Абашевское время является одним из этапных периодов в истории животноводства на Южном Урале. В это время происходит сложение новых типов животноводства: срубного — в Приуралье и андроновского — в Зауралье. О животноводстве в предшествующее время известно немного. Имеющиеся данные по составу костных остатков с памятников III тыс. до н.э. (Мерперт Н.Я., 1974, с. 103-104; Петренко А. Г., 1984, с. 116-118; Агапов С.А. и др., 1990, с. 60) позволяют с большой долей уверенности говорить о кочевом типе животноводства у населения степной зоны и о придомном типе в составе комплексного хозяйства у отдельных групп населения лесостепной зоны. С появлением абашевского населения и под его влиянием формируется придомное животноводство (вероятно, в форме отгонно-придомного) как основа всего хозяйства. Имеющиеся в настоящее время материалы пока не позволяют определить пути и механизмы его формирования. Для этого периода имеются данные о животноводстве на отдельных поселениях абашевской культуры в Приуралье и синташтинской культуры в Зауралье и Приуралье. Для анализа особенностей животноводства у населения этих культур взяты поселения с наиболее «чистыми» культурными слоями.
Животноводство абашевской культуры рассматривается на материалах поселения Тюбяк и как дополнительные привлекаются поселения Береговское-II и Баланбаш (Горбунов В.С., 1986, с. 56); синташтинской — на материалах поселения Аркаим (Косинцев П. А., 2000, с. 17-44) и как дополнительные — поселение Кузьминковское-II (Косинцев П. А., Варов А.И., 1992, с. 80-81).
Прежде чем перейти к рассмотрению конкретного материала, необходимо остановиться на причинах, которые привели к смене типа животноводства на Южном Урале. На мой взгляд, пусковым механизмом этого процесса явились колебания климата, отмеченные в степной, лесостепной зонах Восточной Европы в конце III тыс. до н.э. (Спиридонова Е.А., 1991, с. 201-203). Все III тысячелетие до н.э. характеризуется влажным климатом и максимальным продвижением лесных массивов на юг. И вот эти благоприятные условия были резко нарушены засухой в период от 4170±100 до 3970±110 лет назад, когда лесостепные ландшафты сменились ландшафтами сухих степей и даже полупустынь (Спиридонова Е. А., 1991, с. 203). Этот ксеротермический период разрушил сложившиеся системы хозяйства, привел к относительному перенаселению и как следствие — к резкому сокращению населения в результате миграций и вымирания. Вероятно, вот на эти малонаселенные территории с окончанием ксеротермического периода пришло абашевское население и способствовало формированию животноводства нового типа. Конечно, реальные процессы были гораздо сложнее, чем приведенная выше схема, но несомненно, что появление новых систем хозяйства обычно связано с кризисом старых.
Абашевская культура. Среди костных остатков преобладают кости крупного рогатого скота, мелкого рогатого скота значительно меньше, еще меньше свиньи и совсем мало лошади, причем соотношение остатков одинаково на обоих поселениях (табл. 1).
Подобный состав, несомненно, указывает на придомный характер животноводства. Возрастной состав указывает на мясо-молочный характер скотоводства и мясо-шерстную направленность овцеводства (табл. 2). Относительно небольшое количество костей лошади не позволяет достаточно обоснованно говорить о характере коневодства. Можно предполагать разностороннее использование лошадей (табл. 2). Возрастной состав забитых свиней указывает на относительно интенсивный характер свиноводства, так как в размножении участвовала довольно значительная доля особей и в то же время значительная доля использовалась в пищу до начала размножения (табл. 2).
Синташтинская культура. Для анализа соотношения костных остатков использованы данные только по поселению Аркаим, так как при раскопках поселения Кузьминковского-II собирались только относительно целые кости, что исказило соотношение остатков. Среди костных остатков преобладают кости крупного рогатого скота, затем по убывающей идут остатки мелкого рогатого скота, лошади и свиньи (табл. 1). Следует остановиться на находках остатков свиньи. До сих пор ее остатки на памятниках андроновской и синташтинской культур не определялись (Цалкин В.И., 1972, с. 79; Смирнов Н.Г, 1975, с. 38-39), поэтому при определении археологозоологической коллекции встал вопрос о различении костей домашней и дикой форм свиньи. Единственным критерием для этого служат размеры костей взрослых особей. Применительно к нашим материалам его использование осложнялось тем, что подавляющее большинство костей происходит от молодых животных, поэтому сравнивались размеры нижних челюстей не взрослых, а молодых особей (табл. 3). Анализировались выборки двух возрастных классов: 6-12 месяцев (M/1 прорезался, М/2 не прорезался) и 12-22 месяцев (М/2 прорезался, М/3 не прорезался). К сожалению, объем материала небольшой и статистические сравнения возможны для единичных выборок, поэтому сравнивались пределы изменчивости и средние значения признаков.
Первая возрастная группа. Размеры челюстей из поселения Аркаим-II имеют несколько меньшие размеры, чем из поселения Кузьминковское-II. Это, вероятно, связано со случайными причинами в силу малого объема выборок. В дальнейшем обе выборки будут рассматриваться вместе, как выборка из синташтинских поселений. Сравнение выборок из поселений Тюбяк и Кузьминковское-II по длине Д/4-МУ1 показывает отсутствие статистически значимых различий. По длине ряда ложнокоренных зубов (Д/2-Д/4) выборки из синташтинских поселений меньше, чем из абашевского. Длина диастемы (С-Д/2) и высота челюсти у Д/2 в обеих выборках имеют почти идентичные пределы изменчивости и средние значения (табл. 3). Таким образом, размеры челюстей домашней свиньи из абашевского поселения не отличаются от размеров челюстей свиньи из синташтинских поселений.
Вторая возрастная группа. Размеры нижних челюстей из поселений Аркаим и Кузь¬минковское-II практически не различаются (табл. 3). Из абашевского и синташтинских поселений по наиболее многочисленному признаку (длина МУ1-МУ2) они статистически не различаются. По остальным признакам челюсти из поселения Тюбяк несколько меньше, чем из синташтинских поселений, т.е. различия имеют обратную направленность, чем в первой возрастной группе. Эта разнонаправленность косвенным образом подтверждает, что отмеченные различия связаны с малым объемом выборок. В целом нижние челюсти домашних свиней из абашевского поселения и свиней из синташтинских поселений не различаются. Это позволяет отнести остатки свиней из синташтинских поселений к домашней форме. Сравнение возрастной структуры забитых животных с поселений Кузьминковское-II и Аркаим показывает почти полное их совпадение (табл. 2), что позволяет говорить о сходной эксплуатации стада свиней на синташтинских поселениях: в размножении участвовало небольшое количество особей, а большая часть особей забивалась в начале периода половозрелости.
Возрастной состав крупного рогатого скота с поселений Аркаим и Кузьминковское-II указывает в целом на мясо-молочное направление скотоводства. Возможно, население Кузьминковского-II разводило крупный рогатый скот в большей степени на мясо, чем население Аркаима (табл. 2). Мелкий рогатый скот на обоих поселениях имеет очень близкий возрастной состав (табл. 2) и, вероятно, одинаковое мясо-шерстное использование. Возрастной состав лошадей также очень сходен на обоих поселениях: доминируют две возрастные группы — молодые и взрослые (табл. 2). Это указывает на сходное использование лошади в хозяйстве — на мясо и для выполнения работ, где нужна быстрота и резвость. В целом следует признать почти идентичный характер эксплуатации домашних животных на обоих синташтинских поселениях и можно говорить о придомном и придомноотгонном характере животноводства на них.
Соотношение остатков на поселениях синташтинской и абашевской культур весьма сходно, кроме одного — обратного соотношения долей свиньи и лошади. В хозяйстве синташтинского населения значение свиньи значительно ниже, а лошади — гораздо больше, чем у абашеского населения (табл. 1). Сравнение возраста забитых особей крупного рогатого скота (табл. 2) показывает, что синташтинское население в большей мере разводило его для получения мяса, чем абашевское. Мелкий рогатый скот населением обеих культур использовался одинаково. Изменение значения лошади в хозяйстве синташтинского населения проявилось не только в увеличении численности, но и в способах ее использования. В это время, по сравнению с абашевским, наблюдается специализация — выделяется мясное и военно-хозяйственное направления. Наиболее вероятно, что именно обособление последнего направления и вызвало увеличение доли лошади в стаде.
Показательны изменения в свиноводстве. В доабашевское время свиней на Урале не было (Петренко А. Г., 1984, с. 118). Различия в использовании свиней абашевским и синташтинским населением весьма значительны. Они слабее проявляются в изменении возрастного состава и очень хорошо — в изменении доли остатков (табл. 1 и 2). У синташтинского населения наблюдается уменьшение интенсивности разведения свиней, так как на поселениях этого времени доля животных, доживших до полной половозрелости, в два раза меньше, чем на абашевском поселении (табл. 2). При той небольшой доле остатков свиней, как на синташтинских поселениях (1,5%), вряд ли возможно говорить о сколько — нибудь заметной роли этого вида в экономике их населения. Вероятно, их держали в силу традиции, как составную часть того стада домашних животных, которое было приведено на эти территории абашевским населением. Они разводились также для использования в обрядовой деятельности. На это указывают находки костей свиньи в жертвенных комплексах могильников синташтинского времени. Позднее, в алакульско-федоровское время, свинья полностью исчезает из жертвенных комплексов и хозяйства на¬селения Зауралья.
Размеры костей домашних животных из поселений обеих культур весьма близки. Имеющиеся статистически значимые различия размеров некоторых костей крупного рогатого скота не меняют картины в целом и свидетельствуют о крупных размерах особей. Размеры костей не дают оснований оценить степень генетического родства между животными разных культур, но позволяют говорить о значительном сходстве их общих размеров.
Сравнение разных характеристик животноводства у населения абашевской и синташтинской культур, учитывая его особенности в предыдущее и последующее время, указывает в целом на его сходство, которое, вероятно, отражает генетическое родство животноводства этих культур. В скотоводстве и коневодстве синташтинской культуры проявляется специализация, а в свиноводстве — деградация по сравнению с этими отраслями животноводства абашевской культуры. По нашему мнению, это связано с тем, что животноводство синташтинской культуры в значительной мере является производным от абашевского. Безусловно, формирование животноводства на Южном Урале началось задолго до появления здесь абашевского населения, но собственно андроновский (как и срубный) тип животноводства сложился под его непосредственным влиянием. Оно явилось катализатором, прервавшим процесс диффузного проникновения крупного и мелкого рогатого скота в Южное Зауралье, и привело к мгновенному, в историческом масштабе времени, формированию нового типа животноводства.