Вводные замечания. Древние культуры Сибири примечательны феноменальностью. Ее порождали своеобразная в многоликости Природа, предельно жестокого норова экология и, наконец, относительная отдаленность «гибербореев» от великих по мощи воздействия цивилизационных центров юга Старого Света — Ирана, Индии и Китая.
Окуневская культура юга Западной Сибири — эталонный образец проявления такой феноменальности. Чтобы убедиться в том, достаточно обратиться к самому блестящему ее компоненту — искусству. Факт отсутствия точных аналогов этому ослепительно яркому явлению неоспорим.
Постановка проблемы. Доныне загадочным остается, однако, фундаментальной значимости вопрос: какой в реальности информационный подтекст сокрыт в образах окуневского искусства? Он доказательно не раскрыт, и это при том, что недостатка в предлагаемых ответах нет (И. Т. Савенков, А.Н. Липский, М. Д. Хлобыстина, Э.Б. Вадецкая, Н.В. Леонтьев). Причин тому множество, но, думаю, главная определяется неточностями (слабостями) методик и просчетами общей стратегии поиска: семантические изыскания ограничиваются обычно подбором подходящих случаю культурно-исторических, космогонико-космологических и мифолого-этнографических аналогий без предъявления доказательств оправданности предлагаемых сопоставлений.
Объяснюсь сразу во избежание непонимания. Сказанное не означает, что метод межнаучных оценок порочен. Речь идет о необходимости расширения списка методик, которые следует использовать при семантических реконструкциях, и о стратегии очередности подключения к исследованию разных методов. Практическое решение той и другой проблемы обеспечит, полагаю, плавный переход от начального (поверхностного) понимания объекта искусства к раскрытию глубинной сути его.
Так вот, методика традиционная, пока монопольная в интерпретационных изысканиях, не должна занимать в списке подходящих методик первого места. Ее следует принимать на вооружение лишь тогда, когда удастся хотя бы чуть прояснить содержательный аспект образа искусства, используя не аналоговые подходы, а приемы, позволяющие извлечь максимум точной информации прежде всего из самого объекта искусства. Именно в этой связи А. Леруа-Гуран справедливо заметил однажды, что в принципе каждому вольно объяснять предметы искусства как Бог на душу положит, в том числе по аналогиям этнографическим. Но не следует обольщаться полученными результатами, ибо толкования такие никогда никого ни к чему не обяжут. Они останутся для науки не более чем мнениями (гипотезами) интерпретатора.
Альтернативные приемы составляют сердцевину методов новых отраслей науки о первобытности — астроархеологии и палеокалендаристики. Они не очень популярны в археологическом искусствоведении, и понятно почему. Использование методов астроархеологии не гарантирует быстрого получения эффектных результатов, но надолго погружает в рутину черновой работы, требующей терпения, сосредоточенности, тщательности, точности, да к тому же и овладения сложными для восприятия и понимания гуманитарием сведений из области точных наук, в первую очередь осведомленности в астрономии и календаристике.
Подобное направление изысканий заслуживает поддержки. Оно как раз и обеспечивает первобытное искусствоведение тем, чего лишено при следовании традиционным методам изучения художественного творчества предков, а именно — доказательностью предлагаемых интерпретаций.
Оно к тому же освобождает поле семантических исследований от хлама беспредметного суесловия и претенциозного («философического») глубокомыслия.
Принцип выбора наиболее подходящего для анализа объекта искусства. Не всякий образец искусства может быть использован в исследовании, нацеленном на доказательное раскрытие семантики его. Как свидетельствует опыт работы с объектами искусства палеолита, раннего железного века и средневековья (см., например: Ларичев В.Е., 1985; 1989; 2000; 2001), оптимальный результат семантическому изысканию обеспечивает лишь предмет художественного творчества, в котором образ совмещен с орнаментального вида антуражем, который, вопреки широко распространенному мнению, представляет собой на поверку вовсе не узор, «усиливающий эстетичность» изделия (хотя, быть может, и этот аспект наличествует в нем), а числовой знаковый текст. Расшифровка («прочтение») его позволяет доказательно интерпретировать образ. Так, знаковые записи на объекте искусства превращаются в своего рода этикетку, разъясняющую суть изделия.
Ясно, что именно такие предметы искусства, а не «безымянные», т.е. лишенные знакового узора образцы, заслуживают изучения в первую очередь.
