К оглавлению книги «Эпоха бронзы лесной полосы СССР»
Настоящий том посвящен археологии бронзового века лесостепной, лесной и отчасти тундровой зон СССР. Исследуемая территория занимает около 17 млн. кв. км, т. е. 0,75 площади нашей страны. Кроме двух гигантских равнин — Русской и Западно-Сибирской, почти целиком лежащих в рассматриваемых широтах, специалисты выделяют здесь обширнейшее Средне-Сибирское плоскогорье и несколько горных физико-географических областей: Уральскую, Южно-Сибирскую (Алтай, Западный и Восточный Саяны), Путорано-Анабарскую, Байкальскую, Южно¬Дальневосточную (Среднее Приамурье, Южное Приморье и о-в Сахалин), Якутско-Чукотскую и Камчатско-Курильскую.
По ботаническим, климатическим, почвенным и зоологическим показателям на исследуемых пространствах—пять основных типов природной зональности: лесостепь, хвойно-широколиственные (смешанные) леса, тайга, лесотундра и тундра. Лесостепь и особенно зона хвойно-широколиственных (смешанных) лесов имеют достаточно ограниченные широтные пределы; последние три ландшафтных пояса — тайга, лесотундра и тундра — одинаково характерны для восточноевропейской, сибирской и дальневосточной частей СССР.
Основной лесостепной массив приурочен к югу Русской и Западно-Сибирской равнин. На подступах к Алтае-Саянам лесостепь теряет характер непрерывной полосы и далее на восток встречается в виде изолированных островов по депрессиям рельефа. Любопытна уникальная северная лесостепь в Центральной Якутии. Флора здесь вплоть до 63-й параллели богата степными видами. Широко распространены «лугостепи», где лугово-степные участки чередуются с разрушенными березняками и листингами. Много пастбищных угодий, издревле используемых якутами для выпаса скота.
Зона смешанных лесов локализуется в двух территориально не связанных между собой районах — на Русской равнине (зона хвойно-широколиственных лесов) и в южной части Дальнего Востока (зона мусонных хвойно-широколиственных лесов).
Тайга протянулась широкой полосой от Кольского п-ва и Карелии до Тихого океана. Здесь господствуют хвойные деревья, обычны береза и осина, не характерны широколиственные породы. В европейской части зоны среди хвойного древостоя преобладает ель, в Западной Сибири — сосна, в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке — лиственница.
Между тайгой и тундрой простирается лесотундровое редколесье. Зона тундры практически безлесна: преобладает моховая и лишайниковая растительность, приобретающая в ряде мест травяно-моховой и ку- старничково-моховой характер.
По направлению с юга на север, от степной зоны к таежной, наряду с закономерным понижением зимних и летних температур, наблюдается постепенное увеличение влажности; на севере тайги и в тундре сумма годовых осадков вновь снижается — до уровня лесостепной и даже степной зон. Засушливость климата возрастает и с запада на восток. Так, если на Ямале сумма осадков достигает 200—300 мм, то в дельте Енисея (Диксон) она составляет 159 мм, а в дельте Лены опускается до 100 мм (Шумилова, 1962).
Недостаточная влажность особенно зримо проявляется в лесостепной зоне. В некоторые годы засухи заходят много севернее лесостепей, поднимаясь на востоке европейской части выше 60-й параллели, а в Восточной Сибири — до берегов Северного Ледовитого океана. Любопытно, что в Лено-Вилюйской котловине вплоть до 63-й параллели распространены осолоделые почвы с пятнами солодей и солонцов, типичные для засушливых степей и полупустынь юга СССР. Континентальность выражена здесь не только в сухости климата, но и в контрастности зимних и летних температур. Средняя температура января в Якутске равна —43,3°, а июля +19,1° (на 2° выше, чем на Рижском взморье).
По направлению с запада на восток от Европейской части СССР до Восточной Сибири включительно наряду с уменьшением влажности климата и возрастанием амплитуды колебания зимних и летних температур увеличивается диспропорция в соотношении количества летней и зимней атмосферной влаги (за счет повышения доли летних осадков). Если следовать вдоль 56-й параллели, то это соотношение будет выглядеть следующим образом: в Москве годовая сумма осадков 694 мм, из них в теплые месяцы (май — октябрь) выпадает 58%, в холодные (ноябрь — апрель) — 42%. В Свердловске общее количество осадков 582 мм; из них летние составляют 66%, зимние — 34%. В Тюмени при годовой норме осадков 405 мм летом выпадает 73%, зимой — 27%. В Красноярске за год выпадает 338 мм осадков, в том числе в теплые месяцы 80%, в холодные— 20%.
