курганы.

О возросшей подвижности населения свидетельствует и новый тип поселений — это временные стоянки, такие как Шестаково IV и VII, Малый Урюп, Каменка. На поверхности часто встречаются кости животных, обломки глиняных сосудов, угли. Большинство таких поселений находится на высоких обдуваемых террасах. Культурный слой на них незначительный. Наличие большого количества костей мелкого рогатого скота говорит о значительном изменении состава стада.

Особого внимания заслуживает городище Шестаково I. В районе расположения городища на несколько километров от него по древней террасе тянется сплошная полоса поселений. Городище в этом комплексе выглядит как укрепленный центр. Сопоставление материалов городища и могильника показало, что они во многом тоджественны и датируются III—I веками до н. э. (Мартынов, 1973). В переходный период существенно изменилось устройство жилища по сравнению с тагарским. Появляются легкие наземные юртообразные постройки, приспособленные к подвижному образу жизни. Остатки таких жилищ были раскопаны на Утинском I поселении. Здесь наряду с четырехугольными домами находились округлые и многоугольные в плане жилища, сооружения из жердей и тонких бревен (Циркин, 1976).

В раскопанных в Ачинско-Мариинском лесостепном районе могильниках переходного периода среди прочим курганов всегда имеется один-два холма значительно больших по величине, с более сложным обрядом погребения. Несмотря на то, что основная часть погребального инвентаря изготовлена в натуральную величину, предметы вооружения — только миниатюрные. Общество переходного тагарско-таштыкского периода, по-видимому, находилось на той ступени развития, когда моногамная семья обособилась и вела свое, во многом независимое от общины хозяйство, что привело к бурному разложению родового строя и оформлению зачатков классовых отношений.

Таштыкская культура. Она существовала в I—V веках н. э. в Южной Сибири. Свое название она получила по одному из первых могильников, исследованных в конце 20-х годов в Хакасии, на реке Таштык. Пришлое население, принесшее основы новой культуры, являлось иным не только по хозяйственному укладу и уровню экономического развития, но и по антропологическому составу. В южные степи, издревле заселенные европеоидным населением, проник из Забайкалья и Монголии монголоидный расовый тип.

В хакасских степях хозяйство таштыкцев было смешанным. Доминировало в нем полукочевое скотоводство, но успешно развивалось и земледелие. Появились новые домашние животные: верблюды, упряжные олени и куры. Земля стала обрабатываться железной мотыгой. Культивировались просо, ячмень, пшеница. Родовое население хоронило своих сородичей в грунтовых могилах, ничем не отмеченных на поверхности земли. Представителей знати хоронили в склепах под земляными курганами, огороженными каменной оградой. Здесь применялся обряд сожжения камеры. Наряду со склепами существуют и огромные погребальные сооружения, предназначавшиеся, вероятно, для племенных вождей. Высота таких курганов достигает десяти метров и более.

Долгое время считалось, что таштыкские племена обитали только в пределах хакасско-минусинских степей и не рпспространялись западнее Чулыма. Но в результате исследований на северо-востоке Кемеровской области в начале 60-х годов было установлено, что памятники таштыкской культуры имеются и в лесостепной зоне. К ним прежде всего следует отнести ныне раскопанные Михайловский могильник, Михайловское и Утинское I поселения.

Выделяются два типа курганов. Первый типологически и хронологически соответствует ранним таштыкским курганам Хакасии (III век н. э.). Это земляные насыпи с подквадратными выкладками вокруг могильной ямы. В могилах таких курганов устанавливался деревянный склеп с двойными стенками и потолком из бревен. Захоронения производились по обряду трупосожжения на стороне. В могилах находятся лишь кучки костей, которые помещали, в небольших берестяных коробках. По заполнении могильной ямы весь склеп поджигался, а догоравшие его остатки засыпались землей.

Другой тип курганов соответствует развитой таштыкской культуре (V век н. э.). Захоронение в них производились по обряду трупоположения с последующим сожжением погребального склепа. При этом сгорание происходило не полное, так как горящий склеп тут же присыпался землей. Вокруг погребального склепа встречены детские захоронения в грунтовой могиле или в долбленых колодах.

