Косарев М.Ф. Среднеобский центр турбинско-сейминской бронзовой металлургии

К содержанию журнала «Советская археология» (1963, №4)

При раскопках Самусьского поселения (р. Томь, приблизительно в 40 км ниже г. Томска) 1 были обнаружены обломки нескольких десятков форм для отливки кельтов и копий турбинско-сейминского облика (рис. 1, 1—4, 7, 8) 2. Судя по обломкам форм, изготовлявшиеся здесь кельты были совершенно (или почти совершенно) аналогичны кельтам Турбинского могильника 3. Подавляющее большинство их имело овальную втулку, шестигранное сечение (в средней части), три-четыре валиковых пояса ниже втулки и выпуклые бортики на границе лицевых и боковых граней (рис. 1, 1—3, 7). Самусьские жители изготовляли также кельты, украшенные горизонтальной лесенкой ниже втулки (рис. 1, 8), которая в некоторых случаях сочеталась с цепочкой свисающих ромбов (рис. 1, 4). Такой орнамент характерен именно для кельтов Сейминского могильника [3; 4, стр. 37]. Вместе с тем, некоторые литейные формы Самусьского поселения позволяют судить о начавшемся отступлении от классических турбинско-сейминских традиций. Так кельт (рис. 2, 7), отливавшийся в форме, опубликованной В. И. Матющенко 4, демонстрирует уже укороченность пропорций, упадок городчатости, утрирование геометрического орнамента (вместо цепочки из свисающих ромбов — шахматный узор, заполняющий всю лицевую грань), наличие одного бокового ушка и т. д. Кельт, отливавшийся в описанной форме, очень близок (по пропорциям и по орнаменту) тюменскому кельту (рис. 2, 8). Кельты этого типа характеризуют, по-видимому, один из заключительных этапов развития турбинско-сейминской металлургии.

Наконечники копий, отливавшиеся в самусьских формах, тоже близки трубинским и сейминским. Для них характерна сравнительно короткая втулка и удлиненное пламевидное лезвие. Судя по литейным формам, все самусьские копья имели более или менее хорошо выраженную вильчатость стержня и петлю у основания втулки. Втулка опоясывалась тремя-четырьмя валиковыми поясами. В одном случае валиковые пояса покрывают всю поверхность втулки.

Даже при беглом ознакомлении с территорией, на которой бытовали кельты и копья турбинско-сейминского облика, обращает на себя внимание следующее обстоятельство: количество найденных литейных форм в том или ином районе этой обширной территории обратно пропорционально степени его археологической изученности. На самом деле, в Среднем Прикамье, где раскопаны буквально сотни памятников турбинской культуры, не было найдено ни одной литейной формы. Менее изученный в археологическом отношении район Среднего Зауралья дал одну литейную форму кельта сейминского типа, причем не самого раннего облика (стоянка Береговая I) 5. И, наконец, исключительно слабо изученное Обь-Иртышье дало несколько десятков литейных форм турбинско-сейминских орудий — самусьские формы (рис. 1, 1—4, 7, 8), иртышскую форму для отливки копья и кельта 6, тюковскую и сузгунскую 7 литейные формы кельтов. Это обстоятельство имеет очень важное значение для определения первоначального очага турбинско-сейминской металлургии.

Рис. 1. Самусьское поселение 1— 4, 7,8 — литейные формы кельтов; 5,6 — точильца

Рис. 1. Самусьское поселение 1— 4, 7,8 — литейные формы кельтов; 5,6 — точильца

В последние несколько лет на этот счет были высказаны две точки зрения

С. С. Черников считает кельты турбинско-сейминского типа изобретением андроновских мастеров, но поскольку эти орудия были предназначены «для рубки дерева», «особенно ценились они главным образом в северной лесной зоне» 8. Эта точка зрения кажется не совсем логичной. Естественней предполагать, что орудия появляются впервые там, где они нужны, а не там, где в них нет необходимости. Кроме того, эта точка зрения не подтверждена фактическим материалом — на территории распространения андроновской культуры не найдено ни одной литейной формы кельтов и копий турбинско-сейминского типа.