Усиление континентальности климата с запада на восток объясняется в первую очередь тем, что основная часть осадков в умеренном поясе обеспечивается воздушными массами, приходящими летом с запада и северо-запада. Атлантический воздух по мере движения к востоку постепенно иссушается. Высокие горные массивы на южных и восточных окраинах СССР препятствуют поступлению в Сибирь теплых и влажных воздушных масс с морей, расположенных южнее и восточнее Азиатского материка. Континентальность вновь уменьшается на Дальнем Востоке, где в южной части, прилегающей к Японскому морю, господствует сравнительно теплый муссонный климат, а вдоль Охотского побережья — холодно-умеренный с элементами муссонного.
В Восточной Сибири и на Дальнем Востоке многократно возрастают площади, занятые вечной мерзлотой. Южная граница ее начинается от восточных берегов Белого моря, идет по южной окраине тундры, а в Западной Сибири проходит несколько южнее Полярного круга. Далее, пересекая Енисей в районе Туруханска, она резко смещается на юг по правому берегу Енисея и уходит в Монголию. Лишь Дальний Восток — с низовьев Амура и южнее — не входит в зону вечной мерзлоты.
На исследуемой территории протекают целиком или большей частью величайшие по длине и площади бассейнов реки Евразии: Обь с Иртышом (длина 5410 км, площадь бассейна 2976 тыс. кв. км), Енисей с Бий-Хемом (длина 4092 км, площадь бассейна 2580 тыс. кв. км), Лена (длина 4400 км, площадь бассейна 2490 тыс. кв. км), Амур с Шилкой и Ононом (длина 4416 км, площадь бассейна 1855 тыс. кв. км), Волга (длина 3531 км, площадь бассейна 1380 тыс. кв. км). На Евразийском континенте с ними может сравниться лишь р. Янцзы (длина 5200 км, площадь бассейна 1940 тыс. кв. км).
Много озер, однако распределены они неравномерно. В Европейской части СССР основная масса их тяготеет к северо-западу, где находятся крупнейшие озера Европы: Ладожское (площадь 18,4 тыс. кв. км), Онежское (площадь 9,61 тыс. кв. км) и Чудское с Псковским (площадь 3,55 тыс. кв. км). Особенно богат внутренними пресноводными водоемами Кольский п-в; здесь насчитывается 110 700 озер площадью более 10 га. В Западной Сибири более 800 тыс. озер. Основная масса их находится в пределах Западно¬Сибирской равнины. Они обычно невелики по размерам и относительно мелководны.
В Восточной Сибири озер сравнительно немного. На огромнейшей территории, превышающей 7 млн. кв. км, известно 100 тыс. с лишним озер — примерно столько же, сколько на Кольском п-ве, площадь которого в 70 раз меньше. Зато в Восточной Сибири находится знаменитый Байкал. Байкал — самое глубоководное озеро в мире: средняя глубина его 730 м, максимальная 1620 м. Этот гигантский природный резервуар вмещает 23 600 куб. км пресной воды высочайшей чистоты и качества. В Байкале сосредоточено не менее 80% доступных для использования поверхностных пресных вод Советского Союза и более 20% их мир¬вых запасов. В водах этого уникального пресноводного моря обитает более 1800 видов растений и животных, причем около 750 из них — эндемики. Среди последних следует особо выделить байкальскую нерпу, промысел которой играл значительную роль в хозяйстве древнего населения байкальского региона.
Дальний Восток, как и Восточная Сибирь, не слишком богат озерами. Наиболее крупные — Ханка, Чукчагирское, Красное, Болонь, Орель и др. — сосредоточены в южной части региона.
Значительная часть исследуемой территории покрыта болотами. Особенно много их в Западной Сибири, где они занимают не менее половины площади. В Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, где преобладает горный рельеф, заболоченность сравнительно невелика. В лесной полосе Европейской части СССР болота занимают достаточно обширные пространства, но по размерам и общей площади сильно уступают западносибирским.
