В.И. Молодин — Переходное время от эпохи бронзы к раннему железу

К оглавлению книги «Бараба в эпоху бронзы» / К следующей главе

Памятники и результаты исследования

В Барабинской лесостепи зафиксировано пять памятников данного периода (рис. 70). Это — три поселения, один могильник и один зольник. Ниже дается их описание с краткой характеристикой результатов раскопок.

Абрамово-2. Поселение. Расположено в Центральной Барабе (Куйбышевский район Новосибирской области) в 50 м к западу от городища Абрамово-1 на правом берегу р. Оми. Культурный слой интенсивно распахивается. Вместе с фрагментами керамики саргатской культуры обнаружена посуда переходного времени.

Туруновка-4
. Поселение. Расположено в Центральной Барабе (Венгеровский район Новосибирской области) в 2 км к ЮЗ от одноименного села на первой надпойменной террасе правого берега р. Камы. Жилища поселка имеют рельефные признаки и представляют собой значительные по площади (5×7,5 м) и достаточно глубокие (0,3 м) котлованы. Видимого порядка в расположении жилищ не прослеживается. Памятник исследован двумя раскопами. Площадь большего 1121 м2, меньшего 100 м2.

Рис. 76. Схема расположения памятников переходного от бронзы к железу времени.  1 - Абрамово-2; 2 - Туруновка-4; 3 - Чича-1; 4 - Кама-1; 5 - Омь-1. Черный кружок - поселение + - могильник, x - зольник, o - крупный населенный пункт.

Рис. 76. Схема расположения памятников переходного от бронзы к железу времени.
1 — Абрамово-2; 2 — Туруновка-4; 3 — Чича-1; 4 — Кама-1; 5 — Омь-1. Черный кружок — поселение + — могильник, x — зольник, o — крупный населенный пункт.

Чича-1. Городище. Расположено в южной части Барабинской лесостепи Здвинский район Новосибирской области) в 6 км от одноименного села на первой надпойменной террасе оз. Чича. Городище в плане имеет подковообразную форму, вплотную примыкает к краю террасы. Небольшая часть его распахана. Сохранились жилищные западины, ограниченные рвом и валом. Раскопками исследованы два жилища и часть межжилищного пространства. Общая площадь раскопа 187 м2.


Кама-1
. Могильник. Состоит из одного кургана. Расположен в Центральной Барабе (Венгеровский район) в 2 км к ЮЗ от с. Туруновка на первой надпойменной террасе правого берега р. Камы, примерно в 100 м вниз по течению от памятника Туруновка-2 и, возможно, составляет с поселением переходного времели единый комплекс. Обнаружено семь погребений интересующего нас времени.

Омь-1. Зольник. Расположен в центральном части Барабинской лесостепи (Куйбышевский район), подробно охарактеризован выше.

Характеристика предметов материальной и духовной культуры

Исследование памятников переходного времени дало большой материал, состоящий из бронзовых, костяных, глиняных орудий труда, украшений, мелкой пластики. Основными находками являются фрагменты керамики, а также раздавленные сосуды.

Керамическая посуда. На памятниках переходного времени обнаружен значительный керамический комплекс, состоящий более чем из 10 ООО фрагментов (рис. 77—83). В результате камеральной обработки удалось целиком либо частично реконструировать около 50 сосудов. Вся керамика изготовлена из хорошо отмученной глины. Обжиг хороший, равномерный по всей плоскости сосуда. Цвет черепка, как правило, серый и черный. Встречается керамика (преимущественно мелкие сосуды), поверхность которой обработана лощением, что придает ей холодный глянцевый блеск. Анализ формы и орнаментации керамики позволил выделить шесть основных ее типов. Керамика всех типов обнаружена лишь на одном памятнике Туруновка-4, что позволило нам наметить внутренние закономерности развития ее форм и орнаментов и говорить в целом о внутренней хронологии анализируемых памятников.

Керамика первого типа (рис. 77) представлена плоскодонными сосудами горшковидной формы, с четко профилированной шейкой, средних размеров. Для орнаментации характерно наличие одного ряда жемчужин, разделенных вертикальными насечками. Иногда на шейке встречаются валик или каннелюры. Орнамент по венчику и плечикам представлен в виде заштрихованных равнобедренных треугольников, ромбов, заключенных между двумя, прочерченными линиями, а также крупной сетки, каплевидных вдавлений. Встречаются (правда, редко) ряды вдавлений гребенчатым штампом. Ряд фрагментов имеет выраженный воротничок по венчику, в этих случаях жемчужины находятся, как правило, под воротничком. Тулово сосуда украшалось значительно реже, наиболее характерным орнаментом являются свисающие вниз треугольники, реже — ряды штрихованной сетки.

Нетрудно заметить, что керамика этого типа близка, а в большинство случаев и тождественна керамике ирменской культуры. Полные аналогии ей мы находим в ирменских памятниках как Верхнего Приобья, так и Барабинской лесостепи.

Керамика этого типа встречается на всех исследованных в Барабе памятниках переходного времени (кроме могильника). Следует отметить, что ее количество на поселении Чича-1 (в процентном отношении к комплексу) больше, чем на памятниках Туруновка-4 и Омь-1.

Второй тип керамики представлен резко профилированными (рис. 78; 79) плоскодонными горшками, как правило, крупных размеров, с утолщенной шейкой и прямым венчиком, иногда чуть загнутым внутрь. Редко применялось лощение внешней поверхности сосуда. Для орнаментации характерно наличие двойного ряда жемчужин, нанесенных по шейке и верхнему краю венчика, разделенных несколькими вертикальными насечками. Орнаментом обычно покрывался только венчик и верхняя часть плечиков, однако часто он вообще не наносился. Это крупная резная сетка, нанесенная гребенчатым штампом, прочерченные горизонтальные линии, иногда прерывистые. Интересно отметить, что орнамент в виде «елочки» по венчику характерен в основном для сосудов со слегка вогнутым внутрь венчиком.