Методические установки. Знаковые тексты на объекте искусства заключают в себе информацию числовую. Характер выявленных в ходе анализа чисел определяется тестированием их, а полученный результат предопределяет процесс «прочтения» отдельных записей и всего текста в целом, а затем и оценку образа, как бы «опутанного» орнаментально-числовой сетью.
Рис. 1. Гравированное изобра¬жение женщины из кургана Черновая-XI (по С.Н. Леонтьеву)
Источник. В коллекциях окуневского искусства наличествуют уникальные образцы, отвечающие самым строгим критериям соответствия требованиям, которые следует предъявлять объекту при нацеленности исследования на доказательные интерпретации. Для проведения первого опыта «прочтения» изберем выдающийся предмет искусства малых форм — превосходной сохранности гравированное изображение женщины, запечатленной на костяной пластине (рис. 1). Этот ключевой значимости образец был обнаружен С.Н. Леонтьевым в могиле №5 кургана Черновая-XI, расположенного невдалеке от могильника, своеобразные материалы которого позволили Г. А. Максименкову выделить окуневскую культуру (Леонтьев С.Н., 2001а; 2001 б; 2001в; 2002). В захоронении мужчины 30-40 лет и ребенка » 2-х лет С.Н. Леонтьев нашел три предмета искусства. Однако лишь один из них позволяет воспользоваться методикой, описанной выше, и предложить нетривиальную интерпретацию персонажа.
На гравюре представлена верхняя часть туловища и голова женщины с узким, весьма характерным очертанием лика, осененного печатью глубокой скорби (веки глаз ее сомкнуты, а уголки рта опущены). Руки и прическу персоны скрывает свободно ниспадающий до пояса плат, возложенный на голову и плечи, а грудь прикрывает передник. Плат и передник сплошь покрыты орнаментального вида линиями горизонтальной и вертикальной ориентации. К ним примыкают черточки и насечки, которые объединены в четко обособленные группы. Вместе они и составляют большую часть обширного знакового текста, подлежащего расшифровке, истолкованию и целостному «прочтению».
Презентация знакового текста гравюры. Он включает следующие подразделения (см. рис. 2):
1 — знаковая запись на правом (со стороны персоны) крыле плата; ее составляют:
— две вертикально ориентированные строчки знаков, оконтуривающие край плата справа (19 и 14);
— две изогнутые строчки, оконтуривающие края плата снизу и слева (25 и 50);
— двадцать четко обособленных групп знаков и одиночных значков, размещенных в пространстве между оконтуривающими плат строчками (12 + 11; 10 + 10; 11 + 9; 10 + 9; 6 + 6; 5 + 4 + 4; 4 + 3; 1 + 1; 1; 3; 1).
Всего знаков на правом крыле плата:
(19 + 14) ® (25 + 50) ® (12 + 11) ® (10 + 10) ® (11 + 9) ® (10 + 9) ®
® (6 + 6) ® (5 + 4 + 4) ® (4 + 3) ® (1 + 1) ® 1 ® 3 ® 1 = 229.
2 — знаковая запись на левом крыле плата; ее составляют:
— две вертикально ориентированные строчки знаков, оконтуривающие край плата слева (8 и 19);
Рис. 2. Числовые знаковые записи гравюры
— две изогнутые строчки, оконтуривающие края плата справа и снизу (18 и 39);
— шестнадцать групп знаков и одиночный значок, которые размещены в пространстве между оконтуривающих плат строками (7 + 7; 7 + 6; 6 + 7; 5; 6 + 5; 5 + 5; 4 + 2; 2; 6; 1).
Всего знаков на левом крыле плата:
(8 + 19) ® (18 + 39) ® (7 + 7) ® (7 + 6) ® (6+ 7) ® 5 ®
® (6 + 5) ® (5 + 5) ® (4 + 2) ® 2 ® 6 ® 1 = 165.
3 — знаковая запись на переднике; ее составляют:
— десять групп знаков, примыкающих снизу к горизонтальным линиям
(4 + 4; 5 + 4; 5 + 3; 6 + 7; 9 + 9).
Всего знаков на переднике:
(4 + 4) ® (5 + 4) ® (5 + 3) ® (6 + 7) ® (9 + 9) = 56.
4 — образно-знаковая запись, представленная чертами лица персоны и кольцами серег; ее составляют:
— 5 черт лица; 8 колец (4 + 4); 10 черточек, связанных с бровями (5 + 5).