От огня и грабителей в курганах уцелели немногие вещи. Это две прекрасные керамические вазы, железные наконечники стрел, костяные пластинки от колчана и сложного лука. Наиболее массовым материалом является глиняная посуда. Все сосуды, за исключением ваз, изготовлены без применения гончарного круга. В могильнике встречено большое разнообразие типов посуды. Но наиболее распространенными являются кубковидные, баночные, горшковидные. Помимо того, имеются миски, пиалы, подвесные сосуды. Большинство из них украшены вертикальной гребенкой, косой насечкой. Довольно часто встречаются треугольные штампы, округлые вдавления, ленточный орнамент. В сохранении баночных и кубковидных сосудов сказываются еще позднетагарские традиции. Но появление новых разнообразных форм сосудов является следствием изменения и усложнения хозяйства и быта таштыкского населения.

Невдалеке от могильника было раскопано Михайловское поселение. Культурный слой на поселении в результате распашки был почти полностью уничтожен. Однако здесь найдены сотни обломков глиняных сосудов, обломков зернотерок, несколько металлических и костяных изделий. Но самое главное — впервые были выявлены следы планировки таштыкских жилищ и всего поселка (Мартынов, 1967, 1969, 1971).

Все жилища Михайловского поселения наземные, без углубления пола. Судя по остаткам строения, они были каркасными, где основой служили столбы, вкопанные в землю. Жилища были шести-, семи- и девятиугольные, площадью от 30 до 60 квадратных метров. Жилища такого типа близки к строениям хакасов, телеутов, тувинцев, бытовавшим у них в недалеком прошлом. Жилища группировались между собою по три-четыре, стояли отдельными группами — «куренем». Подобное расположение жилищ сохранялось в течение долгого времени у многих кочевых народов Центральной Азии.

Керамический материал, найденный на поселении, представляет почти полное тождество с сосудами раскопанного могильника. Здесь найдены также костяные черешковые наконечники стрел — плоские листовидные, ромбические с плечиками и ромбические листовидные, которые встречаются в таштыкских курганах Хакасии, где они появляются еще в тагарское время. Найдено также большое количество орудий труда. Основную часть среди них составляют зернотерки, куранты, песты для растирания злаков. Имеется несколько каменных мотыг. Наличие большого количества земледельческих орудий труда говорит о распространении обработки земли таштыкским населением.

Многочисленные находки костей домашних животных, особенно мелкого рогатого скота, свидетельствует о том, что основным занятием населения было скотоводство. К интенсивному скотоводству предрасполагало наличие обширных пастбищ по отрогам Кузнецкого Алатау и по пойменным лугам Кии. По всей вероятности, скотоводство не было домашним, предрасполагающим к прочной оседлости. О подвижном образе жизни населения свидетельствует конструкция легкого наземного жилища, появившегося как следствие нового хозяйственного занятия.

Развитие общественных отношений в таштыкскую эпоху в лесостепной зоне было рассмотрено Г. С. Мартыновой, которая пришла к заключению о том, что «это общество находилось на грани крушения первобытно-общинных отношений, разложение которых зашло уже довольно далеко» (Мартынова, 1971, с. 222). Планировка поселка показывает, что отдельные семьи территориально уже обособились в его пределах. Видимо, они были и экономически мало зависимыми от рода.

О резкой социальной дифференциации, существовавшей в таштыкском обществе, свидетельствует и обряд погребения: это небогатые грунтовые захоронения и роскошньн склепы с пышным погребальным обрядом. Принадлежность погребенных к числу привилегированных подчеркивалось и обрядом сожжения, а также снятием посмертной маски с лица умершего. Племена таштыкской культуры, к которой относятся и памятники лесостепных районов Кемеровской области, в своем развитии достигли той ступени, за которой следовало оформление классового общества и государства.

Раннее средневековье

Период раннего средневековья в Южной Сибири, или древнетюркский период (VI—X века), явился важным историческим этапом. В это время складываются патриархально-феодальные отношения в кочевых обществах, возникают древнейшие государства кочевников Северной и Центральной Азии, формируются предки современных тюркоязычных народов: алтайцев, тувинцев, шорцев, телеутов.

