Москаленко А.Н. Архангельское (Голышевское) городище

К содержанию 48-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры

Славянские поселения на верхнем и среднем Дону представляют большой интерес. Жившее здесь славянское племя являлось самой окраинной ветвью восточного славянства. Оно ближе других соприкасалось с хазарским каганатом и миром кочевников. Изучение его истории имеет существенное значение для уяснения исторических судеб восточного славянства в целом. Поэтому чрезвычайно важно довести до конца исследование археологических памятников, прежде всего городищ, оставленных славянским населением на Дону. Они тянутся сплошной цепью по правому берегу рек Воронежа и Дона от с. Чертовицкого Березовского района до д. Титчихи Давыдовского района Воронежской области и расположены на крутых отрогах коренного берега на расстоянии от 2 до 8 км друг от друга.

Обследование городищ было начато в конце XIX в. ¹ и продолжалось в начале XX в. ². Однако большие археологические работы были организованы лишь советскими учеными в 20-х и 30-х годах ³.

После Великой Отечественной войны в 1949—1950 гг. Воронежский государственный университет проводил на указанных памятниках работы разведочного характера: обследование современного состояния городищ, сбор материала для пополнения коллекции Областного музея краеведения, а также уточнение некоторых ранее известных данных об этих памятниках.

Из группы городищ, расположенных к югу от г. Воронежа, наибольший интерес представляет городище, находящееся в 1,5 км к юго-востоку от села Архангельского Гремяченского района ⁴. Оно занимает два крутых отрога коренного берега и часть прилегающего плато. Нами была сделана инструментальная съемка городища, произведен разрез валов и раскопана яма, по всей вероятности, хозяйственного назначения. Кроме того, собрано большое количество подъемного материала: фрагменты керамики и пряслица (рис. 33).

[adsense]

Работы позволили уточнить планы городища, сделанные А. А. Спицыным ⁵ и Н. Е. Макаренко ⁶.

Северный мыс городища укреплен двумя валами и рвами. Первый отстоит от конца мыса на 110 м (высота его 2,1—2,5 м), второй (высота — 2,8 м) удален от первого на 44 м и окаймляет мыс со стороны плато. Н. Е. Макаренко и А. А. Спицын полагали, что за этим валом находился третий. Но третьего вала в действительности не было, а насыпь, которую они приняли за вал, была набросана при рытье рва. В настоящее время насыпь распахана.

Южный мыс городища, как правильно указано в планах А. А. Спицына и Н. Е. Макаренко, укреплен валом и рвом. Вал (высота 2,3—2,4 м) отстоит от конца мыса на 188 м. Хорошо сохранилось место въезда на мыс в средней части вала.

Вызывает возражение и утверждение А. А. Спицына и Н. Е. Макаренко о том, что укрепление плато в северной части городища состояло из трех валов и двух рвов. Произведенный нами разрез внешних укреплений позволяет говорить о том, что здесь существовал один вал и два рва. Вал насыпан из чернозема, смешанного с меловой щебенкой. Высота его от 2,7 до 4 м. Глубина ближнего к нему рва 2,2 м, второго 1,7 м. Южная часть плато была укреплена одним валом и рвом, как это указано и на планах А. А. Спицына и Н. Е. Макаренко.

На городище находилась еще одна линия укреплений, она проходила поперек плато, разделяя его на две неравные части.

По мнению А. А. Спицына, это укрепление состояло из двух валов и двух рвов. Н. Е. Макаренко же полагал, что оно является продолжением трех северных валов. Между тем валом являлась только южная насыпь. Этот вал, так же, как и наружный, сложен из чернозема и меловой щебенки. Рядом шел ров, глубиной до 2,3 м. Вторая насыпь, которую А. А. Спицын принял за вал, образовалась из выбросов при рытье рва. Возможно, что здесь имелся второй ров, который в настоящее время распахан.