Всего знаков:
(5) ® (4 + 4) ® (5 + 5) = 23
За особый (факультативной) знак принята черточка а, размещенная между правой бровью и глазом. Образная значимость ее не ясна.
Общее количество знаков, связанных с гравюрой:
(229) + (165) + (56) + (23) = 473.
Календарно-астрономический подтекст знаковых блоков и всех записей в целом. Ха¬рактерная, алгоритмического типа группировка знаков по строчкам «узоров» подталкивает к идее отражения в них лунных временных циклов. Гипотеза такая проверяема тестированием чи¬сел. Проведем эту операцию, обратившись сначала к базовым блокам счетной системы гравюры:
229; 165; 56; 23,
а затем и к общему числу знаков в тексте:
229 + 165 + 56 + 23 = 473,
приняв каждый знак за символ суток:
• а — 229 (правое крыло плата); это число кратно синодическому (относительно Солнца) обороту Луны:
229 сут. : 29,5306 сут. = 7,7546 » 7 s син. лун. мес.;
• б — 165 (левое крыло плата); это число кратно сидерическому (относительно звезд) обо¬роту Луны, отражающему реальное время оборота ночного светила вокруг Земли:
165 сут. : 27,32 сут. = 6,0395 » 6 сид. лун. мес.
Несоответствие (превышение) составляет » 1 сут.;
• в — 56 (передник); это число кратно сидерическому обороту Луны:
56 сут. : 27,32 сут. = 2,0497 » 2 сид. лун. мес.;
Несоответствие (превышение) составляет » 1,3 сут.;
• г — 23 (лик персоны со всеми его деталями, исключая а); это число кратно синодическому обороту Луны:
23 сут. : 29,5306 сут. = 0,7788 » s син. лун. мес.;
• д — 473 сут. : 29,5306 сут. = 16,0172 » 16 син. лун. мес., что есть 1 1/3 лунного года,
с точностью » 0,5 сут.
Как видим, идея подтвердилась: «орнаментальный антураж» гравюры в числовом его подтексте календарно и астрономически значим.
Обратимся теперь к выявлению алгоритмов счисления времени по годам и прочим мно¬гомесячным циклам.
Реконструкция системы счисления времени по Луне в течение года и трехлетия,
позволяющем выровнять лунный счет времени с временем солнечным (сезонным). Проигрыш разных вариантов порядка считывания базовых блоков гравюры позволил выбрать оптимальный: 56 ® 229 ® 56 ® 13 (лик персоны без учета знаков бровей и а)
56 + 229 + 56 + 13 сут. = 354 » 354,367 сут.
Обратим внимание на важное обстоятельство: финал годового цикла Луны (как и оконча¬ние оборотов других светил, о которых пойдет речь далее) считывался по знакам лика персо¬ны («проявление» лица эффектно завершало знаменательный период; возможно, закрытые глаза символизировали последние сутки уходящего в небытие года).
Чтобы выровнять лунный счет времени со временем солнечным, следовало два лунных года считывать по этой формуле, а третий — по иной, позволяющей увеличить длительность его » на 1 синодический лунный месяц (классический в древней календаристике прием счисле¬ния времени лунными трехлетиями):
56 ® 229 ® 23 (лик с учетом знаков бровей) ® 56 ® 23 (лик) ® а
56 + 229 + 23 + 56 + 23 + 1 (а) сут. = 388 сут.
Тогда трехлетие лунное составит
(354 + 354) + 388 сут. = 1096 сут.,
т.е. цикл, близкий продолжительности трех солнечных лет:
1096 сут. : 365,242 сут. = 3,0007 солн. лет.
Несоответствие (превышение) »j сут.
Реконструкция системы счисления времени по Солнцу в течение года. Приемлем следующий вариант.
Порядок считывания блоков оставить таким же, как при счислении лунного года, но в счетную систему ввести все знаковые элементы лика персоны, а также факультативный знак а:
56 ® 229 ® 56 ® 23 (лик) ® а 56 + 229 + 56 + 23 + 1 (а) сут. = 365 сут.
Рациональность такой формулы счисления солнечного года заключается в том, что она позволяла отслеживать также лунные циклы в течение большей части годового солнечного периода. В этой связи обратим внимание на то, что соседние пары блоков формулы кратны синодическим оборотам Луны:
(56 + 229 сут.) : 29,5306 сут. = 9,6510 » 9 2/3 син. лун. мес.