Золотые вещи из раннесредневекового клада у с. Терехино

Золотые вещи из раннесредневекового клада у с. Терехино

На территории Кемеровской области имеется значительное количество археологических памятников этого периода. Основная их часть сосредоточена в степях Кузнецкой котловины. Раскопанные курганные могильники и поселения, клады и случайные находки дают материал для представлений об истории и культуре древнетюркских племен на территории Кузбасса. Это такие памятники как огромный могильник в окрестностях села Ур-Бедари, Тарасовские, Сапоговские, Шестаковские, Титовские курганы, поселения на территории усадьбы «Центральная» Гурьевского совхоза, Шестаково XI, на Большом острове Беловского водохранилища, коллекции Елыкаевского и Терехинского кладов и другие.

Однако до сих пор археологические материалы раннесредневековых памятников еще не обобщены в специальных работах, хотя имеются отдельные публикации результатов раскопок (Елькин, 1959, 1970; Эрдниев, 1960; Мартынов, Мартынова, Кулемзин, 1971).

Наиболее ранними из известных древнетюркских памятников на территории Кемеровской области являются два впускных захоронения в Таштыкском кургане Шестаковского I могильника. Они относятся к VII—VIII векам н. э. (Мартынов, Мартынова, Кулемзин, 1970, с. 222—223) и, видимо, один из слоев городища Шестаково XI, материалы которого предварительно датируются V—VIII веками н. э. Эти памятники находятся в северо-восточной части Кемеровской области.

Захоронения в Шестаковском могильнике произведены в насыпи разграбленного кургана таштыкского времени, в почвенном слое. Погребенные были положены вытянуто, головой на юго-запад. Рядом с каждым скелетом человека находился скелет лошади, ориентированный в противоположную сторону, т. е. головой на северо-восток. В погребениях были найдены предметы вооружения (железные черешковые трехлопастные наконечники стрел, остатки сабли или палаша, костяные пластины сложного лука, топоры-тесла), остатки сбруи — телезные и костяные пряжки, соединительные тройники, удила, псалии, стремена, остатки кожаного пояса с латунными ажурными бляшками, украв темными растительным узором.

На поселении Шестаково XI найдено большое количество костяных черешковых наконечников стрел, железные трехлопастные и плоские наконечники стрел, костяные псалии, каменные зернотерки и песты, различные поделки
и заготовки из рога. В ходе раскопок были выявлены остатки наземных многоугольных жилищ столбовой конструкции, в которых находились очаги закрытого типа.

Археологических памятников VIII—X веков, исследованных в Кузнецкой котловине, значительно больше, чем на северо-востоке области. Большинство из них образуют определенное единство, сросткинскую археологическую культуру (IX—X века н. э.), которая охватывала Алтай, Восточный Казахстан, Обь-Иртышское междуречье, лесостепные районы Приобья и Притомья. Точные границы этой культуры пока установить не удалось. К сросткинской культуре относится большинство курганов огромного Ур-Бедаринского могильника, Тарасовские, Шандинские, Новокамышенские и Сапоговские курганы, а также поселения у городов Гурьевска, Новокузнецка и села Поморцева.

Впервые сросткинская культура была выделена М. П. Грязновым, который определил четыре локальных варианта сросткинской культуры: бийский, барнаульско-каменский, новосибирский и кемеровский. Все четыре варианта, по мнению ученого, соответствовали четырем племенным объединениям (Грязнов, 1960). Д. Г. Савинов к четырем выделенным локальным вариантам добавляет пятый восточноказахстанский. Помимо пришлого тюркского этноса и сложении этой своеобразной культуры участвовали местные угро-самодийские племена.

Эти компоненты сросткинской культуры четко прослеживаются в погребальном обряде. С одной стороны, на территории Кузбасса представлены погребения с конем, какие часто встречаются у алтайцев и кимаков. С другой стороны, погребения без коня с перекрытием из березовых бревен — обряд, характерный для местного лесостепного населения. Понятно, что различие в этнических компоненах и обусловливает локальные варианты сросткинской культуры.

