Кызласов Л.Р. Андроновские антропоморфные фигурки из Средней Азии

К содержанию 63-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры

Среди большой коллекции терракот Отдела советского Востока Государственного Эрмитажа, собранной Н. И. Веселовским в 1885 г. во время его раскопок на городище Афрасиаб 1, а частью составленной из покупок у коллекционеров Самарканда 2, есть одна, резко выделяющаяся среди терракотовых фигурок из Афрасиаба 3. Она имеет вид продолговатого брусочка и отличается прежде всего по материалу. Фигурка вырезана из пористого туфового, довольно мягкого, серого известняка 4. На одном конце брусочка каким-то металлическим орудием с тонким лезвием и острым концом выгравировано лицо человека: тонкие черточки бровей, глаза (вырезанные острием снизу вверх, так что они особенно углублены в верхней части), нос и рот, нанесенные поперечными пропилами, четко очерченный подбородок (рис. 10 — 2, 4). На голове изображен мягко облегающий головной убор, выступающий над лбом вперед. За исключением небольшого, отесанного возвышения на месте живота, никаких других деталей туловища нет. Оборотная сторона гладко стесана полукругом. Особенно хорошо заглажены верх и бока. Фигурка сохранилась полностью, так как снизу бруска имеются естественные выбоины поверхности камня 5. Уже первоначальный осмотр позволил заключить, что по своим стилистическим особенностям эта скульптура не находит ничего общего с известными афрасиабскими и другими среднеазиатскими и восточнотуркестанскими терракотами, но ближайшим образом напоминает андроновские каменные изваяния 6 и изображения, выгравированные на костяных пластинках 7 из Хакасско-Минусинской котловины.

[adsense]

По стилистическим признакам фигурка входит в одну группу с андроновскими изображениями. Общим для них всех является изображение в верхней части удлиненного предмета, — круглого или плоского, — только головы человека (повидимому, женщины, что иногда устанавливается твердо). На многих показаны зачесанные назад волосы, нередко виден головной убор, выступающий над лбом. Лицо передано лишь в общих чертах, чаще — с длинным прямым носом и острым подбородком. Иногда на андроновских изваяниях выделялся выпуклый живот.

Рис. 10. Среднеазиатские фигурки из коллекции Н. И. Веселовского. 1,2 — фотоснимки; 3, 4 — прорисовка (1, 3 — фигурка из глины; 2, 4 — фигурка из камня).

Рис. 10. Среднеазиатские фигурки из коллекции Н. И. Веселовского. 1,2 — фотоснимки; 3, 4 — прорисовка (1, 3 — фигурка из глины; 2, 4 — фигурка из камня).

Описанная фигурка андроновского времени — не случайность для Средней Азии, где, надо полагать, аналогичные скульптуры были в то время достаточно широко распространены, что хорошо подтверждается второй скульптурой из коллекции Н. И. Веселовского.

Это головка из хорошо обожженной красной глины с небольшой примесью кварцевого песка (рис. 10— 1, 3) 8. Несмотря на свойства материала, головка не вылеплена и не оттиснута штампом, как большинство терракот Афрасиаба, а вырезана до обжига из твердой, высушенной на солнце глиняной заготовки. Выступающий над лбом головной убор 9 облегает удлиненное лицо. На лбу нарезками показаны волосы, зачесанные назад, что еще более сближает скульптуру с андроновскими изображениями из района Енисея. Лунообразными вырезками переданы не только глаза, но и брови. На висках — ямки неясного назначения. Длинный прямой нос ограничен распилом так же, как и рот, у которого изображена лишь верхняя губа. Низ предмета обломан, и очень вероятно, что туловище так же изгибалось в недостающей части, как и у описанной выше каменной фигурки.

Головка вырезана тоже тонким металлическим острием, следы которого хорошо сохранились по бокам внизу, на щеках, под носом, а также в штрихах, изображающих волосы; сзади она просто заглажена.

Несмотря на разницу в материале, обе фигурки из коллекции Н. И. Веселовского сделаны в одной и той же технике, совпадают в деталях и стиле, а также физиономически, с андроновскими изображениями из Хакасско- Минусинской котловины и, несомненно, должны датироваться тем же временем.

Культуры эпохи бронзы на территории Средней Азии изучены до сих пор еще далеко не достаточно. Однако следует указать, что Средняя Азия в это время находилась на границе двух основных больших культурных массивов: южных культур типа Анау, с земледелием, основанным на примитивном орошении, с оседлыми поселениями, для которых характерна расписная керамика, и северных культур полуоседлых скотоводческих и отчасти, возможно, земледельческих племен с материальной культурой, ближайшим образом родственной андроновской культуре Казахстана, районы распространения которой непосредственно примыкали с севера к интересующей нас территории.