(56 + 23 сут.) : 29,5306 сут. = 2,6751 » 2 2/3 син. лун. мес.
Определение суток новогодия и первого сезона, с которого начинался солнечный год. Предлагается следующий вариант поиска.
Если по завершении считывания знаков первого блока, 56, далее продолжить его по зна¬кам строчек 19 и 14 правого края второго блока, 229, то последний знак краевой строчки 14 определит границу осеннего астрономического сезона.
56 ® (19 ® 14…)
56 + 19 + 14 сут. = 89 сут., ибо именно такой продолжительности цикл охватывает время от осеннего равноденствия до зимнего солнцестояния. Этот астрономический сезон — самый короткий в солнечном году. Он примечателен кратностью периодам лунным — синодическому и сидерическому оборотам ночного светила, что позволяет с исключительной точностью отслеживать время от астроно¬мического начала осени до зимнего солнцеворота и начала астрономической зимы:
89 сут. : 29,5306 сут. = 3,0138 » 3 син. лун. мес.
89 сут. : 27,32 сут. = 3,2576 » 3 j сид. лун. мес.
Реконструкция календаря беременной женщины. Его структуру составляли все те же блоки, 56 и 229, с которых начиналось счисление как лунного, так и солнечного годов:
56 ® 229 56 + 229 сут. = 285 сут.
Это число определяет продолжительность лунного цикла:
285 сут. : 29,5306 сут. = 9,6510 » 9 2/3 син. лун. мес.
Оно известно любой женщине-матери.
Подчеркнем обстоятельство, семантически весьма примечательное: блоки календаря бе¬ременности (56 ® 229) определяли в годах лунных и солнечных первые сезоны (а как станет ясно далее — и начало планетарных циклов). Периоды оборотов светил (Время) «вызревали», будто плод человека в утробе матери, а затем появлялись на свет, чтобы в определенный мо¬мент завершить свою «жизнь» (финал цикла).
Реконструкция календаря повтора затмений. Его структуру составляли блоки 165 и 13 (лик персоны без учета знаков бровей и а):
165 ® 13 165 + 13 сут. = 178 сут.
Это число определяет продолжительность весьма специфического календарно-астроно¬мического цикла — повтора затмения (согласно расчетам современных астрономов, очередное затмение может произойти на 177-178 сутки после предшествующего).
Такой продолжительности период примечателен кратностью его как синодическому, так и сидерическому периодам Луны, что позволяло отслеживать его с большой точностью (а зна¬чит, точно рассчитывать (предсказывать!) дату затмения, наблюдая фазы и смещение ночного светила на фоне зодиакальных звезд):
178 сут. : 29,5306 сут. = 6,0276 » 6 син. лун. мес.
178 сут. : 27,32 сут. = 6,5153 » 6 S сид. лун. мес.
Двукратный проход по тем же блокам
(165 + 13 сут.) х 2 = 356 сут. выводил на сутки еще одного повтора затмения (согласно расчетам современных астрономов, такое явление случалось также на 355-356 сут. после затмения предшествующего).
Отметим любопытный семантический аспект затменных формул: если счисление знаков лика (13) завершать на закрытых глазах, то восприятие затмения как смерти станет очевидным.
Реконструкция систем счисления синодических оборотов планет. Алгоритмический (комбинаторный) характер счетной системы гравюры позволяет реконструировать наиболее подходящие формулы отслеживания синодических оборотов планет (смещение их относитель¬но Солнца). Самыми рациональными представляются следующие числовые ряды:
— Сатурн:
56 ® 229 ® 13 (лик без знаков бровей) ® 56 ® 23 (лик) ® а 56 + 229 + 13 + 56 + 23 + 1(а) сут. = 378 » 378,1 сут.;
— Юпитер:
165 ® 56 ® 165 ® 13 (лик без знаков бровей и а)
165 + 56 + 165 + 13 сут. = 399 » 398,9 сут.
— Марс :
56 ® 229 ® 23 (лик без а) ® 165 ® 56 ® 229 ® 23 (лик без а)
56 + 229 + 23 +165 + 56 + 229 + 23 сут. = 781 » 779,9 сут.