В развитии сросткинской культуры выделяются три этапа — VIII—IX, IX—X (расцвет культуры) и XI—начало XIII веков. На территории Кузбасса к памятникам начала сросткинской культуры относятся 8 курганов Шандинского могильника, 7 курганов Ур-Бедаринского и 3 кургана Псковского могильников. В перечисленных памятниках преобладают погребения с конем. Однако есть и могилы, сочетающие черты культуры алтайских тюрок и кимаков с населением лесостепных районов Кузбасса. Погребальный инвентарь в могилах раннего этапа сросткинской культуры достаточно разнообразен и в целом аналогичен инвентарю тюркских курганов. Орудия труда представлены теслами и железными ножами, оружие — наконечниками стрел, конское снаряжение — удилами, стременами, железными и костяными подпружными пряжками. Набор украшений также разнообразен: серьги с подвесками, бляхи от поясных наборов.

Курганы IX—X веков — расцвета сросткинской культуры — известны в гораздо большем количестве. К этому времени относится основная масса курганов Ур-Бедаринского могильника (46 курганов), Тарасовские, Новокамышенские, Камысловские, Сапоговские и Шандинские курганы. Поселения этого времени у городов Гурьевска, Новокузнецка и села Поморцева.

Сросткинские курганы, находящиеся на территории Кемеровской области, имеют, как правило, округлые в плане земляные насыпи. По внешним признакам курганы различны: небольшие с плоскими насыпями, диаметром до 14 метров, высотой до 0,8 метра, с опоясывающим их рвом; большие курганы, диаметром до 30 метров, высотой до 1,6 метра, с прямоугольным в плане рвом и небольшой площадкой с восточной стороны; курганы без рва. Очень редки курганы с вытянутыми с севера на юг насыпями.

В курганах встречено несколько типов могил: грунтовая яма с настилом из досок и бревенчатым перекрытием; глубокие грунтовые ямы с бревенчатым срубом, выстланным изнутри березовой корой; грунтовые ямы с захоронениями, завернутыми в бересту; грунтовые ямы без каких-либо внутренних сооружений. Вместе с описанными способами захоронения встречаются впускные погребения в насыпи более ранних курганов, а также отдельные захоронения лошадей или черепов человека и лошади.

В раскопанных курганах встречено два обряда погребения: трупоположение и трупосожжение. Преобладает обряд трупоположения. В большинстве случаев покойник захоронен без коня, ориентирован головой на восток и северо-восток. Иногда встречается и другая ориентация. Эти отклонения встречаются в больших курганах, где под одной насыпью захоронено несколько покойников (4—6 и более), и связаны с расположением впускных могил вокруг центрального захоронения.

В Ур-Бедаринском могильнике немало погребений с несколькими покойниками. К примеру, в кургане № 30 под одной округлой в плане насыпью находилось 9 могил. Восемь из них группировались вокруг центрального захоронения воина. Часто погребенные были завернуты в бересту или перекрыты бревенчатыми накатами.

Под земляными насыпями курганов с сожжением погребенных, как правило, находятся одна или несколько неглубоких могильных ям овальной формы, огороженных прямоугольным невысоким срубом. В могилах находятся мелкие обожженные кости скелетов человека и лошади.

Мужские погребения сопровождаются оружием (меч или палаш, колчан со стрелами, лук), конским снаряжением (удила, псалии, стремена, подпружные костяные и железные пряжки) и предметами быта (железные ножи, топоры-тесла, котлы). В погребениях богатых людей найдены серебряные сосуды, китайские бронзовые зеркала, ткани. В некоторых могилах сохранились остатки конусовидных головных уборов, отделанных мехом.

В женских погребениях сросткинской культуры в большом количестве найдены серебряные и бронзовые серьги, перстни, браслеты, бусы, броши, медные сферические пуговицы. Бусы делались обычно из разноцветного стекла и полудрагоценных камней — агата, халцедона. Керамика в сросткинских курганах Кузбасса не встречается.