Рис. 77. Керамика переходного от бронзы к железу времени. Памятник Туруновка-4. 2, 4, 7, 10—13, 16, 18, 19, 22—26, 28—31, 33—41 — жилище 4; 1, 2, 5, 8, 9, 14, 15, 17, 20, 21, 27, 32 — жилище 5.

Рис. 77. Керамика переходного от бронзы к железу времени. Памятник Туруновка-4.
2, 4, 7, 10—13, 16, 18, 19, 22—26, 28—31, 33—41 — жилище 4; 1, 2, 5, 8, 9, 14, 15, 17, 20, 21, 27,
32 — жилище 5.

Подобная керамика, хотя и близка к ирменской, — имеет ряд существенных отличий как в форме (резкое утолщение шейки сосуда, загнутый внутрь венчик), так и в орнаментации (двойной ряд жемчужин, горизонтальные ряды линий по венчику). В делом орнаментация этого типа керамики явно беднее.

Данная керамика встречается на всех выделенных нами памятниках переходного времени Барабы, однако на поселении Туруновка-4 и на памятнике Омь-1 в сравнении с городищем Чича-1 ее больше (в процентном отношении к комплексу), чем ирменской.

Рис. 78. Керамика переходного от бронзы к железу времени. Памятник Туруновка-4. 1—13—жилище- 1; 14— жилище 5.

Рис. 78. Керамика переходного от бронзы к железу времени. Памятник Туруновка-4.
1—13—жилище- 1; 14— жилище 5.

Памятники с аналогичной керамикой известны кроме Барабы в Новосибирском Приобье — поселения Кротово-16, Кротово-17, Ивановское-3. Своеобразная профилировка сосудов, наличие двойных рядов жемчужин по венчику, сетчатый и «елочный» орнамент позволяют видеть аналогичные мотивы в керамике большереченского этапа большереченской культуры, молчановской культуры, завьяловском типе памятников в Новосибирском Приобье.

Рис. 79. Керамика переходного от бронзы к железу времени. Памятник Туруновка-4.

Рис. 79. Керамика переходного от бронзы к железу времени. Памятник Туруновка-4.

Третий тип керамики — плоскодонные и круглодонные сосуды горшковидной формы, средних и мелких размеров, резко профилированные с сильно утолщенной стенкой и прямым, коротким венчиком (рис. 80). Их профилировка имеет несомненное сходство с керамикой второго типа, однако короткий чуть приостренный венчик сближает его с собственно ирменской. Орнаментация посуды этого типа, хотя в деталях и сходна с основными принципами орнаментации первых двух, имеет и свои особенности. Жемчужины, нанесенные в один ряд по шейке сосуда, встречаются здесь крайне редко. Венчик орнаментирован «елочным» орнаментом, рядами вертикальных насечек, каплевидных вдавлений, штрихованными треугольниками, сеткой, горизонтальными прочерченными линиями. Аналогично украшалась и верхняя часть тулова. По шейке встречается небольшой валик, разграничивающий венчик и плечико. Еще одной отличительной особенностью данного типа посуды является лощение наружной поверхности. Небольшой размер сосудов, некоторое их отличие в форме и орнаментации могут свидетельствовать о том, что они использовались в каких-то специальных целях. Интересно, что на ряде фрагментов сосудов из Туруновки-4 обнаружены следы сильной ошлаковки, что может указывать на применение подобной посуды в литейном, деле.

Рис. 80. Керамика переходного от бронзы к железу времени. Памятник Туруновка-4.

Рис. 80. Керамика переходного от бронзы к железу времени. Памятник Туруновка-4.

Керамика третьего типа представлена небольшими комплексами на всех выделенных нами памятниках переходного времени в лесостепной Барабе. Аналогичная керамика, также ошлакованная, известна по раскопкам ирменского городища Абрамово-1 в Новосибирском Приобье.

Керамика четвертого типа представлена преимущественно круглодонными сосудами вытянутой грушевидной формы (рис. 8.1). Переход от венчика к шейке выражен слабо. Край венчика обычно несколько выгнут наружу. В орнаментации часто встречаются жемчужины по шейке, разделенные насечками. Венчик орнаментирован «елочным» узором, штрихованными и свисающими треугольниками. Иногда эти треугольники не заполнены штриховкой. Встречаются небрежно нанесенные в один ряд по венчику треугольные вдавления, реже прослеживается штампованный узор подковообразной формы, а также нанесенный двумя смыкающимисяя треугольными вдавленнями. Плечики орнаментированы аналогичным способом. Иногда здесь встречаются каплевидные вдавления, чередующиеся с наклонными линиями в виде свисающих треугольников.

Рис. 81.  Керамика переходного от бронзы к железу времени. Памятник Туруновка-4.

Рис. 81. Керамика переходного от бронзы к железу времени. Памятник Туруновка-4.

Керамика четвертого типа по своему объему занимает последнее место в характеризуемом комплексе. И если на поселении Туруновка-4 количество ее достаточно ощутимо, то на городище Чича-1 и на памятнике Омь-1 подобные фрагменты встречаются лишь эпизодически.

Более всего четвертый тип керамики напоминает саргатскую, известную как на памятниках лесостепной Барабы, так и в более западных районах распространения саргатской культуры.

Пятый тип керамики представлен круглодонными сосудами вытянутой формы, слабопрофилированными, с орнаментацией, которая покрывает венчик и шейку (рис. 82). Здесь присутствуют как геометризм (ромбы, треугольники), так и насечки в виде горизонтальной елочки. Своеобразие данного типа посуды заключается в том, что типологически ее и по форме, и по орнаменту можно с успехом отнести как к керамике первого типа — собственно ирменской, так и к посуде четвертого типа — собственно саргатской. Данная посуда встречена только на поселении Туруновка-4. Ее наличие в комплексе, по нашему мнению, ярко свидетельствует не только о сосуществования выделяемых типов керамики, но и, что чрезвычайно важно, о синтезе двух керамических традиций — ирменской и саргатской, что и породило достаточно оригинальный тип посуды, связанный с местными и пришлыми традициями в ее оформлении. Неслучайно поэтому и то, что данная посуда пока встречена лишь на одном памятнике, где удалось проследить процесс сосуществования местного населения позднеирменской культуры с пришлым саргатским.

Рис. 82. Керамика переходного от бронзы к железу времени. Памятник Туруновка-4.

Рис. 82. Керамика переходного от бронзы к железу времени. Памятник Туруновка-4.

Керамика шестого типа по объему также немногочисленна. Она обнаружена только на памятнике Чича-1 (рис. 83). Это баночные, слабопрофилированные сосуды довольно крупных размеров, украшенные двумя рядами жемчужин, разделенных вертикальными насечками, иногда присутствует резной геометрический орнамент, образующий сетку по верхней части сосуда. Данная посуда наиболее близка к керамике большереченского этапа большереченской культуры и показывает, очевидно, разное направление связей позднеирменской культуры, с одной стороны, с западными соседями — саргатскими или предсаргатскими, с другой — с восточным большереченским миром. Не исключено, впрочем, что перед нами одна из форм внутренней эволюции позднеирменской посуды, фиксируемая в Верхнем Приобье, которая могла быть обусловлена отсутствием в южной части Барабы устойчивых связей с саргатским миром, характерных для района Центральной Барабы.

На поселении Туруновка-4 обнаружено также несколько фрагментов керамики по форме ирменской, однако украшенной апдроноидным орнаментом, нанесенным широким гребенчатым штампом. Этот комплекс, как мы уже отмечали, сходен с керамикой Северо-Западного Прииртышья поздней поры бронзового века, о которой речь шла в предыдущей главе.

Рассмотрев все типы керамики, можно констатировать, что, несмотря на различие выделенных нами типов, — между ними достаточно много общего, а именно: керамика изготовлена из одинакового теста, принципы ее изготовления в целом идентичны, на сосудах всех типов преобладает резной орнамент, зоны распространения орнаментации одинаковы. Однако главное, что объединяет весь керамический комплекс, — это наличие во всех типах сквозного ирменского компонента как в форме, так и в орнаментации посуды.

Таким образом, с одной стороны, данная керамика несомненно в целом близка к ирменской, с другой — появляются не только новые элементы в ее форме и орнаментации, но и особые типы посуды, что дает нам основание говорить о памятниках с подобной керамикой как об особых, более молодых, чем собственно ирменские.

Бронзовые изделия. Ножи. В жилище №1 городища Чича 1 обнаружен бронзовый нож «с аркой на кронштейне» так называемого арочного типа (рис. 84, 5). Ближайшие аналогии этому изделию известны в ирменском погребении 1 кургана 21 могильника Преображенка-3 (см. выше), в Восточном Казахстане — могильник Зевакино на Алтае — могильник Березовка-1. В Томском Приобье — Томский могильник. М. П. Грязнов указывал на наличие таких ножей в Минусинской котловине (опубликованы С. В. Киселевым). Н. Л. Членова приводит полную сводку находок ножей «с аркой на кронштейне» в Минусинской котловине и Красноярском крае, где по ее сведениям , найдено 69 таких предметов, из них 13 в комплексах (комплексы указаны). Она относит их к 15 группе своей классификации. Н. Л. Членова приводит и круг аналогий данному виду изделий не только в Сибири, но и в стране в целом, а также за рубежом. Она датирует данный вид изделий VIII-VII вв. до н. э.

Обломок бронзового котла (рис. 84, 3). При исследовании памятника Туруновка-4 был обнаружен обломок бронзового котла, верхней его части. Сохранилась подковообразная рукоять с отходящим от нее шпеньком без грибообразного навершия.

В специальной литературе этому виду изделий посвящен ряд работ, где даны анализ отдельных предметов или групп предметов, найденных на территории Минусинской котловины Казахстана, Восточной Сибири, Кавказа, Поволжья и Западной Сибири, и определение типологии этого вида изделий.

Опираясь на обобщающие работы прежде всего К Ф. Смирнова и Н. Л. Членовой, можно сказать, что наше изделие следует отнести к сарматскому кругу. Об этом говорит в первую очередь форма шпенька, на вершине которого на минусинских образцах грибовидное, а на сарматских округлое, а порой и с выемкой. Ближайшие аналогии нашему образцу
мы находим на памятниках сарматскою круга. Это котел из кургана в Соболевской волости, а также изделия, хранящиеся в Куйбышевском музее, котел из кургана 2 у д. Кирчажинская Челябинского уезда Оренбургской губернии. Данные образцы датируются К. Ф. Смирновым V в. до н. э. и относятся к 1-му типу предлагаемой классификации. Однако следует учесть, что аналогии эти не абсолютны, ибо форма шпенька нашего изделия все же достаточно своеобразна.

Как справедливо отмечал К. Ф. Смирнов, изделия второго типа, по его классификации, имеют сходство с минусинскими образцами котлов с подковообразной рукоятью. Данные котлы по периодизации Н. Л. Членовой относятся к группе 2 и датируются VI — V вв. до н. э. Этим временем можно, очевидно, датировать и нашу находку, учитывая в целом датирующие возможности имеющегося в нашем распоряжении комплекса, а также крайне незначительное количество предметов подобного рода, обнаруженных в датируемых комплексах практически на практически на всей территории их бытования.

Рис. 84. Инвентар переходного от бронзы к железу времени.  3 — Туруновка-4; остальное— Чича-1. 1, 2 — камень: 3 — 7, 14 — бронза; остальное.— глина.

Рис. 84. Инвентар переходного от бронзы к железу времени. 3 — Туруновка-4; остальное— Чича-1.
1, 2 — камень: 3 — 7, 14 — бронза; остальное.— глина.

С учетом типологии данного вида предметов, предлагаемой Н. А. Боковенко, наше изделие следует относить, по-видимому, к третьему варианту подтипа D 1-го типа. Н. А. Боковенко не считает возможным на данном уровне изученности определять верхнюю границу бытования котлов, однако указывает, что изделия 1-го типа, по его классификации, появляются в VIII—VII вв. до н. э., а, учитывая материалы кургана Аржан, возможно, и раньше.

Важно отметить, что к находке котлов с территории Западной Сибири, опубликованной А. Гейкелем прибавились находки бронзовых котлов из погребений саргатской культуры, найденные В. А Могильниковым.

В Барабе нам известны еще две случайные находки котлов. Поскольку они были обнаружены вне комплексов, можно пока лишь констатировать, что данные предметы также могут быть связаны с саргатским проникновением.

Шилья (рис. 84, 4). Обнаружено два экземпляра на памятниках Туруновка-4 и Чипа-1. Оба изделия четырехгранны в сечении. Шило из Чичи-1 довольно велико по длине и изогнуто, видимо в процессе работы. Обушок обоих шильев приострен для насаживания рукояти. Шилья — достаточно популярный вид изделий для памятников эпохи бронзы. Из наиболее близких аналогий можно привести предметы из ирменских погребений Барабы, охарактеризованных в предыдущей главе, а также Томского могильника и Еловского поселения.

Височные кольца (рис. 84, 6, 7). Два экземпляра обнаружены в хозяйственной ямке жилища №1 памятника Чича-1. Они выполнены из тонкораскованной пластинки и свернуты в три оборота. Абсолютно аналогичные предметы имеют место на ирменских памятниках Ордынское-1 и Ильинка, похожие Кольца в два оборота найдены на Еловском поселении.

Кольцо-перстень
. Один экземпляр обнаружен в погребении кургана 1 могильника Кама-1. Кольцо выполнено из раскованной проволочки, концы не сомкнуты, без щитка. Точных аналогии на памятниках эпохи бронзы Западной Сибири нам не известно.

Бронзовое изделие (рис. 84, 14). Обнаружено на памятнике Чича-1. Представляет собой часть неудачной отливки какого-то массивного предмета. На этом же памятнике в жилище №1 были найдены небольшие обломки бронзовых предметов.

Костяные изделия. Проколки (рис. 85, 6-8; 86, 12, 20). Обнаружено шесть экземпляров. Для их изготовления использовались «грифельные» кости животных. Специально обрабатывалась лишь рабочая часть орудия, рукоять естественная. Круг аналогий этих изделий чрезвычайно широк.

Наконечники стрел (рис. 85, 1, 2; 86, 1—5, 13). Восемь экземпляров представлены обломками. По-видимому, все они ближе к изделиям треугольным или четырехгранным в сечении с уплощенным черешком. Перо переходит в черешок плавно, без уступа. Подобные наконечники стрел широко представлены, на памятниках от эпохи бронзы до этнографического времени на огромных пространствах Евразии. Есть такие наконечники и в ирменских памятниках.

Концевая накладка лука (рис. 85, 5). Обнаружен один экземпляр. Представляет собой предмет, приостренный с одного конца и имеющий два паза, вырезанные для крепления тетивы. Подобные предметы найдены В. И. Мошинской в материалах Усть-Полуя. Наиболее близкие им аналогии, а в ряде случаев и тождественные вещи мы находим в ирменских памятниках Барабы (см. предыдущую главу) и Верхнего Приобья.

Молотовидные орудия из рога (рис. 85, 9, 10). Найдено четыре экземпляра на памятнике Чича-1. Все изделия изготовлены из отчлененного основания рога лося. Рабочей являлась одна из его торцовых частей. Она имеет следы залощенности. Интерпретировать изделие как ударное, видимо, нельзя. Возможно, что эти предметы использовались в качестве лощил для обработки кожи.

Лопатки (рис. 85, 11; 86, 7, 16, 19). Выполнены из кости крупного животного. Рабочая часть подтреугольной формы, лезвие приострено. Форма орудия достаточно специфична.

Поделки из рога лося (рис. 86, 10, 14). Рукоять. О непосредственном предназначении судить сложно. Пробка для затыкания кожаного сосуда? Это грушевидной формы изделие с круглым отверстием. Не исключена возможность использования данного предмета как подвески.

Изделия из камня
(рис. 84, 1, 2). Представлены четырьмя экземплярами абразивных камней. Бедность Барабы этим видом сырья обусловила тот факт, что для данной цели использовались камни любой породы.

Рис. 85. Инвентарь переходного от бронзы к железу времени. 6-8 - Туруновка-4, остальное Чича-1.

Рис. 85. Инвентарь переходного от бронзы к железу времени. 6-8 — Туруновка-4, остальное Чича-1.

Изделия из глины (рис. 84, 12, 13). Пряслице. Два экземпляра обнаружены на памятнике Туруновка-4. Оба имеют усеченно-пирамидальную форму, украшены резным орнаментом, образующим звездообразную фигуру. Близкие аналогии подобным изделиям имеются на ирменских памятниках Верхнего Приобья на памятнике Усть-Алеус-IV, где обнаружено пряслице со сводным орнаментом. Важно отметить, что характеризуемые экземпляры чрезвычайно напоминают саргатские пряслица как по форме, так и по орнаменту, а также в какой-то мере изделия большереченского этапа большереченской культуры.

Рис. 86. Инвентарь переходного от бронзы к железу времени. Памятник Чича-1.

Рис. 86. Инвентарь переходного от бронзы к железу времени. Памятник Чича-1.

Грузила (рис. 84, 8, 9, 11, 16). Обнаружено шесть экземпляров. Все они имеют типологически стабильную форму в виде округло—уплощенных предметов с двумя взаимопересекающимися желобками. Мы уже характеризовали подобные грузила в предыдущей главе. В данном случае уместно сказать, что эти изделия использовались как в пределах андроноидного массива, так и в переходное время.

Литейные формы
(рис. 84, 15). Представлены значительной серией броее или менее крупных обломков, выполненных из глины. О том, какие предметы отливались в формах, судить сложно. Одна из форм предназначалась, видимо, для отливки кельта. В ирменское время литейные формы из глины использовались достаточно широко.

Рис. 87. Глиняные фигурки людей и животных. Переходное от бронзы к железу время. Памятник Чича-1.

Рис. 87. Глиняные фигурки людей и животных. Переходное от бронзы к железу время. Памятник Чича-1.



Тигли
(рис. 84, 10). Обломки тиглей в большом количестве обнаружены на памятнике Туруновка-4. Все они имеют следы ошлаковки. Об их первоначальной форме судить сложно. Как мы уже отмечали выше, в качество тиглей широко использовались небольшие сосуды. Совершенно очевидно, что плавка металла производилась на поселении.

Мелкая пластика (рис. 87). Предметы глиняной мелкой пластики достаточно характерны для всего периода эпохи бронзы в Барабинской лесостепи. Однако антропоморфная и зооморфная пластика, по-видимому, достигает наивысшего расцвета именно в переходное время. Десять таких, предметов известны на памятнике Чича-1 и четыре — на поселении Туруновка-4.

Одним из самых популярных можно считать образ медведя. Два обломка фигурок этого животного обнаружены на поселении Туруновка-4. Об истинных размерах изображений судить сложно. Величина головы зверя имеет размер в пределах 1,5 см, у одной из фигурок сохранилась и часть туловища. Голова животного (как, по-видимому, и в целом фигурка) передана реалистично тупая морда, широкий лоб, крупные уши не позволяют сомневаться в определении персонажа. Интересна и такая деталь: ноги крепились, видимо, уже после изготовления головы и туловища, причем для прочности они нанизывались на деревянные шпеньки, пазы для крепления которых были оставлены в туловище фигурки. Не исключено, впрочем, что ноги зверя показывались схематично, в виде вставленных в туловище палочек. Такой способ известен в мелкой пластике Западной Сибири (материалы опубликованы В.И. Мошинской).

Третья фигурка медведя обнаружена на городище Чича-1 (рис. 87, 4) Она миниатюрна (длина всего 1,5 см, высота 1 см), выполнена из целого кусочка глины. Животное показано а статичной позе, стоящим на четырех лапах. Хотя изображение достаточно схематично, однако мастерски переданные характерные черты зверя — массивное туловище, крупная голова, короткие ноги — не позволяют ошибиться в правильном определении персонажа. Более всего фигурка напоминает хорошо известную и неоднократно опубликованную скульптурку медведя из могильника на мусульманском кладбище. Разумеется, приводя эту аналогию, мы имели в виду лишь внешнее сходство в трактовке образа

Оригинальные фигурки, изображающие, скорое всего, медведя и медведицу, были обнаружены на памятнике Чича 1 (рис. 87, 1, 3). Интересно, что обе скульптурки найдены в одной хозяйственной яме. Они представляют собой достаточно стилизованные изображения животных с широкими, массивными приземистыми туловищами, короткими, явно утрированно стилизованными отростками ног. Животные изображены стоящими на четырех лапах. Головы зверей также показаны в виде коротких сосцевидных отростков, рельефно выражены хвостики. У скульптурок показаны половые признаки. Несмотря на достаточно сильную стилизацию, перед нами, скорее всего, изображения медведей.

Изображения медведя в мелкой пластике, выполненные из глины, известны нам в памятниках таежной и подтаежной зон от Прибалтики до Сахалина, по времени — от эпохи неолита до эпохи железа. В пластике автохтонных развивающихся культур охотников и зверобоев таежной зоны этот образ не только сохраняется, но и находит дальнейшее воплощение в металле, что прослеживается на широкой территории Евразиатского севера. Трактовке этого сюжета посвящена достаточно обширная литература как у нас в стране, так и за рубежом. По этой причине, не вдаваясь в подробности, хочется лишь подчеркнуть, что наличие данного персонажа в культуре с развитым скотоводческим хозяйством, каковой является характеризуемое переходное время, может говорить не только об особенностях климатической и экологической ситуации лесостепной Барабы и в целом Западно-Сибирской лесостепи в этот период, но и о древнем культе почитания этого животного.

Другой персонаж представлен в виде двух глиняных фигурок лошадок, обнаруженных в жилище №1 поселения Туруновка-4. Первая фигурка реалистична. Размеры ее невелики. Животное показано в статичной позе, мастерски подчеркнуты характерные детали — хвост, грива, копытца. К сожалению, головка скульптурки отломана еще в древности. Второе изделие более условно, схематично и по сути является плоскостным. Лишь по строго выраженным пропорциям можно надежно свидетельствовать, что перед нами — изображение лошади.
Этот сюжет, пожалуй, наиболее популярен в пластике скотоводческих культур эпохи бронзы. Западной Сибири и Казахстана. Достаточно вспомнить великолепные изображения голов коней из камня, найденные в Прииртышье и Казахстане. Конь воплощен и в бронзовом литье (навершие ножа из могильника Ростовка и Сеймы, на Алтае, в Бурятии и даже на юго-востоке Азии), а также в наскальных изображениях, датированных эпохой бронзы. Теперь перед нами прекрасные образцы, выполненные из наиболее доступного в Барабе материала — глины. Глиняное изображение навершия в виде головы лошади обнаружено недавно в Прииртышье. Таким образом, популярность подобного сюжета в памятниках эпохи бронзы, несомненно, отражает огромною роль, которая отводилась лошади в системе производящей экономики.

На памятнике Чича-1 в жилищах №1, 2 были обнаружены шесть глиняных изображений человека (рис. 87, 5-7). Изображен мужчина. Фигурки выполнены вполне реалистично, с соблюдением пропорций. Торс мужчины несколько согнут вперед, руки расставлены, рельефно выделен фаллос. Однако другие детали — нос, глаза, пальцы, одежда — не показаны. Фаллические изображения, как отдельные, так и в виде антропоморфной пластики, хорошо известны в культурах эпохи камня и особенно бронзы Сибири. Достаточно вспомнить фаллические изображения самусьской культуры, обилие случайных находок в виде каменных фалосов, нарочитое подчеркивание этого символа в изображениях людей и животных в различных культурах с производящей системой экономики. Эти факты, как и находки на Чиче-1, вполне объяснимы, учитывая направленность хозяйства на производящую скотоводческую систему экономики. Ближе всего по стилю нашим изображениям глиняные аптропо- и зооморфные скульптурки, обнаруженные В. И. Соболевым при раскопках ирменского городища Абрашино-1 в Верхнем Приобье.

Погребальный обряд

В настоящее время мы располагаем незначительными данными, характеризующими погребальный обряд переходного от бронзы к железу времени.

Исследовано семь погребений кургана 1 могильника Кама-1. Все захоронения совершены на уровне погребенной почвы, образуя два ряда могил под насыпью кургана. Погребенные лежат на правом боку, в скорченном положении, головой на ЮЗ. Сопроводительный инвентарь небогат. Он состоит из сосуда и бронзового колечка, охарактеризованных выше.

Подобный тип погребального обряда вполне характерен для ирменской культуры. Это и расположение могил рядами под насыпью кургана на уровне погребенной почвы, и ориентация погребенного головой на ЮЗ, и помещение умершего на правом боку, в скорченном положении.

Наблюдается связь погребального обряда и с погребениями большереченского этапа большереченской культуры. На наличие сходства и преемственности могильников большереченского этапа и карасукской эпохи обратил внимание М. П. Грязнов. Он выделяет следующие элементы сходства: ориентация головой на ЮЗ, скорченное положение на правом боку. Вместе с тем М. П. Грязнов отмечает, что помещение сосуда в могилу в отличие от эпохи бронзы становится редким явлением. Очевидно, мы наблюдали это и в погребениях переходного периода в Варабе: в семи погребениях могильника был обнаружен лишь один сосуд. Те же признаки сходства позволяют видеть аналогии погребальному обряду Кама-1 в материалах поздних погребений Томского могильника на Малом Мысу.

Таким образом, выделенные нами погребения имеют генетическое сходство как с предшествующими ирменскими, так и с более поздними погребениями большереченского этапа большереченской культуры и гамаюно-молчановской общности. В свою очередь, важно отметить и близость погребального обряда большереченского этапа к гамаюно-молчановской общности, на что указывает М. Ф. Косарев.

Хозяйство и быт

На памятниках переходной эпохи обнаружен обильный остеологический материал, определение которого приведено в табл. 7. Можно сделать вывод, что скотоводческая направленность хозяйства в рассматриваемый период по-прежнему сохраняется. Состав стада по сравнению с ирменской эпохой не претерпевает существенных изменений. Наряду со скотоводством население занимается охотой, собирательством и рыболовством. Можно предположить, что в этот период, так же как и в ирменское время, население занимается земледелием.

perehodnoe-vremya-ot-bronzyi-k-zhelezu-12

На памятниках переходного периода исследовано пять жилищ. На памятнике Туруновка-4 раскопано двухкамерное сооружение. Большая камера имеет в плане подпрямоугольную форму, меньшая — подквадратную. Обе камеры соединяются небольшим широким переходом. Котлован углублен в материк на 25—120 см. Контуры жилища прослеживаются четко. Пострадала лишь та его часть, которая примыкает к береговой террасе, в результате естественною разрушения последней.

Выход из жилища, вероятно, находился в центре боковой камеры, он прослеживается в виде эллипсовидного выступа. Внутри жилища обнаружено большое количество хозяйственных ям, заполненных фрагментами керамики и костями. Выявлены четыре прокала, расположенные по периферии недалеко от стенок жилища. Столбовые ямы четко прослеживаются по периметру жилища. Они, как правило, округлой формы, диаметр их от 15 до 40 см глубина от 15 до 50 см.
Разрезы ям показали, что все они углублены в материк перпендикулярно поверхности почвы, следовательно, конструкция жилища базировалась на вертикально стоящих опорных столбах. Жилище было двухкамерным, площадь меньшей камеры составляет 28 м2, большей — 180 м2. Аналогии подобным конструкциям мы иаходим в памятниках ирменской культуры Верхнего Приобья, и описанных выше ирменских памятниках Барабы. Очевидно, подобные сооружения продолжают существовать и в позднеирмснское время, однако явно прослеживаются тенденции к уменьшению площадей жилищ и переходу от многокамерных и двухкамерных построек к однокамерным. Типичным примером может являться жилище №1 памятника Чича-1. Оно имеет подчетырехугольную в плане форму, глубина от уровня материка 55 см. Вход в жилище прекрасно прослеживается на ЮЗ стенке котлована. Ширина его 1,5 м, длина зафиксированной части 1,4 м. В. центре жилища выявлен очаг овальной в плане формы, средний диаметр 75 см, он углублен в материк на 12 см. Помимо этого в жилище прослежен ряд ям хозяйственного и конструктивного назначения. Столбовые ямы жилища расположены во внутренней его части и идут по периметру вдоль стенок камеры. Ямы имеют в плане правильную округлую форму. Их диаметр изменяется от 15 до 60 см, глубина — от 10 до 55 см. В разрезе ямы строго перпендикулярны поверхности почвы, что свидетельствует о наличии прямостенной конструкции, на которой базировалась кровля. Рядом с СЗ стенкой жилища обнаружены мощные прокалы, перекрывающие хозяйственные и столбовые ямы, Происхождение прокалов, на наш взгляд, следует связывать с тем, что стены жилища сгорели и, рухнув внутрь, перекрыли хозяйственные и конструктивные ямы. Обилие в жилище инвентаря, в том число развалов сосудов, бронзовых, костяных и глиняных предметов, свидетельствует, очевидно, о том, что городище подверглось неожиданному нападению и было спешно оставлено его обитателями. Уместно отметить, что большая часть жилищ памятника Чича-1 ограждена оборонительной системой, состоящей из рва и вала. Ширина вала достигала 12 м, высота 0,9 м, ширина рва 10 м,
глубока 0,8 м. Оборонительная система имеет подковообразную форму, примыкая к высокой коренной террасе оз. Чнча.

Появление городищ отмечается уже на памятниках ирменской культуры как в Верхнем Приобье, так и в Барабе и свидетельствует, очевидно, о достаточно сложной политической ситуации, складывавшейся в тот период на лесостепных пространствах Западной Сибири. Процесс усиливается в переходное время и несомненно связан, с одной стороны, с продвижением по акваториям Оби и Иртыша в лесостепные пространства таежных групп населения, носителей керамики с крестовым штампом, с другой — с переходом к третьей, по М. П. Грязнову, стадии скотоводческого хозяйства — полукочевому скотоводству; обостряются, очевидно, и политические отношения с соседними племенами эпохи бронзы Северного Казахстана, где объектами борьбы являлись пастбищные угодья. Все эти причины, которые могли быть более глубокими, чем нам сейчас представляется, привели как к изменениям планировки поселений и архитектуры самих жилищ, так и к необходимости сооружения оборонительных конструкций.

Культурная принадлежность и вопросы хронологии

Исходя из характеристики источников, анализируемый материал можно считать особой группой, с одной стороны, отличный от ирменской, саргатской и большереченской культуры, с другой — тесно связанной с ними. Встает вопрос о культурно-хронологической интерпретации этих комплексов.

Как мы уже отмечали, по форме и орнаментации анализируемая керамика близка к ирмснской. Несомненное сходство прослеживается и в погребальном обряде. Бронзовые арочные ножи встречаются в комплексах как ирменской культуры, тик и анализируемых памятников. Определенная близость наблюдается и в формах хозяйственной деятельности, где ведущую роль играет скотоводство.

На наш взгляд, эти факты свидетельствуют о единокультурности данных памятников. С другой стороны, анализируемый керамический комплекс достаточно близок к керамике большереченского этапа большереченской культуры, датируемой М. П. Грязновым VII—VI вв. до н. э. Исследования зольника (памятник Омь-1), где удалось проследить четкую поледовательность в залегании культурных слоев, наглядно показали, что материалы характеризуемого в данной главе комплекса расположены стратиграфически выше собственно ирменского горизонта. Наконец, предметы, обнаруженные на памятниках, свидетельствуют, что городище Чича-1 можно надежно датировать ножом арочного типа, хронологические рамки бытования которого — VII—VI вв. до н. э., по М. П. Грязнову. Н. Л. Членова считает, что время бытования таких ножей — VIII — VII вв. до н. э.

В этой связи важно отметить находки керомики 4-го типа, по нашей классификации, явно саргатского облика на поселении Туруновка-4. Принадлежность их к анализируемому комплексу бесспорна. С этой группой керамики хронологически увязываются и обломок бронзового котла.
Бронзовые котлы известны в Барабе лишь как случайные находки, однако важен уже сам факт обнаружения данных предметов в этих районах, что свидетельствует о наличии их у племен саргатской культуры. Ориентируясь на периодизацию татарских котлов Минусинской котловины, разработанную, Н. Л. Членовой, можно датировать нашу находку VI—V вв. до н. э. Периодизация подобных изделий, разработанная К. Ф. Смирновым для котлов сарматского круга, также позволяет датировать обломок котла из Туруновки в указанных пределах.

Не менее важно наличие в керамических комплексах посуды 5-го и 6-го типов. Так, керамика 5-го типа служит своеобразным связующим звеном между ирменской и саргатской посудой, а комплекс 6-го типа может свидетельствовать о восточной линии связей с родственными племенами большереченского этапа большереченской культуры.

Таким образом, анализируемый комплекс из поселения Туруновка-4 следует датировать в пределах конца VIII — VI в. до н. э.

Памятники переходного времени предстают перед нами в развитии. С одной стороны, это материалы городища Чича-1 и зольника Омь-1, керамика которых ближе к собственно ирменской, поскольку содержит большее количество посуды 1-го типа, по нашей классификации. С другой стороны, это материалы поселения Туруновка-4, где наряду с основным комплексом керамики присутствует и посуда 4-го и 5-го типов саргатского облика. Даже если игнорировать находку обломка бронзового котла, этот комплекс керамики несомненно свидетельствует в пользу того, что данный памятник моложе предшествующих.

Факты, связывающие характеризуемый нами комплекс с материалами ирменской культуры, подтверждают их единокультурность и являются отражением генезиса ирменской культуры. Для упорядочения терминологии мы уже предлагали назвать эти памятники позднеирменскими. Можно наметить границу распространения позднеирменских местонахождений, которая в принципе совпадает с распространением ирменской культуры в лесостепной зоне. Мы почти не имеем материалов поздеирменского облика восточнее Оби, что объясняется, на наш взгляд, слабой изученностью района. Во всяком случае, первые поселения этого времени обнаружены недавно на р. Томи. На разных территориях дальнейшие исторические судьбы позднеирменского населения сложились далеко не одинаково.

На верхней Оби позднеирменский этап эволюционировал в большереченский этап большереченской культуры. Таким образом, позднеирменский этап является здесь промежуточным в эволюционной генетической линии ирмень — поздняя ирмень — большереченский этап большереченской культуры. Этот генезис удалось наметить в свое врем и М. П. Грязнову, основывавшемуся на анализе форм и орнаментации керамики. Теперь, с выделением позднеирменского этапа, находят свое логическое объяснение в этой генетическом линии такие характерные для большереченского этапа элементы, как двойные ряды жемчужин, разделенные насечками, — сюжет, абсолютно не встречаемый в собственно ирменской керамике. Таким образом, позднеирменский этап на верхней Оби следует датировать, очевидно, концом VIII — началом VII в. до н. э.

Аналогичный процесс эволюционного развития произошел бы, наверное, и на более северной территории, в Новосибирском Приобье. Факты генезиса ирменской керамики в этом направлении отмечены А. В. Матвеевым при раскопках ирменского памятника Батурино-1. На памятнике Ивановское-3 мы наблюдаем уже сложившуюся типично позднеирменскую керамик. Однако в VII в. до н. э. на данную территорию проникают таежные племена — носители керамики с крестовым штампом. Как отмечает М. Ф. Косарев, это второй этап продвижения носителей данной керамики на юг, в северную лесостепь. К этому этапу он относит гамаюнские памятники в Зауралье и завьяловские в Новосибирском Приобье. Исследованные Т. Н. Троицкой памятники Завьялово-1, 5 получили название памятников завьяловского типа. Они надежно датированы VII—VI вв. до н. э. В одной из своих работ Т. Н. Троицкая справедливо подчеркивает, что эти памятники не могут быть отнесены к большереченской культуре.

Для нас важно отметить, что и на памятнике Завьялово-1, и на памятнике Завьялово-5 Т. Н. Троицкой выделен комплекс керамики с двойными рядами жемчужин и со сходными принципами орнаментации, сопоставимой с нашей керамикой. Этот факт, как нам думается, ярко свидетельствует о том, что племена, носители крестового штампа в орнаментации, наложились именно на позднеирменскнй пласт, а не на ирменский, как считает Т. Н. Троицкая. Это и обусловило в конечном итоге своеобразие завьяловской керамики на огромной территории распространения посуды с крестовым орнаментом. Этот процесс нашел свое отражение даже в материалах большереченского этапа, где, хотя и редко, все же встречаются оттиски крестового штампа. Таким образом, датировка позднеирменского этапа в Новосибирском Приобье будет в пределах конца VIII—начала — VII в. до н. э.

Третий путь своего развития позднеирменское население претерпевает в Барабинской лесостепи. Как было уже показано, в эпоху поздней бронзы у ирменцев Барабы: существовали весьма сильные связи с представителями бегазы-дандыбаевской культуры Казахстана. Эти связи с западными и юго-западными районами и в позднеирменское время остаются традиционными. Однако в тот период на территорию лесостепной Барабы начинают проникать довольно значительные группы населения, по-видимому потомки межовцо-березовцев (замараевцев) или, как их можно называть, раннесаргатцев. Миграция начинается, вероятно, в VII в. до н., и усиливается в VI в. до н. э. Она может быть обусловлена продвижением на соседние территории северных групп племен, носителей крестовой керамики. Барабинская лесостепь избежала этой участи, может быть, потому, что в рассматриваемом районе племена, носители крестовой керамики, двигались на юг по акваториям крупных рек, в частности Оби и Иртыша. Была ли иная причина, но, во всяком случае, как на памятниках эпохи раннего железа так и на памятниках позднеирменских «крестовая» керамика практически отсутствует. Мы говорим «практически» потому, что единственный (!) фрагмент, украшенный крестовым штампом, был обнаружен на городище Чипа-1, и это на комплекс, насчитывающий несколько тысяч фрагментов!

Таким образом, проникнув в Барабу, раннесаргатские племена определенное время сосуществуют с позднеирменскими, причем активно контактируя и, видимо, ассимилируясь. Этим и объясняется наличие в жилищах памятника Туруновка-4 керамики 1-го типа, которую можно назвать раннесаргатской, и 5-го типа, свидетельствующей о синтезе ирменской и саргатской культур. В этой связи интересен факт находки на посолении Ложка-2 (Центральная Бараба), представленном чисто саргатским комплексом керамики, нескольких фрагментов позднеирменской посуды. Процесс завершается к началу V в. до н. э., когда на данной территории складываются саргатская культура или ее барабинский вариант.

Проникновение раннесаргатских племен на территорию Барабинской лесостепи происходило, скорее всего, по акватории р. Оми, вверх по течению. Неслучайно, по-видимому, что известные в настоящее время саргатские памятники группируются именно вдоль Оми. В южной части Барабы этот процесс либо вообще не происходил, либо затронул данную территорию в меньшей степени. Население этого района имело устойчивые связи с Приобьем, что фиксирует керамика 6-го типа памятника Чича-1. Неслучайно поэтому, что в эпоху раннего железа на данной территории мы находим памятники бийского этапа большереченской культуры.

К оглавлению книги «Бараба в эпоху бронзы» / К следующей главе

В этот день:

Дни смерти
1870 Умер Поль-Эмиль Ботта — французский дипломат, археолог, натуралист, путешественник, один из первых исследователей Ниневии, Вавилона.
1970 Умер Валерий Николаевич Чернецов - — советский этнограф и археолог, специалист по угорским народам.
2001 Умер Хельге Маркус Ингстад — норвежский путешественник, археолог и писатель. Известен открытием в 1960-х годах поселения викингов в Л'Анс-о-Медоузе, в Ньюфаундленде, датированного XI веком, что доказывало посещение европейцами Америки за четыре века до Христофора Колумба.

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика
Археология © 2014