В лесостепи живут как обычные степные обитатели (суслик, сурок-байбак, корсак, дрофа, степной орел и др.), так и животные, которых привычней видеть в лесу (лось, косуля, барсук), весьма типичны также волк, лиса, заяц-русак, журавль, различная водоплавающая дичь. Несколько веков назад в европейской части зоны водился дикий бык — тур. До XVIII в. включительно на всей территории зоны (Восточная Европа, Урал, Западная Сибирь) обитала дикая лошадь (тарпан). Судя по костным остаткам, обнаруженным на древних памятниках, встречался дикий кабан; в западносибирскую и уральскую лесостепь нередко забредали стада сайгаков.
Животный мир хвойно-широколиственных (смешанных) лесов более богат, чем таежной зоны. В европейской части зоны, кроме обычных таежных обитателей (которых мы перечислим ниже, при характеристике животного мира тайги), представлены зубр, европейская косуля, дикий кабан, европейская лесная кошка, выхухоль. Еще в XVI в. в смешанных лесах Белоруссии и Литвы добывался соболь, ныне не обитающий западнее Урала. Фаунистический состав дальневосточных смешанных лесов еще более разнообразен.
Помимо животных, характерных для таежной зоны, здесь обитают леопард, тигр, черный медведь, енотовидная собака, дальневосточный кот, харза, красный волк, пятнистый олень, марал, манчжурский заяц, крысовидный хомячок и др. Такое богатство и разнообразие объясняется тем, что характеризуемый район находится на стыке нескольких ландшафтно¬климатических и зоологических областей.
Фауна тайги выглядит беднее. Постоянными обитателями таежной зоны являются лось, северный олень (обычно на севере зоны), бурый медведь, рысь, росомаха, бобр, соболь (к востоку от Урала), норка, колонок, белка, бурундук, горностай, заяц-беляк, глухарь, рябчик и др. В бесчисленных таежных озерах гнездится разнообразная водоплавающая дичь — гуси, лебеди, разные породы уток. Среди боровой дичи наибольшее промысловое значение имеют глухарь, тетерев, рябчик. В южных горнотаежных районах Восточной Сибири, кроме перечисленных выше животных и птиц, водятся кабарга, снежный баран, каменный глухарь, а также некоторые степные виды — длиннохвостый суслик, черношапочный сурок и др. Такое необычное обилие видов объясняется наличием здесь вертикальной климатической зональности, обеспечивающей ландшафтно-климатическое несходство в сравнительно узких локальных рамках. Вообще в восточносибирской тайге наблюдается большее фаунистическое разнообразие, чем в западных областях зоны. Так, типичных таежных птиц в европейской тайге насчитывается 23—26 видов, в западносибирской — 30—33 вида, а восточнее Енисея — 57—59 видов (Мильков, 1977, с. 70).
Лесотундра представляет собой переходную зону от тайги к тундре не только по ботаническим, климатическим и почвенным показателям, но и по характеру животного мира. Здесь одинаково обычны дикие животные северной тайги и южной тундры.
Символом тундры является северный олень. Из других млекопитающих здесь живут волк, песец, лиса, заяц-беляк, пеструшка. Летом в поисках пищи из тайги в тундру заходит бурый медведь. Исключительно велика численность птиц, прежде всего водоплавающей дичи.
Разнообразие природных условий рассматриваемой территории заставляло жившее здесь население выбирать разные пути экономической, социальной и духовной адаптации к окружающей среде; отсюда мозаичность хозяйственных типов, этносов и культур.
Этническая карта
На исследуемой территории проходили ранние этапы формирования разных этнолингвистических общностей: славянской, балтской, финской (Восточная Европа), самодийской, угорской (север Европейской части и Западная Сибирь, отчасти бассейн Енисея), юкагирской, тунгусо-маньчжурской (Восточная Сибирь и Дальний Восток), палеоазиатской (в основном Дальний Восток) и др. Лесостепные и южнотаежные области Восточной Европы и Зауралья были в бронзовом веке периферией индоиранского языкового массива. Судя по топонимическим данным, в некоторых районах Обь-Иртышья и Енисейского бассейна проживали в эпоху бронзы предки нынешних кетов — сейчас небольшой народности, язык которой обнаруживает определенные соответствия в языках палеоазиатской и тибето-бирманской групп.