При этом культурные взаимодействия приводили к взаимопроникновению тех или иных элементов в чужеродную среду. В частности, в материале культуры Анау III, среди преобладающего количества обычной расписной керамики, обнаружены фрагменты сосудов, весьма близких к андроновским и по технике изготовления, и по орнаменту 10. Стоянки с подобной керамикой широко известны на юге Туркмении 11. Обломки близких горшковидных сосудов найдены в старом русле Аму-Дарьи, так называемом Келифском Узбое 12. И, наконец, аналогична андроновской и по формам, и по орнаменту посуда тазабагъябской культуры Хорезма 13. В Южно-Казахстанской области, непосредственно примыкающей к Восточному Узбекистану, недавно открыты несомненные андроновские могильники. Судя по керамике из могильника на северном склоне Кара-тау, здесь выявились погребения как более раннего (для андроновской культуры) федоровского этапа, так и более позднего — алакульского 14. По случайной находке двух типично андроновских сосудов и на южном склоне Кара-Тау 15, можно полагать, что андроновская культура была распространена здесь и дальше на юг. Находки обломков посуды при строительстве Ташкентского канала (на левом берегу р. Чирчика) позволили А. И. Тереножкину заключить, что сосуды эти по своим формам, технике изготовления и по орнаментации в основных чертах близки андроновским 16. Позднее, в своей диссертации, он, привлекая широкий круг дополнительных материалов, указал, что культура бронзового века в Чаче (область орошения pp. Чирчика и Ангрена) связана с андроновской культурой Казахстана и может определяться «в качестве варианта этой культуры» 17. Далее на восток несомненный вариант андроновской культуры обнаружен в Южной Киргизии в долине р. Арпа (Тянь-Шань) 18.

Таким образом, приведенный обзор сведений, — конечно, еще далеко не полных, — о распространении в Средней Азии культур, или весьма близких андроновской, или даже являющихся локальными вариантами этой культуры, — не позволяет сомневаться в местном происхождении описанных выше андроновских фигурок. Они существовали здесь во II тысячелетии до н. э. наряду с керамикой андроновского типа, аналогичными андроновским бронзовыми кинжалами, ножами, вислообушными топорами, шильями 19, браслетами специфичной для Казахстана и Средней Азии формы со спиралями на концах 20 и т. д.

Следует также остановиться и на территории распространения андроновских изваяний и изображений человека. После находки в 1945 г. С. В. Киселевым и Л. А. Евтюховой в раннеандроновском погребении в г. Абакане двух костяных пластинок с изумительными выгравированными на них головками женщин 21, которые сразу же позволили определить время многих каменных изваяний Хакасско-Минусинской котловины (указанных нами выше) 22, — создалось впечатление, что подобные изображения людей на кости и камне являлись специфичной локальной особенностью андроновской культуры Хакасско-Минусинской котловины. И действительно, следует признать, что в андроновское время лишь для этого района характерно наличие больших монументов в виде каменных столбов или плит с изображением в верхней части лица человека. Нигде в других районах распространения андроновской культуры, от Алтая и до Южного Урала, от Западной Сибири и до Средней Азии, такие монументы не обнаружены, что уже ныне не может считаться лишь результатом необследованности этих районов. Очевидно, их здесь и не было.

Однако на территории Хакасии, среди случайных находок, есть небольшие каменные фигурки, безусловно, андроновского времени. Укажем; таштыкскую миниатюрную фигурку длиной 4,25 см, вырезанную из мягкого агальматолита (рис. 11 — 1) 23. Все ее черты — удлиненное лицо с острым подбородком, зачесанные назад волосы, серьги характерной формы и даже размеры, — почти целиком совпадают с характерными чертами лиц, изображенных на абаканских костяных пластинках. Укажем также бейскую скульптуру (длиной 33 см) — выбитое на одном конце плоского изогну¬того валуна характерное для андроновских изваяний лицо с длинным, прямым носом (рис. 11—2) 24.

Таким образом, андроновские изображения человека из Хакасско-Минусинской котловины, имеющие бесспорную стилистическую общность, подразделяются на три типа: 1) большие каменные монументы, известные только для этого района; 2) небольшие пестикообразные фигурки из камня; 3) изображения на плоскости чуть изогнутых костяных пластинок, по размерам сближающиеся с фигурками второго типа.

Для остальной территории распространения андроновской культуры, очевидно, был характерен второй тип небольших скульптур. К нему относятся не только публикуемые нами среднеазиатские фигурки, но и другие из числа случайных находок в разных районах, — например, пестикообразный из темного мягкого камня столбик с головкой человека на верхнем конце; длина его — 17,8 см; он происходит из Семипалатинской области Восточного Казахстана и ныне хранится в Государственном Эрмитаже (рис. 12) 25.

Рис. 11. Каменные и глиняная фигурки,  1 — таштыпская; 2 — бейская; 3 — тюменская (1, 2 — камень; 3 — глина).

Рис. 11. Каменные и глиняная фигурки, 1 — таштыпская; 2 — бейская; 3 — тюменская (1, 2 — камень; 3 — глина).

Нижняя, почти цилиндрическая часть отполирована, повидимому, от длительного употребления. Самый низ слегка скруглен и заглажен. Вверху, на узкой стороне, объемно выдается лицо человека с нависшим над лбом, далеко выступающим вперед головным убором. Изображенное лицо европеоидно; у него довольно грубые черты — покатый лоб, сильно выступающие надбровья, прямой, расширенный книзу нос, широкий рот и прямоугольный подбородок. Глаза переданы углублениями. Андроновское происхождение изваяния особенно очевидно при сравнении с так называемой «бабой» из Асочакова улуса (Хакасская автономная область), у которой совершенно те же черты лица и такой же нависающий головной убор (1 тип) 26.

Кроме Средней Азии и Казахстана, фигурки андроновского времени найдены в южных районах Западной Сибири, прилегающих к Казахстану, где проходила, до сих пор еще точно не выясненная, северная граница расселения андроновских племен. А. М. Тальгрен, публикуя в 1938 г. упомянутую таштыкскую фигурку из Хакасии, издал и очень близкую ей по форме, стилю и размерам фигурку из обожженной глины, происходящую из Тюменского округа (рис. 11—3) 27. Это совершенно подобная таштыкской пестикообразная, сужающаяся книзу миниатюрная фигурка; в верхней части схематично изображено лицо человека; показанные резьбой брови, рельефный прямой нос, глаза и рот, переданные углублениями, были нанесены на отвердевшую глину до обжига.

Следовательно, и в Западной Сибири, и в Средней Азии у андроновских племен, наряду с каменными, были распространены и глиняные фигурки, о чем мы до сих пор не имели никаких данных.

По всей вероятности, андроновскими являются и антропоморфные небольшие каменные скульптуры из Западной Сибири, недавно опубликованные В. И. Мошинской 28. Во всяком случае скульптура с двумя головками на цилиндрическом стержне, найденная в долине р. Ир 29, и по технике изготовления, и стилистически входит в ту же группу пестикообразных андроновских фигурок, которую мы описали выше. В связи с
этим правильнее не в бронзовых личинах середины и конца I тысячелетия до н. э. искать аналогии туйской и ирской скульптурам для определения их возраста, как это делает В. И. Мошинская, а прежде всего в ташыпской, бейской и семипалатинской фигурках андроновской эпохи, которые не менее реалистичны, чем скульптуры из Западной Сибири. В. И. Мошинская напрасно так решительно противопоставляет реалистическую круглую скульптуру из Прииртышья андроновской, которая якобы является лишь «схематическим примитивом» 30, при этом она ссылается на М. П. Грязнова, который, действительно, писал о нереальном и примитивном изображении головы человека в «андроновской» скульптуре 31, имея в виду прежде всего карасукские личины, а не подлинно андроновские изваяния, которые он выделяет в группу ранних скульптур. Карасукские же изваяния он без достаточного основания считает андроновскими и относит к позднеандроновскому времени.

При современном состоянии наших знаний представляется несомненным, что в Хакасско-Минусинской котловине в эпоху бронзы каменные изваяния изготовлялись и в андроновское, и в карасукское время, причем те и другие достаточно четко обособляются друг от друга. Если андроновские изваяния всегда имеют вполне реальные черты, то на карасукских, наоборот, представлены в той или иной степени схематизированные личины типа китайского Тао-те 32, или же морда дракона дальневосточной мифологии, тело которого обычно тянется от личины вверх по плите монумента 33. Все это, как справедливо указал С. В. Киселев 34, — черты, привнесенные в Хакасско-Минусинскую котловину с востока той частью карасукского населения, которая имела дальневосточное происхождение.

