Кислов М.Н. Способ прорисовки берестяных грамот и деревянных резных вещей

К содержанию 53-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры

В связи с находкой в Новгороде берестяных грамот начальник Новгородской археологической экспедиции А. В. Арциховский поставил перед автором настоящей статьи задачу — выполнить на бумаге прорисовки текста грамот. Копировать нужно было с особой тщательностью, не принимая во внимание трещин коры, различных дефектов ее, случайных царапин позднейшего происхождения и т. п.

Нужно было выбрать наиболее удобный способ рисования, учитывая особенности материала: недавно расправленная береста стремилась принять прежнее положение — свернуться в трубку; кора была влажная, некоторые грамоты очень хрупки; наконец, исключительная ценность материала требовала чрезвычайной осторожности. Все это сразу заставило забраковать обычно применяемые в подобных случаях приемы копирования. Нельзя было делать эстампаж, так как при нем сохраняются все случайные штрихи, да и береста может быть повреждена; нельзя было применять восковку, потому что она недостаточно прозрачна и коробится от влажной коры; нельзя было использовать обычно дающую хорошие результаты прорисовку по фотографии, так как снимки бересты получаются очень нечеткие, особенно в полевых условиях. Перерисовывать же на бумагу букву за буквой было бы слишком долго. Это затруднило бы работу, например, в 1952 г., когда с раскопов в иные дни доставляли по девять грамот.

Мною был избран и применен следующий способ. Положенную на стекло берестяную грамоту накрывали другим, чисто вымытым стеклом, на котором тушью чертежным пером обводился общий контур грамоты и вырисовывался текст. При этом глаз копирующего должен находиться точно над изображаемой буквой, иначе может произойти смещение, перекос и т. п. На стекле получалась копия точная, но выполненная несколько грубо, так как в некоторых местах тушь слегка расплывалась и давала слишком толстые линии, требовалось же сохранить точность и в толщине каждого штриха. Для перенесения копии на бумагу использовался обычный прием: на стекло, освещенное снизу, укладывалось стекло с прорисовкой, текст и контур бересты переводились карандашом на бумагу.

Дальше начиналась самая кропотливая и трудоемкая часть работы — тщательная сверка прорисованного текста с оригиналом с целью добиться точнейшего изображения каждой буквы. Приходилось пользоваться лупой, делать промеры измерительным циркулем — очень осторожно, совершенно не касаясь коры металлом. Особенно внимательно изучались буквы, неясные из-за дефектов коры. Если непонятен был смысл написанного слова, приходилось пересматривать букву за буквой, искать возможную ошибку в нашем чтении текста.

Эта работа проходила под руководством и при непосредственном участии А. В. Арциховского и М. Н. Тихомирова (в 1951 г.).

[adsense]

Древние новгородцы пользовались при процарапывании бересты различными орудиями. В большинстве случаев использовали, повидимому; костяные стержни, такие, как найденный в раскопках 1951 г. Оттачивались они по-разному: иногда конец был зазубрен, вероятно случайно, и тогда получалась двойная линия (грамота № 7). На некоторых грамотах штрихи так тонки, что наносились они, повидимому, при помощи металлического острия (грамота № 5), и тогда трещины на коре легко принять за штрихи. На бересте, процарапанной костяным орудием (более тупым), трудно уловить горизонтальные, часто неглубокие штрихи букв, расположенные вдоль кольцевых слоев коры. Иногда штрих совпадает с границей чечевички коры, и тут также требовалось внимательное рассматривание коры под лупой.

Если грамота разорвана, то продольные полоски (например, грамота № 68) стремятся изогнуться дугой. Буквы оказывались разрезанными на две части. Это между прочим помогало установить последовательность полосок при составлении текста. Для совмещения строчек при перерисовке на стекло мы вдвигали между стеклами, заключавшими грамоту, полоски стекла или пластмассы, которые выпрямляли и сжимали полоски бересты.

Особенные трудности встретились при чтении некоторых грамот. Так, грамота № 55 процарапана очень неглубоко и попала в какую-то маслянистую среду. Приходилось поворачивать грамоту, лежащую на стекле, так, чтобы на изучаемый штрих падали косые, скользящие лучи света. Помогало чтению смачивание коры водой или, лучше, 4%-ным раствором формалина: гладкая поверхность бересты высыхает, а процарапанные буквы дольше сохраняют влагу и поэтому выделяются более темным тоном.

Грамота № 71 нацарапана на внешней стороне бересты. Тонкие верхние слои были сильно повреждены, читались только некоторые буквы. Береста была расслоена. Пришлось с большими предосторожностями снять два слоя, действуя пинцетами. И только на третьем удалось прочесть весь текст, проверяя его там, где это было возможно, по верхним слоям, Понятно, что при процарапывании буквы продавливалось несколько слоев коры. Если в связи с условиями залегания береста расслаивалась, то в некоторых случаях, осторожно приподнимая верхние слои, можно было по нижним сверить неясные места надписи.

От грамоты № 39 сохранились только нижние слои бересты. Пришлось читать и прорисовывать по оставшимся следам вдавлений, применяя смачивание и освещение косо падающим светом.

Прорисовку необходимо делать в ближайшие два-три дня после находки грамот. Береста хорошо сохраняется при медленном высушивании в гипсовых коробках 1. Тем не менее грамоты все-таки изменяются. Они ссыхаются, уменьшаясь в размерах: некоторые через полгода хранения сократились на 1/30—1/50 часть первоначальной длины. Замечен и такой случай, когда одна из букв исчезла на внешнем слое бересты, вероятно, вследствие натяжения при высыхании; только на более глубоком слое бересты буквы сохранились полностью. Следовательно, если прорисовка не сделана вскоре после нахождения грамоты, можно впоследствии неправильно прочитать текст.

Дальнейшая работа — обводка карандашной прорисовки тушью — производилась уже по возвращении из экспедиции. Снова сверялось начертание каждой буквы под руководством специалиста-палеографа.

Такими приемами были исполнены прорисовки 82 новгородских берестяных грамот, найденных в 1951—1952 гг., и одной смоленской — из раскопок Д. А. Авдусина 1952 г. Первая смоленская берестяная грамота подтверждает предположение А. В. Арциховского 2 о возможности подобных находок и в других древнерусских городах. Открываются широкие перспективы сравнительно-исторического изучения русской материальной культуры и языка.

Описанный выше прием перерисовки тушью на стекло, а затем (на просвет) на бумагу, с последующим уточнением и проверкой по оригиналу, был применен нами и при выполнении рисунков резных деревянных вещей из Новгородских раскопок 1951 и 1952 гг. Эти вещи, сотни лет лежавшие во влажном слое, насыщены водой и очень хрупки. Единственный известный пока способ сохранения их — содержание в воде. Эстампировать мокрые предметы неудобно, рисовать с промерами — долго.

Я поступал с ними так же, как с грамотами. Извлеченная из воды вещь клалась на стекло. Если она достаточно прочна, то стекло, на котором делался рисунок тушью, накладывалось непосредственно сверху. Если же предмет плохо сохранился, то стекло укладывалось на подставку с максимальным приближением к предмету. Дальше работа проходила так же, как и для грамот.

Этим приемом можно пользоваться при рисовании кожи с тисненым орнаментом и т. п. Удобен он и в тех случаях, когда требуется нарисовать в развернутом виде круговой орнамент или надпись на цилиндрическом куске дерева или другого материала (на ложке, бирке, палке). По мере перерисовки стекло как бы катится по вещи, а вещь вращается под стеклом. Важно соблюдать три условия: 1) рисовать только ту часть орнамента, которая лежит в данный момент, точно прикасаясь к стеклу (не в ракурсе); 2) передвигать стекло и вращать предмет на одинаковое расстояние; 3) двигать стекло в направлении строго перпендикулярном к оси вращения предмета.

Мне думается, что описанные выше приемы заслуживают широкого применения при рисовании археологических находок.

К содержанию 53-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры

Notes:

  1. См. статью А. В. Кирьянова в настоящем сборнике.
  2. А. В. Арциховский. Археологические открытия в Новгороде. Вести. АН СССР 1951. № 12.

В этот день:

Дни смерти
1870 Умер Поль-Эмиль Ботта — французский дипломат, археолог, натуралист, путешественник, один из первых исследователей Ниневии, Вавилона.
1970 Умер Валерий Николаевич Чернецов - — советский этнограф и археолог, специалист по угорским народам.
2001 Умер Хельге Маркус Ингстад — норвежский путешественник, археолог и писатель. Известен открытием в 1960-х годах поселения викингов в Л'Анс-о-Медоузе, в Ньюфаундленде, датированного XI веком, что доказывало посещение европейцами Америки за четыре века до Христофора Колумба.

Рубрики

Свежие записи

Обновлено: 21.01.2016 — 16:28

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014