Главным историческим итогом развития перечисленных этнолингвистических общностей было сложение многих ныне живущих народов — украинцев, белорусов, русских (славянская группа языков), литовцев, латышей (балтская группа языков), саамов, эстонцев, коми, удмуртов, марийцев, мордвы (финская группа языков), манси, ханты (угорская группа языков), ненцев, энцев, нганасан, селькупов (самодийская группа языков), эвенков, ламутов, удэгейцев, нанайцев, орочей, ороков, ульчей (тунгусо-маньчжурская группа языков), чукчей, эскимосов, коряков, ительменов, чуванцев, алеутов, нивхов (палеоазиатская группа языков) и др. Видимо, уже в бронзовом веке на юге Восточной Сибири — в районах, лежащих в основном к югу от Байкала, жили предки нынешних тюркоязычных и монголоязычных народов, однако их активное участие в этнической истории Сибири и Восточной Европы падает на более поздние времена, уходящие за пределы эпохи бронзы, а следовательно, и за рамки настоящего тома.
Бронзовый век как историческая эпоха
Бронзовый век не является непосредственным продолжением неолита. Между ними лежит переходный период — особая историческая эпоха, в течение которой экономическое и социальное развитие шло особенно быстрыми темпами. Появление первых медных изделий дало основание назвать эту переходную эпоху энеолитом или медно-каменным веком. Однако следует иметь в виду, что, например, в глубинных таежно-тундровых районах Восточной Сибири энеолитический период был сильно растянут и фактически не перерос в развитой бронзовый век, т. е. не выполнил в полной мере своей исторической предназначенности. Применительно же к северной части Дальнего Востока, где до этнографической современности существовали культуры так называемого «пережиточного неолита», об «энеолите» вообще не может быть речи.
Необходимо также иметь в виду, что освоение меди является лишь одним из показателей развития производительных сил и поэтому не определяет в полной мере социально-экономического содержания энеолитической эпохи. В лесостепной зоне и отчасти на южной окраине тайги энеолит отмечен активным внедрением в традиционное охотничье и охотничье-рыболовческое хозяйство элементов производящей экономики. В таежной полосе в это время совершенствуются и рационализируются охотничье-рыболовческие промыслы, возрастает роль сетевого и запорного рыболовства, что повысило продуктивность присваивающего хозяйства, способствовало большей оседлости населения, увеличению его численности, налаживанию прочных связей с югом.
Начало бронзового века совпало с освоением металлургии бронзы. В лесостепной полосе Восточной Европы и Западной Сибири, а также в Алтае-Саянах бронзовые изделия появляются в первой четверти или в первой трети II тысячелетия до н. э., т. е. примерно в то же время, что и в более южной степной зоне. В глубинных районах тайги введение в обиход бронзовых орудий произошло с некоторым отставанием, а в тундровой зоне еще позже, хотя эти интервалы, видимо, не были слишком длительными.
Отмеченные запоздания объясняются тем, что центры бронзолитейного производства сформировались раньше в южных районах и распространение бронзовых орудий, равно как и навыков бронзолитейного дела, шло с юга на север. Если говорить о тундровой и таежной зонах Сибири и Дальнего Востока, то помимо определенного технического отставания севера от юга здесь наблюдается еще одно проявление неравномерности экономического развития: в то время как бронзолитейное дело в Восточной Европе и Западной Сибири достигло своего расцвета, на территории Якутии металлические орудия были крайне редки, а население Охотского побережья оставалось на неолитической стадии развития.
Историческая значимость освоения бронзовой металлургии состоит в том, что это открытие повысило производительность труда, обогатило производственный процесс в целом, дало лучшие возможности для распространения и закрепления положительного технического опыта, обеспечило серийное производство наиболее рациональных форм изделий, создало возможности для выделения ремесленников как особой социальной прослойки общества, изменило характер торгово-экономических связей. Однако факт освоения металлургии бронзы сам по себе не определяет исторического существа бронзового века. Появление бронзовых орудий — всего лишь один из показателей значительных успехов в развитии производительных сил, достигнутых к началу II тысячелетия до н. э. В степной зоне и на юге лесостепей эти успехи выразились в победе пастушеско-земледельческого хозяйства; на севере лесостепной и на юге лесной зон — в сложении многоотраслевого хозяйства, динамично сочетавшего присваивающие промыслы (охоту и рыболовство) с производящими отраслями (скотоводством и земледелием); в таежных и тундровых районах — в усовершенствовании способов добычи охотничьего и особенно рыболовческого продукта. Отмеченные достижения способствовали увеличению численности населения и развитию социальной структуры общества.
