К оглавлению книги «Бараба в эпоху бронзы» / К следующей главе
Памятники и результаты исследований
На территории Барабинской лесостепи памятники одиновского типа обнаружены сравнительно недавно. На всех этих объектах были произведены раскопки (рис. 9).
Рис. 9. Памятники одиновского типа.
1 — Венгерово-1А; 2.— Кама-2; 3 — Каргат-6Б; 4—Марково-2; 5 — Новочекино-5; 6 — Сопка-ЗА; чёрный кружок — поселение; О — крупный населенный пункт.
Венгерово-1А. Поселение. Расположено в Центральной Барабе (Венгеровский район Новосибирской области) в 3 км к ЮВ от одноименного села на краю первой надпойменной террасы левого берега р. Тартас. Терраса оконтуривает урочище Таи. На поселении вскрыта площадь 25 м2. Обнаружены фрагменты керамики, одни целый сосуд, каменные орудия.
Кама-2. Поселение. Расположено в Центральной Барабе (Венгеровский район) в 5 км вниз по реке от д. Туруновки на первой надпойменной террасе правого берега р. Камы.
При исследовании кургана эпохи поздней бронзы Кама-1 в его насыпи найдены фрагменты керамики более архаичного облика, нежели исследуемый памятник. Заложив небольшой раскоп, мы обнаружили фрагменты керамики и скребок из светло-желтой яшмы. Керамический комплекс хотя и не велик, однако весьма выразителен.
Каргат-6Б. Комплекс памятников подробно охарактеризован в первом разделе настоящей главы (Каргат-6А). Среди многочисленных фрагментов керамики, обнаруженных на поселении, выделяется комплекс, который совершенно очевидно относится к одиновскому типу.
Марково-2. Поселение. Расположено в Центральной Барабе (Куйбышевский район Новосибирской области) на южной стороне одноименного озера, что в 2,5 км к 103 от д. Марково. Поселение было открыто благодаря неглубоким западинам, обнаруженным в 10 м от края коренной террасы озера. В общей сложности вскрыто 296 м2 площади поселения; по-видимому, основная его часть — три из четырех отмеченных жилищ.
Новочекино-5. Поселение. Расположено в Северо-Западной Барабе (Кыштовскпй район Новосибирской области) в 2,5 км к СВ от одноименного села на второй террасе правого берега р. Тары. При раскопках одного из курганов могильника Новочекино-2, расположенного здесь же, обнаружен культурный слой с керамикой одиновского типа. При расчистке слоя выявлено несколько хозяйственных ям поселения. В общей сложности исследовано 20 м2 площади памятника.
Сопка-ЗА. Комплекс памятников подробно охарактеризован в первом разделе настоящей главы. К одиновскому времени на памятнике относятся несколько ям, расположенных в ЮЗ части памятника и целиком заполненных фрагментами керамики одиновского типа. Количество фрагментов от разных сосудов превышает 5 тысяч. Интерпретировать это местоположение как тип памятника пока сложно.
Характеристика предметов материальной и духовной культуры
Рис. 10. Керамика одиновского типа. 1-2 — Кама-1, остальное — Марково-2.
Рис. 11. Фрагменты керамики одиновского типа. Памятник Каргат-6.
Керамика (рис. 10; 11). Самыми массовыми находками на памятниках является керамика. Она представлена довольно большим и, несомненно, единым комплексом. Посуда выполнялась из рыхлого теста, в качестве примеси использовался шамот. Рыхлость теста обусловила плохую сохранность керамики. Так, несколько сотен ее фрагментов крайне малы по величине. По цвету керамика, как правило, светло-оранжевая, реже встречается темно-серая и черная.
При изготовлении керамики использовалась ткань. Ее отпечатки отмечены как на внутренних, так и на внешних сторонах посуды (рис. 10. 5, 6, 11). По этим отпечаткам затем и наносился орнамент, что свидетельствует в данном случае об утилитарном характере использования ткани. Сосуды имели баночную форму. Вся керамика плоскодонна (рис. 10, 16. 18—21; 11, 8—13). Сосуды, как правило, небольших и средних размеров. Орнамент покрывал всю поверхность банки, включая дно. Край венчика также орнаментировался (рис. 10, 2, 7, 12, 13; 11, 4, 7).
Ведущий элемент в орнаментации — гребенчатый штамп и насечки (короткие, подтреугольной формы) (рис 10; 11). Значительно реже встречаются шагающая гребенка, отступающая гребенка, длинные насечки. Композиция орнамента несложная. Чаще всего это параллельные зоны, покрывающие весь сосуд, однако довольно большой процент керамики украшен чередованием зон орнамента, нанесенных параллельно срезу венчика и под углом к нему (рис. 10, 6).
Характерной чертой описываемой керамики является наличие параллельных рядов круглых ямочных наколов в сочетании с рядами «Жемчужин», выполненных тем же способом и, очевидно, тем же инструментом. Иногда «жемчужины» по венчику образуют двойной ряд (рис. 10; 11). Эти элементы часто наносились и по дну сосудов.
Весьма важной деталью в орнаменте керамики, наличие которой для нас трудно переоценить, являются венчики (жилища № 2, 3 памятника Марково-2), украшенные под краем рельефным валиком (рис. 10, 13—15, 17). Валиковая керамика, бесспорно, относится к данному комплексу. Об этом свидетельствует не только ее стратиграфическое залегание, но и сам облик фрагментов, которые выполнены из аналогичного теста с применением текстиля, орнаментированы вышеописанными приемами, имеют аналогичное композиционное построение орнамента, а также столь характерные для комплекса ряды круглых ямочных вдавлений и «жемчужин».
Полные аналогии вышеописанному комплексу мы находим в материалах одиновского типа в Приишимье. Определенные параллели можно проводить с памятниками крохалевского типа в Приобье.
Остальные находки, обнаруженные на памятниках, единичны, но весьма показательны.
Рис. 12. Инвентарь одиновского типа. 1, 2 — Марково-2; 3 — Кама-1. 1 — глина; 2,3 — камень.
Каменные орудия. Скребки (единичные экземпляры) обнаружены на памятниках Венгерово-1А и Кама-2 (рис, 12, 3). Выполнены они соответственно из кварцита и желтой яшмы. В качестве заготовки использован массивный отщеп подтреуголыюй формы, одна из граней которого обработана крутой ретушью. Понятно, что подобные изделия имеют широкий круг аналогий как в пространственном, так и во временном отношении.
Тесло обнаружено на памятнике Марково-2 (рис. 12, 2). Изделие выполнено из сланцевой гальки. Тесло миниатюрных размеров. Подобные изделия существовали как в эпоху неолита, так и в эпоху бронзы на широкой территории.
Предметы бронзолитейного производства. Один почти целый тигель (рис. 12, 1) и два обломка обнаружены в жилище №3 памятника Марково-2. Тигель имел подчетырехугольную в плане форму. Носик для слива отсутствовал. Тигли, найденные на поселении, явно побывали в работе. Форма тигля своеобразна, хотя он достаточно близок к тиглям кротовской культуры.
Возможно, что кусочки спекшейся глины, найденные во всех трех жилищах, также имеют отношение к бронзолитейному производству.
Хозяйство и быт
Находки остеологического материала на одиновских памятниках Барабы весьма малочисленны, однако они позволяют сделать чрезвычайно важный вывод о том, что перед нами налицо процесс перехода, к новой производящей экономике — скотоводству. В целом хозяйство можно охарактеризовать как многоотраслевое, переходное от присваивающего к производящему (табл. 2).
Нами раскопаны три жилища на поселении Марково-2. Исследованные сооружения образуют компактную группу, глубина западины изменяется от 14 до 35 см. В результате раскопок выявлена в целом идентичная конструкция жилищ. Все они наземные, округлые в плане. Очевидно, небольшой котлован все-таки сооружался, но он был неглубок и затрагивал скорее всего лишь дерновую часть площадки. Проследить его удалось только в одном случае — в жилище №1, да и то частично. Здесь по какой-то причине котлован был более глубоким. Границы жилища фиксировались благодаря четко сохранившимся ямам от остатков конструкции, причем глинистая почва сохранила в ряде случаев направление наклона столбов. Эти факты, а также другие немаловажные признаки (положение очагов, стратиграфические данные) позволили предложить реконструкцию жилищ.
Во всех трех случаях столбовые ямы круглые диаметром от 12 до 26 см. Видимо, на сооружение конструкции шли топкие бревнышки лиственных деревьев. Ямки образуют двойной ряд по окружности с большим или меньшим отклонением. Периметр внешнего ряда в целом совладает с внешней границей западины. Ямки внешнего ряда имеют, как правило, наклон к центру, внутренний ряд их дает перпендикулярные, углубления, следовательно, кровля жилища была усеченно-пирамидальной. Внутри жилища стояли опорные столбы.
Верхняя часть сооружения имела дымовое отверстие: очаг во всех трех случаях находился в центре камеры. Отсутствие в стратиграфии следов присыпок стен свидетельствует о том, что жилища были легки, но конструкции, каркас прикрывался, вероятно, шкурами или берестой. Видимо, сооружения носили временный характер. В жилище №2 была прослежена еще одна интересная деталь. Здесь на фоне красноватого и ярко-желтого суглинка отмечены темные полосы, располагавшиеся в кажущемся беспорядке, но соответствовавшие периметру конструкции. Длина полос изменялась от 45 до 100 см, ширина достигала 5 см. При их расчистке местами были выявлены древесные волокна и кусочки коры лиственного дерева. Эти факты могут свидетельствовать о том, что перед нами сохранившиеся упавшие остатки перекрытия. Вход прослежен лишь в одном случае (жилище №1). Площадь раскопанных сооружений колеблется от 32 52 кв. м.
Очаги представляют собой прокалы аморфной формы диаметром 30—50 см. В жилищах и за их пределами обнаружены ямки, которые можно связывать с хозяйственной деятельностью. Критериями для определения их функций служил ряд признаков: форма (как правило, округлая, аморфная), глубина (незначительная), характер заполнения (фрагменты керамики), наклон при боковом разрезе и т. д. Несколько небольших прокалов встречено за пределами жилищ, что, возможно, связано с разведением костров или дымокуров.
Находки, а это прежде всего керамика, концентрировались в районе жилищ, внутри и в незначительном отдалении. Межжилищные пространства, проверенные раскопами, и шурфами, либо вообще не содержат находок, либо дают единичные предметы. Никаких конструкций здесь не выявлено. Этот факт тоже может говорить в пользу предположения о временном характере поселения.
Раскопанные на поселении Марково-2 жилища в целом для эпохи бронзы представляют собой нечто оригинальное и не сопоставимое ни с известными в Барабинской лесостепи жилищами кротовской культуры, ни с собственно одиновскими жилищами, исследованными Л. Я. Крюковской. Поэтому при дальнейших исследованиях на одиновских поселениях могут быть обнаружены жилища и иной конструкции.
Культурная принадлежность и вопросы хронологии
В настоящее время в Барабе отмечена группа памятников с серией характерных признаков, позволяющих видеть их индивидуальность как на фоне гребенчато-ямочных материалов эпохи ранного металла байрыкского типа, так и на фоне памятников кротовской культуры.
Ближайшие аналогии данным комплексам находятся в Приишимье и известны благодаря исследованиям Л. Я. Крижевской, Р. Д. Голдиной, В. Ф. Генинга. В своей монографии Л. Я. Крижевская выделила в западносибирской лесостепи поселения боборыкинского типа, куда входят,- по мнению автора, памятники Кошкино-V на Тоболе, Кокуй-II и Одино на Ишиме.
Включение в боборыкинский тип двух последних памятников как опорных нам представляется неудачным. Если по поводу материалов Кошкино-V сама Л. Я. Крижевская справедливо пишет, что «некоторые из них (материалов Кошкино-V.— В. М.) настолько неоднотипны, что по праву могут считаться более «боборыкинскими», чем само Боборыкино-II», то этого, на наш взгляд, нельзя сказать о материалах Кокуя-II и Одино, по крайней мере о той части комплекса, которая его характеризует и является основной. Мы считаем возможным проводить аналогии только с материалами этих памятников.
Скрупулезный анализ керамических комплексов Одино и Кокуя-II, сделанный Л. Я. Крижевской, показывает, что характерными чертами этой керамики можно считать следующие: 1) керамика плоскодонна, баночной формы; 2) при выделке керамики использовалась ткань, затем уже поверхность покрывалась орнаментом; 3) орнамент наносился гребенчатым и гладким штампом в виде римской цифры I и треугольной формы остальные способы встречаются значительно реже; 4) композиционное построение орнамента двух основных типов — горизонтальные пояса, сочетание горизонтальных и вертикальных поясов; 5) орнаментировалась вся поверхность сосуда, включая дно; 6) ряды круглых ямок и «жемчужин» по поверхности сосудов.
Все эти наиболее характерные черты присущи в полной мере и анализируемой нами керамике. Помимо сходства керамических комплексов отмечаются и аналогии в тенденции развития экономики ишимских и барабинскнх памятников Л. Я. Крижевская говорит о наличии костей домашних животных, в том числе лощади, что находит аналогии в материалах поселения Марково-2.
Наконец, Л. Я. Крижевской отмечена тенденция к уменьшению количества каменного инвентаря для анализируемого ею периода. Для марковского поселения это также показательно, хотя бедность камня в Барабинской лесостепи может объясниться и другой причиной — почти полным отсутствием источников сырья.
Разумеется, сопоставляемые комплексы имеют и ряд отличий: в конструкции жилищ, в наличии специфической группы керамики на памятниках Приишимья, однако это не мешает проводить предлагаемые аналогии.
Основываясь на элементах сходства, мы считаем возможным объединить памятники Приишимья (Одино и Кокуй-II) и Центральной Барабы в единый культурно-исторический пласт и назвать их памятниками одиновского типа.
Другая группа поселений, с керамикой которых можно сопоставить однновскую, расположена на востоке, в Приобье. Это памятники Усть-Алеус-7 и Крохалевка-17. Их керамика близка к одиновской по всем вышеперечисленным признакам, кроме одного: для восточных местонахождений ямочные наколы по тулову сосуда не характерны и встречаются единично. Этот момент нам представляется немаловажным, чтобы и отмеченные памятники в Верхнем Приобье отнести к одиновскому типу.
Попробуем выяснить причины наличия рядов ямок на керамике. Как известно, в Барабинской лесостепи в период доандроновской бронзы выявлены памятники с гребенчато-ямочной керамикой, тождественные байрыкскнм комплексам.
Как справедливо подчеркивал М. Ф. Косарев, генетические корни этой керамики следует искать в местном неолите прииртышского бассейна, памятники которого известны и в лесостепной Барабе. Для гребенчато-ямочной керамики эпохи раннего металла рассматриваемого региона ведущим в орнаменте являются гребенчатый штамп и насечки, наряду с архаичным орнаментом, выполненным отступающей палочкой. Встречаются в композиции помимо горизонтальных зон орнамента и взаимопроникающие зоны. Кроме того, на памятниках зафиксировано наличие незначительной доли плоскодонной керамики. Этот факт нельзя назвать случайным, поскольку плоскодонная керамика на аналогичных по времени и культурной принадлежности памятниках обнаружена Л. А. Чалой.
Все эти факты позволяют, на наш взгляд, говорить о генетической преемственности гребенчато-ямочных памятников эпохи раннего металла — байрыкского этапа и памятников одиновского типа. Хронологически последние несомненно моложе по следующим причинам: 1) плоскодонная форма полностью сменяет остродонную и круглодонную; 2) ямочные наколы, применявшиеся в древности для более прочной спайки лент, теперь уже не выполняют этой функции, являются данью традиции и часто заменяются (или дополняются) жемчужинами; 3) происходит смена присваивающей системы хозяйственной деятельности древнего населения на производящую; 4) каменный инвентарь, столь характерный для более древнего периода эпохи ранней бронзы, в одиновских комплексах утрачивает свое качественное и количественное значение.
Доказательство этой преемственности играет большую роль и в плане постановки вопроса об этнокультурной принадлежности последних. Если опираться на гипотезу о приходе в Западную Сибирь через таежную зону носителей гребенчато-ямочной керамики из Северо-Восточной Европы — потомков племен льяловской культуры, то к этой же культурно-этнической группе следует относить и представителей одиновского круга памятников.
В Барабинской лесостепи в период доандроновской бронзы бытовали племена кротовской культуры. Уместно поставить вопрос: в каком соотношении находятся кротовские и одиновские памятники? Сопоставление их выявляет достаточно четкое различие. Подробно кротовская керамика уже характеризовалась как свердловскими коллегами, так и нами, ее анализу посвящена гл. IV настоящей работы, поэтому мы не будем перечислять здесь ее характерные черты, ибо внешние различия достаточно показательны.
Остановимся па элементах сходства одиновской и кротовской керамики: 1) керамическое тесто рыхлое, пористое и содержит идентичные по визуальной оценке, примеси; одинаков цвет керамики, обжиг (судя по цвету излома); 2) хотя и редко, встречаются отпечатки ткани; 3) орнамент выполнен гребенчатым штампом, ведущим элементом является отступающая гребенка, которая иногда встречается на поселении Марково-2 и памятнике Сопка-3А, изредка на кротовской посуде отмечались «жемчужины» и орнамент в виде насечек; 4) характерно нанесение верхней зоны орнамента вертикальными рядами, нижней, по тулову — горизонтальными; 5) наконец, валики, столь характерные для раннего кротово, мы наблюдаем на нескольких фрагментах марковской керамики. Свидетельство ли это продолжения генетической линии развития или признаки контактов данных групп населения?
Однозначно ответить на этот вопрос пока вряд ли возможно. Можно лишь предположить, что если это контакты, то они осуществлялись на финальной стадии одиновского времени и на первом этапе кротовской культуры, так как для позднего кротово (Туруновка-6, Ордынское-15) выделенные нами моменты сходства вообще не характерны.
Последнее, чего хотелось бы коснуться в настоящем разделе в связи с поднятыми здесь проблемами, это керамика усть-алеусского типа. Очевидно, в ее генезисе нельзя видеть лишь местные корни, ирбинские, как считает Н. В. Полосьмак, а следует усматривать своеобразный синтез древних автохтонных элементов верхнеобской неолитической культуры с привнесенными с запада, северо-запада на ранней стадии одиновского времени. Этим мы объясняем, что в дальнейшем пути их развития идут по-разному. В Приобье данная керамика эволюционирует в конечном итоге в посуду крохалевского типа, где наблюдается расцвет текстильной и ложнотекстильной традиции в изготовлении и, видимо, в орнаментации посуды.
Подводя итог сказанному, можно сделать следующие выводы.
В первой трети II тыс. до н. э. на территории Центральной Барабы существовали племена одиновского типа, генетически связанные с племенами эпохи раннего металла — байрыкского типа и, по-видимому, с неолитическими. Одиновские племена контактировали с автохтонными верхнеобскими и какой-то промежуток времени сосуществовали с племенами кротовской культуры. Нельзя, впрочем, пока исключить мысль о том, что районом формирования кротовской культуры является Центральная Бараба, где определенное время сна сосуществует с племенами крохалевского типа и самусьской культуры.
Племена одиновского типа осваивали производящую систему хозяйства — скотоводство, а также имели довольно развитое бронзолитейное производство.
Что касается хронологических рамок бытования памятников одиновского типа, то исследователи в целом единодушны в их оценке. Л. Я. Крижевская датировала данные памятники концом III — началом II тыс. до н. э. Эта дата представляется нам несколько заниженной. М. Ф. Косарев относит одиновские памятники к эпохе ранней бронзы и подчеркивает, что «в относительной хронологической колонке (они. — В. М.) занимают промежуточное место между комплексами энеолитической и самусьско-сейминской эпох» и датируются первой половииси II тыс. до н. э. Приведенная памп аргументация подтверждает правильность подобной датировки и для одиновских памятников Барабинской лесостепи.
К оглавлению книги «Бараба в эпоху бронзы» / К следующей главе