В решении задачи определения границ типа в форме посуды важную роль играют этноархеологические и экспериментальные исследования, способные проверить многое из того, что называется в археологии «проблемой типа». В частности, обсуждая содержательную оценку этого понятия относительно древней посуды, необходимо знать, в каких границах можно уловить тип и, вообще, должен ли тип посуды иметь границы. Д. Кларком была предложена характеристика типичности группировки — монотетические и политетические группы [Clark D.L., 1968]. Политетическая группировка, к которой наиболее часто относится тип, характеризуется ограниченным набором признаков на периферии типа и, следовательно, размытостью границ. В керамических классификациях, когда речь идет о дискретных признаках вне вариационного ряда, можно воспользоваться таблицами сопряженности, коэффициентами сходства-различия и т.п. Как же быть в случаях, когда мы имеем ряд количественных признаков, в котором изменения происходят в пределах определенной вариации? Какой критерий определяет, сколько стандартов насчитывает эта группировка — один тип с размытыми границами или несколько типологически близких модификаций? Ответить на эти вопросы можно, лишь зная содержательную определенность различных рангов вариации форм сосудов.
Примером накладывания на материал искусственной сетки может служить дискуссия об общности — культуре — варианте с установлением количественных индексов-маркеров [Массон В.М., 1976; Холюшкин Ю.П., 1981]. Количественные критерии, определяющие границы исторически содержательных понятий, в данном случае являются искусственными, т.к. инвентаризации этнических культур и культурных групп не производилось.
Похожая ситуация характеризует и поиск количественных границ в керамических типологиях [Ашихмина Л.И., ГенингВ.Ф., 1972;МолодинВ.И., Глушков И.Г., 1989]. Выход из данной ситуации один — содержательная проверка гипотез об изменении вариации формы сосудов в известных условиях. Эта задача полностью входит в область экспериментальной археологии и в той или иной степени уже ставилась археологами. Так, А.В. Виноградов на основании исследования пропорций сосудов производства двух разных заводов (слепой тест) пришел к выводу, что если «известна вариабельность того или иного параметра в пределах отдельных археологически целых сосудов, можно приблизительно судить об ожидаемой технологической вариабельности этих параметров в пределах комплекса однотипных сосудов» [Виноградов А.В., 1983, с. 100]. Ходжес тестировал своих студентов, проверяя индивидуальную вариабельность форм сосудов, и пришел к выводу, что большое значение для будущей формы имеет положение сосуда в руке [Hodges H.W.M., 1965].
[adsense]
Формулировка проблемы. Лепная археологическая посуда — это продукт ручного труда, и вариации в форме являются результатом вариации в технике изготовления сосудов. Они опосредованы индивидуальным мастерством, групповыми или семейными нормами, общинными или племенными обычаями. Следовательно, зная характер проявления и поведения различных признаков формы, можно установить допустимые границы вариации и, наоборот, зная границы вариации признаков, можно реконструировать уровень стандартизации посуды, гончарные нормы, косвенно — уровень мастерства. Зная соотношение поведения (трудовой операции) и результата этого поведения (вариацию формы), можно превратить его в ключ к реконструкции и диагностике типа посуды (морфологического стандарта).
Формулировка задач эксперимента. 1) Установить естественные границы стандарта формы (модели формы). Гипотеза: независимо от уровня мастерства, умений и навыков, тип, т.е. приближение к эталону, колеблется в определенных пределах вариаций признаков. 2) Установить характер вариации контурных и пропорциональных отношений, а также вариацию в изделиях одного мастера и группы мастеров. Гипотеза 1: коэффициенты контура обладают более сильной изменчивостью по сравнению с пропорциональными коэффициентами. Гипотеза 2: групповая вариация больше единичной вариации. 3) Проследить вариации в поведении отношений пропорций и контура. 4) Проследить зависимость между формой (в коэффициентах) и формовочными операциями. 5) Сравнить формовку сосудов с натуры и по памяти. Гипотеза: вариация в формовке по памяти больше, чем вариация в формовке с натуры.
