Кулемзин В.М. Сверхъестественные существа в системе религиозных представлений васюганско-ваховских хантов

Кулемзин В.М. Сверхъестественные существа в системе религиозных представлений васюганско-ваховских хантов // Древние культуры Сибири и Тихоокеанского бассейна. — Новосибирск: Наука, 1979.- С. 211-221.

Как известно, в религиозных представлениях сибирских народов в прошлом значительную роль играли различные сверхъестественные существа. Их место и значение в системе общего мировоззрения того или иного народа частично раскрыты в этнографической литературе. В настоящее время еще можно выяснить некоторые стороны этого вопроса, так как в памяти наиболее пожилых людей представления об этих существах еще достаточно живы. В этом убеждают материалы, собранные нами в последние годы в районе Васюгана и Ваха, где проживают ханты ¹. Эти материалы являются дополнением к публикациям К. Ф. Карьялайнеиа и М. Б. Шатилова. Своими исследованиями К. Ф. Карьялайнен внес огромный вклад в разработку этого вопроса. Им сделано обстоятельное описание этих существ, их функций в определенной системе. В основу ее положен принцип деления духов на антропоморфных и зооморфных, личных и местных, всеобщих духов неба и земли и т. д. Еще им было отмечено, что «современный мир духов остяков так богат, что едва ли кому-либо удастся узнать их число и имена» ². Не отрицая правомерности такого деления, свою задачу мы видим в выявлении внутренних связей и зависимостей в системе религиозных представлений хантов об этих существах.

Ханты считают, что дух находится либо в каком-то предмете (в этом случае он является хозяином, сущностью предмета), либо вне его (в этом случае он имеет свою индивидуальную форму). Все закономерности, связи и отношения в природе, влияние природы на человека и бытие самого человека объясняются хантами как сознательные действия тех или иных духов. Человек испытывает лишь следствия этих действий.

Дух — это способ проявления вещи как таковой. Поэтому вещи, относимые хантами к разряду «живых», могут оказывать воздействие благодаря своей собственной силе. Считается, что дух наличествует в тех предметах, которые проявляют себя не совсем обычно, поражая тем самым воображение человека. Таков, например, гриб-мухомор, одурманивающее действие которого всем известно. Такова птица (вернее, это дух в форме птицы), отличающаяся от всех других тем, что не избегает встречи с человеком, а летает совсем рядом, «стараясь сбить его с пути».

Духи могут проявлять себя не только через конкретные живые существа или неживые предметы, но их определенная категория существует самостоятельно. Духи могут переходить с одного места на другое, приобретать разные формы и размеры, оказывать положительное или отрицательное влияние на человека и т. д. Все духи бессмертны и невидимы, хотя и обладают телесностью, неуловимой для человека. Духов могут видеть животные. Ханты объясняют это тем, что последние обладают несоизмеримо большими по сравнению с человеком физиологическими возможностями (зрением, обонянием и т. д.).

Поскольку основным источником существования хантов в прошлом были охотничий и рыболовный промыслы, ясно, что духи именно этих сфер деятельности занимали наиболее значительное место в мировоззрении народа. Так, на каждом участке леса, по их мнению, обитал лесной дух (Вю Вон-юнг ³, В Вонт-лунг ⁴), от которого зависели увеличение или уменьшение поголовья зверей и птиц, а также удача или неудача на охоте. Данная территория рассматривалась как его собственность, и это предполагало определенные правила поведения на ней промысловика. Лесной дух представлялся хантам человекоподобным (мужчиной или женщиной), однако он мог перевоплощаться в различных зверей и птиц. Перед заблудившейся женщиной он появлялся в виде глухаря, а перед мужчиной — в виде его самки. Перелетая с дерева на дерево, он якобы указывал путь заблудившимся. В наказание за несоблюдение норм поведения лесной дух запутывал следы зверей и уводил охотника в глухие трущобы. Он мог и не выпустить из своих владений. Потерявшегося в лесу человека ханты считали уведенным для совместной жизни лесным духом. Такой человек был очень добычлив на охоте, а прожив некоторое время с духом, он после смерти превращался в бессмертного духа-людоеда. Хоронить такого человека нужно было иначе, чем остальных людей: класть в могилу лицом вниз и сверху вбивать семь осиновых кольев. Согласно представлениям васюганцев, существовало два Вон-юнга: один пребывал на земле, а другой — между небом и землей. Первый создал соболя, лисицу, белку и куницу. Функции того и другого совпадали ⁵. Небольшие холмы в лесу, густые заросли на островах рек считались жилищем лесного духа. Ваховские ханты представляли его в виде старика или медведя.