Рис. 2. Схема развития западносибирских кельтов в бронзовом веке. 1,2,7 — Самусьское поселение (реставрация по литейным формам); 3 — Омский клад; 4 — местность Зарини-Яг у г. Сыктывкара; 5 — с. Иткуль близ г. Бийска; 6 — прииск Степанова на р. Майкапчегай Зайсанского округа; 5 — из Вятской губернии; 9 — устье р. Собакиной в 10 км выше Красноярска; 10 — Иртышская находка (реставрация по литейной форме)

Рис. 2. Схема развития западносибирских кельтов в бронзовом веке. 1,2,7 — Самусьское поселение (реставрация по литейным формам); 3 — Омский клад; 4 — местность Зарини-Яг у г. Сыктывкара; 5 — с. Иткуль близ г. Бийска; 6 — прииск Степанова на р. Майкапчегай Зайсанского округа; 5 — из Вятской губернии; 9 — устье р. Собакиной в 10 км выше Красноярска; 10 — Иртышская находка (реставрация по литейной форме)

Б. Г. Тихонов считает местом первоначального появления турбинско-сейминских кельтов Алтай [4, стр. 41]. Эта точка зрения тоже кажется нам не особенно убедительной. Прежде чем сделать вывод об алтайском происхождении турбинско-сейминских кельтов, необходимо доказать:

а) почему орнамент на кельтах, происходящих с Алтая, не связывается с орнаментом на местной керамике?

б) почему, учитывая более значительную по сравнению с Обь-Иртышьем изученность Алтая, мы не знаем там ни одной литейной формы турбинско-сейминских орудий?

в) почему почти все известные с Алтая и смежных с ним районов (Верхнее Приобье, Восточный Казахстан) кельты турбинско-сейминского облика не относятся к категории ранних?

Почти все они или показывают существенные отступления от классических пропорций 9, или имеют ушки [8, табл. II, 5, 6, 5], или обнаруживают явный упадок геометрического орнамента 10. Кроме того, алтайская принадлежность большинства «алтайских» кельтов весьма сомнительна. Почти все они происходят из Бийского и Барнаульского округов, куда по прежнему административному делению включалась значительная часть лесостепного Приобья.

Где же были центры производства турбинско-сейминских орудий? Большинство археологов, исходя из наличия на сейминских кельтах геометрического орнамента, склонны искать эти центры на территории андроновской культуры. Однако с таким мнением трудно согласиться.

Если рассматривать турбинско-сейминские кельты с точки зрения орнамента, то мы не увидим в них ничего специфически андроновского. Горизонтальная лесенка, столь обычная на турбинско-сейминских кельтах, не встречается в орнаментах андроновской культуры и в то же время исключительно характерна для посуды самусьской культуры [I, стр. 164, рис. 7, /]. Цепочка из свисающих ромбов (рис. 1, 4\ рис. 2, 3, 4) тоже никогда не встречалась в орнаменте андроновской керамики, в то время как она обычна на керамике таежных культур Восточного Зауралья и Западной Сибири 11. Шахматный узор, покрывающий лицевую грань кельтов, иногда (рис. 2, 7, 8) встречался на андроновской керамике, однако, в гораздо большей степени он характерен для посуды таежных культур Среднего Зауралья и Приобья [5, рис. 9, 11, 13, 15]. Шахматный узор встречен и на керамике Самусьского поселения [1, стр. 165].

По-видимому, первоначальный центр турбинско-сейминской металлургии находился где-то на южной окраине зауральской или западно¬сибирской тайги. Из рассматриваемой территории можно смело исключить Среднее и Нижнее Прииртышье. Эти районы еще в энеолите вступили в тесные контакты со степными культурами Северного Казахстана и в значительной мере утратили свой автохтонный урало-сибирский об¬лик. Орнаментация иртышской керамики в энеолите и бронзовом веке не дает ничего такого, что можно было бы связывать с орнаментом на турбинско-сейминских кельтах.

Рис. 3. Карта Обь-Иртышья. 1 — граница культур эпохи развитой бронзы в Объ-Иртышье; 2 — находки литейных форм кельтов; 3 — находки литейных форм наконечников копий

Рис. 3. Карта Обь-Иртышья. 1 — граница культур эпохи развитой бронзы в Объ-Иртышье; 2 — находки литейных форм кельтов; 3 — находки литейных форм наконечников копий

Остаются Среднее Зауралье и Среднее Приобье — районы, далекие по расстоянию, но очень близкие во многих других отношениях. Прежде всего, они расположены на перифериях некогда единого урало-сибирского этно-культурного массива. Носителями горбуновской культуры в Среднем Зауралье и самусьской [1, рис. 6, 7] в Среднем Приобье являются прямые потомки автохтонного урало-сибирского населения, известного нам для более раннего времени по стоянкам Шанаиха, Полуденка I и нижнему слою горбуновского торфяника [5, рис. 6, 7], неолитическим стоянкам на Андреевском озере 12, неолитическим памятникам Верхнего Приобья 13 и некоторым находкам из окрестностей Красноярска 14. Для самусьской, как и для горбуновской, культуры характерно длительное переживание многих неолитических признаков, прежде всего в орнаменте (волнистые узоры, взаимнопроникающие треугольные зоны, отступающая гребенка, желобчатые линии, отступающая палочка и т. д.). Горбуновская культура граничит на юге с андроновской, самусьская — с томской 15 (последняя во многих отношениях близка андроновской). Горбуновская культура своей восточной периферией, а самусьская — своей западной окраиной соприкасаются с разделяющей их по Иртышу сузгунской культурой (рис. 3). Таким образом, горбуновцы и самусьцы близки друг другу не только по происхождению и культуре, но также и по характеру контактов. Среднее Приобье близко Среднему Зауралью и в физико-географическом отношении. Так, оба эти района сочетают разные ландшафтные признаки — лес, лесостепье и горы. Среднее Зауралье имеет мощную металлургическую базу — рудные месторождения Урала; к Среднему Приобью вплотную подходят горнорудные районы Кузнецкого Алатау и Салаирского кряжа. Сюда по Оби (с Алтая), Томи и Чулыму (с Кузнецкого Алатау) могли приходить медь, олово и т. д.

Таким образом, и Среднее Зауралье и Среднее Приобье обнаруживают во многих отношениях одинаковую степень потенциальной готовности стать очагами турбинско-сейминской бронзовой металлургии. Нам кажется, что первоначальным центром производства турбинско-сейминских орудий было Среднее Приобье. Это подтверждается не только находкой здесь нескольких десятков литейных форм, но и близостью месторождений олова (мы имеем в виду, прежде всего, древние выработки олова на западном Алтае). По-видимому, кельты Турбинского могильника были среднеобского происхождения. Об этом свидетельствует их близость кельтам, отливавшимся в самусьских литейных формах (рис. 1, 1—3, 7). Нефритовые кольца глазковского типа, найденные в Турбинском могильнике в связи с кельтами и копьями, говорят о том, что для населения турбинской культуры решающими были далекие восточные связи.

Вряд ли есть основания предполагать, что копья турбинско-сейминского типа возникли отдельно от кельтов, где-то в другом месте. По-видимому, неправ Б. Г. Тихонов, высказывавший мысль, что «вильчатые копья впервые появляются в районе Минусинской котловины» [4, стр. 25], тогда как происхождение кельтов он связывает с Алтаем. Во всех случаях, когда мы имеем дело не с единичными находками турбинско-сей- минских орудий, а с комплексами, в них всегда присутствуют и кельты, и копья (Самусьское поселение, иртышская форма для отливки копья и кельта [4, табл. II, /], Омский клад [4, табл. II, 1, 6, 9\. Турбинский, Сейминский и Усть-Гайвинский могильники).

Таким образом, на территории Среднего Приобья сложился в бронзовом веке крупный центр производства турбинско-сейминских орудий. Он находился в северной части Среднего Приобья на территории самусьской культуры. Поселения металлургов располагались, по-видимому, на южной окраине территории, занимаемой самусьскими племенами, близ границы с другими культурами. Положение Среднего Приобья на стыке нескольких культур заставляет предполагать, что этот район был местом, где скрещивались древние торговые пути. Нет сомнений, что самусьские мастера-литейщики изготовляли свои замечательные орудия не столько для собственных нужд, сколько на обмен — для удовлетворения потребностей в этих изделиях всего окружающего инокультурного мира.