Работа над этой проблемой проводилась в течение нескольких лет. В1981 г. эксперимент проходил на заводе керамических изделий в с. Черлак (Омская обл.), где промерялись сосуды одной формы и одного назначения, сделанные на гончарном круге руками одного мастера. Летом 1982 г. эксперимент был продолжен в полевых условиях: четыре мастера по памяти производили две различные формы. Наиболее массово экспериментальное изучение типа формы проводилось в 1988-90 гг. В этот период изготовлены десятки сосудов с учетом самых различных условий. В 1990-91 гг. эксперимент продолжался в этноар-хеологической экспедиции среди гончаров Арме-ниии и Белоруссии. В результате почти десятилетних исследований получен огромный статистический материал (более 300 единиц), который позволил ответить на ряд вопросов по формированию и тиражированию стандарта формы сосуда.
Метод. Сосуд описывался параметрами, основанными на экстремальных точках контура. Абсолютные единицы (параметры) составляли отношения — условные единицы, характеризующие пропорции и контур сосуда. Все отношения (коэффициенты формы) подразделяются на пропорциональные, характеризующие пропорции сосуда, и контурные, описывающие профиль сосуда:
К1 = D3/H4 — общие пропорции;
К2 — H1/D2 — пропорции шейки;
КЗ = Dl-D2/2xHl — контур шейки;
К4 = H2/D3 — пропорции плечиков;
К5 = D3-D4/2xH3 — контур придонной части;
Кб = D3/H2+H3 — пропорции тулова;
К7 = D3-D2/2xH2 — контур плечиков;
К8 — D4/D1 — соотношение венчика и днища.
Для каждого индекса выводилось среднее арифметическое и квадратическое отклонение и вариации. Данные отражены в корреляционных таблицах и графиках, раскрывающих общие закономерности в поведении коэффициентов. Целевое моделирование посуды позволило проанализировать моторику движений рук, особенности запоминания образа и другие атрибуты, установленные в процессе формовки.
Условия эксперимента. В экспериментах помимо профессиональных гончаров принимали участие студенты и сотрудники лаборатории экспериментальной археологии ТГПИ (рис. 171-173). Отбор происходил на основе конкурса. Группе студенток (22 человека) давалось задание слепить из глины любым способом какое-либо изделие. После этого было отобрано 9 человек, наиболее уверенно и свободно общавшихся с глиной.
На втором этапе студенты получили задание слепить по образцу, повторяя движения наставника, небольшой сосуд определенной формы. По результатам этого этапа было отобрано 4 человека, которые чувствовали форму сосуда, материал, хорошо работали со шпателем.
На третьем этапе в течение 7-10 дней эти студентки привыкали к глине, форме и различным элементам сосуда, катали жгуты и раздавливали ленты, затем изготавливали емкости и полуемкости, а также начины различных конструкций (рис. 117,1). После освоения глины и формы мастера приступили к формовке сосудов. Им необходимо было привыкнуть к одной форме и одной программе ее конструирования.
Экспериментальная программа состояла из нескольких этапов.
1. Формовка одного конструктивно-стилистического стандарта по памяти и с натуры.
На первом этапе испытуемых (16 человек) — специалистов (археологов) и неспециалистов (студентов) — просили с натуры воспроизвести контурный рисунок сосуда-эталона. Задача состояла в тестировании особенностей восприятия образа с натуры у специалистов и неспециалистов.
Гипотеза. Восприятие образа у специалистов точнее и полнее, чем восприятие неспециалистов.
Результаты. Все контурные и пропорциональные коэффициенты формы сосудов у специалистов обладают меньшей вариацией, чем рисунки неспециалистов. Разница составляет 5,1% (средний коэффициент вариации у специалистов -30,2%, у неспециалистов — 35,3%) (табл. 1), что связано с особенностями восприятия формы.
Г.И. Лернер отмечает, что «изображение становится адекватным… когда субъект владеет способами восприятия и ориентируется на его существенные (выделено мною — И. Г.) для задачи свойства» [Лернер Г.И., 1980, с.122]. Безусловно, археолог воспринимает ее более содержательно, чем неспециалист. Он приблизительно знает вариацию характерных кривых контура, ориентируется на экстремальные точки, «помнит» или, точнее, «чувствует» пропорции, так как в процессе своей работы старается содержательно определить в терминах различия типов форм.