На количество добываемой и вообще находящейся в лесу дичи влиял не только лесной дух. На Вахе было широко распространено представление о духе в облике совы Нугос-лунг и о духе — главе всех пернатых — Тоглон-ваях-лунг. Последний ведал распределением птиц на земле, определял время их перелетов. Он отличался от прочих духов, покровителей промыслов, тем, что обитал где-то далеко на юге ⁶.

Из всех перечисленных существ жертвоприношения делали только лесному духу, хотя культа его и не существовало. Каждый охотник, придя на место промысла, был обязан повесить на дереве кусок новой ткани, платок, завернуть несколько монет и т. д., а по окончании охоты оставить небольшую часть добычи. На Васюгане существовал обычай забоя жертвенного животного при отправке кого-либо из членов семьи на промысел. Мясо поедалось присутствующими, а шкура вывешивалась в лесу на наклонном дереве как жертва лесному духу.

Лес рассматривался как место обитания множества других, неперсонифицированных духов. Разнообразие их форм, отношений, образа жизни заимствовано из действительного мира животных. Обитают они в дуплах, пнях, под корнями деревьев, в самих деревьях, вершина которых расходится на семь ветвей, — словом, в тех местах, где может найти убежище животное, чем-то поразившее воображение человека.

Кроме духов, в лесу обитают и другие сверхъестественные существа, которые если и не имеют прямого отношения к промыслу, то могут так или иначе воздействовать на его результат. Категорию этих существ К. Ф. Карьялайнен назвал демонами, оговорив здесь же, что «…между духами и демонами нет резкой пропасти. Демоны — это только часть многочисленных сверхъестественных существ, это тоже духи, хотя они в некоторых важных отношениях отличаются от вышеописанных» ⁷. Таковы антропоморфные остроголовые существа мужского пола Сэвсики. В зависимости от отношения к ним людей они могут быть как добрыми, так и злыми; чаще всего, особенно на Вахе, они противодействуют людям. Широко распространено представление о человекоподобном шестипалом существе женского пола Пырнэ (в переводе с языка хантов на русский — «ведьма»). Она поступает только враждебно по отношению к людям. На Вахе ее считали супругой Сэвсики, а александровские ханты — существом мужского пола. Поскольку оно своим происхождением было обязано людям, рождение шестипалых детей усматривалось как проявление его реальной формы. В целях задабривания этим существам в местах их предполагаемого обитания приносили жертвы.

Лесным обитателем считалось существо особого рода Потчак. На Вахе, правда, почитали две его разновидности: обитающий вблизи жилья и дикий, лесной, так называемый Вор-Потчак. Разница между ними заключалась в том, что последний представлялся бессмертным. Ханты полагали, что в эти существа превращаются «выкидыши», умершие грудные или мертворожденные дети. Потчак иногда мог показаться людям в виде призрака, вообще же он невидим. У хантов в прошлом существовал целый ряд запретов, связанных с похоронами мертворожденного или умершего вскоре. На Вахе запрещалось хоронить таких детей на общем кладбище; исключением из этого правила были захоронения детей вместе со взрослыми. «Выкидыш» женщина должна была завернуть в тряпку и положить на пень неподалеку от жилища. Девочкам запрещалось оставлять в лесу своих кукол. При нарушении этих запретов погребенные или куклы, оставленные в лесу, превращались в Потчак. На Вахе было широко распространено поверье, что он преследует людей, издавая звуки «вав-вав», и просит перевезти его на другую сторону реки. В награду он наделял охотника удачливостью, но при перевозе его нужно было посадить лицом к себе, иначе он мог затолкать человека насмерть. За неблагодарное к нему отношение он гонялся в лесу за охотником, путал следы зверей, пугал, подражая крику ребенка. На Вахе считали, что от преследований этого существа можно избавиться, если позади себя начертить крест или поперек своего следа положить черемуховый прут.

