Книпович Т.Н. Архаический некрополь на территории Ольвии

К содержанию 6-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры

(Из работ Ольвийской археологической экспедиции 1939 г.)

В число основных работ Ольвийской археологической экспедиции 1939 г. вошло продолжение раскопок некрополя, расположенного в северо- восточной части „верхнего города». Как известно, раскопки этого некрополя были начаты еще Б. В. Фармаковским в 1925 г.; ¹ ряд погребений того же могильника был открыт и в следующие годы, в связи с планомерным расследованием всей территории северо-восточной части „верхнего города» С 1937 г. раскопки расположенного на упомянутой территории некрополя принимают уже систематический характер: за годы 1937 и 1938 здесь было раскопано 19 погребений, давших возможность существенно дополнить наши представления как специально о расследуемом некрополе, так и вообще о погребальном обряде Ольвии — главным образом в архаическую эпоху, частью и значительно позже — в первые века нашей эры.

[adsense]

О специфических особенностях работы на данном участке и об основных результатах раскопок 1937 и 1938 гг. мне уже приходилось писать. ² Здесь я ограничусь лишь краткой характеристикой расследуемого некрополя, без которой недостаточно ясны будут и результаты отчетного года. Под культурным слоем, заключавшим остатки возникших на этом месте в IV в. до н. э. городских кварталов, были обнаружены вырытые в материке погребения более раннего времени, датирующиеся — во всяком случае в большей их части — VI в. до н. э., т. е. начальным периодом существования Ольвии. Среди этих погребений многие являются по особенностям их устройства типично греческими, как, напр., захоронения маленьких детей в амфорах или погребения с характерным инвентарем, состоящим преимущественно из греческих расписных ваз. Но наряду с этой группой встретились погребения и иного типа, каких не знает Греция VI в. Я имею в виду прежде всего погребения в скорченном положении. Некрополь на территории северо-восточной части „верхнего города» дал за время своего расследования целый ряд таких погребений; к числу наиболее характерных принадлежит, между прочим, как раз одно из раскопанных в 1937 г., выделяющееся по сильной скорченности костяка. Интересно, что уже в это, для Ольвии очень раннее, время туземные погребения скорченников не составляли в ольвийском некрополе обособленной группы, а находились среди греческих, иногда в непосредственном соседстве с греческими. Вместе с тем и инвентарь погребений этой группы не отличается резко от группы греческой — также и в могилах скорченников встречается, напр., привозная греческая керамика. С другой стороны, некоторые черты погребений с костяками в вытянутом положении должны рассматриваться как туземные: к их числу принадлежит, напр., применение деревянного перекрытия.

Не подлежит сомнению, что в указанных особенностях отражаются те условия, в которых складывалась в Ольвии жизнь двух основных населявших ее этнических групп. Эти группы уже в архаическую эпоху не отделены резко одна от другой: в дальнейшем будет постепенно стираться всякая грань между греческой и туземной частями населения Ольвии.

Кроме архаического некрополя, на той же территории был обнаружен ряд погребений первых веков нашей эры. Эти погребения были впущены в культурный слой сверху: они относятся к тому времени» когда городская жизнь здесь замерла и территория, в IV—II вв. до н. э. представлявшая северо-восточную окраину населенного города, стала вновь служить кладбищем. Об этом могильнике, как не связанном с работами 1939 г., я говорить не буду.

Перехожу к работам последнего года. В 1939 г. было обнаружено всего восемь погребений, причем все они принадлежали архаическому некрополю. Все могилы вырыты в материке, приблизительно на одном уровне. В одном случае (погребение № 20) содержимое могилы оказалось выбранным почти целиком, в остальных семи могилах сохранились костяки и по большей части вещи. По вопросу об устройстве могил и о погребальном обряде работы 1939 г. подтвердили основные наблюдения, сделанные ранее, с добавлением кое-каких небезинтересных деталей. Как и в предыдущие годы, преобладающей являлась ориентация головой на восток; за одним исключением (погребение № 26, ориентированное на юго-восток), могилы имели ось, направленную почти абсолютно точно с запада на восток, но в одном случае костяк лежал головой на запад. ³ Во всех погребениях оказались костяки в вытянутом положении. Следует отметить, что две могилы (№№ 24 и 26) заключали костяки маленьких детей : в 1937 и 1938 гг. погребения таких детей всегда представляли захоронения в амфорах. Все могилы имели форму неправильного четырехугольника с закругленными углами.