Рис. 12. Каменная фигурка из Семипалатинской области.

Рис. 12. Каменная фигурка из Семипалатинской области.

Однако карасукские каменные изваяния появились благодаря тому, что до них здесь существовали андроновские; эту традицию пришельцы воспри¬няли от оставшегося и смешавшегося с ними старого населения. Изваяния при этом были видоизменены, выработаны новые типы, однако на синкретическое их происхождение указывают черты андроновской девы-матери, сохранившиеся и в карасукской скульптуре 35. В этом смысле карасукские изваяния генетически восходят к андроновским, что наглядно выражается в выявленных М. П. Грязновым переходных формах.

Такую точку зрения подтверждают теперь и находки тех андроновских фигурок, которые были распространены к западу и юго-западу от Енисея на всей остальной территории расселения андроновских племен, где не обнаружено ни одной скульптуры карасукского типа, так как собственно карасукская культура эпохи поздней бронзы существовала лишь в пределах Хакасско-Минусинской котловины. Публикуемые в настоящей работе сведения о новых районах распространения андроновских антропоморфных фигурок, являющихся, по всей вероятности, изображением божеств, — преимущественно какого-то особо почитаемого женского божества, — расширяют наши представления об андроновской эпохе в целом и, в частности, обогащают новым материалом для изучения идеологии андроновских племен. Надо надеяться, что в недалеком будущем аналогичные фигурки будут выявлены не только среди случайных находок, но и непосредственно в комплексах андроновских памятников.

К содержанию 63-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры

Notes:

  1. С 8 апреля по 14 августа 1885 г. См. Архив ЛОИИМК, д. № 20, лл. 144 и 188.
  2. В частности, у самаркандского купца Мирзы Бухарина и, быть может, у коллекционеров Ташкентского оазиса, когда Н. И. Веселовский проезжал через Ташкент и Фергану. Точное происхождение фигурки установить не удалось.
  3. Ср. С. Тгеvег. Terracotas from Afrasiab. М.—L., 1934.
  4. Хранится в Отделе советского Востока Государственного Эрмитажа (инв. №А-298). Выражаю глубокую благодарность сотруднице отдела Е. А. Мончадской, во многом содействовавшей моему знакомству с коллекцией.
  5. Высота ее — 10 см, ширина — 4,3 см, толщина — до 3 см.
  6. М. П. Грязнов. Минусинские каменные бабы в связи с некоторыми новыми материалами. СА, XII, 1950, рис. 3—6 и 9, 11, 12; М. П. Грязнов и Е. Р. Шнейдер. Древние изваяния Минусинских степей. МЭ, т. IV, вып. 2, Л., 1929, табл. V, рис. 40, 43; табл. VIII, рис. 71.
  7. С. В. Киселев. Древняя история Южной Сибири. М., 1951, табл. VIII. рис. 3 и 4.
  8. Хранится в Отделе советского Востока Государственного Эрмитажа (инв. № А-593). Высота фигурки — 7 см, ширина — 5 см, толщина — 3 см.
  9. Верх его чуть обит. ЛПпс
  10. R. Pump ell у. Explorations in Turkestan. Washington, 1905. v. 1, табл. 15, рис. 7 и 9.
  11. Разведки М. В. Воеводского и сборы А. Н. Формозова в 37 км к северу от Ашхабада по дороге к серному заводу. (Хранится в ГИМ).
  12. С. А. Ершов. Археологическая коллекция с Келифского Узбоя. Изв. Академии наук Туркм. ССР, 1951, вып. 3, стр. 89.
  13. С. П. Толстов. Древний Хорезм. М., 1948.
  14. Сузакский район, урочище Тау-Тары близ пос. Баба-Ата. Сообщено автором раскопок 1953 г. — Е. И. Агеевой.
  15. Каратасский район, Южно-Казахстанской области, пос. Ленинское. Сообщено Е. И. Агеевой.
  16. А. И. Тереножкин. Памятники материальной культуры на Ташкентском канале. Изв. Узбекского филиала Академии наук СССР, 1940, № 9, стр. 31.
  17. А. И. Тереножкин. Согд и Чач (автореферат кандидатской диссертации). КСИИМК, XXXIII, 1950, стр. 152, 153.
  18. А. Н. Бернштам. Историко-археологические очерки Центрального Тянь-Шаня и Памиро-Алая. МИА, № 26, 1952, стр. 19—22 и рис. 7.
  19. А. И. Тереножкин. Согд и Чач, стр. 152, 153, рис. 70—7, 2 и табл. XV (сводная).
  20. М. Э. Воронец. Браслеты бронзовой эпохи. Материалы по археологии Узбекистана, т. I, Ташкент, 1948, стр. 65.
  21. С. В. Киселев. Указ. соч., табл. VIII, рис. 3, 4.
  22. Я не могу согласиться с мнением М. П. Грязнова, который причисляет теперь к андроновским и все карасукские каменные изваяния (М. П. Грязнов. Минусинские каменные бабы…). Представляется, что выделенные им переходные типы могут служить лишь доказательством связи карасукских изваяний с предшествующими андроновскими. Упускается при этом вероятность переиспользования андроновских изваяний в карасукское время, когда их видоизменяли, внося новые и уничтожая старые черты. Примером последнего может служить знаменитая аскызская Хуртуях-тас, выпуклый живот которой был позднее плоско стесан и на нем изображена типично карасукская личина. Таким же образом и у уйбатской Хыс-тас, видимо, было отесано лицо и затем, позднее, нанесены на него карасукские черты (М. П. Грязнов. Указ. соч., рис. 11 и 12).
  23. Найдена в р. Таштып близ устья; приобретена И. Р. Аспелиным в 1887 г. и хранится в музее г. Хельсинки (№ 2599). Опубликована впервые: Н. Appelgren-Kivаlо. Alt-altaische Kunstdenkmaler. Helsingfors, 1931, рис. 242; ср. А. М. Таllgгеп. Some north-eurasian sculptures. ESA, XII, Helsinki, 1938, рис. 27, стр. 132.
  24. Найдена у Бейской заимки на правом берегу р. Бейки, притока Уйбата. Хранится в Минусинском музее. Впервые издана А. М. Тальгреном (указ. соч., рис. 25); ср. М. П. Грязнов. Минусинские каменные бабы…, стр. 137, рис. 5.
  25. Государственный Эрмитаж, отдел истории первобытной культуры, инв. № 1645-1. Дар В. П. Никитина, перу которого принадлежат «Памятники древности Каркалинского уезда» (ЗРАО, т. VIII, вып. 1—2, новая серия, СПб, 1896, стр 211—218) и «Краткое описание памятников древности Семипалатинской области» (ИАК, ВЫП. 2, СПб., 1902, стр. 103—111). Впервые датировка этой фигурки андроновским временем установлена М. П. Грязновым, поместившим ее в андроновскую витрину выставки Эрмитажа. Приношу глубокую благодарность М. П. Грязнову за помощь в работе.
  26. Хранится в музее краеведения в г. Абакане. См. М. П. Грязнов. Минусинские каменные бабы…, стр. 141, рис. 9; ср. Н. Appelgren-Kivalo. Указ. соч., рис. 221.
  27. А. М. Таllgгеп. Указ. соч., рис. 28. Найдена на р. Балдинке, впадающей в Тобол возле Чернореченского завода, и подарена И. Я Словцовым музею Томского университета, где и хранится.
  28. В. И. Мошинская. О некоторых каменных скульптурах Прииртышья. КСИИМК XLIII, 1952, рис. 17а и 176.
  29. Правый приток Ишима в 90 км ниже г. Ишима. Скульптура хранится в Омском музее; см В. И. Мошинская. Указ. соч., рис. 176—1.
  30. В. И. Мошинская. Указ. соч., стр. 50.
  31. М. П. Грязнов Минусинские каменные бабы…, стр. 131. 142 и сл.
  32. М. П. Грязнов. Минусинские каменные бабы. . ., рис. 1 — 2, рис. 2 — 4 и др.
  33. Там же, рис. 1 —4, 5, рис. 2 — 3, и др.
  34. С. В. Киселев. Указ. соч., стр. 165—172.
  35. М. П. Грязнов. Минусинские каменные бабы…, рис. 1—3, рис. 13 и др.

В этот день:

Дни смерти
1870 Умер Поль-Эмиль Ботта — французский дипломат, археолог, натуралист, путешественник, один из первых исследователей Ниневии, Вавилона.
1970 Умер Валерий Николаевич Чернецов - — советский этнограф и археолог, специалист по угорским народам.
2001 Умер Хельге Маркус Ингстад — норвежский путешественник, археолог и писатель. Известен открытием в 1960-х годах поселения викингов в Л'Анс-о-Медоузе, в Ньюфаундленде, датированного XI веком, что доказывало посещение европейцами Америки за четыре века до Христофора Колумба.

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014