Как видно из сказанного выше, категория сверхъестественных лесных существ, названных К. Ф. Карьялайненом демонами, мало чем отличается от лесных духов. Они разве что более постоянны по своей форме и невездесущи.

Мир воды, с точки зрения хантов, также был заселен сверхъестественными существами. Наиболее широко распространено представление о водяном духе (Во Ал Йент-юнг ⁸, В Йенк-лунг). И этот дух человекоподобен (поэтому иногда его называли водяным стариком), однако он мог принимать формы других обитателей подводного мира. Его местонахождением считались устья рек, глубокие омуты и вообще любой водоем, где человеку приходилось предпринимать какие-либо действия. От него зависело благополучное продвижение по воде; он вообще рассматривался как хозяин рыб. На Васюгане сохранилось предание о том, как ерш, будучи большой рыбой, за непослушание был заключен Йент-юнгом в «темницу» и не получал долгое время пищи. С тех пор он стал маленьким. На Вахе считали, что Йенк-лунг «зазывает» к себе старых рыб и, объяснив им, что они прожили достаточно долго, съедает их. От его отношения к рыболовам зависел успех промысла, поэтому обычай требовал приносить ему жертвы каждый раз перед началом лова. Жертвовали монеты, куски ткани, которые оставляли на берегу или вывешивали на прибрежное дерево. Главному духу Ваха жертвы опускались в воду. Этот дух, считавшийся вообще покровителем рыболовства, имел специфическое занятие — загонять рыбу из Оби во время весеннего половодья ⁹. На Васюгане был обычай делать жертвоприношения этому духу ежегодно в начале ледохода: шкурки птиц связывали общим узлом и, утяжелив их ружейными пулями, бросали в воду ¹⁰. Чтобы защитить себя от опасностей на воде, жертвы здесь приносили именно Йент-юнгу, хотя от другого водяного духа Куль-юнга зависело, будет ли улов удачен. К. Ф. Карьялайнен приводит название еще одного водяного духа Куль-тэтэ-юнг (’рыб создатель дух’). Перед началом рыбной ловли ему также приносились в жертву вырезанные из дерева или бересты фигурки рыб ¹¹.

У хантов существовало представление о духе Сарт-лунг в виде огромной щуки, обитающей в глубоких омутах и озерах. В гневе он мог, якобы, перевернуть и даже перекусить лодку. Считалось, что особенно не любит Сарт-лунг новые лодки, поэтому перед спуском на воду их протирали сажей. Этот дух мог иногда не допустить рыбной ловли, предупреждением служило появление на воде мелкой ряби.

Кроме того, в воде обитали и другие сверхъестественные существа, не относимые хантами к разряду духов. Таков Вэс, называемый хантами в разговорах по-русски мамонтом. Объясняется это тем, что в районе Васюгана и Ваха местные жители находили бивни мамонта. А так как «рога» чаще всего обнаруживали в береговых обвалах, то, несомненно, они должны были принадлежать водяному чудовищу. Вполне логичным было и умозаключение, что Вэс периодически сбрасывает свои рога, подобно лосю или оленю. Следовательно, Вэс — это такое же реальное, смертное животное, как лось. Тем более, что нередки находки и других останков этого чудовища. То обстоятельство, что Вэс невидим, объяснялось иначе, чем невидимость духов. Вэс «живет» в самых глубоких местах и переходит с места на место только в период половодья. Он просто избегает встречи с человеком, не показывается ему. Иногда, правда, он может «подкопать» песок под стоящей лодкой, чтобы она перевернулась, но делает это в тех случаях, когда поблизости нет людей. На места его обитания указывают незамерзающие зимой участки водоемов, что объясняется исходящим от Вэс теплом. Вэс не принимает каких-либо иных форм, он конечен во времени, но не рождается: в него превращается старая щука или собака. Признаком превращения собаки в Вэс считалось рытье и поедание ею перед смертью земли, что осмыслялось как стремление уйти вниз. Также не всякая щука могла превратиться в Вэс, а лишь та, у которой на лбу начинали расти рога. У ваховских хантов представления о такой щуке распространены довольно широко, и для ее обозначения имеется особый термин Антын-сарт (’рогатая щука’). Вероятно, формирование образа чудовища Вэс связано как с реальными наблюдениями хантов, так и с отсутствием в далеком прошлом понятия об естественной смерти, с идеей возможного перевоплощения одного существа в другое.

Не столь значительную роль в мировоззрении хантов играли такие чудовища, как щучий Вэс, окуневый Вэс и ершовый Вэс. Все они представлялись огромными и мешающими нормальному ведению промыслов. Возможно, что термин Вэс, обозначающий конкретное чудовище, был экстраполирован хантами и на многих других обитателей подводного мира.

Каждое из описанных чудовищ, будь то дух или демон, имело довольно узкую «сферу деятельности»: оно могло так или иначе влиять на результат либо охотничьего, либо рыболовного промысла. Всех их объединяет еще один существенный признак: они имеют какое-то постоянное место обитания или такой привязанности не имеют, свободно переходя с одного места на другое.

Духов, первой из названных двух категорий К. Ф. Карьялайнен называл местными ¹². Одни из них могли оказывать воздействие в границах относительно небольшой территории, другие — практически на любом расстоянии, откуда бы ни прибыл принесший жертву. В сферу деятельности и обязанностей местных духов входило облегчить жизненный путь вообще: будь занятие охотой или рыболовством, здоровье детей, общее благополучие и т. д. Но такими широкими возможностями обладали лишь самые сильные местные духи, хотя и они различались степенью воздействия на большую или меньшую территорию. Формы их самые разнообразные: антропоморфные, зооморфные, иногда и просто в виде отдельных камней (в этом случае камень — способ маскировки духа, его видимая форма). Деревянные изображения высотой до полуметра были выполнены в форме человеческих фигур с обозначенными чертами лица, конечности отсутствовали. Хранились они, как правило, приставленными к деревьям. Имеются сведения, что подобные изображения делали и из свинца. Фигурки местных духов одевали в одежды или заворачивали в семь слоев ткани, одежда женских фигур украшалась бисером. Перед началом промысла их кормили: «…другому духу на кончике стрелы подают изготовленного из дерева глухаря с целью получения успеха при охоте на глухарей, третий при устройстве запоров получает деревянную щуку или язя, смотря по тому, на какую рыбу идет лов» ¹³.

С той же целью приносились жертвы камням и деревьям, считавшиеся духами-хозяевами данной территории. Таков, например, камень Лунг-сур-ирех-сылта-кэх-пай (’дух живет прикладной камень остров’) на Вахе близ юрт Нижне-Ромкиных ¹⁴. Видимо, на равнинной территории Среднего Приобья случайно занесенный ледоходом камень произвел на хантов такое сильное впечатление, что его появление здесь объясняли не иначе, как действием сверхъестественных сил. Иногда ханты считали духом просто отдельный участок местности. В качестве примера можно назвать мыс Ими-пяй (’старуха-мыс’) на оз. Тух-эмтор. В легенде о его происхождении повествуется о старухе, которая в давние времена в поисках выхода из озера остановилась на этом мысу. С целым рядом таких мест здесь связаны легенды и о членах ее семьи, которых она приносила в жертву во время голода. Подобные места-духи при главенствующем отношении к охоте и рыболовству имели более широкую «сферу влияния». Так, у Пяй-ими искали поддержку при сборе кедрового ореха, женщины перед родами и т. п. Происхождение таких мест К. Ф. Карьялайнен объяснял так: некогда жившие люди-герои превратились в духов после своей смерти и принимали здесь угощения и кровавые жертвоприношения ¹⁵.

Деятельность каждого местного духа, какой бы силой воздействия он ни обладал, распространялась на гораздо более широкий круг людей, чем семейный. Деятельность же семейных духов (Вю Ал Рагам-юнг, Кавала-юнг, В Рагам-лунг, Кат-лунг) не могла выходить за рамки семьи. Различались местные и семейные духи также по силе воздействия и власти, но не по функциям. Главной задачей семейных духов было оказание содействия в промысле, они же определяли общее благополучие, счастье, успех и здоровье всех членов семьи. Домашний (семейный) дух чаще всего представлялся хантам человекоподобным. Фигурки домашних духов васюганские и александровские ханты изготовляли, как правило, из дерева, реже из металла; иногда такими духами могли служить просто камни, напоминающие по форме человека. Если изображение духа было делом рук человека, то обозначались голова, черты лица, туловище и частично конечности. Сделать его мог любой, нередко старый человек или шаман, но не для себя, а для другого. Чаще всего необходимость в этом возникала при образовании новой семьи. Для духов шили распашную одежду из ткани, рубахи, шапки в виде венца; на ноги — мягкую обувь. Однажды мы видели и такую одежду духа, как шубка, сшитая из семи шкур бурундука.

У семейных духов были свои духи-помощники. Так, у приобретенной нами для музея фигурки семейного духа с р. Васюган (рис. 1) имелось семь металлических зооморфных изображений, каждое из которых было завернуто в отдельную тряпочку (рис. 2). Среди них — фигурки медведя, гагары, ящерицы, какой-то птицы и изображения, по форме напоминающие пресмыкающихся. Эти существа, облик которых принимал семейный дух, помогали ему проникать в труднодоступные места. Видели мы и другие изображения помощников семейного духа.

Сведений о том, что ваховские ханты также изготавливали фигурки своих домашних духов, нет в литературе, нет таких данных и в наших полевых материалах последних лет. В лексиконе ваховцев есть термины, обозначающие домашний дух. По их представлениям, он имеется в каждой семье и от него зависит все происходящее в ней; пожилые ханты стремятся расположить его к себе. М. Б. Шатилов отмечал, что домашнему духу приносились в жертву куски ткани, бисер, шкурки животных, которые вывешивались близ жилища ¹⁶. В связи с этим речь может идти об отсутствии на Вахе изображений семейного духа, но не об отсутствии представлений о нем.

У васюганцев и александровских хантов было известно два способа хранения изображений домашних духов: в берестяном сосуде цилиндрической формы, хранившемся в жилище, и в деревянном сундучке, хранившемся в лабазе рядом с жилищем. К. Ф. Карьялайнен считал, что первоначально такие фигурки хранили в берестяных сосудах, вывешенных на дерево около жилища. По его мнению, другие способы появились с проникновением русских, когда духов стали скрывать и хранить в труднодоступных местах ¹⁷. Обычай ваховцев вывешивать жертвы для домашнего духа на жердь вблизи жилища, вероятно, указывает на хранение их в прошлом в этих местах.

Духов нужно было периодически кормить, одевать, делать им подарки. Приносили им жертвы: какие-либо мелкие вещи, не представлявшие ценности, чаще всего — медные монеты. Жертвоприношение было обязательным перед началом и по окончании промысла, одновременно устраивалось угощение. При этом каждого духа называли по имени и приглашали есть: «Склонись дух над дымом костра, попроси для меня долгой жизни, обеспечь мне добычу, у которой кончился срок жизни» ¹⁸. Считалось, что дух требует за помощь определенную благодарность, поэтому соблюдался ряд правил: не допускать разрушения и осквернения места его проживания, кражи имущества, пожертвованного ему ранее, и т. д. Иногда хозяин мог физически наказать своего духа, если находил, что тот не оказывает ему должной поддержки, но наказание должно быть обоснованным. О роли и значении домашних духов хорошо сказано К. Ф. Карьялайненом: «Гнев духа и последующая немилость его основываются не на идеальных причинах. Разгневанного духа нужно умилостивить, восстановить прежние хорошие отношения, ибо без его помощи и особенно при его немилости жизнь для человека становится задачей, превосходящей его силы» ¹⁹.

По представлениям хантов, местные и домашние духи не только покровительствовали промыслам, но и защищали людей от различных злых сил, в первую очередь от духов болезни. Ханты полагали, что болезни могут быть вызваны разными причинами: самостоятельным уходом жизненной силы лиль при испуге, похищением и уводом ее умершим, похищением ее злыми духами, нарушением запретов. К последним можно отнести, например, запрет оставлять на снегу отпечаток своего тела (это часть жизненной силы, поскольку имеет форму человека). В основном же считалось, что болезни насылаются определенным видом духов, которые не занимаются ничем другим, кроме как распространением болезней, проникая в тела людей. В их мире существует такой же порядок, как и среди духов-покровителей человека: они различаются и по силе, и по сфере возможного влияния. Большинство из них не персонифицировано. Они могут принимать любую форму, оставаясь невидимыми. Из тел больных шаман извлекает их в виде червячков, насекомых и т. п. Дух болезни может быть привнесен и каким-либо животным, пресмыкающимся, не не всяким, а только тем, после соприкосновения с которым через какое-то время возникло болезненное состояние. В этом случае считалось, что животное, будучи внешней оболочкой духа, свою, другую, невидимую, но вполне материальную субстанцию передало человеку. В нем она и продолжит свое существование, пока ее шаман не съест или не перенесет в другое место ²⁰.

Из персонифицированных духов болезни на Васюгане были известны дух оспы Вэс-юнк, обитавший в зарослях крушины, листья которой, очевидно, напоминают кожу человека, переболевшего оспой; дух голода Паям-юнк, распугивающий в лесах дичь и мешающий продвижению рыбы; дух Тарэн, виновный в случайных повреждениях ²¹. Уже описанный нами водяной дух за непочтительное к нему отношение мог наказать человека лихорадкой.

Средств защиты от духов болезни было несколько. Один из самых распространенных — задабривание путем различных жертвоприношений. Прибегали и к обману, для чего нужно было лечь между могилами умерших родственников. Дух, считая здесь всех мертвыми, уходил прочь. Обращались также за помощью к шаману, который мог вступать в связь с духами. Но шаман — это фигура, не обладающая абсолютной силой; дух оспы, например, не подвластен ему. Для всех злых духов смертельной силой обладал дух грома и молнии Пайгулипер. Молния била только в то дерево, где находились эти духи, но их так много, что под удар попадали лишь некоторые. Наиболее верным способом было противопоставить силе злых существ силу добрых — защитников и покровителей человека. В роли таковых выступали описанные нами домашние и местные духи, в «сферу деятельности» которых входили не только охота и рыболовство.

Однако силы добрых духов было недостаточно для «нейтрализации» действий такого сильного злого духа, как Кынь-лунг. Он относится к категории духов, называемых К. Ф. Карьялайненом всеобщими, так как их сила не ограничивается рамками определенной территории, а распространяется на всю область проживания данной группы или хантов вообще ²². Этот дух, имеющий несколько названий: на Васюгане — Кинен-юнг, или Кали-Торум (’мертвых бог’), а также Мых-юнг (’подземный дух’), Ях-ягумта-юнг (’людей поедающий дух’) и на Вахе — Атым-лунг (’злой дух’), Кэллох-Торум (’мертвых бог’), считался главным над всеми носителями болезней. Относительно его происхождения существуют различные мнения, но они не противоречивы. Едины они в том, что Кынь-лунг как существо, обитающее в нижнем мире, по всем характеристикам противопоставляется верхнему небесному божеству Торуму. По одним данным. Кынь-лунг является родным братом Торума, но последний не вынес совместной жизни с ним и, покинув землю, ушел на небо. Кынь-лунг же ушел вниз, под землю, через отверстие, оставленное посохом своего брата. По другим данным, он является старшим сыном Торума и был отправлен отцом с небес на землю с целью «размножения» людей. Осуществив это, Кынь-лунг решил, что люди злоупотребляют данной им возможностью, и, уйдя под землю, стал сокращать их численность, распространяя болезни. Делалось это как им самим, так и множеством подчиненных ему более мелких духов.

Силе Кынь-лунга можно было противопоставить только силу всеобщих добрых существ. К ним прежде всего следует отнести существо женского пола Анки-Пугос (она же IIyroc-Энкиль, Анки, Энкюх, Пугос, Сюнг ²³). Приблизительный перевод этого названия означает ’самая главная женщина’, ‘мать всего’, ибо она почиталась как жизнеподательница вообще. Александровские ханты так называли небесного бога, а на Вахе — его мать. Поэтому местом ее обитания был верхний мир, по другим данным, — чрево каждой женщины, и Анки-Пугос рассматривалась как первая и главная мать всех ее будущих детей. Кроме того, ее считали матерью огня вообще; каждый конкретный огонь — это ее дитя. Здоровье человека с самого начала и даже до его рождения зависело прежде всего от отношения этого существа к матери родившегося, а затем и к нему самому. Болезни беременной женщины связывались с влиянием Пугос-Анки, поэтому имел место обычай приносить ей в жертву красный платок, который вывешивался на чердаке жилища. А так как от этого существа зависело здоровье всего будущего поколения, то иногда приносились большие жертвы. Например, К. Ф. Карьялайнен сообщает, что на Васюгане ей дарили пегую лощадь, которую не убивали, а ее содержал даритель ²⁴.

Добрый всеобщий дух Ыл-лунг (’нижний дух’) — это прежде всего покровитель детей; он предупреждал болезни и вообще несчастные случаи. В воззрениях хантов он иногда выступал как дух нижнего мира, что соответствует его названию, но жертвы ему приносились в тех же местах, где и Торуму, а это противоречит его причастности к нижнему миру. К тому же, иногда его считали помощником Торума.

Покровительства, помощи и поддержки ханты искали не только у добрых земных и небесных духов, но также и у добрых духов нижнего мира, который не рассматривался ими как заселенный исключительно злыми существами. Последние обитают в отдельной части нижнего мира — в мире мертвых. К добрым духам нижнего мира нужно отнести прежде всего антропоморфное существо Мых-ими (’земля старуха’). Представления о ней наиболее развиты на Васюгане. Мых-ими помогает людям тем, что предупреждает болезни. В жертву ей приносили семь медных котлов, которые закапывали в землю. Этими котлами Мых-ими якобы прикрывала отверстия на поверхности земли, через которые болезни могли проникнуть из нижнего мира ²⁵. На Васюгане нам были отданы хантами четыре медных котла, хранившихся на мысе Пяй-ими на оз. Тух-эмтор. Подробных сведений об их назначении получить не удалось, но информаторы утверждали, что эти котлы в давние времена были отнесены на мыс «для здоровья». По их словам, остальные три котла еще не найдены. Возможно, что эти семь котлов и являлись жертвоприношением Мых-ими.

Значительное место в религиозном мировоззрении васюганско-ваховских хантов занимала фигура наиболее могущественного, а в определенном смысле даже верховного существа Торума в образе древнего белого старика, обитающего на недосягаемой высоте. Представления о нем, в отличие от прочих сверхъестественных существ, носили путаный и противоречивый характер. Торум якобы извечно обитал на небе и однажды одним актом творения создал все окружающее: природу, человека и т. д.

Создав людей, он не вмешивался в их повседневные дела, а поручил это многочисленным духам, к возникновению которых не имел никакого отношения. По одним сведениям, срок жизни каждого человека определял Торум, по другим — вся человеческая жизнь и ее продолжительность зависели от менее значительных духов, по третьим — действия этих духов связаны с волей Торума. С одной стороны, проявлением его воли объяснялось все происходящее в природе, с другой — в этом видели результат действия определенных духов. Так, по одним представлениям, гром и молния — это стрельба из лука Торумом, по другим — это движение по небу и крики особого существа в облике самки глухаря.

Неопределенность положения Торума наводит на мысль о том, что никогда он не осмыслялся хантами как абсолютное, верховное божество. Особенно это выясняется при анализе общей системы религиозных представлений. Система эта наиболее логична, если Торум не рассматривается как абсолютное божество, а является лишь олицетворением силы, противоположной всему злому. Любопытно, что некоторые места, где приносились жертвы только Торуму, не отражают этого в своих названиях, например жертвенное место александровских хантов Юх-вэлем-пяй (’дерево олений мыс’). Полагая, что вопрос о формировании в сознании хантов представления о едином божестве, которому подчиняются все остальные естественные и сверхъестественные силы, требует специального изучения, мы все же считаем необходимым уделить ему здесь некоторое внимание.

К. Ф. Карьялайнен, рассматривавший вопрос о возникновении этого антропоморфного образа в сознании обских угров, пришел к заключению, что в древности эта фигура не осмыслялась как божество, а представлялась в качестве верхнего небесного духа, который со временем во многих языках получил название небесного бога ²⁶. И далее этот автор отмечает, что представления о небесном боге как менее почитаемом духе, не вмешивающемся в людские дела, основано на древних представлениях, возможно еще финно-угорского происхождения, и полагает, что поводом к его возникновению послужили небесные явления. Нельзя не отметить, что в сведениях о Торуме, полученных К. Ф. Карьялайненом и нами, имеются большие расхождения, ибо значение Торума со временем, очевидно, возрастало. Эта тенденция была зафиксирована еще К. Ф. Карьялайненом: «В настоящее время развитие идей идет в том направлении, что культ небесного бога завоевывает все более широкие области, вытесняет и устраняет даже самых сильных местных духов, стоящих наиболее близко к людям, к которым предки угров с незапамятных времен питали особое, доверие и надежды» ²⁷. Анализируя разнородные материалы по культу Торума, он пришел к окончательному выводу, что формирование этого образа у угров связано с влиянием татар, зырян и русских, характеризовавшимся одним направлением ²⁸.

Некоторые советские исследователи ²⁹, занимаясь вопросами влиянья христианства на древние религиозные представления хантов, отмечали, с одной стороны, формальный характер христианизации, с другой — своеобразное переплетение этих форм религий. Касаясь проблемы монотеизма, В. А. Кононенко пишет, что к моменту прихода русских ханты находились на стадии разложения первобытно-общинного строя, а их верования обнаруживали лишь первые признаки политеизма, в силу чего они не могли принять христианскую идею монотеизма ³⁰. Далее он указывает, что к началу XX в., наряду с признанием духов-хозяев отдельных областей природы, у хантов была также вера в верховное божество Нуми-Торума; образ последнего разлагается на простейшие элементы, одни из которых уходят своими корнями в ранние религиозные верования, а другие являются продуктом христианизации ³¹. На наш взгляд, заслуживает внимания документ 1778 г. Тобольской духовной консистории, который приводит в своей работе И. И. Огрызко ³². Привлеченный к суду за непочтительное отношение к христианским иконам, хант Тогородин объяснял свой поступок тем, что прилетевший к нему ворон убедил его в неспособности одного (разрядка наша.— В. К.) бога дать зверя, добычу. Следовательно, некто Тогородин «скептически» относился к идее существования единого бога. Можно привести и другие доказательства того, что в период христианизации для хантов, видимо, не была характерна идея монотеизма. Это подтверждается и полисемантичностыо термина. Торум на языке хантов Ваха означает дух, погоду и небо ³³. Мы предполагаем, что до знакомства хантов с христианскими догмами Торум был для них существом, обитавшим в верхнем мире. Не исключено, что Торум рассматривался ими как существо, более или менее равное другим, заселявшим земной и подземный миры. Но возможно также, что и до христианизации это верхнее небесное существо было если не верховным, то во всяком случае могло занимать какое-то особое положение, что в дальнейшем привело к его абсолютизации. С этой точки зрения, особый интерес имеют представления о Торуме других групп хантов. Например, в религиозной системе юганских хантов ему отводится по сравнению с другими сверхъестественными существами весьма незначительная роль.

Функции и «сфера деятельности» Торума и других сверхъестественных существ, о которых говорилось выше, более или менее определенны. Существовали, по мнению хантов, и духи без определенных функций. Такие духи могли являться в виде призраков, во сне с той или иной просьбой или без таковой. Пожилая хантыйка с р. Васюган рассказывала нам: «Я на Чижапке была, мне снится, что из проруби женщина встала и говорит: «Накрой меня деньгами». Утром я пять рублей в прорубь бросила. Другой раз две старухи приснились, говорят: «Голову накрыть надо». Я утром платок повесила». В этих случаях жертвы приносились для предупреждения какой-либо возможной неприятности вообще.

Духи-защитники человека не могли активно действовать против враждебных сил, поэтому его судьба зависела от того, сумеет ли он жертвоприношениями задобрить злых духов и таким образом добиться покровительства добрых. Абсолютной разницы между злыми и добрыми духами не было: если первые могли принести вред без всякой на то причины, то добрые также были способны на это при условии недостаточно почтительного к ним отношения либо при нарушении определенных правил поведения. Так, за нарушение супружеской верности Анки-Пугос могла наказать женщину тяжелыми родами или рождением урода. Даже Торум далеко не всесилен. Его вечный противник Кынь-лунг часто насылал болезнь со смертельным исходом задолго до того момента, когда кончался срок жизни, отведенный человеку Торумом.

В заключение хотелось бы отметить, что, несмотря на неверное в целом понимание и объяснение хантами причинно-следственных связей, сущности вещей и явлений, сверхъестественные существа в их религиозных представлениях находятся в определенной зависимости, определяющей логичность, цельность всей системы этих представлений.