Для неспециалиста контур сосуда содержательно однозначен контуру любой фигуры, он не владеет специфической информацией по его прочтению. В этом смысле археолога (специалиста) в какой-то степени можно сравнить с гончаром (также специалистом), который владеет методикой «чтения» и воспроизведения формы. У профессиональных гончаров степень восприятия формы доведена до автоматизма: в осмыслении, запоминании и воспроизведении ее участвуют в равной степени и глаза, и руки. В Белоруссии я встречался с одноруким мастером, который успешно осуществлял все операции по вытягиванию сосудов. Там же мне рассказали о слепом гончаре, который тянул сосуды на круге, «видя» и чувствуя их только руками. Это свидетельствует о специфической «ручной памяти», которая лежит на более глубоких уровнях запоминания формы (сенсорная и иконическая память по Зинченко [Зинченко В.П., 1975, N9]).
В целом же, эксперименты подтвердили гипотезу о различии восприятия специалистов и неспециалистов. В дальнейшем учитывались данные только специалистов, хорошо знакомых с формовочными процедурами.
Второй этап экспериментов состоял в воспроизведении формы в плоскости (рисунок) и объеме (формовка) с натуры и по памяти.
Гипотеза. Сосуды, воспроизведенные по памяти, имеют большую вариацию, чем сосуды, сделанные с натуры.
Результаты. Данная гипотеза была проверена как на плоскостных (табл. 2), так и на объемных фигурах (табл. 3-7). По наблюдениям психологов объемная форма предметов воспринимается менее точно, чем их изображения на плоскости. Вместе с тем, образы объемных фигур отличаются большей устойчивостью во времени по сравнению с плоскостными фигурами (дольше ‘удерживаются в памяти), что объясняется большим числом информационных признаков на основе которых идет их формирование. Кроме того, трехмерные образы-представления менее подвержены колебаниям [Бжалава Т.И., 1965].
Плоскостные образы-представления обладают большей силой сенсорно-энергетических характеристик (яркость, отчетливость). Воспроизведение же сопряжено с колебаниями исходного образа и большим количеством перебираемых вариантов [Корнеева Е.Н., 1984].
Эксперименты по воспроизведению формы сосуда с натуры показали, что изображения формы на плоскости точнее, чем в объеме. Средняя вариация плоскостной формы составила 17,6% (табл. 2), объемной формы с натуры — 27,6% (1988 г.) и 24,0% (1990 г.) (табл. 3, 5). Большая точность в восприятии и реализации зрительного образа на плоскости с натуры связана с тем, что на этом этапе происходит формирование образа-представления на основе восприятия контура как наиболее информативной части зрительного образа [Грановская Р.М., Березная И.Я., 1974; Раушенбах В.Б., 1980].
Из результатов экспериментов ясно, что использование рисунков для изучения формирования образа представления формы сосуда невозможно из-за особенностей восприятия объемных фигур и специфической реализации их на плоскости. Возникает зрительная погрешность в оценке некоторых сенсорно-моторных характеристик при воспроизведении обраэа-представления. В связи с этим, результаты некоторых экспериментов, проводимых археологами на базе рисунков, следует поставить под сомнение [Виноградов А.В., 1983; Софейков О.В., 1989].