Вновь встретилось применение растительных настилов и деревянного перекрытия. Наиболее интересно в этом отношении погребение № 21, где вполне отчетливо могли быть прослежены: 1) слой растительного настила на дне могилы, под костяком; 2) слой растительного настила, покрывавшего погребенного; 3) деревянное перекрытие над вторым слоем растительного настила. Подобного рода устройство мы уже имели в 1937 г., в очень плохо сохранившемся погребении (№ 7); наше погребение № 21 подтверждает правильность восстановления ранее встретившейся могилы и вместе с тем дает нам возможность считать установленным один из характерных ольвийских типов погребения. Роль местных черт в этом типе не подлежит сомнению. Если можно сомневаться в туземном происхождении растительных настилов, известных также и на почве Греции, ⁴ то деревянное перекрытие характерно именно для местных, причерноморских погребений.

Следует, впрочем, вновь отметить, что применение и растительных настилов и деревянного перекрытия не было обязательным для всех погребений ольвийского архаического некрополя: в некоторых могилах 1939 г., сохранившихся как раз вполне хорошо, не было замечено никаких следов каких-либо настилов.

Пять погребений имели, правда, небогатый инвентарь: в погребении № 21 у головы стоял ионийский кольцеобразный аск; в погребении № 23 — железный нож у правой руки, железный двулопастный наконечник стрелы в насыпи; в погребении № 24 (детском) — нижняя часть маленькой коринфской пиксиды (найдена не in situ), маленький ионийский кольцеобразный аск в ногах и 17 астрагалов, разбросанных по всей могиле; в погребении № 25 — большое количество рассыпанных стеклянных бус, медные серьги у головы, железный браслет на левой руке, кусок красной краски у левой руки; в погребении № 26 (детском) по обе стороны от головы — миниатюрная ионийская лекала и сероглиняная чашка. Все перечисленные предметы принадлежат VI в. до н. э. Интересный случай, по положению костяка, представляет могила № 22. Руки костяка согнуты в кисти, пальцы лежат на нижней части таза; ноги почти соприкасаются в коленях, пятками направлены одна к другой, кости пальцев ног плотно сложены. Несомненно умышленное повреждение ног — они вывихнуты, если не переломлены в коленях (в данном случае кости в области обоих коленных суставов повреждены); а плотное соприкосновение костей стопы обеих ног заставляет предположить, что они были связаны. В соответствии с этим нельзя не при¬помнить многочисленных аналогичных, хотя и менее выразительных, случаев в архаических ольвийских погребениях. Тесное сближение ног костяка в нижних их частях, у стопы — сближение настолько тесное, что сам собой возникает вопрос, не были ли они связаны — представляет явление для ольвийских погребений очень частое. ⁵ Сложнее вопрос об умышленных повреждениях: повреждений ног было замечено много, но разобраться в причинах, их вызвавших, затруднительно, особенно если учесть плохую сохранность большинства погребений. Отмечу, впрочем, что в некоторых случаях создается все же впечатление именно умышленного повреждения ног. ⁶

Сейчас было бы трудно высказываться с уверенностью о причинах странного положения ног костяка из погребения № 22, тем более трудно решать общий вопрос о причинах такого рода явлений. Накопление нового материала, а также исследование ранее открытых погребений помогут нам, вероятно, разобраться в том, встречаемся ли мы здесь со стремлением родственников лишить покойного подвижчости и тем обезопасить себя от его появления перед живыми или это надо будет объяснять как-либо иначе.

Работа по расследованию архаического некрополя на территории северо-восточной части Ольвии еще далеко не закончена, тем более далек конец расследований всего архаического ольвийского некрополя. Но каждый новый год работ знакомит нас с новыми типами или новыми деталями известных нам типов погребений, а вместе с тем расширяет и наше представление обо всей жизни архаической Ольвии.

К содержанию 6-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры