Коробкова Г.Ф., Массон В.М. Понятие неолит и вопросы хронологии неолита Средней Азии

К содержанию 153-го выпуска Кратких сообщений Института археологии

С нашей точки зрения, термин неолит следует рассматривать как понятие в системе археологической периодизации, характеризующее финальную ступень каменного века, отличительными признаками которой является использование исключительно каменных и костяных орудий и, как правило, широким распространением глиняной посуды. Единый принцип, положенный в основу схемы Томпсона, касается именно орудий труда в первую очередь и недаром во всех характеристиках неолитической эпохи особое значение, как правило, придается орудийному комплексу наряду с другими показателями ¹. В этой связи необходимо дать развернутую характеристику орудийного комплекса неолита в той мере, в какой это вырисовывается по современным материалам, а не заниматься терминологической эквилибристикой, порождающей терминологические монстры, но мало помогающей выяснению существа вопроса.

По материалам Средней Азии для техники расщепления неолитических индустрий характерно использование мезолитических традиций, дополненных новыми техническими приемами (шлифование, заточка лезвий, пикетаж) и новыми видами ретуши (пильчатая, струйчатая, регулярная зубчатая, двусторонняя краевая и др.). По сравнению с мезолитом происходят изменения в соотношении типов орудий (особенно геометрических), в их размерах и очертаниях, появляются новые типы орудий — вкладыши серпов, боковые скребки, костяные струги, кочедыки, шпатели для керамики, шлифованные топоры, тесла, долота, разнообразный ассортимент наконечников стрел и дротиков, сверла с плечиками: и др.

С точки зрения культурно-хозяйственной характеристики неолитические культуры, выделяемые на основании типичных орудийных комплексов в первую очередь, четко распадаются на две большие группы: культуры земледельцев и скотоводов и культуры развитых охотников, рыболовов и собирателей, которые Д. П. Хлобыстин недавно предложил объединить термином агонеолит ². Интересно отметить, что глиняные сосуды широко представлены в неолитических культурах обоих групп, хотя и появились в результате необходимости обработки продуктов питания — различных земледельческих злаков в культурах первой группы и «даров моря», включая рыбу (Япония, XI—VIII тысячелетия до н. э.), а также продуктов интенсивного собирательства (Таиланд, «пещера духов», VI тысячелетие до н. э.) в культурах второй группы.

Неолитические комплексы земледельцев и скотоводов наиболее ярко представлены памятниками Ближнего Востока. С новейшими открытиями в этой зоне связаны многие неувязки и противоречия, выдвигаемые некоторыми исследователями на первый план при рассмотрении понятии «неолит». Наряду со специфическими орудийными комплексами, характерные черты которых во многом близки предложенной выше характеристике орудий среднеазиатского неолита, эти памятники характеризуются наличием глиняной посуды, зернами культурных растений и развитием архитектуры, связанной с фактором оседлости. Элементы этой триады восходят к X—VIII тысячелетиям до н. э., когда в целом ряде областей отмечено зарождение элементов земледелия и скотоводства, еще существующих как незначительный уклад в присваивающей экономике. Раскопки Мюрайбита в Северной Сирии (VIII тысячелетие до н. э.) раскрывают начальные этапы строительства домов на каменном фундаменте, что свидетельствует о развитии комплекса оседлости в отдельных случаях на базе сбалансированной экономики охотников-собирателей (в Мюрайбите среди нескольких тысяч зерен дикорастущих пшеницы и ячменя не найдено ни одного экземпляра культурных растений). Вместе с тем к тому же VIII тысячелетию до н. э. относятся и глинобитные и каменные дома поселений, жители которых уже занимались земледелием (Иерихон А, нижние слои Чейюню, докерамический Хаджилар), что указывает на тесную взаимосвязь земледелия и архитектуры.

Хотя глиняной посуды нет ни в Иерихоне А (VIII тысячелетие до н. э.), ни в Иерихоне Б (VII тысячелетие до н. э.), что, кстати, и привело к появлению термина «докерамический неолит», в одновременных Иерихону Б слоях Бейды найден обломок необожженного глиняного сосуда, что указывает на первые опыты на пути к новому производству ³. Слабо обожженная глиняная посуда обнаружена в нижних слоях Чатал-Гуюка (конец VII тысячелетия до н. э.); практически ей, видимо, одновременна керамика северомесопотамских памятников типа Умм-Дабагийя-Телль-Сотто ⁴, а в VI тысячелетии до н. э. яркие керамические комплексы уже широко распространены в разных областях Ближнего Востока. На первых порах глиняную посуду заменяли сосуды, изготовленные из камня, что характерно для памятников Загроса (Джармо), и из дерева, как это мы знаем по раскопкам малоазийского Чатал-Гуюка. Характерный орудийный комплекс и триада зерна, архитектуры, керамики позволяют определять как неолитические целый ряд памятников Ближнего Востока VIII—VI тысячелетий до н. э. (Джармо, Иерихон, Чатал-Гуюк, Умм-Дабагийя: Телль-Сотто, возможно, ранняя Хассуна), хотя последние три элемента первоначально и не представлены в полном наборе.

Сенсационными явились находки металлических, главным образом медных изделий, изготовленных уже путем плавки как в Чейюню, так ж в Чатал-Гунже. Однако эти единичные предметы, представленные украшениями, в это время не оказали никакого влияния на основной орудийный комплекс оседлых земледельцев. Практически лишь в Хассуне мы наблюдаем черты деградации и упадка кремневой индустрии, обычно сопровождающие распространение металлических орудий труда.

Открытие плавки металла, стимулированное успехами ранних земледельцев, сооружавших массивные очаги для прокаливания зерна, в области теплотехники не привело на первых порах к изменениям в составе орудий труда, определяющих основные отрасли экономики — земледелие и скотоводство. Производительность кремневых и костяных орудий, как показывают экспериментальные исследования, была весьма высокой ⁵ и, надо полагать, удовлетворяла раннеземледельческие общества. Вместе с тем открытия в области металлургии и сырьевое богатство региона привели к тому, что довольно скоро орудийный комплекс неолитического типа деградирует и исчезает. Это обстоятельство, в частности, определило сравнительно небольшую временную протяженность оседло-земледельческого неолита в ряде областей, например в Средней Азии.

Остановимся теперь исходя из такого понимания неолита на определении хронологических границ неолита в конкретном, среднеазиатском регионе.

Относительная хронология неолита Средней Азии базируется на стратиграфии оседлых земледельческих поселений (памятники джейтунской культуры: Чопан-депе, Чагыллы-депе, Вами и др.), крупных базовых стойбищ на открытых пространствах (поселения гиссарской культуры Туткаул и Сай-Сайед) и пещерных комплексов (Джебел, Дам-Дам-Чешме 2, Мачай, Ак-Танга). Многочисленные однослойные стоянки объединяются в хронологические группы на основе технико-морфологического анализа их инвентаря и статистических подсчетов. Абсолютная хронология определяется с помощью радиоуглеродного метода и типологических сопоставлений с комплексами Ближнего Востока, где система абсолютной хронологии также основана на том же способе датирования.

Широко распространенные в археологии типологические сопоставления — один из вариантов применения методов аналогии. Естественным условием надежности установления самого факта аналогии может быть сопоставление устойчивых наборов различных типов изделий, являющихся подобными или аналогичными. Вместе с тем для использования метода аналогии для датировки сравниваемых комплексов необходим дополнительный анализ содержания самой аналогии, устанавливаемой как факт на источниковедческом уровне. Так, аналогия может быть обусловлена древними связями, контактами и взаимными влияниями между населением изучаемых территорий, и в этом случае хронологическое значение аналогий будет велико, допуская возможность сосуществования и самих комплексов, и культур, в которых эта аналогия наблюдается, в довольно ограниченных временных пределах.

В данном случае мы не касаемся вопроса об импорте, хронологическое значение которого особенно велико. При втором варианте, выясняемом на основании анализа содержания аналогии и условий ее возникновения, аналогия может быть обусловлена самыми общими закономерностями типологической эволюции артефактов. И тогда значение такой аналогии для вопросов абсолютного датирования будет лишь весьма общее, свидетельствующее о возможности отнесения сравниваемых комплексов и культур к одной эпохе или к одному периоду, но в довольно широких временных границах, уточнение которых подлежит исследованию другими методами анализа.