— Венера:
56 ® 229 ® 56 ® 165 ® 56 ® 23 (лик без а)
56 + 229 + 56 + 165 + 56 + 23 сут. = 585 » 583,9 сут.
Эти формулы примечательны следующими особенностями:
а) в каждой из них, за исключением формулы Юпитера, числовые ряды открывают блоки, определяющие цикл беременности женщины (56 ® 229); поскольку они же определяют начало формул отслеживания годовых оборотов Луны и Солнца, то это обстоятельство может быть оценено как намек на рождение астральных богов женщиной; в их ряду лишь Юпитер оказы¬вается лишенным этого намека, что, возможно, есть свидетельство особого статуса божества (не рожденный женщиной?); в этой связи обратим внимание на то, что два последних блока формулы Юпитера (165 ® 13) отражают цикл повтора затмения (намек на грозный (смер¬тельно опасный) характер великого божества?);
б) формула Марса включает два цикла беременности женщины: в начале числового ряда и в конце его; формула эта примечательна также двукратным использованием знаков лица (двули- кость (янусовидность) божества?); эта «двуликость» отражена и в формуле Сатурна;
в) обращает на себя внимание разная степень детализации ликов планет — у Сатурна, Марса и Венеры они представлены в конце числового ряда всеми, по существу, деталями (23), а у Юпитера лик лишен бровей (13).
Как представляется, все это числовое образное и позиционное, характеризует планеты вполне определенным образом и потому заслуживает специальных оценок. Пока же отметим заманчивую перспективу выявления числовой подосновы образного восприятия первоздан¬ных богов Неба — «Блуждающих (в пространствах Космоса) звезд», а именно — Луны, Солнца и планет.
Аналогии. Истоки счетной системы окуневской гравюры глубоки. Они восходят к эпохе расцвета верхнего палеолита Сибири, блестяще представленного искусством мальтинской куль¬туры (»24 000 лет назад). Эту мысль подтверждает мальтинская календарно-астрономическая таблица (подробности см.: Ларичев В.Е., 1985; 1988; 1993). Систему счисления лунного време¬ни отражает в ней текст того же числа знаков:
473,
а периферийные структуры ее — 11, 54, 57, 62, 45 — позволяют составлять числовые блоки, близкие блокам окуневской гравюры:
57 » 56;
11 + 54 + 57 + 62 + 45 = 229;
57 + 62 + 45 = 164 » 165
Краткие выводы. Семантика образа, запечатленного в гравюре. Отражение в знако — вых записях ее календарно-астрономических циклов Луны, Солнца и планет позволяет интер¬претировать персону как вселенского разряда существо, именуемое в космогонической мифоло¬гии древнего жречества Magna Mater. Она всецело объемлет собою числовой Космос со всеми его главными компонентами, кои представляли, прежде всего, Луна, Солнце и планеты. По¬скольку начальную (базовую) основу знакового текста составляет цикл беременности женщины, то Magna Mater окуневской культуры, видимо, порождала этот Космос и наделяла его жизнью. Ей, судя по всему, обязаны были воссуществованием астральные боги — Луна, Солнце и плане¬ты. Затменные циклы счетной системы намекают, быть может, на конечность (смертность) тво¬рений Magna Mater, как и на смертность обитателей Земли, ее «детей». В контексте подобного рода соображений и следует рассматривать факт наличия в погребальном инвентаре гравюры высшего божества, дарующего жизнь. От Magna Mater ожидали, видимо, возрождения ушед¬ших в небытие, ибо лишь она могла вновь даровать им высшее благо — жизнь.
Числовые записи, в которые «облачена» Magna Mater, свидетельствуют о чрезвычайно высоком уровне астрономии, календаристики и техники вычислений, коего достигли предста¬вители интеллектуальной элиты окуневского общества. Из этого вывода и следует исходить, оценивая величие одной из самых ярких культур Сибири эпохи раннего металла.
Перспективы изучения окуневского искусства. Изложенное в докладе открывает один из возможных путей семантических оценок образов, запечатленных в окуневском искусстве. Среди них предстоит выявить, в частности, персонажи космического разряда — Луну, Солнце и планеты, а также существа, угрожающего стабильности упорядоченного Мира (затменный ас¬пект знаковых текстов — дракон, глотающий светила?). Что касается общего характера религии «окуневцев», то она была, очевидно, астральной и по типу своему близкой зерванистской, в коей высшего ранга божество, Magna Mater, воплощало собою Время.