Нам представляется также, что место въезда на городище находилось не у конца поперечного вала, как думал Н. Е. Макаренко, а в северо-зосточной части, где теперь проходит дорога.

Вопрос о времени существования Архангельского городища до сих пор не вызывал особых сомнений. А. А. Спицын отмечал, что оно входило в систему русских укреплений XVI—XVII вв. и, кроме того, включало в себя «два древние небольшие городка, судя по черепкам, относящиеся ко времени, близкому к Боршевокому» ⁷. Н. Е. Макаренко обратил внимание на то, что черепки посуды, собранные им на городище, «отличались характером обычной посуды русских городищ» ⁸. П. П. Ефименко и П. Н. Третьяков считают, что Архангельское городище подобно Боршевскому и может быть датировано IX—X вв. ⁹.

Таким образом нижней хронологической границей существования этого городища до сих пор считались IX—X вв. Однако, кроме керамики XVI—XVII вв. и фрагментов сосудов боршевского типа, на городище нами были найдены и фрагменты керамики более раннего времени. Они принадлежали вылепленным от руки горшкам, с плоским дном, со слабо выраженными шейкой и плечиками. Особенностью дна таких сосудов является небольшое утолщение и расширение у основания. Край венчиков орнаментирован щипками или ногтевыми вдавленнями. Ниже венчика имеются сквозные отверстия (рис. 33—1). Второй тип сосудов — миски с отогнутым внутрь венчиком. Они вылеплены из глины лучшего качества без заметных примесей. Поверхность сосудов гладкая. Орнамент на них отсутствует (рис. 33—2), керамика аналогична той, которую находил И. И. Ляпушкин на городищах в с. Б. Голгольша, близ с. Коломак и в других местах Левобережной Украины ¹⁰. И. И. Ляпушкин датирует ее V—II вв. до н. э. ¹¹.

Керамика скифского времени, обнаруженная на городище в с. Архангельском, позволяет говорить о том, что оно существует, вероятно, еще с I тысячелетия до н. э. Однако наличие керамики и этого типа, так же как и боршевского, на всей территории городища не дает возможости установить, какая его часть была заселена ранее
других и к какому времени относится сооружение отдельных валов.

Яма, раскопанная нами на северном мысу на площадке между первым и вторым валами, была вырублена в мелу (рис. 34). Глубина ее 1,47—1,5 м. К основанию она расширялась, диаметр горла 0,97 м, диаметр основания 1,18 м. Особенностью устройства было наличие пологого входа с северной стороны и двух рядов ниш, высеченных в нижней части ямы. Ниши располагались без особой системы, и установить их назначение трудно. В двух случаях они имели выход на поверхность и, возможно, являлись отдушинами. На дне имелась неглубокая ямка. Здесь найдено несколько небольших костей животных. Заслуживают внимания следы орудий типа лопаты и кирки, обнаруженные в нескольких местах на стенках ямы. Надо полагать, что для вырубки ямы в материковом мелу могли быть использованы только железные орудия.

О назначении ямы трудно сказать что-либо определенное, ибо в заполнении ее встречены лишь мелкие кости грызунов, птиц, несколько раковин и очень небольшое количество фрагментов керамики. Вероятнее всего, что она использовалась для хранения продуктов. Тщательно сделанный вход говорит о том, что на дно приходилось спускаться довольно часто. Судя по типам керамики, яма сооружена в скифское время.

Таким образом Архангельское городище было обитаемо значительно ранее IX—X вв., еще в I тысячелетии до н. э. Наличие керамики скифского времени не только на Архангельском, но и на Б. Боршевском и Сторожевом городищах, а также на горе у с. Рудкино, свидетельствует о распространении этой культуры до области Дона. Так же как и на ряде памятников в более западных районах днепровского Левобережья, она встречена на городищах, где позже жили славяне. Естественно встает вопрос о том, что укрепления этих городищ, относимые до сих пор к IX—X вв., возможно, были воздвигнуты также в I тысячелетии до н. э.

К содержанию 48-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры