Михалевич Г.П. Раскопки иранских археологов в Персеполе и Пасаргадах

К содержанию журнала «Советская археология» (1969, №2)

Специалистам хорошо известны публикации европейских ученых, посвященные древнеиранским столицам — Персеполю и Пасаргадам. Фундаментальный труд проф. Э. Шмидта стал уже классическим ¹, а кроме того, существует множество монографий и журнальных статей, особенно о Персеполе. Пасаргады освещены в литературе хуже. С другой стороны, самостоятельные археологические, реставрационные и исследовательские работы иранских ученых известны мало и не вошли в обиход науки. Поэтому предлагаемый здесь обзор таких работ восстановит, до некоторой степени, историческую справедливость.

Начиная с конца 30-х годов, вопросы, относящиеся к возникновению и развитию ахеменидского искусства, его истокам и связям, были основными в отечественной археологии Ирана, поэтому неудивительно, что им посвящено значительное количество монографий, из которых мы укажем главные ².

В данном обзоре мы остановимся только на тех материалах о Персеполе и Пасаргадах, которые вошли во 2-й и 4-й тома «Иранских археологических отчетов», так как в них наиболее полно и последовательно отражен ход работ иранских археологов за 20 лет (1939—1959 гг.) ³. Второй том представляет монографию д-ра Али Сами «Двадцатилетние раскопки Научного Центра Персеполь в различных исторических местах». В 4-м томе основное место занимает работа того же автора «Пасаргады — древнейшая столица ахеменидских шахов». На других статьях этого тома мы останавливаться не будем, так как это по большей части известные работы западноевропейских ученых, переведенные на персидский язык.

1. Персеполь

С 1939 г. в связи с началом второй мировой войны была прервана работа европейских ученых по раскопкам Персеполя, и ее взял на себя созданный тогда же «Научный центр Персеполя» во главе с А. Сами. Финансировало работы Министерство просвещения, часть средств поступала из шахской казны и от некоторых богатых меценатов.

Основные работы начались в 1940—1941 гг. на территории, примыкающей с СВ к «Стоколонному дворцу», где было открыто русло подземного водопровода и монолитный каменный бассейн (на плане № 3) ⁴. Был обнаружен ряд комнат, служивших караульными помещениями, и неподалеку от них — обломок капители колонны в виде двухголового льва (№ 7). Было выяснено, что «Стоколонный дворец» имел входное помещение площадью в 640 м2, от которого сохранились каменный фундамент и несколько фрагментов колонн. Установлено, что вход этот оставался незаконченным к моменту разрушения Персеполя.

С 1941 г. иранские археологи приступили к раскопкам «32-колонного дворца» (№ 10), а в 1948—1949 гг. ими велись работы в помещении, примыкающем к восточной стороне «Стоколонного дворца», где были обнаружены шахские конюшни (№ 12). Одновременно шли раскопки в ЮЗ части террасы, где было открыто так называемое «Неоконченное здание в честь Артаксеркса III» (№ 21).

В 1949—1951 гг. шли работы по раскопкам и расчистке комнат, примыкающих с юга ко дворцу «Хадиш» (дворец Ксеркса, план № 24).

Интересно отметить, что иранские археологи заметили к ЮЗ, в 500 м от террасы Персеполя остатки построек, а в 1951 г., приступив там к раскопкам, открыли помещение с 12 колоннами. Пол был покрыт веществом красного цвета типа асфальта, стены оштукатурены и украшены росписью, в помещениях были видны следы обжига и остатки пепла. В 57 м к югу от этого здания был найден каменный бассейн, а вокруг него — остатки стен. А. Сами предполагает, что и дворец с 12 колоннами, и водоем, и две кирпичные стены — все это остатки самостоятельного жилого комплекса, где жили знать, военная верхушка и офицеры личной шахской гвардии.

Второй период раскопок в Персеполе (1952—1959 гг.) описан тем же автором, А. Сами, в статье «Археологические, земляные и реставрационные работы в Персеполе со второй половины 1951 до конца 1959 гг.» ⁵.

В 1952 г. проводились работы возле северных внешних стен террасы Персеполя, там, где американская экспедиция обнаружила клад глиняных клинописных табличек. Здесь иранцы раскопали здание площадью 2700 м, состоящее из двух больших помещений, открытых к северу, и нескольких комнат вокруг. С востока здание примыкало к горе Рахмат, с запада граничило с местом, где, по определению иранских археологов, находились скульптурные мастерские. А. Сами условно называет это здание «Дефтар-хане» (канцелярия) и считает, что это была канцелярия, связанная со строительством дворцов, в отличие от главной царской, погибшей, по его мнению, по время пожара, местоположение которой еще точно не выяснено.