Если вариация в изображении формы на плоскости с натуры значительно меньше, чем по памяти (17,6 < 21,9%), то для объемных форм характерна прямо противоположная закономерность. Сосуды, сделанные по памяти, обладают меньшей вариацией, чем сосуды, сделанные с натуры (рис. 174-176), (табл. 3-6; 68). Данные психологов' указывают на существование трех этапов узнавания и запоминания объектов, характеризующихся признаками разной степени обобщения. Признаками низшего уровня считаются те, которые отражают отдельные участки контура [Грановская Р.М., Березная И.Я., 1974]. На втором этапе на основе первичных признаков формируются вторичные признаки. В отличие от первых, характеризующих восприятие, вторые формируются в памяти. Это приводит к изменению характера обследования объектов (стратегии сканирования). Ее траектория определяется не только контуром самого объекта, но и хранящейся в памяти обобщенной информацией - она уже не последовательна, а скачкообразна, по характерным точкам контура. Вторичные коды, хранящиеся в памяти, преобразуются (анализируются и синтезируются), в результате формируются третичные признаки как отношения между отношениями [Грановская Р.М., 1974]. Они характеризуют не только объект в целом, но и его соотношение с другими объектами. Таким образом, память фильтрует и обобщает признаки, приближая их к модели-эталону. В процессе воспроизведения сосуда с натуры преобладают признаки первого порядка. Мастер, стараясь повторить контур, постоянно обращается к эталону, увлекается деталями, в результате - проигрывает в общей схеме контура и пропорций. Это приводит к увеличению коэффициентов вариации. В формовке по памяти преобладают уже признаки второго и третьего порядка, воспринимаются и реализуются общие характеристики, обобщенные признаки формы без достаточного внимания к деталям. Память как бы сортирует информацию, отбрасывая несущественные и оставляя лишь значимые свойства. Глобальные признаки лучше защищены от шумов, поэтому не возникает большого искажения при воспроизведении. Так, в процессе тиражирования посуды формируется устойчивый стандарт формы, выраженный определенными коэффициентами вариации. Возвращаясь к исходной гипотезе, необходимо отметить, что она не нашла подтверждения в экспериментах и должна быть отвергнута в пользу альтернативного утверждения: сосуды, сделанные по памяти, наиболее точно передают исходный образ-представление модели-шаблона (рис. 170). Кроме того, их изготовление приближено к естественным условиям производства сосудов, когда мастер работает только по памяти. В дальнейших экспериментах учитывалась только категория сосудов, изготовленных по памяти, как наиболее точно отражающая специфику гончарного производства. 2. Восприятие и воспроизведение отдельных частей сосуда. Контурные и пропорциональные вариации. Границы стандарта (типа).
Тиражирование посуды одного морфологического стандарта базируется на воспроизводстве одних и тех же значений признаков формы, обеспечивающих сходство модели-эталона и отдельного сосуда. Воспроизведение формы сосуда включает в себя естественные способности человека действовать по представлению. Представление выступает в роли внутреннего эталона, с которым сравниваются воспринимаемые объекты, что обеспечивает точность процесса восприятия [Корнеева Е.Н., 1984; Ломов Б.Ф., 1966]. Известно, что испытуемый делает заключение о сходстве двух фигур, если они сходны на 25-29% [Грановская Р.М., Березная И.Я., 1974]. Таким образом, субъективное опознание и отнесение сосуда к одному стандарту может быть произведено по одному или нискольким фрагментам, которые были восприняты мастером.
Интересный эксперимент по восстановлению формы сосуда поставили американские археологи [Ericson J.E., De Atley S.P., 1976]. Он заключался в проверке правильности определения целых форм по отдельным фрагментам. 25 целых форм были разбиты на 455 фрагментов. Использовались 20% отдельных частей, которые классифицировались по форме, размерам, величине дуги, толщине стенок. В результате — 76% форм было определено правильно, 24% — ошибочно. С учетом этих результатов, приблизительно четверть реконструкций форм сосудов по. фрагментам в археологических комплексах является ошибочной. Возможно, что эта четверть сопоставима с общими закономерностями визуального восприятия сходства форм человеком (25-29%).
Данные экспериментов доказывают — сосуд как геометрическая фигура имеет определенные значимые участки формы. Он представляет собой сложное тело, составленное из различных объемных фигур (шар, конус, цилиндр, призма). Разные формы (участки форм) имеют свои особенности восприятия, а, следовательно, и воспроизведения. Наиболее точно воспроизводятся спираль, куб, шар и пирамида. Конус, цилиндр, малый цилиндр, призма сложны для воспроизведения (цилиндр воспроизводят правильно 43,2% испытуемых; призму — 45,4%; малый цилиндр — 56,2%; конус — 67,9%) [СойферЛ.И., 1980]. Исходя из этого, можно предположить, что одни отношения формы сосуда воспринимаются и запоминаются верно, другие — неуверенно и нечетко.
Контурная (КЗ, К5, К7) и пропорциональная вариация (К1, К2, К4, Кб, К8). Как уже отмечалось, контур — наиболее информативная часть зрительного образа. Внимание сосредотачивается именно на его особенностях, экстремальных участках. Чаще всего — это точки, выражающие основной смысл фигуры. Они сосредоточены на участках большей кривизны. При этом ослабление внимания к остальным частям сосуда приводит к самопроизвольной трансформации образа — например, увеличивается вариация отдельных пропорций (ср.: пропорции плечиков с натуры -43,7%, по памяти -16,4% и 15,3%) (табл. 7).