Оружие, орудия труда, конское снаряжение, бляхи от поясных наборов, наконечники поясов и предметы украшения аналогичны в основном формам, бытовавшим у алтайских тюрок и кимаков VIII—X веков. Этот факт, так же как и сходство отдельных элементов в погребальных обрядах, свидетельствует об активном участии тюркоязычных племен в сложении и развитии сросткинской культуры. Судя по кузбасским раннесредневековым памятникам, в локальном кемеровском варианте сросткинской культуры заметную роль играли кимаки. К концу IX—X веков сложный процесс создания сросткинской культуры был в целом завершен.

Интересные материалы для представлений о древнетюркском периоде на территории Кемеровской области дали раскопки поселений у городов Гурьевска, Новокузнецка и на Большом острове Беловского водохранилища, у села Поморцева. Наличие на поселениях мощных культурных слоев с большим количеством разнообразного материала свидетельствует об их долговременности. На поселениях были найдены зернотерки, песты, точильные камни, пряслица, большое количество различных бытовых предметов из рога и кости. Находки глиняных нряслиц свидетельствуют о наличии у древнетюркского населения Кемеровской области ткачества. А находки на Гурьевском поселении скоплений железной руды и шлаков говорят о местном железоделательном производстве. На поселениях найдены железные и костяные черешковые наконечники стрел, ножи, долота, молотки, шилья. На поселениях IX—X веке найдены круглодонные и плоскодонные лепные сосуды со скромным орнаментом в виде ряда ямок по шейке и нас чек по венчику и плечикам. Наиболее разнообразна по орнаменту керамика с Гурьевского поселения.

На территории Кузнецкой котловины в небольшом количестве имеются памятники последнего, третьего этапа соосткинской культуры. Они относятся к XI — началу XIII века. Эти памятники свидетельствуют о том, что на заключительном этапе сросткинской культуры появляются иные тюркские элементы, связанные с притоком нового кочевого тюркоязычного населения в лесостепное Приобье. Постоянно вливавшиеся в состав сросткинского населения различные этнические группы обусловили неоднородность этой культуры. В сросткинских памятниках Кемеровской области ярко видно влияние культур алтайских тюрок и кимаков. Оно проникало с юга и юго-запада. С юго-востока и с востока отчетливо прослеживается влияние енисейских кыргызов (древних хакасов) с их обрядом трупосожжения. В погребальном инвентаре некоторых курганов Ур-Бедаринского могильника встречаются орудия труда, оружие, конское снаряжение, бляхи от поясных наборов, наконечники поясов и украшения, которые бытовали в древнехакасской культуре чаатас и в культуре древних уйгуров (VIII—IX века) и в тюхтятской культуре древних хакасов (IX—X века). Особенно идентичны в этом плане стремена, удила с псалиями, наконечники стрел, палаши и сабли, набор украшений, бляхи от поясных наборов, булавки.

Испытывая постоянное влияние со стороны своих могущественных соседей — алтайских тюрок, кимаков и древних хакасов, а то и попадая под их зависимость, местное самодийское население, обитавшее на территории Кузнецкой котловины и в соседних с ней районах, сумело сохранить свой обряд погребения, свою самобытную культуру. К памятникам местного населения следует отнести скромные одиночные захоронения под небольшими земляными курганами. Ориентация погребенных на юго-запад, над ними — перекрытия из бересты и березовых бревен. Захоронения без коней. Сопроводительный инвентарь немногочисленный и достаточно однообразный. Многообразие обрядов погребения, наличие богатых и бедных погребений свидетельствует о сложной социальной структуре раннесредневекового общества и этническом разнообразии его населения.

В этот день:

Дни смерти
1984 Умер Андрей Васильевич Куза — советский археолог, историк, источниковед, специалист по древнерусским городам.
1992 Умер Николас Платон — греческий археолог. Открыл минойский дворец в Закросе. Предложил хронологию базирующуюся на изучении архитектурных комплексов (дворцов) Крита.
1994 Умер Сайрус Лонгуэрт Ланделл — американский ботаник и археолог. В декабре 1932 года Ланделл с воздуха обнаружил древний город Майя, впоследствии названный им Калакмулем, «городом двух соседних пирамид».

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014