Неравномерность исторического развития разных географических районов не позволяет разработать единую периодизацию бронзового века исследуемой территории. Наиболее четко и полно схема периодизации эпохи бронзы вырисовывается для Восточной Европы, Западной Сибири и Алтае-Саян. Так, для лесостепной и таежной полосы Западной Сибири между неолитом и эпохой железа выделяются по крайней мере пять периодов: 1) энеолит (III тысячелетие до н. э.); 2) период ранней бронзы (примерно первая четверть или первая треть II тысячелетия до н. э.); 3) период развитой бронзы (вторая и третья четверти II тысячелетия до н. э.); 4) период поздней бронзы (последние века II и начало I тысячелетия до н. э.); 5) переходное время от бронзового века к железному (около VIII—VII вв. до н. э.). На территории Якутии эпоха бронзы не поддается столь дробной периодизации. Что касается Охотского побережья, то там проблема периодизации бронзового века вообще повисает в воздухе, так как население этого региона во II тысячелетии до н. э. и позже продолжало жить неолитическим бытом.
Состояние источниковедческой базы
Авторам настоящего тома не удалось вполне снивелировать некоторые точки зрения, касающиеся абсолютной хронологии культур, их происхождения, этнической принадлежности и исторических судеб. Это естественно, потому что ученые-археологи, выйдя на интерпретационный уровень исследования, апробируют разные пути научного поиска, степень эффективности которых и результаты могут быть не вполне сходными.
Неодинаковая изученность разных частей исследуемой территории, неравномерность их исторического развития не позволили подчинить археологическую характеристику разных регионов единой композиционной схеме. Так, бронзовый век Восточной Европы, имеющий достаточно богатую источниковедческую базу, представлен в томе 15 очерками, написанными 13 авторами. Одни из этих очерков посвящены характеристике конкретных культур, другие — отдельных историко-культурных областей, третьи — рассмотрению бронзового века какой-либо части региона. Бронзовый век Западной Сибири, где археологический материал не так велик и легче поддается исследовательскому охвату, написан одним автором. Эта часть тома организована композиционно по хронологическому принципу: сначала характеризуется энеолит Западной Сибири, затем период ранней бронзы, далее период развитой бронзы и т. д. Примерно в таком же композиционном ключе (и тоже одним автором) написан бронзовый век Восточной Сибири, однако здесь с большей или меньшей четкостью выделяется лишь два этапа бронзового века: «ранний» (по существу энеолитический) и «поздний». Изложение материалов по южной части Дальнего Востока, где культуры исследуемой эпохи, судя по имеющимся пока материалам, мало менялись во времени, построено по культурно-территориальному принципу: рассмотрение той или иной культуры здесь в общем совпадает с рассмотрением всего бронзового века той части региона, где эта культура локализовалась.
Настоящий том посвящен в основном обобщению и систематизации источников по бронзовому веку лесостепной, лесной и тундровой зон СССР, характеристике археологических памятников и культур, их периодизации, типолого-хронологической и функциональной классификации инвентаря. Гораздо меньше места уделено экономической, социальной, этической и духовной истории древнего населения. Это объясняется тем, что предлагаемая вниманию читателя коллективная монография подводит итог в основном источниковедческому уровню наших археологических знаний.
Имеющиеся на сегодняшний день археологические материалы не позволяют очертить территориальные границы многих культур эпохи бронзы, так как значительная часть их ареалов уходит в малоисследованные и неисследованные районы; не для всех культур известны погребальные памятники, мало данных по древней архитектуре, весьма скромны наши успехи в исследовании происхождения, структуры и динамики разных сторон древней экономики. На восполнение этих и других пробелов потребуются многие годы широких, активных и целенаправленных исследований как специалистов-археологов, так и представителей смежных наук.
Структурно том разделен на две большие части, первая из которых посвящена бронзовому веку лесной полосы восточноевропейской части СССР, вторая — азиатской. И та, и другая части имеют раздельную порядковую нумерацию глав, раздельное иллюстративное приложение и раздельную библиографию. В целом настоящий том представляет собой коллективную монографию, написанную большой авторской группой, в состав которой входят как сотрудники Института археологии АН СССР, так и представители других научных учреждений нашей страны (фамилии их указаны в оглавлении в связи с теми или иными разделами). Рисунки и карты составлялись авторами разделов и корректировались редакторами тома.