Формирование образа-представления по памяти имеет иной механизм действия. Образ формируется за счет пропорций. Контур сосуда в меньшей степени усваивается памятью, признаки его в большей степени подвержены шумам, что нашло отражение в результатах экспериментов. Наибольшей вариацией обладает отгиб шейки (1988 г. — 44,4%, 1990 г. — 46,9%) (табл. 7; 65). Вторым по степени сложности для воспроизведения является контур плечиков (1988 г. — 27,5%, 1990 г. -32,3%); незначительное возмущение на графике относится к области отгиба придонной части (1988г. -17,4%, 1990 г. -16,0%). Все пропорциональные коэффициенты имеют небольшой размах колебаний, свидетельствующий о сравнительно точном восприятии, запоминании и воспроизведении образа. Действительно, отгиб венчика, конфигурация шейки и плечиков — наиболее сложная для воспроизведения часть сосуда, т. к. трудно выдержать верный угол отгиба. Эта особенность характерна не только для лепной посуды, но также и для гончарной.
Замеры коэффициентов вариации были проведены и у сосудов белорусских гончаров (И.Б. Лисовский, 70 лет; И.И. Шопик, 69 лет), которые не один десяток лет «тянули» посуду традиционных форм. Для их сосудов также характерны пики вариации угла отгиба шейки и контура плечиков (табл. 7). Отгиб придонной части выдерживается более точно, что связано, вероятно, с круговым способом формовки и специфической постановкой рук.
Пропорциональные коэффициенты имеют наименьшую вариацию. Хорошо воспринимаются и запоминаются общие пропорции сосуда (1988 г. -13,3%, 1990 г. — 9,1%; у гончаров — 6,5% и 7,0%), соотношение диаметра венчика и днища (1988 г. — 11,9%, 1990 г. — 5,2%; у гончаров 5,0% и 5,4%), пропорции тулова и плечиков (табл. 7). В целом, изменение коэффициентов вариации экспериментальных сосудов совпадает по характеру с изменением коэффициентов вариации этнографических сосудов. Это означает, что моделирование лепных и круговых сосудов подвержено общим закономерностям, что подтверждает адекватность интерпретации экспериментальных данных. Наиболее подвержен изменениям и воздействиям контур. Пропорциональные отношения формы более устойчивы. По всей видимости, стандарт формы (тип) складывается на базе пропорциональных коэффициентов, т.е. на базе основных пропорций сосуда. Контурные особенности являются вспомогательными параметрами, характеризующими видовое разноообразие формы. Следовательно, в практике археологической классификации в первую очередь необходимо учитывать пропорции сосуда, как совокупность признаков, характеризующих тип формы.
Вероятный критерий границ типа формы можно попытаться установить, исходя из экспериментальных данных. В среднем, вариация формы лепной посуды отличается от круговой на 2-9,3% (лепная -19,3% (1988 г.), 19,7% (1990 г.); круговая -17,3% и 10,5%). Поэтому данные по круговой посуде могут служить нижней границей вариации формы одного типа. Нас же больше интересует верхняя граница, характеризующая разнообразие типа. По данным экспериментов сосуды можно отнести к одному морфологическому типу, если их вариация в пропорциональных коэффициентах (верхняя граница) колеблется в пределах: К1 — 15%, К2 — 20%, К4 — 20%, Кб — 15%, К8 -12-13% (для сложных сосудов она можеГбыть шире). В тех случаях, когда вариация указанных коэффициентов превышает допустимую, можно предполагать наличие в выборке нескольких типов (трансформацию типа) или низкий уровень мастерства, который также отражается на вариации.
3. Проблема мастерства: индивидуальное восприятие и воспроизведение формы сосуда.
Восприятие формы и воплощение ее в глине зависит от индивидуальных способностей мастера. Из проведенных экспериментов очевидна зависимость между возрастом гончаров и уровнем их мастерства. Так, вариация в форме сосудов у гончаров-стариков на круге составляет 10,2-10,5%, у молодого гончара на круге -17,3% (табл. 12), в эксперименте (ручная формовка) — 19,3-19,7%.
Американские археологи проводили экспериментальное тестирование с целью идентификации изделий одного мастера. В результате были получены данные, характеризующие закономерности двигательно-моторных функций мастеров. Выяснилось, что индивидуальная моторика не подвержена действию времени, она не меняется с годами, на нее не влияет характер орудий, тщательность в работе, физическое состояние мастера, степень общности гончаров: родственные связи, школа (обучение у одного мастера) [Hill J.N., 1978]. Таким образом, восприятие и двигательномоторные характеристики отражают индивидуальный почерк мастера.
В наших экспериментах был проведен анализ сосудов трех мастеров, тиражирующих одну модель. По предложенной версии границ типа формы наибольшей значимостью обладают коэффициенты пропорций, в итоге и определяющие тип.
У каждого из испытуемых мастеров сформировалось свое представление типа формы-эталона (рис. 177-178), которое и нашло отражение в конкретных сосудах (табл. 8, 10, 70). Так, у Рекедо и Пензовой образ формы оказался принципиально различен. Образ формы у Рекедо — это сосуд с преобладанием диаметра над высотой. У Пензовой, наоборот — высотный указатель приближается к широтному, а, в ряде случаев, и преобладает.
За счет чего произошло смещение представлений об общих пропорциях сосуда? Пропорции шейки (К2) все мастера выдержали одинаково, но пропорции тулова (Кб) довольно сильно разнятся (I — 1,46; II — 1,26; III — 1,2 J.)- Особенно отличаются коэффициенты Рекедо и это связано с тем, что у нее сформировалось неверное впечатление
о пропорциях плечиков (К4) (I — 0,164; II — 0,222; III — 0,196) и контуре (К7) (I — 0,705; II — 0,44; III —
0,45) (табл. 70).
В связи с индивидуальными особенностями в формировании представления и моторике воспроизведения эталона, мастера создавали свои версии типа сосудов. Индивидуальные особенности восприятия и моторики настолько сильны, что изменить их очень сложно. В ходе экспериментов Рекедо указывали на ошибку (приземистые пропорции формы), но в последующих циклах формовки она не смогла изменить свои представления, а, следовательно, не изменилась и форма ее сосудов. По-видимому, образ сосуда на уровне представления является устойчивым образованием, изменяющимся только в процессе получения новой информации.
[adsense]
Результаты археологического эксперимента с лепными сосудами были проверены на круговой посуде (табл. 65). Основные различия сосудов разных мастеров, как и в эксперименте, заключаются в различных коэффициентах общих пропорций и пропорций тулова (табл. 12).
Таким образом, тип формируется в процессе индивидуального восприятия, тиражирование формы посуды связано с индивидуальной моторикой мастера. Можно ли выйти на индивидуальный почерк мастера на археологической керамике? Для ответа на этот вопрос рассмотрим пример с продукцией трех различных мастеров.
Слепой тест (табл. 71). Дана коллекция, состоящая из 24 сосудов. Известен вариационный ряд одного из пропорциональных коэффициентов. Вопрос: можно ли установить количество мастеров, изготовивших данные сосуды?
Постулат. Совокупность пропорциональных коэффициентов в определенных границах вариации формирует тип посуды. Каждый мастер имеет, как правило, свои допуски вариации.
Действие 1. Вариационный ряд разбивается на интервалы и кривая на графике показывает вид распределения (табл. 71). В данном случае распределение приближено к нормальному — никаких пиков и вершин не отмечается. Учитывая критерий границ вариации для сосудов одного типа, делаем вывод о том, что исследуется один морфологический стандарт (тип) посуды. Но это еще не говорит о количестве мастеров, произведших ее.
Действие 2. Можно углубить наши представления о выборке. Данный числовой ряд демонстрирует значительный вариационный размах. Условно, используя естественное деление вещей: большие, средние, маленькие (возможно использование и бинарных оппозиций, но тогда средние коэффициенты будут искусственно разнесены в разные группы), можно распределить коэффициенты по трем условным группам. В первую входят сосуды в интервале 1-1,13, во вторую — 1,131-1,26, в третью — 1,261-1,4. На графике эти группы образуют три пика, которые соответствуют трем пикам у мастеров (табл. 71-72).