В 1953—1954 гг. происходили раскопки в СЗ части платформы (между входами в «Ападану» и «Стоколонный дворец»). Были открыты шесть помещений со стенами из необожженого кирпича. Целый ряд находок — неоконченные детали колонн, обломки самих колонн, фрагменты сосудов для вина и муки, а также следы насечек, углублений в соседних скалах — позволили иранским археологам с известной долей вероятности предположить, что эти комнаты были скульптурными мастерскими и помещениями для рабочих.

С 1955 по 1957 г. иранские ученые уделяли значительное внимание раскопкам вокруг гробниц Артаксеркса II и Артаксеркса III ⁶. А. Сами подробно описывает архитектурные особенности этих сооружений. Он предполагает, что в окружавших их помещениях жила стража и духовенство. Раскопки сопровождались работами по консервации этих памятников, укреплением их стен, реставрацией покрывавших их рельефов, а к гробнице Артаксеркса II была пристроена каменная лестница для входа. В эти же годы реставрации были подвергнуты все колонны «Аладаны».

Найденные вещи

При ознакомлении с описанием раскопочного материала бросается в глаза одно из самых слабых мест иранской археологической науки на современном этапе. Как правило, публикуются лишь выборочные объекты, в то время как массовый материал, даже такой важный, например, как керамика, остается совершеннно вне поля зрения исследователей.

Перечень предметов сопровождается экскурсами на различные исторические темы — здесь и эволюция изображения орла в иранском искусстве, и сведения о добыче лазурита в эпоху Ахеменидов, и данные о царском и придворном костюме сасанидской эпохи. В этом описании мы видим вещи, уже опубликованные в работах 3. Шмидта, Л. Ванден Берге, Р. Гиршмана, А. Годара и других ученых. Мы же остановимся лишь на кратком перечислении не опубликованных до 1960 г. предметов ⁷.

1. Часть золотой накладки, по-видимому, архитектурная деталь (т. 2, стр. 68). Найдена в 1940 г. у ЮВ угла стены «Ападаны». Размер 31 X 12 см, вес 289 г. Там же найдена деталь золотой короны размером 24 X 3,5 см, вес 97,4 г.

2. Серебряное блюдо с рисунком в виде звезды диаметр 22,3 см. и другое такое же, диаметр 20,2 см, вес — 470 и 394 г. Найдены в 1942 г. у северной стены террасы (т. 2. стр. 69, табл. 23—24).

3. Пластинка из лазурита с изображением орла, украшенная по краю орнаментом из треугольников со следами зеленой, белой и красной окраски. Найдена в 1946 г. прп раскопках к северу от «32-колонного дворца» (т. 2, стр. 74, табл. 28).

4. Плоская каменная тарелка желто-зеленого цвета с арамейской надписью, но перевод надписи автор не приводит. Найдена в 1949 г. в проходе, примыкающем к горе Рахмат. Это один из немногих подобных предметов, найденный в целом виде (т. 2, стр. 79, табл. 31).

5. Каменная цилиндрическая печать с погрудным изображением женской головы, найденная там же (т. 2, стр. 80, рис. 81). На оборотной стороне — следы стершейся клинописной надписи. Автор предполагает, что это изображение богини Анахиты и приводит в качестве аналогии печати, описанные Э. Шмидтом и А. Поопом ⁸.

6. Флакончик для благовоний из полированного мрамора и ваза из мрамора, найденные в 1950 г. (место не указано) в целом виде. Кроме того, было найдено много фрагментов каменных сосудов (порфир, яшма и другой материал, т. 2, стр. 84, табл. 34).

7. Металлическая статуэтка льва с круглой ручкой на спине, высота 8 см, найдена в 1953 г. в северной части платформы, недалеко от «Стоколонного дворца» (т. 4, стр. 249). Аналогия — фигурка льва из Суз, хранящаяся в Лувре ⁹.

8. Фрагменты стеклянной вазочки с изображением льва, нападающего на быка, высота — 8 см, цвет лимонно-желтый, покрыта налетом извести. Найдена в 1959 г. в помещении, примыкающем к горе Рахмат (т. 4, стр. 251—252). Это один из немногих образцов стекла ахеменидской эпохи.

9. Каменная дверь, найденная возле гробницы Артаксеркса III в 1957 г. Размер 1,85×1,6 м, с отверстием для замка посредине. Предполагают, что во всех гробницах этого периода после погребения двери никогда больше не открывались (т. 4, стр. 255).

10. Отшлифованный каменный куб (ребро — 1,03 м). В середине его выступающий четырехугольник, вокруг него впадина, заканчивающаяся желобком со сливом (т. 4 стр. 256). Этот куб служил, по мнению автора, для ритуальных омовений.

11. Круглая каменная печать в виде глаза с вавилонской надписью, диаметр 2,5 см. Найдена в 1956 г. в помещении возле горы Рахмат. Поля печати белые, середина из черного камня с надписью: «Дар Навуходоносора Мардуку». Эта уникальная находка является, безусловно, украшением Иранского археологического музея (т. 4, стр. 264).

12. Наиболее интересной представляется нам публикация в 4-м томе «Отчетов» (стр. 270—276) ряда рисунков, относящихся к сасанидской эпохе и выполненных в манере граффити. Это целые сцены, процарапанные тонким и острым орудием, на которые обратил в свое время внимание Э. Херцфельд, утверждавший, что они были выполнены на северной стене айвана дворца Дария. Он же опубликовал два рисунка — изображение Папака и принца Шапура Папагана ¹⁰. Позднее, в 1963 г., был опубликован еще один рисунок — часть сцены, изображавшей торжественный выезд шаха ¹¹. В 1952—1953 гг. художник «Научного центра» Персеполя Таги Асафи снял новые копии со всех сохранившихся рисунков, а А. Сами опубликовал их, причем, по его утверждению, все эти рисунки находятся на стене одного из зданий «Гарема», ныне превращенного в Музей Персеполя. Из неизвестных до сих пор рисунков приводятся три: изображение фантастического зверя (лев или собака, рис. 1), крылатого коня (рис. 2) и шаха на коне (часть сцены, опубликованной в Corpus inscriptionum iranicarum) (рис. 3). В правой руке шах держит поводья коня, левая лежит на рукояти меча. На нем клетчатый кафтан и шаровары, на голове — высокая шапка с лентами, украшенная изображением полумесяца и звезд. Несомненно, что эта публикация прибавит ряд ценных деталей для изучения культуры сасанидского Ирана.

II. Пасаргады

Поскольку до сих пор нет полного исторического описания Пасаргад, мы позволим себе остановитья на этой теме несколько подробнее.

В 1951 г. в Ширазе вышла книга А. Сами «Пасаргады — древнейшая столица шахов Ирана», которая позднее со значительными добавлениями была опубликована в 4-м томе «Отчетов» ¹². Книга является плодом многолетних работ и наблюдений, содержит историческое и археологическое описание города и ряд новых материалов и концепций иранских ученых, сведенных воедино.

Пасаргады были возведены в 560—550-х годах до н. э. в честь победы над Мидией, но столицей оставались около полувека, после чего уступили эту честь Персеполю и Сузам, сохранив свое значение как религиозного центра вплоть до нашествия Александра Македонского. После нашествия арабов Пасаргады упоминаются в источниках под мусульманским названием «Мешхед-и мадар-и Сулейман» и «Мешхед-и омм ан-наби» (Город матери пророка).

Большой раздел книги занимает описание построек на платформе Пасаргад, в частности, трех дворцов, водопроводной системы, каменной башни, остатков храма, а также двух зданий мусульманской эпохи.

Приемный дворец Кира (Дворец S у Э. Херцфельда) ¹³ занимает площадь в 2464 м2 и состоит из центрального зала, окруженного с четырех сторон айванами. От центрального помещения на месте осталась одна обломанная колонна и сохранились остатки пола из двух слоев белого шлифованного камня. Ордер колонн такой же, как и в Персеполе, высота 13,24 м, капители в виде бычьих и львиных голов. На восточном входе сохранилась часть рельефа, изображавшего божество в виде рыбы, на западном входе — деталь другого рельефа с изображением получеловека, полузверя.

Частный дворец Кира (Дворец Р у Э. Херцфельда) расположен в 230 м к северо-западу от Приемного дворца, площадь 3410 м2, высота около 10 м. По мнению А. Сами, во всех постройках ахеменидского времени наблюдается пропорция между охватом колонн и высотой здания (Аладана — 1,57 и 18 м Стоколонный — 95 см и и 12 м, Дворец Дария — 48 см и 6 м). Автор предполагает, что в этом дворце стены комнат были покрыты штукатуркой, расписанной изображениями цветов и животных.

Восточный дворец (R у Э. Херцфельда), площадь около 580 м. Это старейший дворец Пасаргад, он предназначался для приемов и религиозных церемоний. Основное внимание в этом разделе А. Сами уделяет историческому описанию рельефа с изображением Кира на северном входе дворца (так называемый «крылатый гений»).

В 1951—1953 гг. Производились раскопки платформы «Тахт-и Сулейман», расположенной в 2,5 км к северу от Пасаргад. Сведения об этих раскопках опровергают утверждение Д. Шлюмберже в рецензии на книгу X. Остена и Р. Науманна «Тахт-и Сулейман», о том, что «…„Тахт-и Сулейман»… не являлся объектом каких-либо раскопок до 1959 года» ¹⁴.

Ссылаясь на показания античных авторов, А. Сами высказывает предположение, что эта обширная платформа на возвышенности служила местом свершения религиозных обрядов (особый тип зиккурата). Высота платформы 13,3 м, она составлена из 16 рядов белых полушлифованных камней, соединенных между собой железными скобами так же, как в Персеполе. Среди найденных в «Тахт-и Сулейман» вещей — фрагменты простой керамики с остатками арамейских надписей и черной лощеной керамики, обломки белого камня с рельефным изображением 12-лепестковых цветов (части декора). Интерес представляет голова каменной статуи с обломанными ушами и носом (фото, стр. 37), а также отдельные части золотых пластинок — архитектурных украшений. В 1951 г. между дворцами были открыты части водопроводной системы, план которой автор заимствует из книги Р. Гиршмана ¹⁵.

Большое место в работе о Пасаргадах занимает описание гробницы Кира (стр. 38—52), ибо на основании тщательного исследования этого памятника иранским археологам удалось отметить в нем некоторые новые детали. В 1958 г. иранской археологической службой были проведены раскопки вокруг гробницы и начата ее реставрация. Давно уже внимание археологов привлекала верхняя часть гробницы, так как толщина плит, покрывавших ее, была около 3 м. Во время цементирования стен гробницы под этими плитами были обнаружены две могилы, соединявшиеся узким проходом. Высота их 87 см, размеры 2×1 м и 1,95×95 см. Относительно этих могил автор высказывает следующее предположение: одна из них заключала труп Кира, другая — Царицы цариц, матери Камбиза и Бардии. После погребения верхние плиты уложили на место, и могила стала скрытой от глаз и совершенно недоступной. «Поэтому,— пишет А. Сами,— нижнее помещение, которое до сих пор все исследователи и считали самой гробницей, было либо местом для символического обитания священного духа — охранителя могил, либо своего рода музеем для царского оружия, утвари и одежд» (стр. 50). Автор считает, что слова античных авторов о мумифицированном теле царя, положенном на золотой стол, можно истолковывать так: на стол было положено не тело Кира, а фигура, изображавшая его, с чертами портретного сходства. Тело Кира было сначала похоронено в Экбатане, а затем торжественно перевезено в эту гробницу.

Заключает автор описание гробницы Кира историческим экскурсом о различных способах погребения представителей царских фамилий и знати у народов Древнего Востока.

Далее А. Сами сводит в довольно стройную систему характерные особенности ахеменидской архитектуры, которые можно наблюдать как в памятниках Персеполя, так и Пасаргад. Отмечая затем те характерные черты ахеменидского искусства, которые отчетливо проявились только в Пасаргадах, он пишет: «Наблюдения показывают, что в Пасаргадах мы имеем дело с самобытным искусством, которое стояло обособленно даже от индийского и эламского, не говоря уже о том, что, вопреки мнению некоторых, греческое искусство не оказало здесь никакого влияния» (стр. 118).

В 4-м томе «Отчетов» помещены материалы о разведке и раскопках холмов долины Марвдашт, которые производили иранские ученые в 1951—1952 и 1954—1955 гг. под руководством проф. Л. Ванден Берге (стр. 279—331). Этот материал можно найти в его книге и ряде статей на эту тему, поэтому в обзор мы его не включаем ¹⁶.

Этот же том содержит раздел, посвященный эпиграфике — найденным в Иране к 40—50-е годы древнеперсидским и среднеперсидским надписям. За исключением краткой информации о находках исследовательскую часть раздела составляют статьи европейских специалистов В. Хеннинга, Ж. Де Менажа, Дж. Камерона, переведенные на персидский язык ¹⁷.

4-й том «Отчетов» снабжен «Указателем статей, иллюстраций, имен собственных и географических названий», составленным госпожой А. Д. Афифн (стр. 380—414).

В целом, при критическом отношении к теоретическим выводам и концепциям иранских ученых, специалисты по археологии и истории Ирана смогут найти в четырех томах «Отчетов по археологии Ирана» большой и полезный фактический материал, значительно дополняющий уже известные работы в этой области.