Если положить в основу типологии западносибирских кельтов бронзового века орнамент и форму, то можно выделить четыре типологические группы.

1-я группа. Кельты без орнамента (рис. 1, 1—3, 7; рис. 2, 1). Три-четыре валика, опоясывающих втулку и выпуклые бортики на границе боковых и лицевых граней, наносились отнюдь не с декоративной целью. Они имели чисто техническое назначение — укрепление прочности втулки и ребер кельта. К этой группе мы относим и кельты, единственным украшением которых является горизонтальная лесенка ниже втулки (рис. 1, 2, 8). Кельты этой группы характеризуют, по-видимому, первый этап турбинско-сейминской бронзовой металлургии. Они в большом количестве встречены на Самусьском поселении (литейные формы, рис. 1) и в Турбинском могильнике [2].

2-я группа. Кельты, на которых горизонтальная лесенка ниже втулки сочетается с треугольными фестонами и цепочкой свисающих ромбов (рис. 1, 4\ рис. 2, 3). Орнамент наносился очень аккуратно и почти всегда удавался в отливке. Кельты этой группы отличаются значительной удлиненностью пропорций. Лезвия после отливки тщательно проковывались, отчего становились широкими и округлыми. Эти кельты появились, видимо, несколько позднее кельтов, отнесенных нами к первой группе. Во всяком случае должно было пройти определенное время, прежде чем мастер-литейщик научился подчинять декоративное оформление технологическим целям. Кельты этой группы характеризуют, по-видимому, следующий этап развития турбинско-сейминской металлургии. Они встречены на Самусьском поселении, в Омском кладе [4, табл. II, 1]. в Сейминском могильнике [4, табл. XXV, 10\ 3], а также известны из случайных находок в разных местах Урала, Сибири и Казахстана. Очевидно, кельты двух рассмотренных групп производились в одном центре — именно этим должно объясняться изумительное единообразие их на громадной территории.

3-я группа. Одноушковые кельты и кельты, перегруженные орнаментом. Нередко вся лицевая грань этих кельтов покрывалась шахматным узором (рис. 2, 7, 8) [4, табл. X, 1, а, б; 9]. В орнаменте этих кельтов отмечается упадок городчатости, вместо горизонтальной лесенки ниже втулки нередко изображается зигзаговый узор (рис. 2, 7) или ряд равносторонних треугольников (рис. 2, 8). Распространяется сетчатая штриховка геометрических фигур (рис. 2, 3). Иногда место обычных треугольных фестонов занимают треугольники из вложенных углов (рис. 2, 4, 11). Орнамент довольно часто не удается в отливке. Наблюдаются случаи отступления от классических турбинско-сейминских пропорций — кельты становятся более укороченными (рис. 2, 7, 8), появляется боковое ушко (рис. 2, 4, 7, 11). Почти во всех случаях ушко имело лучеобразно отходящие рубчики.

Кельты третьей группы показывают значительное разнообразие в форме и орнаменте. По-видимому, к этому времени в Западной Сибири складывается несколько центров производства этих орудий.

Наличие одного бокового ушка, отступление от классических пропорций, орнамент из вложенных углов и упадок городчатости сближают эти кельты с первой группой волосовских и дербеденьских кельтов 16, а сетчатая штри¬ховка геометрических фигур — с усть-гайвинским кельтом [15]. Сетчатая штриховка геометрических фигур (в том числе треугольников и ром¬бов) распространяется на керамике Среднего Обь-Иртышья на рубеже II и I тысячелетий до н. э. (Еловское время XII—X вв. до н. э.). Все эти аналогии позволяют отнести третью группу кельтов к концу II или к ру¬бежу II и I тысячелетий до н. э.
4- я группа. Двуушковые кельты (рис. 2, 5, 6, 9, 10) показывают явный упадок геометрического орнамента. На некоторых из них встре¬чаются карасукские и ирменские элементы орнамента — треугольные фестоны с карасукской штриховкой (рис. 2, 9); ирменская сетка (рис. 2, 10), полоса из соприкасающихся вершинами треугольников [8, стр. 252, табл. II, б] и т. д. К этой группе мы отнесли также двуушковые кельты, которые развиваются по линии обеднения орнамента (рис. 2, 5, 6). В них исчезают геометрические узоры, упрощается орнаментальная компози¬ция, в ряде случаев остается лишь горизонтальная лесенка (рис. 2, 6), что создает впечатление большого внешнего сходства с ранними турбин- ско-сейминскими типами. По-видимому, это обстоятельство и ввело в заблуждение М. П. Грязнова, который пришел к выводу, что в Западной Сибири в турбинско-сейминское время были характерны двуушковые кельты. Однако двуушковость кельтов в Западной Сибири является не столько локальным, сколько хронологическим признаком. Кельты, синхронные Турбину и Сейме (1-я и 2-я группы), были безушковыми и в Западной Сибири (рис. 2, 1—3).

Четвертая группа характеризует заключительный этап турбинско-сейминской бронзовой металлургии. Деградация геометрического орнамента на кельтах этой группы находится в полном соответствии с упадком геометрического орнамента на керамике обь-иртышских культур в ирменское время. Это обстоятельство позволяет нам отнести кельты 4-й группы к IX—VIII вв. до н. э.

По-видимому, в Приобье турбинско-сейминские признаки в форме и орнаменте кельтов жили гораздо дольше, чем в Прикамье и Волго-Окском бассейне. Тем не менее, хочется выразить сомнение в правомерности применения к двум последним группам определения «турбинско-сейминские», так как кельты этих групп дают существенные отступления от классических традиций и не одновременны кельтам Турбинского и Сейминского могильников.

Notes:

  1. Раскопки В. И. Матющенко, 1955—1958 гг.
  2. В. И. Матюшенко. К вопросу о бронзовом веке в низовьях р. Томи. СА, 1959, 4.
  3. О. Н. Бадер. Новые раскопки Турбинского I могильника. Отчеты Камской археологической экспедиции, вып. I, 1959, цветная вкладка и рис. 12, 1, 2.
  4. В. И. Матюшенко. К вопросу о бронзовом веке в низовьях р. Томи. СА, 1959, 4.
  5. В. М. Раушенбах. Среднее Зауралье в эпоху неолита и бронзы. Тр. ГИМ, 29, 1956.
  6. Б. Г. Тихонов. Металлические изделия эпохи бронзы на Среднем Урале и в Приуралье, МИА, 90, 1960.
  7. В. И. Мошинская. Сузгун II — памятник эпохи бронзы лесной полосы Западной Сибири. МИА, 58, 1957.
  8. С. С. Черников. Восточный Казахстан в эпоху бронзы. МИА, 88, 1960, стр. 81.
  9. М. П. Грязнов. Древняя бронза Минусинских степей. ТОПКЭ, I, 1941.
  10. М. П. Грязнов. История древних племен верхней Оби. МИА, 48, 1956, стр. 20, рис. 5, 4.
  11. Н. П. Кипарисова. О культурах лесного Зауралья, СА, 1960, 2, стр. 15, рис. 7, 6, 10, 13.
  12. В. Н. Чернецов. Древняя история Нижнего Приобья. МИА, 35, 1953, стр. 29, табл. IX.
  13. М. Н. Комарова. Неолит Верхнего Приобья. КСИИМК, 64, 1956.
  14. А. П. Окладников. Из истории этнических и культурных связей неолитических племен Среднего Енисея. СА, 1957, 1, рис. 2, 3; 9; 10, 4; 11, 2, 5; 14, 1.
  15. М. Н. Комарова. Томский могильник. Памятник истории древних племен лесной полосы Западной Сибири. МИА, 24, 1952, рис. 12, 13, 14, 16.

В этот день:

Дни смерти
1870 Умер Поль-Эмиль Ботта — французский дипломат, археолог, натуралист, путешественник, один из первых исследователей Ниневии, Вавилона.
1970 Умер Валерий Николаевич Чернецов - — советский этнограф и археолог, специалист по угорским народам.
2001 Умер Хельге Маркус Ингстад — норвежский путешественник, археолог и писатель. Известен открытием в 1960-х годах поселения викингов в Л'Анс-о-Медоузе, в Ньюфаундленде, датированного XI веком, что доказывало посещение европейцами Америки за четыре века до Христофора Колумба.

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014