Таким образом, исследование вариации может указать на количество индивидуальных стандар“ тов. Но количество пиков вариаций не обязательно характеризует точно такое же количество гончаров. Речь идет лишь о типах индивидуального восприятия и воспроизведения формы.
Вывод. Если в рамках одного морфологического стандарта (типа) наблюдается несколько ярко выраженных министандартов, версия об индивидуальных особенностях посуды (количестве гончаров) будет корректна.
4. Групповая и индивидуальная вариация формы
Коэффициенты форм сосудов одного мастера незначительно отличаются от коэффициентов форм сосудов, сделанных группой мастеров (табл. 13). Индивидуальная вариация в среднем составляет 18,3%, групповая — 19,5%. Какую-либо закономерность в изменении коэффициентов установить сложно. Большинство показателей групповой вариации больше показателей индивидуальной. Однако два коэффициента (К2 и КЗ) демонстрируют иную тенденцию. Групповая вариация у них меньше, чем индивидуальная. Объяснение этого состоит в том, что данные показатели характеризуют наиболее сложный участок сосуда со значительной вариацией параметров. Поэтому в статистическом анализе разброс значений взаимно «гасится», образуя средние значения.
5. Взаимосвязь формы и формовки.
Формовочные операции оказывают влияние на форму сосуда, независимо от осознания этого влияния мастером. Для доказательства этого тезиса была поставлена серия экспериментов, в задачи которых входило уловить изменение формы, в связи с изменениями отдельных деталей формовки.
Мастера по памяти формовали сосуды ленточным налепом. В партии сосудов (20 шт.) первая лента приставлялась к днищу, а все последующие — крепились внутренним подлепом. Затем способ крепления днища и первой ленты был изменен -лента ставилась на днище. Несмотря на установку — «держать форму» — и устойчивое представление об образе формы, полученное во всех предшествующих экспериментах, у мастеров изменилась ориентация на опорные параметры (табл. 9, 11). При копировании по памяти эталона с коэффициентом общих пропорций 1,04, они придерживались его, воспроизводя формы со средними значениями 1,05. Опорным параметром служил наибольший диаметр, являющийся основным пропорциональным ориентиром для мастера. После изменения способа формовки естественным образом увеличилась общая высота сосуда на толщину днища. Следовательно, чтобы уравновесить высотно-диаметральные соотношения и «выровнять» форму, необходимо было увеличить наибольший диаметр. Однако этого не произошло, так как сработал стереотип мысленного шаблона, стереотип памяти. В результате изменились общие пропорции — высота стала доминирующим параметром (К1 ср. = 0,99) (табл. 69). Сосуды получились более вытянутыми. Изменилось и отношение диаметра дна к диаметру венчика, пропорции тулова, угол отгиба придонной части. Хотя все эти изменения не осознавались мастерами (им не объяснялись задачи эксперимента), форма сосуда ощутимо изменилась.
На этом основании можно предположить, что внешнее копирование формы в сочетании с иными техническими приемами может привести к ее кардинальному изменению, своеобразной адаптации к существующей формовочной технологии.
Другая закономерность связана с размерностью рук и заключается в том, что если днище имеет диаметр 9-11 см, то расширение сосуда на высоте 8-10 см равно 17-19 см. Это проверено на серии сосудов. Некоторые сырые формы были разрезаны для получения точных промеров. Объяснение данного факта лежит в плоскости соотношения диаметров нижнего кольца, образованного мизинцами — 9-11 см, и верхнего кольца, образованного указательными пальцами рук -18-20 см при средней ширине всей ладони 8-12 см. Таким образом, угол отгиба придонной части сосудов на круге задается естественной постановкой ладоней мастера. Возможно, поэтому контур придонной части имеет такую маленькую вариацию.
Замеры целого ряда одной формы показали, что наибольшее расширение приходится на высоту 6-8 см от линии венчика. Этот размер приблизительно равен высотному расстоянию двух сближенных пальцев — большого и указательного. Таким образом, пальцы рук и их использование в качестве метрического приспособления определили некоторые специфические параметры формы сосуда.
Заключая главу, хочется отметить, что эксперименты способствуют глубокому проникновению в механизм образования типа. Теоретические положения о типе наполняются конкретным содержанием, что позволяет создать технико-технологическое обоснование выделения керамических стандартов и, таким образом, углубить теоретические разработки типологических классификаций.