Оседлоземледельческий неолит Средней Авии представлен джейтунской культурой ⁶, памятники которой на основе стратиграфии, анализа керамики и кремневого инвентаря делятся на 3 этапа: ранний (культурные слои мощностью 2,5 м), средний (мощность 5 м) и поздний (мощность слоев до 1,5 м). Судя по накопленным строительным остаткам, функционирование джейтунской культуры продолжалось около 1000 лет с возможными колебаниями. Базирующаяся на стратиграфии, проверенной на ряде памятников, относительная хронология джейтунского неолита является высоко надежной и опорной.

Абсолютная хронология джейтунской культуры может строиться на данных радиокарбонового датирования и на типологических сопоставлениях с Ближним Востоком. Для позднего этапа имеется дата 5050± ±110 лет до н. э. (Чагыллы-депе), для среднего две — 5370±100 (Тоголок-депе, низ) и 4940±100 лет до н. э. (Тоголок-депе, верх). Типологическое сопоставление показывает, что набор типов форм раннего и частично среднего Джейтуна находит наиболее близкие аналогии в материалах верхних слоев Джармо и Тепе-Гуран. Набор аналогичных видов изделий включает формы сосудов, типы росписи, костяных бус, характер заготовок в виде крупных удлиненных пластин и частично микропластин, геометрические микролиты типа трапеций, реже сегментов, миниатюрные скребочки, глиняные конусы. Ряд аналогий, наблюдаемых также в области домостроительства (известковая обмазка полов), указывает, что отмеченное; сходство объясняется родством культур и наличием в джейтунской культуре наряду с местной основой компонентов ближневосточного происхождения. Это позволяет отнести данные типологические сопоставления к числу аналогий, имеющих существенное хронологическое значение. По материалам радиокарбонового анализа верхние слои Джармо и Тепе-Гурана можно датировать концом VII — началом VI тысячелетия до н. э. Некоторые аналогии расписной посуды Джейтуна с керамикой северо-сирийского Амука и южно-турецкого Хаджилара, наоборот, принадлежат к числу весьма отдаленных, имеющих для абсолютной хронологии лишь общее, эпохальное значение.

Материалы позднего и частично среднего Джейтуна по набору типов находят аналогии в материалах центрально-иранского памятника Сиалк, в его древних напластованиях — Сиалк I, 1—4. Сюда входят аналогии в типах росписи на сосудах, в форме костяных рукоятей для жатвенных ножей, в поделках в виде усеченных конусов. Вместе с тем кремневая индустрия Сиалка в отличие от позднего Джейтуна исключительно бедна и ограничена. Относительная территориальная близость. Джейтуна и Сиалка позволяет считать приведенные здесь аналогии существенными, имеющими ограниченное хронологическое значение и связанными скорее всего с общим исходным культурным пластом, который в Сиалке выступает уже в виде угасающих традиций. Все эти данные позволяют говорить о датировке джейтунской культуры в целом VI тысячелетием до н. э., не исключая возможность углубления ее истоков в конец VII тысячелетия до н. э.

Неолитические комплексы, оставленные племенами, ведущими многоукладное скотоводческо-охотничье-собирательское хозяйство в Средней Азии иллюстрируются гиссарской культурой ⁷. Относительная хронология этой культуры основывается на стратиграфии многослойных поселений Туткаул и Сай-Сайед и навеса Ак-Танги, технико-морфологическом анализе каменного инвентаря и типологическом сопоставлении последнего с материалами уже известных неолитических, хорошо стратифицированных памятников Средней Азии и Ближнего Востока ⁸. Материалы гиссарских поселений позволяют расчленить гиссарскую культуру на 2 периода. К раннему периоду относятся комплексы Туткаула 2 и Сай-Сайеда 2. Для нижнего уровня 2-го горизонта Туткаула известна радиоуглеродная дата 6070±170 лет до н. э. для верхнего — 5150±140 лет до н. э. Сравнительно типологическим анализом ранний период Гиссара хронологически может быть сопоставлен с ранним и средним этапами джейтунской культуры, третьим горизонтом пещеры Дам-Дам-Чешме 2, V—VI, Va и V слоями Джебела, что в целом позволяет датировать ранний Гиссар концом VII — началом VI тысячелетия до н. э.

К позднему периоду развитой гиссарской культуры отнесены материалы первого горизонта Туткаула и Сай-Сайеда, Куй-Бульен. Для этого периода имеются радиокарбоновые датировки 4810±110 лет до н. э. (Туткаул 1) и 5150±140 лет до н. э. (кровля Туткаула 2). По времени материалы этого периода сопоставляются с комплексами позднего Джейтуна, Анау 1а, Намазга 1, четвертым слоем Джебела, ранним кельтеминаром и в целом могут быть датированы концом VI—V тысячелетиями до н. э.

Возможно, что сравнительно-типологический анализ подъемных материалов гиссарской культуры с уже известными стратифицированными и датированными комплексами Гиссара позволит выделить 3-й, поздний, период, к которому можно отнести слой неолита IV Ак-Танги, датированный 4000±380 лет до н. э. ⁹

Таким образом, гиссарская культура в отличие от джейтунской существовала весьма длительное время, охватывающее по меньшей мере 3 тысячелетия. Границы ее могут быть определены концом VII—IV тысячелетиями до н. э.

В настоящее время наряду с джейтунской культурой Гиссар дает надежные хронологические критерии, являющиеся опорными для неолита Средней Азии.

Культуры развитых охотников, рыболовов и собирателей представляют памятники Восточного Прикаспия, Нижнего Узбоя, Центральной Ферганы и Лявлякана ¹⁰. К сожалению, памятники данной хозяйственной труппы плохо стратифицированы и представлены в основном подъемными материалами, за исключением некоторых поселений и стоянок кельтеминарской культуры типа Джанбас-кала 4, Кавата 7, Дарбазакыра I и II с сохранившейся стратиграфией. Абсолютная хронология их может быть определена из сопоставлений кремневого инвентаря и керамики, если такая имеется, с синхронными и более ранними комплексами Средней Азии типа пещеры Мачай ¹¹, IV слоя Джебела, позднего Джейтуна и других, для которых известны радиоуглеродные датировки.

Памятники кельтеминарской культуры на основе стратиграфии Джанбас-кала 4 и технико-морфологического анализа кремневого материала и керамики подразделяются на 3 хронологических этапа. К раннему относятся памятники типа нижнего слоя Джанбас-кала 1 и Кават 7. Их материалы могут быть сопоставлены с IV слоем Джебела и поздним периодом джейтунской культуры. Средний этап Джанбас-кала 4, Кават 7, Дингильдже 6, которые хорошо увязываются с III горизонтом Джебела. К позднему этапу можно отнести памятники типа Таджи-Казган 2, 3, 8, Камышлы 1 ¹², имеющие аналогии со II—I слоями вышеназванной джебельской пещеры.

На основании сравнительно-типологических сопоставлений раннего этапа нижняя граница Кельтеминара определяется концом VI—V тысячелетиями до н. э. Средний этап по сходству с IV слоем Джебела может быть датирован IV тысячелетием до н. э. Из-за отсутствия хорошо стратифицированных памятников позднего этапа Кельтеминара и абсолютных датировок для сравниваемых комплексов поздний этап можно датировать гипотетически, отнеся его к III тысячелетию до н. э.

Таким образом, в целом кельтеминарская культурная общность существует значительный отрезок времени — свыше 3 тысячелетий. Абсолютная хронология ее укладывается в рамки V—III тысячелетий до н. э.

Хронологически близок джейтунской культуре и кельтеминарской культурной общности неолит Кызылкумов, представленный многочисленными стоянками у с. Лявлякан. Сопоставление материалов Кызылкумов с известными датированными и стратифицированными комплексами Средней Азии позволило исследователям этих стоянок разделить неолит Лявляканских озер на 3 хронологических этапа, заключив его в рамки VI—III тысячелетий до н. э. ¹³

В Восточном Прикаспии известны три культурно-хронологических комплекса — Карабагазский, Балханский и Нижнеузбойский, в Фергане — один, центрально-ферганский. Общая датировка их может быть определена VI—V тысячелетиями до н. э. Основанием для нее служат типологические сопоставления с материалами нижних слоев пещеры Джебел, Мачая, неолитических горизонтов Ак-Танги. Наиболее поздним из них нам предоставляется комплекс Нижнего Узбоя, который увязывается с IV слоем Джебела и ранним Кельтеминаром.

Таким образом, уже на современном уровне наших знаний определение временных границ неолитических комплексов Средней Азии отражает сложный характер картины их конкретно-исторического развития, отразившей, в частности, и черты культурно-хозяйственной специфики древних племенных групп этой эпохи.

К содержанию 153-го выпуска Кратких сообщений Института археологии